Потрошитель in Йокогама

В отделении было душно, несмотря на работающие вентиляторы, которые лишь изредка обдавали сотрудников холодным воздухом, в основном дуя в пустоту. Слышался стук каблуков по плитке, шелестели бумажные листы, тихо поскрипывали ручки и карандаши, по клавиатурам стучали гибкие пальцы — царила рабочая атмосфера. Всё как всегда. Дазаю — молодому, успешному и ответственному полицейскому — нравилась эта работа, пускай не абсолютно вся работа полицейского, включавшая в себя работу с бумагами и архивом, а только нахождение улик, проверка подозреваемых, допросы и поимка преступника, но всё-таки он любил свою работу и старался не отлынивать и добросовестно выполнял всё, что ему поручалось, лишь изредка дурачась и забавляясь, просто для разнообразия. Двери открылись, пропуская внутрь горячий воздух, главу отделения полиции и юношу-брюнета во всём белом, со шляпой и накинутым на плечи кремовым кардиганом. Они прошли внутрь помещения, юноша остановился в центре, а глава подозвал к себе Дазая и, когда тот подошёл, заговорил, обращаясь к юноше в шляпе: — Вот человек который будет вам помогать. — и уже к молодому полицейскому: — С этого момента ты будешь помогать Господину Фёдору в раскрытии порученного ему дела. — Хорошо, я понял вас. — В таком случае, я пойду. — Угу. Спасибо. До свидания. — мрачно отозвался молодой детектив. — До свидания. — Вы детектив, да? — воодушевлённо начал Дазай, незаметно изучая юношу, что был на пол головы ниже него и не был похож на японца. — Фёдор Достоевский. Можно просто Фёдор. Да, я частный детектив. — так же мрачно отозвался иностранец, протягивая руку в перчатке для рукопожатия. — Дазай Осаму. Рад знакомству. … А вам в перчатках не жарко? — удивлённо глянул он на детектива, не скрываясь оглядывая его с ног до головы. — Нет, я мерзляк, мне нормально. Жарко только когда солнце прямо на голову светит. — М, ясно. А что за дело вам поручили? — Самое громкое из ныне совершающихся. — загадочно ответил юноша и направился к выходу, поманив за собой полицейского. Тот схватил пальто с вешалки и последовал за детективом, по дороге размышляя о том, какое именно дело им двоим поручено. На улице было жарко и потому Фёдор вёл Дазая через петляющие полные тенистой прохлады переулки со смрадным запахом, мусором, тёмными личностями и атмосферой преступности и беззакония. — Догадался? — спросил Фёдор, когда они подошли к невысокому многоквартирному дому, расположенному в ухоженном красивом районе «Для людей среднего заработка». — М, да. — Что «Да»? — Думаю, догадался. Дело о преступлениях Йокогамского «Потрошителя»? — Да, это. — подтвердил детектив, открывая дверь дома и пропуская вперёд спутника. — Вы уже были в местах, где были найдены трупы? — наклонив голову в бок, спросил шатен. — Да, но нигде ничего не было найдено. Только труп, сгоревшая одежда жертвы и след от сожжённой нити, ведущий к развилке или ещё куда, где легко заметать следы. — Вы ничего не нашли? — Я не мог найти. С последнего убийства… — Фёдор отворил дверь квартиры на четвёртом этаже и, пригласив полицейского: — Проходи. — зашёл вслед за ним, включил свет в прихожей, закрыл дверь и продолжил: — Прошло уже три дня. Я вчера и позавчера был везде, где были найдены трупы, оставленные Потрошителем, но, само собой, там ничего не было, а если после убийства и было, то к моменту, когда я пришёл, явно было забрано преступником, его сообщниками, случайными прохожими, служителями или работниками тех мест. — Служителями или работниками? — переспросил Дазая, крутя головой в разные стороны и заинтересованно осматривая квартиру молодого детектива. — Охрана порта, грузчики, уборщики, садовники, волонтёры, официанты, офисные работники… — отозвался Достоевский, снимая шляпу и кардиган и небрежно бросая их на тумбочку в прихожей. — Чай, кофе? — спрашивает он, замирая на пути в кухню. — Нет, спасибо. — смотрит на него Дазай, стоя за спинкой дивана. — Отлично, тогда в кабинет. — М? — удивлённо приподнимает брови полицейский, но молча идёт за хозяином помещения в глубь квартиры. Кабинет оказывается просторным, удобным и точь-в-точь таким, каким всегда представляется кабинет частного детектива или сыщика. С картой города на стене, шкафом с бумагами, большим столом с компьютером, чашками из-под кофе и чая, бумагами, ручками, фломастерами, папками, кнопками-гвоздиками, фотоаппаратом и нитками разных цветов и материалов. — Ого. Здорово! — Да, наверное. — А