Redemption (редактируется)

Это было пять месяцев назад, с точностью до сегодняшнего дня.              Пять месяцев с того момента, когда Артём сражался с Красными, защищая Д-6. Пять месяцев назад произошло, возможно, самое большое количество разрушений и смертей, к которым Метро было близко с тех пор, как упали бомбы. Прошло пять месяцев с того момента, как маленький Чёрный спас их всех. Поначалу это казалось почти невероятным, но жизнь довольно быстро начала возвращаться в прежнее русло.              Конечно, всё ещё сохранялась повышенная враждебность и напряжённость между Красными и другими станциями. Красная линия, насколько было известно кому-либо со стороны, была погружена в хаос и жители окрестных станций всё ещё боялись войны, хотя было ясно, что в течение некоторого времени ничего плохого не произойдёт; когда все стороны снова соберутся с силами, пытаясь очистить бардак, который устроили Красные. После всего этого люди хотели, хотя бы на некоторое время, почувствовать себя в безопасности, а не начинать ещё одну войну.              Это было странно — проходить Д-6, принимать новые задания. Без демонов прошлого, преследующих Артёма, он почти ощущал странную пустоту — бездну. Конечно, работа рейнджера по-прежнему нравилась ему, но не было ощущения разрушающегося мира, и он отчасти скучал от этого, как бы ни было грубо. Но он не был одинок — нет. Малыш Чёрный и другие ушли, но вскоре после этого он понял, что ребёнок установил с ним странную связь, сохраняя некое подобие нити, будто он никогда и не уходил совсем.       Может быть без ведома других, а может быть с их разрешения; он, время от времени, разговаривал с Артёмом. Иногда он спрашивал его о заданиях, давал нужные советы или просто помогал облегчить жизнь. В других случаях, он просто разговаривал с ним, когда тот находился в своей комнате перед сном — рассказывал, как у него дела, что он счастлив с другими и взрослеет. Это делало Артёма счастливым. Он никогда бы не стал рассказывать слишком много подробностей о том, где они находятся или что делают, но всё равно было приятно иметь такого верного друга. Знать, что маленький Чёрный не забыл о нём. Через некоторое время Артём привык к внезапным голосам в голове, приветствующим его и это стало чем-то привычным — даже успокаивающим.              К сожалению, всего через четыре месяца после инцидента, старые плохие порядки начали возвращаться: вещи, от которых никто не мог убежать. Станции старались принять как можно больше беженцев с Красной линии, тем более что их число росло ещё больше, так как много людей были не согласны с действиями Красной линии; были в ужасе от того, на что они были способны. Даже Ганза был вынужден принять людей больше положенного. Благодаря этому, бандиты снова стали чувствовать себя уверенно, совершая всё те же ужасные, подлые поступки, которые они всегда делали. Ещё остались мутанты, находившие дорогу туда, куда не следовало. И, несмотря на то, что произошло много событий, в конце концов ничего нового не происходило.              Артёма гораздо чаще посылали на борьбу с вредителями, чем убивать каких-то бандитов в эти дни… Хотя в его навыках и способностях никто не сомневался, он всё ещё оставался новобранцем и самым молодым среди рейнджеров. Спасение всего Метро два раза подряд не было чем-то случайным. И всё же… Артём держался в тени. Он не позволял своим достижениям вскружить ему голову. У него была миссия, призвание — и она заключалась в защите Метро и его людей, поэтому он сосредоточился именно на этом.              В то утро была ещё одна из таких миссий. Несколько стражей нашли путь в туннель на одну из удалённых станции — «Китай-город». В стене зияла огромная дыра, которую никто не мог заделать, потому что на станции не хватало способных бойцов — любые работники, пытавшиеся устранить проблему, были бы сожраны, делая проблему мутантов неразрешимой и так до бесконечности. Артёму было поручено добраться туда и защитить рабочих, пока те латают дыру и заодно проверить станцию, чтобы убедиться, что всё работает гладко и без проблем. Это была классическая работа, к которой Артём уже привык и с которой уверенно справлялся.              За тот короткий промежуток времени, что он провёл с маленьким Чёрным, тот многому его научил. Теперь Артём лучше понимал мутантов. Он знал, что иногда нет необходимости убивать. Однажды ему пришлось вывести из туннеля двух заблудившихся молодых Стражей к остальным членам их стаи — после этого они просто ушли, никогда не возвращаясь и не создавая больше проблем. Правда, в других случаях необходимо проливать кровь, но сейчас это было для него более расчётливым. Артём знал, что Они могут наблюдать за ним, и после всего что произошло, его главной задачей было оставаться лучшим примером среди людей. Дать понять Им, что человечество не обязательно должны быть монстрами. И научить себя этому тоже…              Артём благополучно прибыл на станцию «Китай-город» после довольно спокойного путешествия. Он доложил руководителю, который дал ему двух лучших, самых быстрых работников, некоторые материалы и задачи к проблемному месту.              