Как поделить на троих?

      Джин вернулся в комнату, успев позабыть обо всех своих намерениях касательно двух его соседей, потому что лекции, плавно в один момент перешедшие в жаркие дискуссии, вытянули из него душу. Возможно, именно поэтому им, будущим актерам, был настоятельно рекомендован курс режиссерского мастерства, в частности, чтобы быть посвященными в тонкости работы режиссера с актером. Чтобы не плакать и не лезть в драку, когда на съемочной площадке или сцене тебя заебут двадцатью дублями, чтобы достичь совершенства, при том, что ты, по своему авторитетному мнению, справился за три. Собственно, об этом и были жаркие споры. О садизме. И когда Джина вынудили высказаться… Он заработал баллы. И головную боль. Но, возможно, это того стоило. А возможно, ему не нужно было открывать рот, имея до этого весьма драматичный опыт дискуссий, где свою позицию доказывали не только словом.       В комнате никого не было, и Джин позволил себе прямо в рубашке и джинсах улечься на кровать, раскинув руки, до этого все-таки удостоверившись, что плед тщательно укрывал от посторонних глаз постельное белье. Теперь было хорошо. Удивительное свойство мягкой горизонтальной поверхности — вбирать в себя всю суету и долго горчащие на языке переживания пережитого дня.       — О, Джин!       Голос принадлежал Чонгуку, и Джин открыл один глаз.       — Я за него.       Чонгук остановился напротив, что-то именно в этот момент задумывая или в чем-то сомневаясь.       — Ты устал?       В голосе как раз было сомнение, как будто Джин не мог устать.       — Нет, Гук. Я просто проверяю, насколько качественно с утра застелил постель. — И Джин позволил себе вновь закрыть глаза, затем почувствовав движение уже намного ближе. — Я не приглашал тебя присесть.       Кровать — это святое, а они были слишком мало знакомы, чтобы позволять касаться прекрасного. И Чонгук тут же встал. А когда Джин открыл глаза, заметил, что он сидел на полу у его ног. И это было как-то неправильно.       — Я помыл полы. И хорошенько проветрил. — Он кивнул.       — То-то здесь пахнет… — Джин повел носом. — Желанием жить. Если бы еще кто-нибудь меня переодел…       — Я могу. Легко. — Чонгук опять кивнул, обхватив колени и смотря на Джина глазами, полными решимости. Все-таки он был мил, и если бы Юнги хоть раз увидел его таким, он бы сменил гнев на милость.       — Я пошутил. Но мне приятна твоя забота. — Джин улыбнулся максимально мягко, так мягко, что Чонгук улыбнулся самодовольно, явно теперь в голове ведя счет их с Юнги состязания. Но Джина это не волновало. — Сейчас я соберусь с силами, и мы пойдем готовить. Юнги должен появиться примерно через два часа. А это значит…       — Что ты успеешь немного отдохнуть. Хочешь, я разомну тебя? — Чонгук быстро поднялся, побуждая Джина приподняться на локтях и посмотреть на него с подозрением. — Мне будет приятно. Я-то дурака валял за компом, а ты устал.       — Валять дурака за компом — это так ты называешь свой проект по курсу видео-монтажа? Восхищаюсь тобой. — И Джин вновь упал на спину. — Спасибо, Гук. Я не хочу тебя напрягать.       — Мне…       — Когда я говорю я не хочу тебя напрягать, это значит, что ты можешь начать напрягать меня. Но я слишком ценю твои чувства, чтобы сказать об этом прямо. — Джин закрыл глаза, чтобы не видеть, как Чонгук расстроится. Потому что Чонгук тут же отошел на безопасное расстояние, к своему столу. — Ты сделал упор не на те слова. Акцент на я ценю твои чувства, а не на начинаешь напрягать. Это существенная разница.       Чонгук молчал, и Джин довольно резко поднялся, сев. Чонгук молчал за компьютером, дуя щеки и поджав свою красивую челюсть. Ну, тем лучше. И Джин, найдя в себе запрятанный кем-то умным резерв сил, встал и направился к шкафу. А за ним направился взгляд Чонгука, который в любой момент был готов вернуться к экрану ноутбука. С этого ракурса спрятаться за дверью шкафа было бы проблематично, хотя, как казалось, Джин даже не пытался, лишь повернувшись к нему спиной, вытащив заправленную рубашку из пояса джинсов и сразу начав ее расстегивать, опустив голову. И вот на моменте, когда он решительно спустил ее с плеч… Чонгук забыл, зачем сел за компьютер. Ему всегда нравились подтянутые мужские тела, в которых он пытался найти вдохновение для соблюдения спортивного режима. Но в случае Джина здесь было что-то еще. Он что-то подмурлыкивал себе под нос, выбирая что надеть, а Чонгук взглядом полировал его широкие плечи, осторожно и бережно спускаясь по залегающей между мышц линии позвоночника. Ну, какой же он был… Чонгук так резко повернул голову, что перед его глазами заплясали светлячки.       — Ты пойдешь со мной готовить или продолжишь дуться? — В голосе Джина слышалось весьма мягкое и необидное подначивание, но Чонгук на всякий случай решительнее нахмурился и поджал губы.       — Я не дуюсь.       — Ты просто не видишь себя со стороны. — Джин улыбался, поправляя карманы мягких и никогда его не подводящих треников. — Так и хочется тебя потискать за щечки.       — Потискай. — Чонгук смотрел прямо перед собой, а Джин ухмыльнулся.       — Чтобы ты мне откусил руку? Я пас.       Чонгук повернулся, чтобы... не увидеть Джина. Ушел. И даже не предложил еще раз. Это было наглостью. Чонгук поднялся, быстро закрыв все вкладки и программы, и направился вслед за Джином, по дороге поздоровавшись с соседями, которых видел второй раз.       — Я надеялся, что ты все-таки присоединишься ко мне. Потому что… — Джин стоял, нагнувшись у холодильника. — Готовить с тобой будет приятнее, чем без тебя.       — Тогда я жду указаний.       Чонгук планировал научиться готовить, а пока только плескался в водичке, то промывая овощи, то грибы, то лапшу, то просто промывая ложки и лопатки, и ножи, и доски, которых было не так много, как он себе представлял, но которые уже его раздражали. Пока Джин занимался творчеством вроде смешивания соуса, варки лапши, нарезания овощей и…       — А можно мне?       Чонгук дождался, когда Джин примется за мясо, до этого почти с нежностью обмакнув свежий кусок свиной вырезки бумажным полотенцем.       — Можно. Иди сюда. — Джин отошел от доски, быстро вытерев о полотенце руки, которые испачкать не успел, но это был рефлекс. — Только тонко. И осторожно — Юнги наточил нож.       — Насколько тонко?       Чонгук встал перед мясом, на самом деле не представляя, как именно к нему подступиться так, чтобы было тонко.       — Миллиметров пять, не больше. — Джин встал рядом, опираясь на стол и внимательно следя за руками Чонгука, которые продолжали сомневаться. — Ты боишься испортить кусок?       — Ну… да. — Чонгук кивнул, не сводя с вырезки решительный взгляд.       — Но хочешь нарезать его аккуратно.       — Точно. — Чонгук вновь кивнул, поудобнее перехватив нож.       Джин оторвался от стола, и Чонгук задержал дыхание, когда он встал позади него.       — Позволишь?       Чонгук замер, теперь слишком близко ощущая чужое присутствие. Приятное присутствие, от чего вдоль позвоночника сразу забегали мурашки, стоило только Джину чуть больше к нему приблизиться, чтобы своими руками взять его руки. Одну с куском мяса, который он сразу удобно расположил на разделочной доске, а другую — с ножом.       — Большой палец упирается сюда. — Нежно нашептывающий почти прямо в ухо голос не способствовал тому, чтобы Чонгук начал дышать, вместо этого слишком отчетливо ощущая дыхание на своей шее. — Да. Вот так будет намного удобнее. А теперь…       Его плечи теперь прижимались к плечам Джина, и его руки теперь были как будто рамкой, поддерживающей Чонгука в пространстве, но не дающей вздохнуть. Он даже чувствовал теперь аромат его парфюма. Что-то легкое цветочное, с примесью мускуса или какого-то дерева… Той самой главной ноты, которая забивала нос, делая запах и ощущения от него томными, тяжелыми, оседающими внутри и заставляющими вдыхать вновь и вновь... Чонгук чуть повернул голову, чтобы получше расслышать аромат, и на удачу чиркнул Джина носом по подбородку.       — Смотри на доску. Мы не обнимаемся, а готовим.       Чонгук послушно кивнул, уставившись на доску, почувствовав, как его виска коснулась щека Джина.       — Ставишь ноготь, и к ногтю… Аккуратно… — Его пальцы бережно, но очень уверенно управлялись с теперь точно одеревенелыми верхними конечностями Чонгука, который как будто находился под гипнозом, и нельзя было сказать наверняка — запах или слишком интимная близость были тому виной. Но эта близость не напрягала. Скорее наоборот. Хотя обычно Чонгук отрицательно относился к такому резкому сокращению дистанции с малознакомыми людьми, но это был не случай Джина. Он почему-то совершенно не вызывал подозрений. — А теперь сам.       