вы необычный. — Да? — То говорите, то молчите. — Да. … И так, карта. — иностранец указывает на карту и поясняет: — Красный — места, где были найдены тела. Жёлтый — места где в последний раз видели жертву. Зелёный — места прописки и жительства жертв. Синий — места прописки и жительства того, кто жертву в последний раз видел. — Откуда информация? — Люди, камеры и всё прочее. — Ясно… Ко всем кнопкам-гвоздикам были приклеены номера. Справа от карты висели пришпиленные к доске, висящей на стене, листы бумаги с информацией и прикреплёнными к ним фотографиями. Доска висящая слева пустовала. — Это информация о жертвах и тех с кем они виделись? — спросил Дазай, кивком головы указав на доску, висящую у зашторенного окна. — М? Да. Ознакомься. — Достоевский махнул в сторону доски и вернулся к внимательному изучению карты. А полицейский тем временем последовал указанию детектива. Закончив с изучением информации о погибших, Дазай обратился к карте, на которую уже полчаса, задумчиво кусая губы, сосредоточенно пялился детектив. — Так! — Фёдор тряхнул головой, отводя взгляд от карты и неожиданно покачнулся. — Вы в порядке? — тут же среагировал полицейский, хватая детектива за плечи, стоя у него за спиной и удерживая его от падения назад. — Д-да… Просто не ел с утра… — отозвался Фёдор, прикладывая руку ко лбу и безрезультатно ища опору в бесплотном лице воздуха. — Я помогу вам. — отозвался страж порядка, ловя руку детектива, что бы тот мог на неё опереться, но того ведёт и он падает спиной на широкую и мускулистую грудь Дазая. Подсознательно, из-за чувства неловкости и смущения, Фёдор пытается вырваться, но падает обратно и сдаётся, откидывая голову на плечо полицейского и понемногу оседая на пол, будучи больше не в силах держаться на ногах. Заметив это, японец извернулся и, подхватив Достоевского под ноги и спину, понёс его из кабинета в соседнею с ним комнату, оказавшуюся небольшой спальней с двухместной кроватью, шкафом-купе и угловым столом, также заставленным пустыми кружками и заваленным бумагами, папками и кучей других принадлежностей, среди которых заманчиво поблёскивал чёрный пистолет, а рядом с ним лежала кожаная кобура на таком же кожаном ремне. Лишь мельком глянув на них, Дазай положил Фёдора на кровать, проверил пульс, дыхание и помчался на кухню по быстрому делать сладкий чай. Вернувшись, полицейский застал Фёдора лежащим на кровати, но с закинутыми на спинку кровати ногами. Не обратив на это внимания, он поспешил сесть на край кровати и помочь детективу сесть, чтобы тот выпил принесённый Дазаем чай. — Спасибо… — Не за что. Ложитесь, вам отдохнуть нужно. А я пока приготовлю что-нибудь. Вам поесть надо. — засуетился полицейский, понимая, что его старший напарник может умереть от голода при исполнении служебного долга. — П-постой… — едва ли не скулит Фёдор, хватая Дазая за руку. — Да? Нужно что-то? — В холодильнике… пусто. Тебе… — измученно шепчет Достоевский, замолкая на мгновение, чтобы облизнуть пересохшие губы. — Ничего, я быстро сбегаю в магазин. Я не потеряюсь, не волнуйтесь. — сжимает его руку юноша и бережно кладёт поверх одеяла, которым накрывает детектива. — … Воды… — сглотнув, просит юноша. — Хорошо, я сейчас принесу. — тараторит Осаму и подскакивая, несётся на кухню. Там набирает в стакан воду и осторожно возвращается в спальню. Одной рукой помогая Фёдору приподняться, другой он подносит стакан к его губам и держит, пока тот делает несколько жадных глотков, осушая полстакана. Потом он ставит стакан на прикроватную тумбочку и помогает детективу лечь обратно. — Я пойду в магазин, ладно? Вы не станете умирать без меня? — Не стану. — слабо улыбается детектив и от этой улыбки лицо его сразу как-то живее делается, милее и приятнее. — Угу. — Дазай кивает, улыбаясь в ответ, и спешно уходит, хватая своё пальто и едва ли не вылетая из дома, бежит куда-то в сторону, но после замирает и достаёт телефон, а после бежит в нужном направлении, в сторону магазина. Возвращается он минут через сорок, весь запыхавшийся, взмокший и пахнущий чем-то сладковато-приторным, с пакетом в руке и довольной улыбкой на губах. Оставив пакет на столе на кухне, Дазай спешит в спальню, проведать больного. Бледный Фёдор спит на кровати, свернувшись калачиком под одеялом и тихо сопя. Картина спящего детектива вызывает у полицейского умиление и он, решив не будить больного, идёт умываться и по тихому, наглея, пользоваться чужой ванной.

