Redemption (редактируется)

Артём рухнул на кровать, и его глаза сразу же закрылись. Думал, что ему будет трудно заснуть из-за произошедшего, но усталость одолела его быстрее, чем он ожидал. Теперь он находился в Царстве снов — единственном месте в Метро, где он мог чувствовать себя в безопасности, по крайней мере сейчас, после того как заслужил прощение. С тех пор ему не снилось много кошмаров — только обычные сны, какие бывают у всех, когда за ним охотятся мутанты или пытают нацисты.              Нет. Теперь… время от времени, ему снился прекрасный сон — воспоминание о том, как он был со своей матерью на улице до того, как началась война. Конечно, иногда это огорчало, но обычно он просыпается с улыбкой на лице, что было не очень характерно для Артёма, поэтому он чувствовал себя благословлённым и весь день всегда проходил лучше.              Время от времени ему снились странные сны в туннеле… Он был один, но знал, что они рядом, наблюдают за ним.              Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что снова находится в одном из этих снов. Ощущения были настолько странными, что привыкнуть к ним было невозможно. Он знал, что спит, но в то же время бодрствовал. Мягкий голубой свет озарял холодный тёмный туннель. Артём не боялся темноты, он знал, что находится в безопасности. Медленно приближаясь к источнику света, он заметил формирующийся силуэт. Малыш. Он улыбнулся.              — Артём, — перед ним появился маленький чёрный. Его голос звучал тепло, как будто он улыбался.              — Рад тебя видеть, — тихо признался он.              — Я не смог добраться до тебя, но сейчас тебе и не нужна моя помощь. Другие говорят, что они гордятся тобой, — услышав это, Артём вздрогнул. Это был самый большой комплимент, хоть и возлагало на его плечи огромную ответственность. Он не мог снова подвести их.              — Всё налаживается. Пока что. Кажется, всё идёт хорошо…               — Я рад, — сказал Малыш. Когда он увидел лицо Артёма и эмоции, которые тот пытался скрыть, он наклонил голову и внимательно наблюдал за ним, читая этого человека, словно книгу. — Сегодня что-то случилось. Разозлило тебя. Смутило. Я чувствую это. Сильно.               Артём замялся и не ответил. Малыш становился всё старше и сильнее. Конечно, он заметил…              — Ты дал ему прощение, но всё ещё не можешь забыть то, что он сделал. Я понимаю, — спокойно сказал он. Артёму стало стыдно, хотя он был всего лишь человеком, но все равно казалось, что Чёрные ожидали, что он будет… лучше. Лучше, чем способен быть любой человек. Просто тот факт, что он пощадил тогда Павла… Он понятия не имел, откуда это взялось. Как он нашёл эту силу внутри себя и каким-то образом сделал это. Он хотел стать лучше, но встреча с Павлом открыла все старые раны, и они болели.              — Говорил ли он правду? Оставался ли он там все это время? — тихо спросил Артём, пытаясь успокоить дрожащее дыхание.              — Он не лгал, — кивнул Чёрный. — С тех пор, как я коснулся его, я всё ещё чувствую его. Слабо… Он… такой одинокий. Как и мне было одиноко до того, как я нашёл остальных. Он чувствует… то же, что и ты после запуска ракет. Раскаяние?.. — он искал правильный способ описать все человеческие эмоции.              Сердце Артёма учащённо забилось, когда он услышал слова Малыша. По какой-то причине он снова увидел лицо Павла. Как будто он не понимал его тон раньше, как будто не хотел видеть то, что было в его глазах, когда он посмотрел на него в тот короткий миг. Он не пожелал бы этого никому — чувствовать то, что чувствовал он. Даже ему. Он не хотел, чтобы кто-то нёс на себе огромный груз этой вины. Но он был так разорван: его эго, его сердце, его разум — все боролись, пытаясь придумать лучший способ разобраться в этой ситуации.              — Он… скучает по тебе. Ему жаль. Что ты собираешься делать, Артём? — он смотрел на него с таким наивным любопытством, что Артём почувствовал себя ещё более продавленным. — Я буду наблюдать. Мне пора идти, — Маленький чёрный начал распадаться на части, даже не закончив предложение и не дав Артёму времени отреагировать.              Сразу после этого он широко открыл глаза и несколько минут смотрел в потолок, пока руки дрожали, а сердце билось быстро.              