Decide who you are and do it on purpose/Реши, кто ты, и сделай это нарочно

      С тех пор как Эндрю вернулся домой, Тильда начала срываться. Ее обычная спираль рецидива ускорилась благодаря властному и бдительному взгляду Лютера.       Любая ее ошибка была на виду у этого человека, которого раньше это не волновало, а теперь стало чрезмерно важным. Он не знал, что она наркоманка. Конечно, не знал.       Он никогда не заботился об этом и не был рядом достаточно долго, чтобы заметить маленькие пристрастия Тильды.       Его мать стала еще хуже из-за Лютера, а Лютер стал еще хуже из-за Эндрю.       Эндрю, казалось, умел выводить людей из себя, в том числе и Аарона, а Лютер был чувствительным человеком.       Было похоже, что Эндрю отказывался говорить, если то, что он собирался сказать, не выведет кого-то из себя. Аарон пытался заставить его поговорить с ним. Он задавал ему самые разные вопросы, сначала глупые и неловкие, а потом стал задавать более глубокие вопросы, вопросы о Спирах.       Эндрю не ответил должным образом ни на один из них.       Аарон был так же одинок, как и всегда. Каким же глупцом он был, если верил, что что-то может измениться?       Через месяц все это стало слишком тяжело для Тильды, и она снова подняла руку на Аарона. Эндрю не было дома во время избиения, вероятно, он уходил воровать сигареты.       Однако он присутствовал при последствиях. Тильда ушла незадолго до возвращения Эндрю, а Аарон не мог сдвинуться с места, лежа на полу. Избитый и обессиленный.       Он услышал стук двери и, хотя его охватил ужас, что случится, если Тильда найдет его в таком виде, он не мог заставить себя сдвинуться с места.       Но вместо этого появился Эндрю.       И это было намного хуже.       Эндрю не нужно было видеть его таким. Эндрю не следовало. По какой-то причине он решил жить с ними, но Аарон не смог отплатить за это даже тем, что вел себя достаточно хорошо, чтобы не быть избитым.       Он ожидал, что Эндрю посмотрит на него с отвращением или просто пройдет мимо него в их теперь уже общую комнату, но вместо этого он просто стоял там.       Аарон отвернулся так быстро, как только мог. Он чувствовал себя так, словно даже делая это, он затрачивает слишком много энергии. Сотрясение. У него было сотрясение.       Сначала он подумал, что слова Эндрю показались ему галлюцинацией, шум был слабым, вероятно, из-за того, что у него самого раскалывалась голова.       — Да или нет?       Аарон моргнул и выдавил из себя жалкое: — Что?       — Я помогу тебе подняться, да или нет?       Мозг Аарона обрабатывал этот вопрос гораздо медленнее, чем следовало, но в конце концов он вздохнул и закрыл глаза, полностью доверившись Эндрю.       — Хорошо… — он попытался произнести это с уверенностью, но его голос был хриплым.       Без лишних слов Эндрю поднял Аарона и обнял его за плечи, вместе они дошли до своей комнаты. Эндрю уложил Аарона на кровать с удивительной нежностью. Мягкость, в которую Аарон почти поверил, была результатом заботы Эндрю.       Он сел рядом с Аароном, захватив стандартные обезболивающие, и попытался дать их Аарону, но Аарон покачал головой.       — Более сильное средство во втором ящике на кухне… — просьба в его голосе была очевидной.       — Я знаю, — сказал Эндрю, впихивая в его руку обезболивающее, а в другую — стакан воды, приказывая выпить.       После последнего взгляда на Эндрю, который искал что-то на его лице, но в результате остался с еще меньшим пониманием своего брата, Аарон сделал то, о чем его просили, всегда готовый угодить.       