***

Уже вечер. Солнце катится за горизонт, а облака, купаясь в лучах заходящего светила, приобретают розоватые и рыжеватые оттенки. Жара спала и дует лёгкий ветерок, он колышет занавески на приоткрытом окне комнаты и вместе с рукой полицейского гладит спящего детектива по макушке. Но стоит чёрным ресницам дрогнуть, как осторожные поглаживания прекращаются, ведь шатен отстраняется, боясь быть уличённым в таком произволе. А детектив тем временем медленно открывает глаза и, немного проморгавшись, смотрит на полицейского. — Сколько… времени? — А… Я не знаю, уже вечер. Как вы себя чувствуете? — Горло… пересохло. — Дать воды? — Да… — Сейчас, я принесу с кухни. — шатен подскакивает с кровати и спешит на кухню, а обратно возвращается с полным стаканом воды и застаёт детектива, сидящим на краю кровати и смотрящим в пол. — Вот. Держите. — полицейский наклонился и протянул Фёдору стакан. — А? Ах, да, спасибо. — растеряно ответил юноша, принимая стакан из Дазаевской руки и принимаясь пить воду. — Вы не глянули на часы. — А, чёрт, забыл. — Ладно, это не страшно. Будем надеяться, что наш потрошитель не совершил ещё одно убийство. — Да. — вместе с репликой, в ответ на слова детектива, был совершён кивок головой. — Итак, вернёмся к нашим баранам. — сообщил Фёдор, вставая. — Баранам? — Да. Это… метафора. — О. Ясно. Но подождите! — Что такое? — Вам необходимо поесть. П… — М, ладно. Держи. — быстро согласившись и, тем самым, перебив Дазая, Фёдор сунул ему в руки пустой стакан и вышел из комнаты, бросив: — Я пойду умоюсь. — Ладно… — оторопело протянул полицейский, идя на кухню и начиная доставать не так давно купленные продукты из холодильника. Через пять минут на кухне появляется Достоевский, одетый в спортивные серые штаны и свободную белую футболку, а на столе уже стоит миска с недавно сваренным удоном и кружка с горячим чаем. — М, спасибо. — удивлённо благодарит детектив, садясь за стол и пододвигая к себе миску с лапшой. — Пожалуйста. — отвечает Дазай, пожимая плечом и садясь напротив хозяина квартиры. — М… — задумчиво жуёт Фёдор, а потом начинает: — Итак, что мы знаем? — Об убийце? Или о жертвах? — Начнём с трупов, они не меняются. — Ну… Все жертвы — девушки от 18 до 27 лет. Жили в разных районах. Последний раз их всех видели на расстоянии больше километра от места преступления. Все были одеты красиво если не шикарно. Финансовое положение у всех разное, но у некоторых совпадает. Может это что-то значить? — Нет. Дальше. — задумчиво бросает детектив и продолжает жевать. — М… Почти половина девушек была с кем-то, но на камерах не ясно кто это, а очевидцы не разглядели или не запомнили ни лица, ни одежды этого человека. … После их смертей в полицию кто-нибудь приходил? — Это мой вопрос. — Почему? — Ты — полицейский, я — детектив. Это мой вопрос. Нет, только родственники. — М, да. Наш отдел мало что знает… — Понятно. Теперь к трупам. — Но мы же их обсудили. — недоумённо вскинулся Дазай. — Нет, мы обсудили жертв, в моменты когда они ещё были живы, а теперь мы обсудим их трупы. Ясно? — Да. Трупы — у всех вскрыта нижняя область живота. Рана по виду профессиональная, зашита. Одежда сожжена недалеко от трупа. — Да… — Жутко… — полицейский ведёт плечами и морщится, представив себе картину убийства. — Едва ли не точь-в-точь убийства Джека Потрошителя, только более чисто и прилично. — Мнда… — Спасибо, было очень вкусно. — произносит детектив, вставая и отходя к раковине, чтобы поставить там грязную посуду и вернуться за стол к чаю. — А… Пожалуйста. … Вы выглядите живее. — отвечает Дазай, внимательно оглядывая внешний облик Достоевского. — Да? Спасибо. Но теперь перейдём к убийце. Предположения? — Ну… Это, вероятнее всего, человек, морально травмированный. — Почему? — Ну… Здоровый человек не стал бы убивать, а тем более вырезать органы. — Органы… Конечно! Органы! Крик! Никто не слышал криков, а на телах жертв нет следов сопротивления! Мы не знаем, как они умерли! — А результаты вскрытия? — Мне их пока не выдали. — А… Т-то есть как… «не выдали»? — Мне дали это дело только три дня назад. — И? — И ничего. Результаты вскрытия, кажется, ещё не готовы или им требуется ещё что-то, я не знаю, но их у меня нет. — Мы значит… в тупике, да? — Выходит, что да. А за окном небо уже потемнело и на нём, среди редких белёсых облаков, начали зажигаться звёзды. Потихоньку стали зажигаться фонари, а количество машин и людей на улице уменьшилось. Тени сгущались, звуки затихали. Покой и тишина. Ночь наступала. Дазай решил не беспокоить Фёдора лишний раз и предложил ему встретиться завтра и постараться добыть результаты вскрытий и какую-нибудь новую информацию. Детектив согласился и, проводив полицейского до лестничной клетки, попрощался с ним и закрыл за ним дверь на ключ и щеколду. Шатен же, спустился вниз, вышел из чужого дома и побрёл в сторону своего дома, наслаждаясь ночной тишиной и прохладой.