Вскоре после того, как рабочие начали заделывать дыру, Артём понял где кроется проблема. Вокруг были кикиморы, которые подбирались к выходу из отходов, пытаясь раздобыть немного еды и сторожи тоже заметили это. Это сделало обе стороны враждебными и раздражительными — так что мутанты не только сражались между собой за пространство и еду, но и практически сделали невозможным проход через них для любого человека, прежде чем его немедленно атакуют. Это была одна из тех вещей, которую они должны были решить сами. Это был естественный образ жизни, выстраивающаяся пищевая цепочка, которая сама себя регулирует, но не Артёму было это решать. Он стрелял только в тех, кто подходили слишком близко и становились слишком агрессивными, дабы защитить рабочих, пока они не смогут заделать дыру и укрепить её. Когда дело было сделано, Артём с глубоким вздохом положил оружие, довольный хорошо проделанной работой.              — Это было близко. Хорошо, что ты был здесь, — один из рабочих пожал ему руку и кивнул. — Когда мы вернёмся, ты должен поговорить с Петровичем. Устроено так, что на станции можно получить еду и хорошо выспаться. Ты заслужил это после той работы, которую проделал для нас, не говоря уже о том, что тебе пришлось проделать такой долгий путь. Прошла целая вечность с тех пор, как начались эти проблемы. Мы думали, что никогда не сможем безопасно ходить здесь. Но они наконец-то прислали тебя и теперь мы сможем, — говорил рабочий, пока они шли обратно к станции.              Артём только кивнул с улыбкой, продолжая молчать. Он никогда не был особо разговорчивым.              Приятно было закончить миссию быстро и без каких-либо проблем. После благодарностей и похвал от начальника станции, Петровича, Артёма проводили в небольшую комнату с кроватью и пригласили поужинать вместе с другими в местной столовой. Правда, он как раз устал и проголодался, поэтому оценил это предложение. Артём никогда не был в Китай-городе, поэтому он никуда не торопился, чтобы немного исследовать его прежде, чем лечь спать. Сейчас на станции было немного спокойнее. Обычная суета и шум стихают, на улицах было всего несколько человек, в основном продавцы. Станция приняла на себя удар, когда нацисты напали на неё несколько лет назад, но, похоже, дела здесь снова пошли на поправку.              Артёму нравилось слушать разговоры окружающих. Не только потому, что он мог узнать какую-то важную информацию, но и просто… Наслаждался этим. Это было всё равно, что на мгновение забыть о себе и погрузиться в жизнь кого-то другого. Чаще всего другие не знали, что он их подслушивает и это было не самым вежливым занятием, но это дало Артёму перспективу. Это давало ему широкое восприятие и лучшее понимание окружающего мира — одна из немногих вещей, которым научил его малыш Чёрный.              В конце рыночной улицы стоял художник. Продажа картин — это не то, что могло принести кому-то в Метро много денег. На самом деле искусство было одним из немногих вещей, от которых людям пришлось отказаться. Конечно, была музыка и другие бесплатные художественные аналоги, вот только продажа картин не так популярна, как раньше. Хотя Артём слышал о людях, готовым заплатить другим огромное количество патронов лишь за то, чтобы выйти на поверхность и попытаться найти то, что осталось из творчества. Но таких коллекционеров было всего несколько. Большинство людей отдавали свои патроны за еду, лекарства и в целом лучшую жизнь, чем за такую мелочь, как картины.              — Что-то хотите купить, молодой человек? — Спросил продавец, как только Артём оказался в пределах его видимости. На нём не было формы рейнджера, потому что не хотел привлекать к себе лишнее внимание и, похоже, его прикрытие сработало, поскольку мужчина не заметил его жетона. Сначала он колебался, но потом порылся в кармане, чтобы найти несколько патронов. Случайные добрые поступки были тем, что он старался делать гораздо чаще.              — Возьмите это, — сказал Артём как ни в чём ни бывало и посмотрел на удивлённое выражение лица пожилого человека.              — Ох мой… Спасибо, я… Вы уверены, что не хотите ничего из этого? — начал показывать на небольшие картины, в основном на довоенную поверхность — красиво нарисованные деревья, парки и дома. Артём вежливо улыбнулся и покачал головой. Ему это было не нужно. У него были свои фотографии в комнате на Д-6.              