Они сидели в тишине, которая в кои-то веки не была неловкой. Примерно через десять минут Аарон больше не мог держать голову ровно. Он не хотел двигаться, он не мог. Он боялся, что Эндрю — это мираж, иллюзия, созданная сотрясенным мозгом Аарона. Если он пошевелится, Эндрю исчезнет. Он бы снова остался один. Без Ники, без друзей, без никого…       — Эндрю…       — Что. — спросил Эндрю, не глядя в его сторону.       — Можно я положу голову тебе на плечо? — неуверенно спросил Аарон.       Эндрю резко вдохнул, и Аарон почувствовал себя глупо за то, что заговорил. Он хотел взять свои слова обратно.       — Прости… — Аарона прервала рука Эндрю, прижавшая его голову к своему плечу.       На следующий день Эндрю продолжал вести себя как ни в чем не бывало, он игнорировал Аарона и пристально смотрел на Тильду. Возможно, Аарону привиделось то, что произошло накануне.       Он присоединился к команде Аарона по экси, и Аарон снова оказался хуже Эндрю. Людям в команде нравился Эндрю, даже если он в основном игнорировал их.       Во время обеда Аарон избегал Эндрю и выходил на задний двор школы со своей небольшой группой друзей. Он был желанным членом их маленькой группы при условии, что приносил с собой пару таблеток от мамы.       Аарон и Эндрю старательно избегали друг друга, пока Тильда не выбивала из Аарона дух, и так продолжалось несколько недель.       Пока однажды ночью их роли не поменялись местами. Аарон обнаружил, что Эндрю неловко сидит на диване, пытаясь прикурить сигарету, и с синяком под глазом.       — Эндрю…       — Нет. Это не твоя вина, — быстро сказал он, наконец зажигая папиросу.       — Ей в последнее время было тяжело. Если мы просто попытаемся облегчить ей жизнь, она не… — попытался объяснить Аарон. Тильда переживала особенно тяжелые времена в отношениях с Эндрю. Было очевидно, что чувство вины за то, что она бросила его, съедало ее изнутри…       — Не оскорбляй меня, защищая ее… Она приняла меня за тебя, — мир Аарона слегка накренился. Эндрю был избит до полусмерти из-за Аарона. Аарон был гребанным неудачником, а Эндрю страдал.       — Мне жаль, Эндрю… — прошептал он.       — Я сказал, это не твоя вина. Ее нужно вывести на задний двор и пристрелить, как старую лошадь, — прошипел Эндрю в редком проявлении гнева.       — Она не такая ужасная, Эндрю, клянусь, я просто… — он даже не знал, почему пытается оправдать ее поведение. Может быть, если бы он смог убедить Эндрю, что с ней все в порядке, он бы остался. Может быть, если Аарон сможет убедить Эндрю, тогда даже сможет убедить себя.       — Она не может остановиться, — закончил Аарон.       — Я могу заставить ее остановиться.       — Ты не сможешь.       — Смогу.              — Эндрю, не будь смешным, ты не понимаешь.       — Я заключу с тобой сделку. Мы будем вместе до старшей школы, без всяких стервозных подружек, ты перестанешь общаться со своими друзьями-наркоманами, которые используют тебя только для таблеток. Только я и ты, а я сделаю так, что она больше никогда тебя не тронет.       — Ты серьезно? Эндрю, не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.       — Я абсолютно серьезен.       Аарон посмотрел на Эндрю, ища любой признак того, что он шутит, но, как обычно, черты лица Эндрю были ровными. Вот только в его глазах появился блеск. Что-то новое. Доказательство того, что Эндрю действительно жив и испытывает другие эмоции, кроме безразличия.       — Я… Да. Я останусь с тобой, и ты заставишь ее остановиться, — наконец решил Аарон.       Эндрю кивнул один раз, затем с некоторым усилием дошел до входной двери и вышел, захлопнув ее.       Аарон научился не задаваться вопросом об уходе Эндрю, он всегда в конце концов возвращался, даже если это и заставляло Аарона волноваться.       В последующие недели Эндрю все реже появлялся в их маленькой квартире, и Аарон снова убедил себя, что это его вина.       