Как поделить на троих?

      Они не то чтобы не обсуждали то, что произошло, они даже не говорили, но это молчание, вопреки ожиданиям, не было гнетущим, постепенно высасывающим терпение перед неминуемым объяснением. Они просто погрузились в собственные размышления и не мешали друг другу думать. Возможно, друг о друге. А возможно, о чем-то насущном, что черным по белому было обозначено в каждом из их учебных расписаний. Ни Юнги, ни Джин раньше не знали, что молчание может сближать. Кажется, что сближаться люди могут, только что-то обсуждая, обмениваясь словами и мыслями, но в их случае сближение началось как раз с молчания. Когда Джин не пытался с Юнги заговорить, пытаясь интеллигентно набиться в друзья. Когда Юнги не лез пусть и с деликатными, но порой ненужно вежливыми расспросами, видя не слишком хорошее настроение Джина. Они молчали и вместе с этим становились ближе.       — Я немного задержусь, так что иди без меня. — Юнги повернулся к Джину, который начал скучать после того, как Юнги на самом деле принялся за сочинительство, пробуя на слух каждое возможное созвучие и сочетание созвучий и… Юнги улыбнулся. — Я вижу, что ты устал.       — Неа. — Джин помотал головой, затем прямо уставившись на Юнги. — Ладно, да. Но ты всё равно музыкальный гений. Просто я ни черта не смыслю и не могу помочь, и только от этого хочется зевнуть.       — Я верю. — Юнги почувствовал облегчение, не заметив в Джине после случившегося поцелуя никаких негативных перемен. — Не ужинай без меня. И не поддавайся на уговоры Гука.       — Хорошо, котик. — Джин поднялся, взял сумку и, прежде чем выйти, положил Юнги руки на плечи, нагнувшись к уху. — Удачи. Ты самый лучший в мире композитор.       И он тут же удалился, оставив после себя легкий шлейф теплой, чуть пригоревшей карамели и воодушевления. Просто Юнги успел с ним сойтись настолько и настолько близко его подпустить, что теперь мог использовать для восполнения сил. Прямо как в той игре, в которую играл Джин, когда заряжал статуи магией, а затем притирался к ним каждый раз, когда умирал или доводил уровень здоровья до критической отметки. В таких пространных и не отягощенных лишним философствованием размышлениях, иногда прерываясь на улыбку, Юнги смог быстро причесать записанный мотив, подчистив размер и тщательнее поделив всё на такты. Он остался доволен собой. Не только как музыкант, но и как мужчина, не получивший по лицу за слишком смелое проявление чувств. Никакой горечи не осталось, а значит, он всё сделал правильно.       — Юнги? — Юнги успел слишком сильно погрузиться в размышления, перескакивая с мыслей на мысль, как с камня на камень, лишь бы не попасть в лаву. Поэтому дернулся, осознав себя у главного корпуса, и начал вертеть головой, услышав свое имя и незнакомый голос. — Мин Юнги?       К нему подошел молодой человек, который до этого выбросил окурок в урну. Незнакомый молодой человек. Ростом чуть повыше него, худощавый, мягкой и сосредоточенной пропорциональности лица и опрятно стильного экстерьера. Модник. Явно активно ведет социальные сети, но кто Юнги такой, чтобы обвинять первого встречного в отсутствии у него симптомов социофобии?..       — Мы знакомы? — Юнги остановился, с подозрением уставившись на парня, который теперь, когда нашел, кого искал, явно стушевался, опустив глаза на клочок прилегающей к каменному бордюру травы. — Побыстрее, если можно. Меня ждут.       — Ты играешь в одной команде с Чон Чонгуком, правильно? — Молодой человек поднял горящие глаза, и лицо Юнги тут же раскрасилось сомнениями. Это было не лучшее начало разговора, хотя бы потому, что с ним собирались говорить не о нем, при этом отнимая время. — Просто… Я отчаялся его найти, потому что он меня заблокировал всюду, а так просто пересечься в универе крайне сложно, если учесть, что мы учимся на разных факультетах.       — Если заблокировал, значит, у него были на то основания. Которые меня не касаются. — Юнги теперь был не так категорично настроен уходить, шестым чувством почуяв неладное. Неладное о его дорогом соседе.       — Он обиделся на меня. — Молодой человек надул щеки. — Мы с ним не очень хорошо поговорили в воскресенье, когда я приехал, и он… Наверное, просто не выспался.       Юнги вспомнил, что в воскресенье с утра Чонгук куда-то уходил, озадаченный, затем вернувшись немного агрессивно расстроенным. Получается, что теперь Юнги говорил с виновником плохого настроения Чонгука.       — Я его парень. Меня зовут Чжу Хонгки.       А вот это было настолько неожиданно, что Юнги в последний момент одернул себя от того, чтобы по-идиотски открыть рот и выпустить из себя беззвучное вау. Однако, Юнги тоже теперь мог сказать, что он незаконно рожденный сын английской королевы, но кто ему поверит?..       — Пруфы. — Мысль о том, что Чонгук был настолько хладнокровным и честолюбивым, что решился подкатывать к Джину, имея за плечами вполне оформившийся в отношения романтический интерес, не укладывалась в голове, краями вылезая за рамки здравого смысла.       — А, сейчас!       Хонгки полез в задний карман джинсов, достав оттуда телефон, по которому сразу начал немного нервно елозить пальцем, при этом сосредоточенно нахмурившись. Вот это поворот… Но Юнги не торопился с выводами и… радоваться. Потому что если он лишится такого соперника за внимание Джина… Охо-хо…       — Вот. — Хонгки протянул ему телефон. — Можешь посмотреть в инфо. Это фото было сделано три месяца назад, как раз до того, как я уехал на стажировку. И там есть еще… В то время я… мы много фотографировались.       Это явно было постановочное фото в том самом смысле, что не селфи. Но невероятное стало очевидным — Чонгук целовал того самого молодого человека, на которого Юнги, ну, чтобы лишний раз удостовериться, поднял задумчивый взгляд. Поцелуй, причем, судя по первому впечатлению, на которое Юнги не стеснялся полагаться, был вполне искренним. В том самом плане, что Чонгук молодого человека не стеснялся держать руками достаточно интимно. Это явно был поцелуй не на спор. Но немного смущало то, что они попросили кого-то их сфотографировать в такой… достаточно интимный момент. Но кто Юнги такой, чтобы судить тех, кто не мог полагаться в таких делах на память.       — Убедился? — Хонгки не тянул руку за телефоном, явно готовый к тому, что одного фото Юнги будет недостаточно.       И Юнги на самом деле чуть пролистал галерею, а точнее, папку, озаглавленную именем Чонгук, с сердечком. Как мило… Даже немного приторно, когда Юнги наткнулся на фото скрепленных рук на чьей-то коленке. Хотя, кто такой Юнги чтобы судить чужие отношения… В которых теперь не было сомнений.       — И что ты хочешь от меня? Говорю сразу — мы с ним не друзья. — Юнги вернул телефон, двумя руками схватившись за лямку сумки. С одной стороны — это была отличная новость, которая была на руку Юнги, на обе сразу, какую бы он ни выбрал в качестве преобладающей. С другой — почему-то Юнги не торжествовал. Непонятно, почему.       — Просто передай ему это. Пожалуйста. — Хонгки протянул Юнги конверт, который, как оказалось, всё это время держал в другой руке. — Этого будет достаточно.       — У нас в среду открытая тренировка — он точно там будет, и ты вполне можешь…       — Я в курсе. — Хонгки кивнул. — Просто если он не получит это до, после тренировки он слушать меня так же не захочет. Так что, я очень прошу тебя помочь.       Юнги взял запечатанное письмо, в простом белом конверте без каких-либо опознавательных знаков, сразу рассмотрев просвечивающие черными чернилами рукописи. Это было несложно и ничего ему не стоило, если учесть, что жили они в одной комнате. Но…       — А что стало причиной вашей ссоры? Если не секрет. — Он звучал с сомнением, смотрел с сомнением и вполне был готов к тому, что парень ему откажет, но тот лишь задумчиво посмотрел куда-то мимо, затем улыбнувшись.       — Я не поздравил его с Днем Святого Валентина. Чонгук щепетилен в этих вопросах, потому что… — Улыбка Хонги вмиг потускнела. — Неисправимый романтик.       Судя по тому, как Чонгук капризничал и дул щеки, такой повод для ссоры был вполне себе правдоподобен. Жаль, Юнги не успел узнать, каким романтиком был Чонгук. Не в плане, испытать на себе, а просто…       — Мы слишком рано после начала отношений разлучились, вынужденно, поэтому каждая мелочь казалась трагедией. Но теперь я вернулся и всерьез намерен заслужить его любовь обратно. — Хонгки уверенно нахмурился, пока Юнги умилялся тому, как он собирался возвращать любовь после такого откровенного пустяка. Или же там всё-таки было что-то еще, что его новый знакомый не торопился доставать из кармана, чтобы Юнги не начал сомневаться…       — Ладно. Я передам. — Юнги кивнул. — А теперь пойду.       — Спасибо. — Хонгки просиял. — Я твой должник!       — Ага.       И Юнги уверенным шагом зашагал к дому, которым сентиментально называл примыкающий к спорткомплексу корпус общежития.       Юнги постучал, и Джин бодро известил его о том, что он может войти. И первое, что он увидел — сидящего за компьютером Чонгука, который, и в этом не было сомнений, был тем же, что и на просмотренных до этого фото. Странно… Неожиданно и странно.       — Гук! — Юнги прозвучал слишком громко, и Чонгук с недоумением повернулся к нему. — Танцуй. Тебе письмо.       — От кого? — Чонгук, завидев в руках Юнги конверт, поднялся с задумчивым смятением на лице.       — А мне откуда знать? — Пожалуй, пока стоит попридержать в рукаве подробности. — Меня просто попросили поработать передастом. А мне для тебя ничего не жалко.       Отдав конверт, Юнги направился к своему шкафу, небрежно бросив сумку на пол.       — Гук уже ел, так что у нас с тобой сегодня романтический ужин. — Джин отложил книгу, оторвался от подушек и сел, сложив ноги в позе лотоса. — Ты успел всё закончить, как полагается?       — Да. — Юнги повернулся к Джину, тепло и чуть самодовольно ему улыбнувшись, краем глаза зацепив сосредоточенного Чонгука, который уже изучал текст послания, нахмурившись и поджав губы. И Юнги вернул взгляд Джину, который до этого тоже успел заметить настроение их общего соседа. — Ты приносишь мне вдохновение.       — Я, пожалуй, приму это за комплимент. — Джин поднялся, надев тапки, которые направил в сторону двери. — Пойдем, не будем мешать Гуку отвечать на почту.       Юнги, ничего не ответив, подошел к Джину, позволив себе остановить свою руку на его талии, как будто поддерживая в нелегком деле открывания двери. И он еще раз обернулся на Чонгука, который прямо в этот момент злорадно ухмыльнулся, приподняв лишь один уголок губ. Даже не обратил на них внимание. А что это могло значить? Только одно. Или два. Но второе... маловероятно.

***

      Подниматься к третьей паре всегда было особенно приятно, и Джин не мог отделаться от ощущения, что у него в этот день был выходной, настолько сладко и расслабленно он потягивался, позволив себе встать не по будильнику. Даже утренние водные процедуры переносились легче и приятнее, потеряв драматической оттенок усталой обреченности от слишком раннего подъема. А потом его ждал приятный сюрприз на кухне.       — Доброе утро. — Чонгук улыбнулся, сменив свою слишком непринужденную позу, опустив на пол две ноги. — Как спалось?       — Лучше, чем когда-либо. И кому-либо. — Джин мечтательно улыбнулся, прикрыв глаза, затем сосредоточенно оглядевшись. — Забыл.       — Кофе? Я принесу. — Чонгук тут же поднялся, оставив чашку и, не дожидаясь согласия или благодарности, вылетел из кухни, вернувшись так скоро, что Джин не успел моргнуть глазом. Ладно, один раз он все-таки моргнул. Двумя.       — Спасибо, Гук. — Он подошел к столу, на котором Чонгук аккуратно расположил его чашку и баночку растворимого кофе, запас которого уже требовал восполнения. — Ты позавтракал?       — Да. — Чонгук кивнул. — Я застал Юнги, и он поделился со мной тем, что приготовил для себя.       — Ого! — Джин даже развернулся, при этом замерев с чайной ложкой в руке. — Это значит…       — Со словами Ну не выбрасывать же. — Чонгук ухмыльнулся, пока Джин позволил себе снисходительную улыбку.       — Он и мне так говорил, когда мы только начинали сожительствовать. Можешь быть уверен — это хороший знак. — Джин вернулся к завариванию, воспользовавшись уже подготовленным кипятком, затем быстро метнувшись к шкафчику за сахаром, завершив всё несколькими каплями молока. Ловкость движений, отлаженная схема, и вот он уже расположился напротив Чонгука, который был как-то странно задумчив. Как будто был перед глазами, но сам витал где-то в облаках.       Джин решил не донимать его разговорами, вместо этого вернувшись к холодильнику. Есть особо не хотелось, но это был ритуал, к которому он однажды приучил свой организм. Хлеб, сыр… Углеводы, белок и жир. Питательно и по-своему полезно.       — Ты будешь? — Джин чуть отступил, показывая Чонгуку на открытую упаковку сыра.       — Нет, спасибо. — Чонгук улыбнулся. — Но если ты не против, я… — Он почему-то запнулся, быстро взяв себя в руки. — Составлю тебе компанию.       — Я собирался об этом попросить. — Джин самодовольно улыбнулся, быстро оформив себе незатейливое блюдо, которое поставил на стол, затем устроившись напротив, без лишних сантиментов принявшись за бутерброд.       — Мне помолчать? — Чонгук спрашивал это осторожно, из чего было понятно, что этот вопрос не был игривой попыткой нарваться на что-то, что сможет потешить его самолюбие. И Джин нахмурился.       — Если хочешь говорить — говори. Я с удовольствием послушаю. А если нужно — даже отвечу. — Джин сделал большой глоток кофе, быстро перебирая челюстью. — Откуда вообще такой вопрос?       — Ну, я до этого навязывался тебе… — Чонгук покрепче сжал в руках чашку, будто она собиралась в любой момент сбежать.       — Гук, мне не так просто навязаться. — Джин улыбнулся, чуть опустив голову, как будто пытаясь вглядеться в опущенные глаза Чонгука. — Если бы мне было неприятно, я бы сумел избежать твоего общества, можешь мне поверить.       — Ну, я лез целоваться к тебе… Тебе было неприятно.       Джин не мог понять такую резкую перемену, а потом его осенила догадка.       — Ты говорил о чем-то с Юнги?       Услышав это имя, Чонгук поднял голову с явным недоумением. И настороженностью.       — Нет. А что он мог мне сказать?       Что поцеловал меня и… Чонгук так и не узнал об их поцелуе. А ведь предполагалось, что это соревнование, а как занести в финальный зачет то, о чем знал Юнги и не знал Чонгук?..       — Как обычно. — Джин улыбнулся, забавно пару раз вздернув плечами, усерднее принявшись за бутерброд. — Просто ты теперь какой-то… Не такой, как до этого.       Чонгук вздохнул, откинувшись на спинку стула, отведя взгляд в сторону двери, затем опустив его на порог. Странно… Это было странно. Но Джина осенила вторая догадка, и он теперь надеялся лишь на то, что она попадет в цель, а не срикошетит ему в лоб, вынудив оправдываться.       — Это из-за того письма?       Вот теперь Чонгук даже не дернулся — только коротко кивнул.       — Оно тебя расстроило? — Джин теперь задавал вопросы с особой осторожностью, прекрасно зная, что в некоторые моменты травмировать может даже ненарочно оброненное слово, которое в чужой душе сразу отзывалось оглушающим грохотом.       — Нет. — Чонгук улыбнулся, и Джин понял, что это был искренний ответ. — Я просто… переложил прошлый опыт на свое настоящее, и понял, что могу наступить на те же грабли. А потом еще вспомнил, как ты… — Чонгук вновь опустил глаза, как раскаявшийся в содеянном ребенок, вот-вот готовый покорно пойти в угол. — Тебе было неприятно, что я хотел тебя коснуться. Это… очень обидно. Но я не на тебя обижаюсь, а на себя. Я не хотел, чтобы тебе было неприятно.       — Гук, мне в принципе неприятно, когда касаются руками моего лица. И я обычно не позволяю это никому. Даже Юнги. Поэтому можешь не принимать это на свой счет — это моя личная заебка. — Джин смотрел на Чонгука, ожидая, когда он поднимет глаза, чтобы убедиться, что он понял всё правильно. И Чонгук глаза поднял, правда во взгляде всё еще были сомнения. — Что касается поцелуя — в нем не было ничего противного мне. Но я уже высказывался на этот счет.       — Всё равно извини. — Чонгук вновь опустил голову, от чего еще щеки, которые обычно прятались под красивыми скулами, стали круглее. — Просто хотел казаться крутым. И честно тебе это говорю. Всегда хотел казаться крутым, а теперь не хочу.       Это был какой-то сокровенный момент, и Джин ощутил в себе потребность Чонгука поддержать. Точнее, это было желание, потому что на самом деле он ничем не успел Джина обидеть или расстроить. Скорее наоборот.       — Чонгук, тебе не нужно казаться крутым, потому что ты и так крутой. И даже Юнги со мной согласится, пусть и будет по началу шипеть и кусаться.       — Я не про баскетбол, не про учебу, не про… — Чонгук запнулся. — Ну, не про это, в общем.       — Ты хочешь казаться крутым… эээ…. — Джин усердно подбирал правильное обозначение для своей мысли. — Парнем? — Не самый лучший вариант, потому что Чонгук явно не понял, что конкретно Джин имел ввиду. — Любовником? Блять, я не знаю, как это назвать. У меня недостаточный…       — Я понял. — Чонгук кивнул. — Да. И поэтому еще раз извини.       Джин нахмурился. Потом расправил брови и складку между ними. Потом подумал. Потом подумал еще раз, прямо смотря на Чонгука, который, судя по его виду, теперь не испытывал личную драму. Ему вроде не было слишком больно или обидно… Он был задумчив, только и всего. А потом он отпустил чашку и натянул рукава тонкого свитшота на пальцы, уставившись на свои ногти. Ему явно не было холодно. Он нервничал? Обычно, люди натягивают рукава в тот момент, когда испытывают неуверенность в себе или нуждаются в защите — спасибо урокам актерского мастерства и краткому курсу психологии невербального общения, необходимому для большей достоверности воспроизводимого в кадре или на сцене характера.       — Гук. — Джин отставил тарелку, а затем протянул Чонгуку руку. — Дай лапку.       Чонгук поднял на него недоумевающий взгляд, но руку все-таки протянул. И Джин бережно сжал его пальцы прямо вместе с тонким рукавом, вновь увидев этот взгляд широко распахнутыми глазами, которые, теперь совершенно точно, могли смотреть куда-то внутрь. По крайней мере, так ощущал этот взгляд Джин. Но в этом не было ничего неприятного — просто внутри что-то откликалось. Доброе.       — Если ты переживаешь по поводу нашего общения — я даю тебе гарантию, что зря. Ты еще никак не успел испортить впечатление о себе. Ты мне нравишься, и я не собираюсь менять свое мнение. Если ты переживаешь по поводу чего-то другого — я готов послушать. Советчик из меня… ну такое себе, однако, влив что-то в чужие уши, ты освобождаешь свои мозги. Так что, это в любом случае полезно.       Чонгук в какой-то момент приоткрыл рот, совсем заворожившись, но потом кивнул. И, наконец, улыбнулся.       — Спасибо, Джин. Ничего серьезного, правда. Но мне… — Его щечки тут же подрумянились довольным смущением. — Приятна твоя поддержка. Важна. Важна мне твоя поддержка, да. Спасибо. Я… — Он начал шариться взглядом по столу, как будто подбирая нужные ему слова. — Ты тоже можешь ко мне всегда обратиться. Я тоже послушаю.       — Спасибо, Гук. — Джин, прежде чем отпустить его, накрыл их ладони своей второй рукой, а потом хитро прищурился. — А что всё-таки было в том письме?       — Моя работа над ошибками. — Чонгук вздохнул, а затем улыбнулся. Обнадеживающе.