Джин отпустил его, но отдаляться слишком сильно не стал, просто опираясь рукой в столешницу с боку от Чонгука, который теперь своим плечом упирался куда-то Джину в грудь. У него получалось. А лучше бы не получалось, потому что он был совсем не против вновь постоять так близко. Непозволительно близко. Непозволительно коротко. Но Джин уже направился к плите, будто бы убедившись, что Чонгук справляется самостоятельно.       — Вот так? — Он повернулся к Джину, уже заканчивая со свининой, и Джин тут же сделал шаг к нему, вполне свободно положив руку ему на талию. Чонгук почувствовал каждый палец. Даже, кажется, отпечаток пальца, настолько это было… Волнительно.       — Да. Умница. — Джин кивнул. — Помой доску, нож, и начнем жарить мясо. Потому что Юнги написал, что спешит на ужин.       Юнги всё испортил. Его не было с ними, а он все равно сумел испортить ему настрой. И Чонгук поплелся к раковине уже без энтузиазма.       — Ты не шутил по поводу сковороды? — Джин с сомнением смотрел на сковороду, которая явно прожила на этой кухне слишком много зим.       — Нет. Всё, что нужно. — Чонгук тщательно отмывал доску от мясного сока, затем поставив ее за кран, вытерев руки.       — Может, выберем сейчас? Честно, мне даже немного страшно жарить на ней то, чем я буду кормить вас с Юнги. Можно взять глубокую, в которой я вчера делал омлет… — Джин нагнулся над шкафом, затем присев на корточки. — Да, пожалуй, лучше так. Дольше, но безопаснее.       Чонгук сел на стул, который выдвинул из-за стола, взяв в руки телефон.       — А ты знаешь, где…       — Есть пара мест… — Джин заговорщицки улыбнулся, затем нетерпеливо оглядевшись. — Ты не возражаешь? Так будет удобнее выбирать вдвоем.       Чонгук не возражал, что бы Джин не предложил, и когда Джин присел на одно из его расставленных колен, взяв из его рук телефон, не возражал еще больше, пользуясь моментом и положив руку на тонкий изгиб талии. Твердый. Мужественный.       — Так, на какую сумму мы можем ориентировать? — Джин елозил пальцем по экрану, затем демонстрируя его Чонгуку.       — Ты можешь положить несколько вариантов в корзину, и я потом определюсь с ценой, когда буду делать заказ.       — Как умно. — Джин улыбнулся, с энтузиазмом принявшись за интернет-каталог, не испытывая теперь никаких моральных терзаний по поводу того, что Чонгук тратил свои кровные на его удовольствие, которое он обычно испытывал, готовя в посуде, которая уже одним своим качеством способствовала вкусу. Потому что удовольствие Джина в этом случае обещало вкусную сытость ему. А это было вполне равноценно.

***

      Переодеваясь, успев до этого предупредить Джина, когда он появится, Юнги сосредоточенно рассуждал о том, что мог за это время предпринять Чонгук. И что Джин мог ему позволить предпринять, потому что несмотря на всю его теплую заботу и кашемировую мягкость, он был разборчив во всем, что касалось общения и близких контактов. И Юнги уважал его за это, именно в этом моменте всегда как будто смотрясь в свое отражение.       Зайдя на кухню, он заметил Чонгука, который сидел, уткнувшись в телефон, и Джина у плиты, который жарил мясо, опасливо обращаясь со сковородой и щипцами для жарки.       — Давай, лучше я. — Юнги подошел, протягивая руку, к Джину, который дернулся, услышав его голос.       — Ты думаешь, я не справлюсь с горячим маслом? — Джин удивленно поднял брови, пока Юнги улыбнулся самым добродушным образом.       — Просто мои руки не жалко. В отличие от твоих.       Джин знал, что это не входило в план ухаживаний. Юнги всегда максимально старался уберечь его от потенциально опасных и болезненных ситуаций. И что-то подсказывало Джину, что это было замечательной чертой характера, а не просто способом подмазаться. Ладно, Джин был в этом уверен.       — Спасибо. — Он улыбнулся, вложив в широкую ладонь металлические щипцы. — По паре минут с каждой стороны. Чонгук очень хорошо нарезал мясо. Но он боится масла… чуть больше меня. И ему простительно, потому что он теперь совершает покупки для наших желудков.       — Я не боюсь. — Однако, Чонгук не спешил подходить, пока Юнги только улыбался, ловко переворачивая на глазах скукоживающиеся и покрывающиеся ароматной золотистой корочкой кусочки мяса. Джин стоял рядом, затем положив ему на плечо руку. А после и голову.       — Ты контролируешь? — Юнги всегда это нравилось, когда Джин клал голову ему на плечо. В этом было что-то невинное и все равно интимное, трогательно и недвусмысленно демонстрирующее их близость. Но теперь Юнги приложился к голове Джина щекой. Ненадолго. Просто обозначая то, что ему было приятно. — И устал.       — Контролирую и устал. А ты? — Голос действительно звучал немного глухо, но не настолько, чтобы нужно было беспокоиться.       — Полон сил. Планирую сегодня посидеть часов до двух, а завтра проспать до девяти. — Юнги теперь даже забыл о Чонгуке, вернувшись в те времена, когда они жили с Джином вдвоем. Но…       — Вот. — Чонгук возник рядом, по другую руку от Юнги, с тарелкой, на которой было развернуто свернутое вдвое бумажное полотенце.       — Спасибо, Гук. То, что нужно. — Юнги посмотрел на Чонгука, который, упираясь рукой в стол, теперь смотрел на их с Джином идиллию. Смотрел так, как будто знал, как ее нарушить. — Поставь и иди накрывай на стол.       — Я хочу посмотреть. — Чонгук смотрел на Юнги.       — На меня? После ужина. — Юнги смотрел на Чонгука.       — Смотрите оба на мясо. — Джин прикрыл глаза, затем вдруг выпрямившись. — На стол накрою я.       — Я помогу тебе. — Чонгук переобулся настолько стремительно, что Юнги даже не успел раскрыть рот от удивления.       — Я не справлюсь без твоей помощи, Гук. — Юнги теперь держал металлические щипцы так, как будто это было холодное, но в его случае уже успевшее разогреться от масла оружие.       — Ты, может, не так хорош в баскетболе, но, наверняка, мясо жаришь мастерски и намного лучше меня. — Чонгук улыбнулся, пока Юнги сжал зубы, развернувшись к плите. Он не будет отвечать на эту провокацию.       Ужин прошел весьма спокойно, если бы не молчаливый Джин, который сосредоточенно ел, никак не реагируя на попытки завести разговор ни со стороны Юнги, ни со стороны Чонгука, которые стремились разговорить его, но не друг друга. Можно было бы подумать, что Джин был обижен, но он выглядел вполне умиротворенным, с удовольствием набивая свои щеки и с аппетитом причмокивая, пока Юнги и Чонгук в недоумении переглядывались.       — Убирайте со стола, а я буду мыть посуду. — Джин поднялся, направившись со своей тарелкой к раковине.       — Я помою. — Чонгук среагировал как профессиональный спортсмен, подхватившись с места и аккуратно взяв у Джина тарелку.       — Вот спасибо. Тогда я позволю себе оставить вас.       И он просто ушел, пока Юнги в задумчивости возил оставшимся кусочком мяса по размазанному по тарелке соусу.       — У него что-то случилось? — Чонгук еще некоторое время смотрел на остывающий в направлении двери след, затем повернувшись к Юнги. — Ты знаешь его лучше, чем я.       — Да, у меня есть фора в семь месяцев. — Правда, теперь Юнги почему-то сомневался в том, что это сильно ему поможет. Они сблизились с Джином, безусловно, но не настолько, чтобы он мог легко разгадывать его мотивы. Джин до сих пор оставался закрытой книгой, пусть Юнги и успел изучить обложку и очень краткое и довольно абстрактное описание к ней. Возможно, это было очередной причиной, почему они так быстро нашли общий язык.       — Странно, что за эти семь месяцев ты так и не решился на ухаживания, а только теперь. — Чонгук, хмыкнув, направился к раковине, по дороге прихватив оставшиеся тарелки, не потрудившись подождать, когда Юнги закончит.       Но Юнги никак не отреагировал, поднявшись, чтобы собрать всю остальную грязную кухонную утварь, которой собирался наградить раковину и Чонгука, взявшегося за губку и моющее средство. Он теперь вспоминал причину, по которой никогда не ухаживал за Джином в том самом, уверенно ведущем к сексу смысле. Нет, у него были такие мысли после того, как Джин успел ему понравиться в качестве аккуратного и всячески уважающего его личные границы соседа. В сочетании с тем, что он был исключительно привлекателен, это был решающий довод в пользу того, чтобы попытаться наладить не только соседские или дружеские отношения. Однако…       — Наверное, это потому, что он был занят.       — Да? — Чонгук удивленно посмотрел на Юнги.       — Ты так удивляешься, как будто Джин похож на того, кого всячески обходят стороной. Скорее, наоборот. И да, я имел в виду, что у него был парень.       