Как раз в это момент, когда продавец снова начал уговаривать взять у него хоть что-нибудь, Артём заметил — просто случайно, покачав головой — кого-то, стоявшего в конце улицы, ближе к углу. Он видел этот силуэт краем глаза, но заметил, что человек быстро сорвался с места и почти побежал. Это включило сигнальную лампочку в его голове. Инстинкты рейнджера подсказывали ему, что что-то не так. Он поблагодарил мужчину, извинился и быстро проследовал за человеком за угол. Он заметил, что эта часть станции была не так хорошо освещена и не только потому, что многие люди уже легли спать. Похоже, это была нищая часть — в этом не было ничего странного. Возможно, какой-нибудь бездомный просто увидел его и испугался; может быть, так оно и было, но… что-то подсказывало ему не упускать эту возможность.              Он продолжил свой путь через участок — его пистолет всё ещё был на месте, но рука на всякий случай лежала на ноже.              Когда вокруг не было ничего, кроме тишины, он остановился и закрыл глаза, пытаясь максимально обострить свои чувства, прислушиваясь к каждому малейшему звуку, который мог ему помочь: этот человек должен быть где-то рядом, а ещё все люди издают шумы. Он был рейнджером, он был охотником. Было что-то — может быть опыт, может быть что-то большее, — что могло подсказать ему вещи, которые обычный человек никогда бы не заметил. Например, тихое, прерывистое дыхание, доносящееся из тёмного угла улицы недалеко от него слева. Он также заметил слегка шевелящуюся тряпку, прикрывавшую дверь одного из домов, которая вполне могла использоваться в качестве укрытия. Артём напряг все свои мышцы, задержал дыхание и медленно — как затаившийся зверь — подошёл к тряпке. Насколько он мог знать, это мог быть шпион, нацистов или Красных. Это мог быть кто угодно, кто хотел устроить неприятности и он не мог допустить, чтобы произошло что-то подобное.              Не в этот раз. Не сейчас.              Он приблизился достаточно близко — нанёс удар. Подобно кобре прыгнул, приставив одну руку с ножом к шее притаившегося человека ещё до того, как тот успел его увидеть, и быстро отодвинул тряпку в сторону.              — Почему ты следил за мной?! — он повысил свой голос, но прежде чем смог получить ответ от человека, которого прижимал к стене, увидел его лицо.              Павел.              Было короткое… помутнение в сознании Артёма. Полная темнота перед глазами. Этот момент «какого чёрта» привёл его в замешательство и растерянность. В течение секунды всё произошедшее пронеслось в его голове — все эти воспоминания: хорошие, плохие и ужасные; всё, что произошло — в искаженных образах, звуках и чувствах. Он должен был изучить его лицо, убедиться, что это действительно он, но… Это был он. Это действительно был чёртов Павел Морозов: протяжный шрам над бровью, выпуклый нос, более полная нижняя губа.              — Я… Я надеялся, что ты меня не заметишь, но о чём я думал, а? Это ж ты, Д’Артаньян, — он слегка ухмыльнулся, но это ни в коей мере не было радостно. Павел повернул голову после того, как сбежал от Артёма, но сразу же после этого отвернул, избегая чужого взгляда.              Он выглядел… гораздо хуже, чем когда рейнджер видел его в последний раз. Это было сильно сказано, учитывая, что в последний раз он чуть не убил его на Красной площади. Сейчас… у Павла росла борода, что просто странно видеть — не в характере. Его глаза и лицо выглядели очень болезненно: темные круги под глазами, несколько синяков и маленьких новых шрамов. Посмотрел вниз — заметил, что на Павле не форма Красной линии, а старая, поношенная одежда: явно не очень тёплая и не защищающая. У него не было с собой много вещей. Поскольку Артём прижимал его к стене, он чувствовал, что рюкзак на его спине почти пуст. Даже общий вид Павла не соответствовал воспоминаниям — выглядел намного худее и слабее.              — Ничего не скажешь? А, Артём? — звук имени, слетевший с губ Павла, пробудил его от глубоких раздумий, заставив отстраниться и отступить назад, создавая пространство между ними, чтобы оба мужчины могли наконец отдышаться. Это всё ещё был Павел, и Артём знал, на что он способен — в конце концов, он был майором, но сейчас он совсем не казался угрозой. Он выглядел почти… жалким. Печальным. Он не сможет убежать или напасть и Артём знал это.              — Что ты здесь делаешь? — не мог не звучать горько и сердито, даже если пытался говорить спокойно. Он пощадил его жизнь, но это не значит, что он просто смирился со всем, что натворил Павел — с его предательством. Артём был всё ещё достаточно озлобленным — всё ещё как-то не до конца оправился от того, чтобы перестать обороняться.              — Я знаю, ты мне не поверишь, но я понятия не имел, что ты будешь здесь, мушкетёр. Да и откуда я мог знать, а? — он снова улыбнулся своей грустной жалкой улыбкой и это ещё больше разозлило Артёма.              — Прекрати! — рявкнул он на него. Это слово имело какое-то значение до всего этого. До того, как он узнал, что он предатель и лжец. Он мог называть его так, когда они считались друзьями, но не сейчас.              — Прости-прости, — Павел поднял руки, защищаясь. — Я понятия не имел, что когда-нибудь увижу тебя снова, правда. Я думаю, что я даже… надеялся, что не увижу. Я просто живу здесь, вот и всё… Я хожу здесь каждый день. Я просто услышал знакомый голос, доносящийся с рынка, и… пошёл посмотреть. Вот и всё, клянусь. Поверь мне, Артём.              Он сделал. Не хотел, но сделал это. Посмотрев на лицо Павла, ему стало почти не по себе от того, как легко ему поверил. Потому что он не должен был этого делать. Это может быть ошибкой. Всё это могло быть просто его местью или ещё одной жестокой игрой Красной Линии, насколько он знал. То, как Павел разрушил его доверие ранее, было чересчур, чтобы игнорировать.              — Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты здесь просто так? Один? А где остальные? Поблизости должны быть другие красные, — он осторожно огляделся, осматривая местность.              — Здесь… нет никаких красных, Артём. Только я…              Напряженная поза Артема ослабла, когда он услышал тон Павла. В нём было что-то почти жуткое, звуча как… Как призрак. «Нет!» — мысленно приказал себе Артем. Сейчас он не собирается терять бдительность. Не в этот раз. Никогда больше. Он не будет жалеть его и ничего не почувствует.              — Прошло уже пять месяцев. Ты хочешь сказать, что просто живёшь здесь? — продолжал он уже не так враждебно, но все еще угрожающе, ведь в этом был смысл… «Китай-город» был очень близко к Красной площади, где он его тогда оставил. Было бы логично, если бы Павел попал сюда, но после этого он отправился бы прямо на Красную Линию — в этом не было никаких сомнений.              — Бессмысленно, не так ли? — он просто замолчал, глядя на землю. Паша так слабо держался на ногах, отчего Артёму казалось, что он может потерять сознание в любую секунду. Если он действительно говорил правду — неужели он был здесь целых пять месяцев совсем один? Без денег, еды и союзников? — Я не мог… Я не мог уйти. Не мог вернуться на Красную Линию, понимаешь? — Он посмотрел на свои руки и сжал их в кулаки: грязные и покрытые струпьями. Жизнь не была легкой для него в последнее время, это было видно. — Я просто… Блядь! Я не знаю, — он покачал головой, всё ещё склонив голову и избегая взгляда Артёма.              Чёрного не должно волновать, что тот должен сказать или что чувствует. Ему должно быть все равно.              — Я оставил тебя в живых, Павел. Так какого чёрта ты творишь? Не заставляй меня сожалеть о том, что я сделал.              — Ты спас меня, дружище… Я знаю. Но не знаю, почему ты это сделал, — наконец, он посмотрел Артёму в глаза. В последний раз они делали это, когда сражались не на жизнь, а насмерть. Всё было так по-другому: так много было поставлено на карту, так много вреда было нанесено. Он видел всё это, всматриваясь в голубые глаза Павла — не мог не видеть. Но где-то глубоко внутри, за всем этим ужасом… всё ещё были мушкетёры. Это было чертовски глупо, Артём знал. Так глупо с его стороны, но ничего не мог с собой поделать.              В тот раз ему показалось, что у него снова появился первый друг детства. С Павлом он действительно чувствовал себя ребёнком. Таким глупым и наивным… Впервые испытывал нечто подобное, потому что никогда прежде у него не было такого человека. Вокруг всегда были только люди холодные и, в каком-то смысле, чужие. Это были солдаты — они стали его семьёй, но у него никогда не было настоящих друзей — за исключением нескольких в далёком прошлом, — а потом… Когда он встретил Павла, ему стало казаться, что он действительно обрёл друга. На мгновение…              — Ты жив. Сделай из этого что-нибудь полезное, — сказал Артём после нескольких минут молчания и, быстро повернувшись, пошёл прочь. Он почти заставил ноги двигаться — ему пришлось. Он должен был уйти.              Он хотел верить, что это совпадение.              Он собирался поверить, что Павел по какой-то причине не вернулся на Красную Линию и остался там.              Он собирался поверить, что тот был несчастен, потому что Морозов заслужил быть таковым после того, что сделал.              Он собирался поверить во всё это, раз и навсегда избавиться от сомнений; но это всё, что он сделает. Он уйдет от Павла и больше никогда его не увидит, потому что другого выхода нет… Потому что так и должно быть. Потому что всё кончено.              …Так ли это?              