* * *

      — Ты пойдешь со мной на съемку? — Чимин задал вопрос сразу, не дождавшись, когда озадаченный Джин поравняется с ним, еще не успев покинуть последнюю ступеньку. — Через полторы недели. Если да — я заранее скажу, что приду с поддержкой. А то…       — Разумеется. — Джин немного устало улыбнулся, но, кажется, эта усталость была связана с мыслительным процессом, заведомо не имея ничего общего с физической. — Только напомни мне. А то я могу забыть.       — Я люблю тебя. — Чимин по-хозяйски схватил Джина за талию, успев его крепко обнять. — Успеем испить чего-нибудь в кафетерии перед тем, как идти в зал? Или ты не обедал?       Чимин уверенно направлял Джина через поток студентов, не успевая по дороге вновь и вновь благодарить вселенную за то, что киношники и танцоры делили на двоих один корпус, самый центральный и современно отреставрированный. И это не считая художников, оформителей и прочих безусловных талантов, которым посчастливилось родиться с руками из плеч. Отличились только музыканты, которые занимали самое неказистое здание, но в большей степени это было связано с тем, что они почти не принимали гостей. А если и принимали, то занимали целый концертный зал в главном здании, который Джин и Чимин теперь проходили, любуясь свеженькой паркетной доской и красиво успокаивающей взгляд, серо-бежевой побелкой коридора.       — Обедал. И выпил бы. — Джин пропустил Чимина вперед, зная, что тот всегда профессионально быстро и точно определял наличие потаенных и свободных от студентов посадочных мест.       — За мной. — Сработало четко, и Джин покорно потянулся за ухватившей его рукой. Где ему взять сюжет?.. — Сегодня я за тобой ухаживаю, но пьешь ты то, что я выберу. Договорились?       Чимин, как всегда, не услышав ответ, уже направился к витринам, пока Джин, наконец-то, расслабленно откинулся на мягкую спинку стула. Ему просто нужно дать мозгам отдохнуть, и гениальная идея придет сама собой. В конце концов, он всегда сможет слепиться с кем-то из сценаристов, для которых это будет отдельным поводом вполне легально заработать дополнительные баллы по преддипломной практике.       — С пенкой. — Чимин поставил перед Джином фирменный картонный стакан, и Джин сразу уловил мягкий запах несильно обжаренной арабики. И мысль о том, что Юнги обязательно бы посетовал на недостаточную крепость, пришла сама собой. — Как там твои любовники? Не переубивали друг друга на дуэли?       — Мы все учимся, так что пока не до дуэлей. Но сегодня, если верить Бому, у них будет возможность побадаться.       — Бом? — Чимин с сомнением смотрел на Джина, помахав кому-то у Джина за спиной и очаровательно улыбнувшись, затем вновь серьезно уставившись на друга.       — Кибом. Капитан и играющий тренер. — Джин улыбнулся. — Они с Юнги дружат.       — А если он дружит с Юнги, дружит и с тобой, я понял. — Чимин кивнул.       — Он меня поцеловал. — Джин старался не касаться этих воспоминаний слишком часто, чтобы ему что-то не привиделось в районе чувств и эмоций.       — Юнги, надеюсь? — Чимин придвинулся ближе к столу, выбрав холодный чай и не выпускать изо рта трубочку, даже когда говорит. — Не похоже на него.       — Чонгук тоже меня поцеловал. — Джин устало улыбнулся, вновь стараясь не придаваться воспоминаниям.       — И у тебя хватает наглости рассказывать мне об этом! Зная, что у меня целибат. — Чимин нахмурился. — Жестокий человек. И как тебе?       — Чим, у них соперничество. — Джин закатил глаза. — Я не расцениваю это как…       — Тебе понравилось? Отвечай быстро и не задумываясь. — Чимин вновь нахмурился, зажевав несчастную трубочку, успев втянуть в себя четверть пластикового стакана на четыреста миллилитров.       — Да. — И вновь Джин закатил глаза. — Как может не понравится поцелуй с красивыми, умными, уважающими гигиену парнями?       — Как, как... Если ты натурал. — Чимин пожал плечами. — Или лесбиянка. Но ты гей, поэтому… Что было дальше?       — Ничего. — Джин улыбался, наблюдая за тем, что Чимин теперь, кажется, погрузился в его потенциально личную жизнь глубже, чем он сам. — Мы не говорили об этом.       — А они говорили об этом между собой? В присутствии друг друга? Ну, типа, хвастались, если у них соперничество… — Чимин уже просчитывал в голове варианты, пока Джин погрузился в воспоминания, чтобы быть точным в формулировках.       — При мне нет. Да и не при мне вроде тоже… Кажется, у них теперь есть дела поважнее. Как у всех нас, потому что…       — Не хвастались, потому что поцелуй для каждого получился личным. Личным не хочется делиться. Личное — это вне соперничества, по собственной воле, а не ачивки ради. — Чимин загибал пальцы, вывалив на стол сразу всё, что успел поразмыслить на этот счет.       — Это может быть решающим аргументом в споре, который в их случае может возникнуть из ничего. — Джин снисходительно улыбался.       — Что-то вроде Мне похуй, что ты чаще попадаешь мячом в корзину — я зато сосался с Джином. Или Кто сосался с Джином, тот полы не моет!       — Ну да, что-то вроде такого. — Джин, представив, попытался сдержать улыбку, что ему сразу удалось, как только в голову пришла следующая мысль. — Не хотелось бы такого, если честно.       — А какого бы тебе хотелось, Джинни? — Чимин мягко улыбнулся, зачем-то протянув Джину руку, которую тот совершенно на автомате схватил.       — Чтобы мы жили мирно и дружно. Чтобы Юнги и Чонгук подружились. Да, так будет точнее. — Джин сосредоточенно кивнул, теперь сумев сформулировать то, к чему ему нужно было стремиться, и с большим аппетитом принялся за кофе.       — Если ты продолжишь целоваться с ними обоими, они вряд ли подружатся. — Чимин снисходительно улыбнулся.       — Сказать честно, я надеюсь, что они помирятся и решат, кто из них лучше до того момента, как я… Дам ебу. — Джин выпустил руку Чимина, запустив пальцы в волосы, пытаясь теперь помассировать через скальп мозги, а не изобразить драму и отчаяние.       — Не вывозишь. А я говорил. — Чимину стоило бы посочувствовать, но он торжествовал, пока Джин стал праведно возмущаться, начав с поднятых бровей.       — В смысле, не вывожу?! Всё я вывожу! И покажу им еще… — Джин гордо задрал подбородок, вынужденно взяв паузу. — Что-нибудь да покажу!       — Покажи им член. Возможно, в этом ключ к решению всех проблем. — Чимин пожал плечами. — Или покажи мне, и тогда я найду другой ключ, решив все твои проблемы.       Джин смотрел на друга с усталым недоумением, затем рассмеявшись.       — Давай сегодня найдем тебе парня, а? Хочешь баскетболиста? А хочешь двух? — Джин успел посмотреть на часы и подняться, пока Чимин, кажется, всерьез задумался.       — Нет. Мне хорошо одному. А для всего остального есть ты. И рано или поздно, ты сдашься. И я смогу продержаться еще пару месяцев. — Чимин поднялся с очень невозмутимым видом, затем игриво ударив Джина по животу, заставив того так же игриво сократиться. — Расслабься. Я не стану третьим в этой гонке.       — Спасибо хотя бы на этом. — Джин с благодарностью улыбнулся, затем направившись к выходу. — Пошли. У нас осталось десять минут, чтобы занять лучшие места.

* * *

      — У нас уже финал? Кто все эти люди? — Юнги не решался выходить из раздевалки, осторожно выглядывая из дверей и ласковым напутствием по спине выпроваживая из них всех переодевшихся.       — Актеры вроде меня и немного киношников, вроде Гука. — Тэхен пожал плечами, почему-то остановившись за Юнги, как будто они теперь стояли в очереди. — Нам даже уговаривать не пришлось особо — всем интересно.       — Уговаривать? Вы… — Юнги повернулся к Тэхену, который невинно улыбался. — Скажи, что они все его поклонники, и я заплачу.       — Они все мои поклонники, Юнги. — Чонгук подал голос, не потрудившись подняться, завязывая шнурки. — Так что, постарайся не ударить в грязь лицом.       — Твоим? Буду держаться из последних сил. — Юнги закатил глаза, чувствуя, как сердце уже начало испытывать нагрузки, а он ведь даже еще не пришел в движение...       Тэхен, который как будто почувствовал внезапный приступ тахикардии, приобнял Юнги за плечи, ободряюще их сжав и убрав руки до того, как Юнги мог бы начать возмущаться. Но он не возмущался. А Тэхен направился к Чонгуку.       — Кики тоже здесь. — Тэхен присел рядом с другом, пропустив скамейку между ног, пока Чонгук матерно выругался себе под нос. — Он снова звезда потока и даже вспомнил о том, что мы до этого дружили.       — А ты? — Чонгук повернулся к Тэхену, который самодовольно улыбнулся.       — А я правда попытался сделать вид, что мы не знакомы, но… — Тэхен пожал плечами, а Чонгук засмеялся.       — Он мне поэму накатал. Наверняка обратился к кому-то со сценарного факультета. Честно, я пару раз чуть слезу не пустил, настолько было трогательно. — И на этом моменте уши Юнги, который не собирался подслушивать — ему пришлось, начали вытягиваться в противоположном его взгляду направлении, и он теперь явно начинал походить на эльфа. — Вот как ему не стыдно, а? Знал бы ты, как меня бомбило, когда он мне написал как ни в чем не бывало.       — Ему не стыдно, Гук, а нужно. Нужно вернуть звездный статус, а, значит, и тебя. — Тэхен ухмыльнулся. — Это другое. Звезде нужен спутник, а он у нас ясно солнышко.       — Ты у нас ясно солнышко, Тэ. — В голосе Чонгука послышалась неподдельная любовь. — Но я что-нибудь придумаю.       — Только не смей драться.       — Хорошо, папочка. — Вкрадчивый голос Чонгука нарушился смехом Тэхена, который уже в следующий момент оказался рядом с Юнги, заставив того дернуться и матерно удивиться себе под нос.       — Пойдем, господин Мин. — Теперь с ними поравнялся Чонгук, и Юнги посмотрел на него задумчиво. Сообразно тому, что успел узнать. Точнее, что смог расслышать, потому что его музыкальный слух не слишком хорошо справился с этой задачей, постоянно отвлекаясь на гул на площадке.       — Хочешь взять реванш? — Чонгук улыбнулся игриво, а не самоуверенно, и Юнги успел этому удивиться. — Бом официально разрешил распасовку только на нас.       И как будто услышав мысли о нем, в дверях раздевалки, появился капитан.       — Вы застряли? У нас вообще-то десятиминутная разминка по всем канонам. — Бом нахмурился, затем хитро улыбнувшись. — Пас будем тренировать в парах и крест на крест, потом ведя по кругу с низким отскоком и с броском на дуге.       — Это авторская методика? — Тэхен удивленно поднял брови.       — Это пыль в глаза. — Бом самодовольно улыбался, затем схватившись за свисток. — Хватит уже возиться тут! Нас ждут великие дела. И да, игра будет четыре на четыре, со сменой.       — Но всё на нас? И прям сможем покуражиться? — Чонгук первым начал нетерпеливо протискиваться на площадку, поравнявшись с капитаном.       — Всё на вас. — Кибом кивнул. — А теперь на исходную!       — Пак Чимин, оторвись от телефона! — Джин укоризненно смотрел на друга, который теперь что-то сосредоточенно изучал на экране, надув щеки.       — Не люблю смотреть, если не могу потрогать. — Чимин поднял на Джина глаза. — Там есть один красавчик…       Чимин не успел договорить, так как раздался свисток, и ему пришлось перевести свой взгляд на площадку, сразу заметив, как до этого рассосредоточившиеся баскетболисты теперь концентрировались в центре. Он почему-то затаил дыхание, когда они начали делиться на две команды, которые выстроились друг напротив друга, с тренером и капитаном посередине, который с очень серьезным лицом и свистком, который почему-то не убирал от губ, что-то объяснял.       — Ой, ну всё… — Чимин самодовольно улыбался, когда увидев вышедших вперед и расположившихся друг напротив друга Юнги и Чонгука, которого не успел забыть с момента их первой и пока единственной встречи. — Джин, помаши дядям ручкой.       Они на самом деле оба теперь смотрели на Джина, заметив его и поприветствовав до этого во время разминки. С одной стороны — это было ужасно глупо, а с другой, Джин теперь чувствовал себя ребенком, которому предстояло что-то настолько увлекательное, что все внутренности внутри завязывались в узлы, а затем со свистом развязывались, просачиваясь наружу и рассыпаясь по коже мурашками. Да, теперь идея их соперничества за его внимание не казалась такой уж ужасной. Спортивного соперничества, к которому он, на самом деле, никак не был причастен изначально, но это совершенно не портило предвкушение. И Джин поднял два больших пальца, по дружбе напутствуя обоих. И Юнги с Чонгуком, улыбнувшись по-разному, так же по-разному кивнув, сразу обратили свои взгляды друг на друга. Там наверняка теперь искрило, пока Чимин рядом потирал ладошки.       Свисток.