И Юнги повезло узнать об этом до того, как он, краснея и заикаясь, собирался пригласить Джина в какую-нибудь неформальную обстановку. Он был дерзким и как пуля резким, возможно, во всём, что не касалось дел амурных. Амурных, то есть не на один раз и не на два, а с долгосрочной перспективой, которая томными обещаниями и сладкими надеждами медленно, с весьма живописными вензелями проступает на сердце. У Джина был кто-то. У Юнги не было в этом сомнений, и тогда он решил, что его настойчивость в попытках сменить статус их отношений лишь навредит их прекрасному добрососедскому общению, уверенно стремящемуся день ото дня к дружескому. При том, что Джин, на самом деле, не проявлял в его сторону ничего романтического. Вежливый, заботливый, временами даже ласковый, но он не переступал черту, за которую Юнги одно время очень хотелось попасть. А теперь Джин нередко ходил по этой черте, как будто играючи балансируя на грани дружбы и потенциального секса. Юнги давно не видел у него никаких признаков романтической привязанности. Мог бы поинтересоваться, но они никогда не говорили об этом, а в виду того, что Джин всегда проявлял осторожность в личных вопросах, завести эту тему могло бы посчитаться грубостью… Юнги никогда не замечал за собой подобной деликатности, но оно вышло так само собой. Он лишь иногда задумывался о том, как поступил бы на его месте настоящий мужчина, каждый раз вкладывая в понятие настоящий мужчина разное. И он ни разу не пришел к единому мнению, вместо этого, душевной гармонии ради придя к выводу о том, что дружба нужна не меньше любви. Если не больше. Но теперь, получив дружбу, вывод так и подмывало переосмыслить...       — Иди, я сам закончу.       Юнги видел, что Чонгук, так же задумывшийся о чем-то своем, уже смывал с посуды пену, сразу подняв на него недоумевающий взгляд.       — В чем подвох?       Юнги не знал. Просто ему хотелось остаться одному за каким-то делом. Непонятно почему.       — Никакого подвоха, мелкий. Иди. Можешь воспользоваться своей минутой славы. Я не буду препятствовать.       Чонгук вытирал руки, затем вновь смотря на Юнги с подозрением.       — Это какой-то план?       — Да, как поскорее избавиться от тебя. — Юнги закатил глаза, отодвинув его от мойки. — Иди, пока я не передумал.       — Ну ладно. — Чонгук пожал плечами, решительно направившись в комнату.       Где Джин лежал на кровати с книгой в руках и выглядел так, как будто прерывать его было опасно для жизни. Но риск — благородное дело.       — Спасибо за вкусный ужин.       Чонгук как будто не решался отойти от порога, в тот момент, когда Джин поднял на него глаза, улыбнувшись… игриво? Или просто…       — Это и твоя заслуга. Мне понравилось готовить с тобой. Поэтому получилось вкусно.       Чонгук наверняка теперь удивлялся и не знал, как реагировать, и Джин, ухмыльнувшись, отложил книгу, приглашая Чонгука присесть, поджав к себе колени и сдвинувшись к изголовью кровати.       — Не бойся. Я не кусаюсь. Пока меня об этом не попросят.       Джин смотрел на него спокойно, тепло, мягко улыбался, но почему-то Чонгук волновался. Возможно, из-за смысла небрежно брошенных слов. Возможно, потому что в нем боролось чувство собственной важности и желание поддаться приглашению. Он ведь до этого согнал его, а теперь…       — Я не отвлекаю тебя? — Чонгук настолько присел на край, что неловко завалился, чуть не упав.       — Кажется, я успел напугать тебя. — Джин улыбнулся.       — Нет. — Чонгук, присев так, чтобы больше не опозориться, закинул ногу на ногу, схватившись двумя руками за колено. — Я…       — Привык, что тебе никто не отказывает. Я понимаю. — Джин снисходительно улыбался, затем оторвавшись от подушек и сев, уложив ноги. — Поговорим? Ты расскажешь о себе, я расскажу о себе. Правда, когда Юнги начнет заниматься, нам придется перейти на шепот, но ведь так… только романтичнее, правда?       Джин заговорщицки поднял и опустил брови, пока Чонгук позволил себе вольность, приняв ту же позу, что и Джин. Напротив него.       — Другое дело. — Он смотрел на Чонгука прямо и чуть исподлобья, явно намеренно заставляя его смущаться. Но в отличие от Юнги, Чонгук не отводил взгляд и спокойно смотрел ему в глаза. Точнее сказать, уверенно, потому что в широко распахнутом взгляде невозможно было не разглядеть волнение и совсем чуть-чуть восхищения.       Чонгук собирался начать, когда в комнату вошел Юнги, молча направившись к шкафу.       — Я в душ. Никто не против?       — Потереть тебе спинку? — Джин задал этот вопрос так невозмутимо, что Чонгук не успел скрыть удивление.       — Джинни, я ведь могу согласиться. — Юнги улыбнулся, но лишь на мгновение. — Разговаривайте.       Чонгук смотрел на Юнги, который спокойно доставал из шкафа халат, потом смотрел на Джина, который задумчиво сверлил Юнги спину.       — А можно задать личный вопрос? — Чонгук дождался, когда Юнги вышел из комнаты, теперь уставившись на Джина.       — Ты можешь задать любой вопрос. — Джин улыбнулся. — Но не факт, что я отвечу и что не стану после этого считать тебя любопытным грубияном.       Чонгук уже было собирался озвучить то, что его интересовало, но в последний момент захлопнул рот, явив на своем сосредоточенном лице внезапную задумчивость, при этом надув губы. Он снова был слишком мил, и Джин не стал бороться с желанием угодить ему.       — Ладно. Ты можешь задать свой вопрос, а я точно отвечу.       — Ага, и после этого будешь считать меня невоспитанным. Спасибо.       Джин рассмеялся, увидев, что теперь дулись не только губы, но и щеки.       — Спрашивай, Гук. Я уверен, что там не будет ничего из того, что заставит меня краснеть.       — Нуууу… — Гук оценивал вероятности, затем выдохнув и решившись. — Когда закончились твои последние отношения? Или они не закончились?       Джин, разумеется, был готов к этому вопросу и лишь снисходительно улыбнулся, вместо того, чтобы про себя клеймить Чонгука за его любопытность.       — Месяцев пять назад. Но я бы не сказал, что это были отношения — взаимно приятное времяпрепровождение.       — Мммм, понятно. — Чонгук кивнул, опустив глаза, и Джин заметил, что он теперь над чем-то размышлял.       — А у тебя? Честность за честность. — Джин полагал, что если они с Юнги собирались схлестнуться за его внимание, явно не собираясь останавливаться на томном вздыхании в стороне и лишь надежде обратить на себя его взгляд, Чонгук был свободен. Но необходимо было уточнение из первых уст.       — Я уже не помню. — Чонгук сцепил руки, сунув их между ног, и Джин сразу понял, что для Чонгука это был более щепетильный вопрос, чем для него. Возможно, за его плечами было тяжелое расставание или вовсе неразделенная любовь… — Я разборчивый. Очень.       Прозвучало без какого-либо даже прозрачного намека на самоуверенность и желание набить себе цену, как будто Чонгук пытался найти оправдание тому, что был одинок. Но Джин был из тех, кто с пониманием относился и к одиночеству, и к проблемам в личной жизни, неважно, ты был их причиной или кто-то другой, или вовсе злодейка судьба...       — Я тоже. — Джин положил руку Чонгуку на колено, пару раз проведя по нему ладонью. — Это очень хорошая позиция.       — Да? — Чонгук поднял на него круглые, как будто испуганные глаза, затем, правда, вернув себе внешнее спокойствие, ради видимости которого чуть приподнял подбородок, будто теперь контролировал все свои проявления и мысли. — Юнги тоже наверняка разборчив.       — Не знаю, мы никогда не говорили с ним о личной жизни. — Улыбка только промелькнула на губах Джина, затем вытянувшись в линию от каких-то не предназначающихся для Чонгука мыслей. — Хотя, судя по тому, как он категоричен по отношению к соседям, он разборчив не только в любви. И я его прекрасно понимаю.       — У него неподъемный характер. — Чонгук хмыкнул, пока Джин улыбнулся.       — С какой стороны посмотреть. Просто Юнги относится к тому типу людей, который в первую очередь ценит уважение к себе. Уважение своего личного пространства в частности. И если ты это уважение проявляешь — он проявляет его в ответ. А потом может возникнуть симпатия, общие темы для разговоров… На самом деле, Юнги холоден и неприступен снаружи, но при этом он… — Джин задумался. — Удивительный внутри. Удивительный, потому что ты не можешь предполагать, глядя на него со стороны, насколько он теплый. Пусть и пытается морозиться, в нем очень много заботы, причем эта забота никак не тяготит. Почти невидимая, но ты подсаживаешься на нее. Как на его счастливую улыбку с зубками, когда у него хорошее настроение.       Чонгук не ожидал такой исчерпывающий комментарий, который был озвучен… трепетно. Джин явно говорил о том, чему стал непосредственным свидетелем и что оценил по достоинству.       — Но у вас здесь равенство. Потому что Юнги тоже не знает, какой ты настоящий. Когда не нужно что-то кому-то доказать или производить впечатление.       Чонгук даже выпрямил спину, расправив плечи, просто потому, что напрягся.       — И мне остается надеяться на то, что вы покажете друг другу не только иголки и зубы, но и свои мягкие нежные животики. — Джин мечтательно улыбнулся, посмотрев куда-то в сторону, затем забавно нахмурившись в сторону Гука. — А теперь рассказывай о себе. И грязные подробности можешь не опускать.       