Примечания:

             Привет! Этот фанфик, по крайней мере, на мой взгляд, основан на каноне. Когда я снова играла в M: LL, я заметила много вещей, которые вдохновили меня, и захотела поделиться ими с вами. В основном, это будут причины, по которым я думаю, что Павел был неравнодушен к Артему и, возможно, был геем:       1) В театре, когда Павел встречает стриптизёрш, они упоминают, что Морозов давно не виделся с ними, и спрашивают, по-прежнему ли они нравятся ему. Он неловко отвечает: «Я… Я по уши влюблен в вас, девочки, но я был занят работой. Я очень-очень скоро вернусь, обещаю». Кто-то может возразить, что Павел всегда такой или он не в настроении разговаривать, но мне это показалось очень… просто странным. Как будто он был там всего несколько раз, наслаждаясь их компанией, но больше для того, чтобы покрасоваться перед своими товарищами, а не наслаждаться этим в действительности, и теперь он пытается избавиться от необходимости снова быть с ними, иначе говоря: «Я был занят работой, покеда!»       2) После этого, когда он говорит: «Артем, Артем, похоже, ты немного соскучился по женскому вниманию, да? Что ж, да, жизнь тяжела без прекрасных женщин, я знаю». Для меня это очень похоже на: «О, женщины, мы ВСЕ их любим, верно?! Я ТАК люблю женщин и я СОВСЕМ НЕ гей, я такой же, как все вы!» Я знаю, утрированно, но всё же… У меня вот такое чувство. Паша ничего не сможет от меня скрыть!       3) Когда Артема захватывают, Павел нападает на солдата, причиняющего Артему боль: «Эй, прекрати, блять! Знаешь, он иногда немного увлекается…» Мы знаем, что он видит в Артеме друга, но мне показалось, что он был очень и очень несчастен, и стал как бы чрезмерно опекать его, видя, что Артему вредят. Он чуть не набросился на того солдата и, скорее всего, это было немного чересчур для простого друга, не так ли?       4) В Венеции, если я правильно помню, мы можем увидеть Морозова, солдата и двух проституток, которые хотят получить свою оплату. А Павел им очень агрессивно/недружелюбно ответил: «Получишь от своего местного начальника, сучка. Кыш!» Интересным фактом является то, что они говорят так, как будто хотят денег именно от солдат. И я не увидела, что они говорят о майоре и другом солдате, так что, опять же, может быть, это сослуживцы «веселятся», а Павел притворяется, будто он делает то же самое, что и все. Признаюсь, этот пунктик немного слабый.       5) Тогда у нас есть «Хорошо-хорошо, ты наверху, Д’Артаньян, ты наверху». Это особенно задело меня, не только потому, что буквальном звучит сексуально в смысле, но и… Это похоже на то, что гетеросексуальный парень никогда бы не сказал другому гетеросексуалу, не правда ли? В этой сцене столько гомоэротического напряжения!!! Для меня это нечто вроде: «У тебя всё под контролем, хорошо-хорошо, я понял» или что-то в этом роде, звучащее намного естественнее, чем сказанное Пашей, что звучало как его сексуальные фантазии, которые выходят непреднамеренно. ; P              Есть и другие намёки о прошлом Павла, закономерные и понятные для меня, но это будет частью будущих глав.       :) Надеюсь, это не покажется сумасшествием, я просто очень взволнована и вдохновлена этим, вот и все!