Что он собирался делать? Собирался ли он вернуться? Нет… Нет, он не мог… Нет-нет, нет — это было бы просто глупо. А глупые решения — это то, из-за чего тебя могут грохнуть в этом мире. Павел уже более чем достаточно раз чуть не убил его. С другой стороны, он… несколько раз спасал ему жизнь, когда был не обязан этого делать. До того, как он узнал, а может, даже до того, как Артём стал частью его плана.              Или, может быть, Артёму просто хотелось в это верить…              — Он не красный… Не злой. Только… Грусть? Я не понимаю…              Он сел со вздохом отчаяния.              Он собирался сделать это, не так ли?              Он просто молился, чтобы это не было очередной ошибкой, которая грызанёт его за задницу…              

***

             Артём тихонько выскользнул из маленькой спальни: на нём была куртка, нож наготове за поясом, а в руке банка с мясом. Похоже, все остальные ещё спали. Который час? Он посмотрел на часы — три ночи. Может, Павла и не было, может, он ушёл, но Артём должен был пойти и посмотреть. Он должен был.              Ночные станции всегда казались ему довольно страшными. Он был Рейнджером и видел целую кучу страшного дерьма; но было что-то в том, чтобы пройти через, казалось бы, пустую и тихую станцию, от чего у него стало неспокойно в животе. Казалось, что все ушли, умерли. Как будто он совсем один во всем Метро, только он один… Эта мысль была пугающей.              Когда Артём пришёл на то место, где в последний раз видел Павла, его там не было. Он сказал, что проходит там каждый день, поэтому должен быть где-то рядом.              Артём начал искать.              Вооружившись мягким фонариком на запястье, он тихо передвигался по улицам, как кошка в поисках мышки. Время от времени он слышал чей-то храп из окна. Он не собирался искать Павла на главном пути, поэтому больше плутал в маленьких переулках, заваленных мусором и наполненных ужасными запахами. Очевидно, худшие части станции — это казались местами, где он мог бы быть. Рядом с мусорными баками, недалеко от разбитого окна, он увидел спящего на земле человека, укрытого спальным мешком. Это был не Павел — казался намного старше.              Артём пошёл дальше, позволяя своим инстинктам вести его, пока не пришёл к небольшому пространству в углу, частично скрытому за большими деревянными ящиками и поддонами. Артём посмотрел на спящего Павла под ним. Укрытый каким-то едва заметным одеялом, он дрожал — «Китай-город» был не самой тёплой станцией. Рядом находился большой туннель, который приносил много холодного воздуха извне, а также радиацию и других незваных гостей.              Артём стоял на коленях перед Павлом, медленно протягивая руку к его плечу. Голова говорила ему, что это ошибка, но инстинкты не протестовали и он пошёл на это. Ему не хотелось видеть его лицо, слышать его голос, но он не мог просто оставить все как есть.              Как только Артём дотронулся до Павла, тот панически вскрикнул и попытался вытащить нож из-за пояса — однако, он был недостаточно быстр и Артём тут же остановил его.              — Это я, — спокойно сказал он и подождал, пока Павел полностью проснётся и поймёт, что происходит.              — Ой. Артёмыч, что… Кха-ха… Гх, — прервал его собственный кашель. — Какого чёрта. Ты пришёл меня прикончить, да? — Вопрос он задал, похоже, на серьёзной ноте, а не в шутку. Это удивило Артёма. — Казалось, ему было всё равно, пришёл ли он на самом деле убить его или нет. Как будто ему было абсолютно всё равно.              — Нет… — Вздохнул Артём, доставая из кармана мясные консервы и передавая их Павлу. Его глаза загорелись, зациклившись на банке, как будто он не видел этого целую вечность.              — Это какая-то игра? Или ты… Если ты хочешь отравить меня и поквитаться, есть более простые способы, мушкетёр. — Артём почувствовал, как что-то в нём дрогнуло, когда он услышал это — оно прозвучало гораздо более похоже на то, что сказал бы Павел, которого он знал раньше. Как старый добрый Артос. А не этот… Кем бы он ни был сейчас. Он должен был спросить себя, что с ним случилось. Ему было… жаль его, хотя он знал, что заслужил это. Он заслужил всё, что получил, за всё то, что сделал.              — Просто съешь её, — слегка раздражённо сказал он, и, к его удивлению, Павел больше не колебался, взял банку из его рук и тут же попытался открыть её своим ножом. Когда ему это, наконец, удалось, он выронил нож и почти начал выталкивать мясо из банки своими грязными пальцами, как бешеное животное, заглатывая его и глотая так быстро, что на полпути начал кашлять. — Полегче, полегче. Тебе хватит. — По лицу Артёма пробежала мягкая улыбка, тут же сменившаяся озабоченным хмурым взглядом. Итак… теперь было ясно, что он не лгал. Он был там один. Ни с чем. Казалось, что он действительно не ел нормальной еды месяцами…              Он решил подождать с вопросами, пока Павел не закончит с едой. Не похоже, чтобы в этот момент он был способен сосредоточиться на чём-то ещё.              — Так хорошо… Так чертовски хорошо, — Павел почти стонал от удовольствия, доедая еду. — Уф-ф… У тебя… У тебя есть ещё, Д’Артаньян? — он поднял глаза на Артёма, но тут же понял, что, возможно, зашёл слишком далеко со своим желанием. Нет, он просто переборщил. Рейнджер даже не должен был этого делать. Павел не понимал, почему он делает это для него, почему он приносит ему еду или возвращается? Зачем искать его?       — С-спасибо, Арт…              — Мне нужны ответы. Все. Прямо сейчас.              — Я вижу… Я-я вижу. Хорошо-хорошо, конечно, я могу дать тебе ответы. Всё, что ты хочешь услышать. — Он снова посмотрел вниз и Артём понял, что знает, что будет дальше.              «Он чувствует… то же самое, что и ты после запуска ракет. Раскаяние?..»              — Почему ты не вернулся на Красную Линию? — твёрдо спросил Артём. Павлу не понравился этот вопрос. Не хотел слышать его, не хотел думать о нём…              — Потому что я… Я не знаю, я… хотел вернуться, но… — Это было худшее чувство, которое он когда-либо испытывал, или, по крайней мере, которое он помнил. Эта борьба внутри него разрывала его разум на части. Красная Линия была его домом. Красная Линия была его образом жизни. Это было всё, о чём он заботился: его миссия — смысл его жизни. Все эти годы, проведённые там, он не чувствовал ничего, кроме уверенности. Большую часть времени. Порядок был всем.              Но потом он начал сомневаться — на самом деле, вскоре, после встречи с Артёмом. Его вера в коммунизм и его самооценка начали колебаться. Но это всё, что у него было.              — Я думаю, ты знаешь, Павел, — ответ Артёма удивил его и заставил ещё больше волноваться. Он хотел услышать ответ. Он хотел услышать, как он это скажет. Может быть, чтобы сделать себе приятное, может быть, чтобы добиться справедливости, может быть, чтобы увидеть его униженным.              — Я всегда верил в коммунизм, я… и сейчас верю, — добавил он твёрдо, глядя на Артёма с серьёзным лицом, но потом снова смягчился, — но, может, ты был прав, может… мы были злодеями, может… не всё было правильно…              Он снова ощутил это чувство вины, которое сжигало его изнутри.              — Ты знал об этом вирусе и все равно распространил его, Павел. Он убивал невинных женщин и детей — так много невинных людей.              — Но всё это было во имя спасения Метро! — повысил он голос, но встретил лишь неприязненное выражение лица Артёма. — Это была моя миссия. Это была моя миссия как майора, как коммуниста! Истинный коммунист готов на всё ради дела, и я сделал всё, что должен был! Я сделал то, что должен был сделать, чтобы дать людям лучшую жизнь, чтобы не предать свою идеологию и своих товарищей. — Неприкрытые эмоции на лице Павла и явное сомнение в каждом его слове заставили Артёма убедиться, что он не просто теряет время.              Может быть, он действительно делал это только из-за своей гордости и чести. Хоть метод был сомнительным, он искренне верил, что коммунизм даст людям лучшую жизнь. Неважно, через сколько смертей ему пришлось пройти, чтобы достичь это. Оно ни в коем случае не было оправданием, но, к сожалению, для части Артёма, которая просто хотела наказать Павла за всё, что он сделал — мог чертовски легко поставить себя на его место. Разве всё, что он сделал, не было тем же самым? Это осознание почти шокировало его. Он тоже считал, что убийство Чёрных — лучший выход для людей. Он был уверен. И он сделал это. Что позже это станет его самой большой ошибкой и почти его гибелью. Если бы тот Малыш не дал ему шанс искупить свою вину, все были бы сейчас мертвы.              — Я… Я не монстр, ясно, Тёмыч? Я взял тебя в заложники и дал тебе шанс присоединиться к нам. Хорошо, я… мог бы убить тебя на Красной площади, но я не сделал этого… У меня был шанс и приказ убить тебя, но… — после того, как Павел замолчал, Артём отвёл взгляд.              Ему не нравилось вспоминать тот день — это приносило слишком много хаоса и печали в его разум, но он знал, что Павел говорит правду. Был момент, когда Павел уже падал обратно на верхнем уровень здания, раненый, проигравший… И Артём почти догнал его, но тут его отвлёк один из снайперов, которого, как думал, убил, пытаясь добраться до оружия и добить Артёма. Когда он застрелил снайпера, то обернулся к Павлу и увидел, что тот целится прямо в него.              Ничто в мире не могло его остановить. Павел мог бы покончить с этим в тот момент, просто нажав на спусковой крючок, как хороший солдат, как настоящий противник. После всех этих насмешек и драк, после всего этого гнева, Паша смотрел на него с пистолетом в руке: его палец был на спусковом крючке и в его глазах было что-то странное, что Артём тогда не смог определить… Но, как сказал Малыш, злости не было. Просто грусть.              — Ну же, давай. Никаких угрызений совести — никаких упрёков, давай!               Когда он думал об этом, казалось, что Павел хотел, чтобы Артём убил его. Как будто он смирился, как будто он знал, что поступает неправильно и должен быть наказан.              Почему он позволил ему выбить пистолет из руки? Просто оставил его беззащитным, чтобы он сам решал, как ему жить дальше.              — Ты хорош, хорош… Давай… Ну, давай, блядь, покончи с этим! — Павел говорил ему, что «он коммунист до смерти», но сейчас он выглядел беспомощным и потерянным. Артём мог понять это чувство более чем хорошо — ненавидел себя за это, но он не мог просто перестать сочувствовать Павлу, даже после всего того, что он натворил. Его сердце, его глупое сердце ныло слишком сильно.              — Я доставлю тебя как можно ближе к Красной Линии. Вот и всё… — Артём встал и посмотрел на Павла сверху вниз, ясно давая ему понять, что здесь не будет места для махинаций. Павел в замешательстве поднял на него глаза. Может быть, у него просто галлюцинации или сон? Он не понимал, зачем Артёму это делать. Тот был более хорошим человеком, нежели Морозов… Он был каким-то другим. Паша увидел это в нём с самого начала, и это пугало его, в некотором смысле… Он понятия не имел, хочет ли он вообще вернуться — так сбит с толку, так потерян — не было правильного пути.              — Ты сделаешь это, дружище?              — Я сделаю это. Но если ты попытаешься что-нибудь вытворить…              — Я не буду, честно! Клянусь, Д’Артаньян, хорошо? — быстро сказал он и его голос снова стал немного более живым. — Знаю — ты мне не доверяешь; я понимаю, но разве я похож на человека, способного убить тебя? А? Ну же, Артём, я ничего не сделаю, — твёрдо добавил Паша, понимая, что Артёму нужно, чтобы тот был серьёзен. Ему нужно сделать всё, что в его силах, лишь бы заставить того хоть немного доверять.              Молодой рейнджер кивнул в конце, поднял руку и протянул её Павлу, чтобы помочь ему встать. Сначала он колебался и Артём не мог понять почему, но потом взял его за руку и с тихим стоном встал.              — Не знаю, насколько я буду быстр. Жители Метро сейчас не очень любят Красных, как ты мог заметить. Я встретил двух бандитов несколько дней назад, когда пытался раздобыть немного еды. Тц… Грёбаные дикари. Они хорошенько потрепали меня, прежде чем я смог их одолеть, — вздохнул он, держась за правую сторону груди. Так вот откуда были эти синяки на его лице. В таком состоянии Артём был удивлён, что тот вообще смог уложить двух бандитов, хотя он всё-таки был майором. Неудивительно, что Павел был хорош в бою. Вероятно, он был одним из немногих красноармейцев, получивших надлежащую военную подготовку.              —У меня здесь есть местечко для ночлега. Есть ещё немного еды и костёр. Можешь спать до утра, а потом мы отправимся в путь.              — Как скажешь. Теперь я… у тебя в долгу, — Артём только кивнул, стараясь не подходить слишком близко. Даже если Павел говорил правду, эта мушкетёрская чушь не должна повториться. — Ты можешь доверять мне, Артём, — но Чёрный уже повернулся к нему спиной.              — Пошли. Больше никаких разговоров.