Вернувшись из ванной, Юнги обнаружил Джина, расположившегося на кровати с ноутбуком, и Чонгука, который сидел за столом и так же внимательно изучал экран компьютера. Он явно учился, судя по выражению его лица, в то время как Джин играл, теперь наверняка находясь не в восторге от того, что ему нужно было использовать вместо удобной мыши тачпад, но желание разложить кости помягче было сильнее. Он даже не заметил, когда Юнги вошел. А Юнги вошел и остановился напротив него, не зная зачем, просто с улыбкой наблюдая за тем, как Джин был сосредоточен. А потом Юнги, тяжело вздохнув из-за слишком близко подобравшейся к нему невеселой перспективы провести часть ночи за учебой, направился за свой стол.       Это не было увлекательно. Просто когда поджимали сроки, время всегда текло быстрее и задорнее, с каждой минутой все больше и больше подгоняя тебя и твой дедлайн. Вот ты открыл программу, открыл текстовый файл, в который заглянул одним лишь только глазком, которым быстро пробежался по страницам, а уже прошло полчаса. А ведь ты только начал. А ведь впереди было столько дел и необходимых для решения задания действий... Но Юнги стало чуть проще, когда, прежде чем выключить общий свет, Джин подошел к нему и положил руки на плечи, прижавшись щекой к его макушке. Молчаливо, но в этом было слишком много смысла. О котором не было времени думать.       Юнги оторвался от экрана (яркость которого до этого максимально приглушил), откинувшись на спинку стула, когда цифры на часах показывали 2:07. Засиделся. И именно потому, что засиделся, Юнги сладко потянулся, позволив себе также сладко зевнуть. Он сохранил все добытые результаты и выключил компьютер, подсвечивая пространство вокруг себя экраном телефона, чтобы никого не разбудить. И он, уже собираясь улечься под одеяло, заметил, что Чонгук сидел за столом. За выключенным компьютером, поэтому он не приметил его до этого. Хотя… Чонгук лежал на столе, подложив под голову руки. Юнги знал, насколько это было мучительно — проснуться в таком положении, и несмотря на соперничество, совсем не желал такого своему соседу.       — Гук. — Он шипел, чтобы не разбудить Джина, аккуратно взяв Чонгука за плечо. — Гууууук.       Чонгук только повернул голову, поджав круглую щечку рукой, отчего его надутые сном губы приоткрылись. Он был похож на ребенка. Любой взрослый, каким бы невыносимым и ужасным он ни был, засыпая, превращался в чистого и незапятнанного тяжелым характером ангела, который не мог больше скрыться за масками. Вот и вредный и заносчивый Чон Чонгук теперь походил на малыша, безотчетно сопя и, возможно, видя десятый сон.       — Гук. — Юнги сжал его плечо сильнее и чуть потряс, не заметив, как раздражение в его голосе стало намного мягче. — Просыпайся!       Чонгук не реагировал. Казалось, эти простые телодвижения его только больше укачивали, потому что он только поудобнее умащивался, наверняка, даже сквозь сон ощущая, как мышцы уже не говорили ему спасибо за свое положение в пространстве. Но если Юнги потрясет сильнее, Чонгук испугается, тем самым спугнув сон. Поэтому Юнги бережно схватил его пальцами за щеку, чуть сжав, от чего Чонгук поморщился.       — Вставай, соня. — Юнги продолжал теребить щечку, затем, почти отчаявшись, сунув палец между мягких губ, надеясь на то, что такое неожиданное воздействие его разбудит. И он тут же его высунул, когда Чонгук открыл один глаз. — Ты уснул за столом.       Чонгук смотрел на него, а потом резко выпрямился.       — Я разбудил тебя? — Он сказал это громко, попутно вытирая подбородок, пока Юнги, шикнув, не поднес к его губам свой палец. — Извини.       — Давай, выключай аппарат и в кровать. — Юнги, удостоверившись, что Чонгук пришел в себя, отошел от него.       — Сейчас.       Чонгук схватился за мышку, начав сосредоточенно водить курсором по экрану, пока Юнги решил ему помочь, стянув с его аккуратно застеленной кровати покрывало, сложив его и оставив в ногах.       — Не нужно было… — Чонгук поднялся, смотря на то, что Юнги подготовил ему спальное место, пока Юнги поравнялся с ним, уже направляясь к своему.       — Обратно застелешь сам. Спокойной ночи.       Чонгук постоял еще немного, а затем юркнул под одеяло, зажмурив глаза и почти тут же погрузившись в долгожданный и всегда до края желанный сон. У Юнги с этим было сложнее. Прежде чем уснуть, ему пришлось некоторое время вырабатывать с закрытыми глазами меланин, погрузив сознание во тьму. Сумбурный день и странный вечер так и норовили всё испортить, но Юнги не позволил. Как настоящий мужчина, сказал — сделал. Захотел — уснул.

* * *

      Это было одно из тех утренних пробуждений, когда все вставали в одно время. И вместе с тем, как вставали все, вставал вопрос о том, кто первым пойдет в ванную, чтобы освежиться перед началом нового учебного дня. Правда, в это утро всё было просто. Их соседи по блоку еще вдохновенно сопели, а Юнги и Чонгук, явно желая заслужить очки в глазах Джина, благородно пропустили его вперед. И Джин не стал пользоваться их добротой за зря, пытаясь проучить слишком долгим и угрожающим их расписанию нахождением вблизи воды. Вместо этого он решил приготовить завтрак. На троих. Бутерброды, яйца, немного заботы и внимания, нагретый чайник… Для него это всегда было несложно, а если он знал, что заботу оценят по достоинству, даже приятно. Очень приятно. Порой необходимо.       — Джин, давай я тебя поцелую, а? — Юнги, который не успел хорошенько выспаться, теперь обреченно и шепотом проклиная про себя всё, что мог, схватился за чашку горячего кофе, смотря на Джина почти как на икону. — Ты прелесть.       — Не прелесть. — Чонгук тут же набросился на бутерброды, успев до этого закусить сыром. — А мужчина мечты. Клад. Целое сокровище.       Он с таким аппетитом набивал щеки, не успевая запивать завтрак чаем, что не только Джин залюбовался.       — Ну, раз мужчина мечты… — Юнги по утрам редко испытывал голод, однако, чтобы Джина не обидеть, взял один бутерброд, большую часть внимания уделив кофе. — Как ты относишься к тому, чтобы сходить куда-нибудь после моей тренировки? Я заканчиваю около шести, значит, в семь буду свеж и готов развлекать тебя.       Юнги отчетливо видел во взгляде Джина то, что он помнил о его плане. И Джин взял время на раздумье.       — Ну, не у тебя одного тренировка, которая заканчивается в шесть. И свободный вечер. — Чонгук, не успев прожевать до конца, улыбался, затем, правда, прямо на глазах сникнув. — Почти свободный. Но это не помешает мне пригласить Джина. Куда он захочет.       — Вообще-то, я пригласил его первым. — Юнги откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки. — Надо уважать старших.       — А младшим надо уступать. Тем более, я меньше знаком с Джином, чем ты, а значит, нам с ним полезнее будет узнать друг друга поближе. — Чонгук быстро нашел нужный аргумент, который прекрасно вписывался в законы логики, но не в жизненную систему координат Юнги.       — Вот потому, что ты знаком с Джином меньше, тебе сначала стоит с ним пообщаться на его территории, что бы когда вы выйдете на нейтральную, он чувствовал себя комфортно. А не как сейчас. — Услышав этот довод Юнги, Джин даже поднял голову, оторвавшись от своего телефона. И он кивнул Юнги, показав ему большой палец, явно поощряя этот аргумент.       — Я же не на свидание его зову. — Чонгук теперь повторял позу Юнги. — Я хочу его отблагодарить за его заботу и внимание. Ужином. Который он не будет готовить, но будет с аппетитом есть.       Джин вновь поднял глаза, повернув их теперь в сторону Чонгука, задумчиво качая головой, на своем лице изображая восхищение такой логикой. И Чонгук, чувствуя, что уже одной ногой в победе, позволил себе немного самоуверенной улыбки.       — Что скажешь, Джинни?       Юнги вперил в Джина полный Я же говорил тебе о плане — помоги мне по дружбе взгляд, пока Джин отложил телефон.       — Боюсь, мой вечер занят. Как и ночь. И следующее утро.       Он немного виновато улыбался, пока Юнги и Чонгук как по команде удивлялись. Отчаянно удивлялись. Что-то на грани немого шока, когда даже выдох, полный разочарования, не мог покинуть пределы организма, и безудержного недоумения, когда разум не мог подкинуть ни один хоть сколько нибудь разумный довод.       — Ты, кстати, здоровался с ним, Юнги. Если тебе интересно.       Юнги на самом деле здоровался с ним. Джин сам их однажды познакомил. И теперь Джин не стал уточнять, что здоровался с ним Юнги не один раз, и даже знал намного лучше, чем себе представлял теперь, теряясь в догадках. А еще Джин знал, что за то время, что его не будет, эти двое, поровну обломавшиеся со своими наполеоновскими планами, получат очередной шанс найти общий язык. Которым, разумеется, постесняются воспользоваться, пока Джин… Прекрасно проведет время.