Тильда была на работе, когда Эндрю хлопнул дверью их спальни. Он «пропадал» в течение трех дней. Аарон умолял Тильду вызвать полицию или кого-нибудь еще, так как он все больше и больше беспокоился за Эндрю. Его беспокойство привело к синяку под глазом, который ему поставила мама. Синяк был не так уж плох, он даже почти потускнел.       Эндрю схватил его челюсть и резко повернул голову, прищурившись на Аарона, вероятно, в поисках синяка, который был скрыт под косметикой.       Он отпустил его не очень мягко, прежде чем хмыкнуть.       — Поменяйся со мной.       — Что? — Аарон был растерян еще больше, чем тогда, когда его контузило.       — Она вернется через полчаса, поменяйся со мной местами.       — Ты имеешь в виду идентичность? — тупо спросил он.       Эндрю подмигнул ему. — Да.       Аарон встал, достал свою одежду из шкафа и передал ее Эндрю, Эндрю сделал то же самое, и после того, как они поменялись одеждой и немного подправили прически и прочее, они стали неотличимы друг от друга.       Аарон был Эндрю, а Эндрю был Аароном.       Эндрю приставал к Тильде, как только она вернулась домой, чтобы она взяла его на тренировку по экси, и в конце концов, думая, что он Аарон, она так и сделала.       Она бы не взяла его, если бы знала, что это Эндрю, она изо всех сил старалась избегать его. Аарон мог предположить, что это было чувство вины. К тому же Эндрю был не очень-то простым человеком.       Через два часа раздался стук в дверь.       — Я знаю, что у тебя есть ключи! — крикнул он тому, кого принял за Эндрю.       Раздался еще один стук, на этот раз более настойчивый. Аарон встал с дивана и протопал к двери.       — Эндрю, клянусь тебе… — он распахнул входную дверь, но вместо того, чтобы увидеть своего близнеца, увидел двух полицейских с серьезными лицами.       — Аарон Миньярд? К сожалению, у нас есть печальные новости о вашей матери и брате…       Аарона отвезли в больницу на заднем сиденье полицейской машины, и как только он добрался туда, то выбежал из машины, забыв закрыть за собой дверь. Когда он вошел, то увидел Лютера и Марию, которые уже ждали его там. Он рассмеялся. Он понятия не имел, что происходит, и был под слишком сильным напряжением для этого дерьма.       Он подбежал к тете и дяде, но не смог заговорить.       А что спрашивать?       С чего начать?       В конце концов он произнес одно предложение и только его.       — Где Эндрю?       Лютер нахмурил брови. — Аарон, ты должен беспокоиться не об Эндрю, а о своей мате…       Несмотря на множество глупостей, совершенных Аароном за шестнадцать лет жизни на земле, сам Аарон не был идиотом. Пообещав разобраться с Тильдой, Эндрю вдруг сел в машину к их матери, и теперь они в больнице.       Это было очевидно. Эндрю что-то натворил. Что-то непоправимое.       — Где Эндрю? — повторил он. Те немногие факты, которые Аарон знал, повторялись в его голове: Эндрю что-то сделал. Эндрю что-то сделал, и теперь они находились в больнице.       Лютер схватил его за плечи и крепко сжал — Аарон, твоей матери придется делать операцию. Произошла авария.       Ну вот, один член семьи на счету. Несмотря на то, что Аарон знал, он знал, что это дело рук Эндрю, он все равно должен был спросить еще раз.       — Где Эндрю?       — Он в порядке, состояние стабильное, — вмешалась Мария. Аарон не думал, что это было убедительно. В каком мире стабильное состояние равняется полному порядку?       Он не мог этого выносить. Он не мог находиться рядом с этими людьми. Он отлучился, чтобы сходить в туалет, и просмотрел свой дешевый телефон. Он нажал на свой наименее используемый контакт. Контакт, который звонил ему каждые две недели, и от которого он всегда отклонял звонки.       Он позвонил Ники.       Аарон ни с кем не разговаривал в течение полутора дней, которые понадобились Ники, чтобы добраться до больницы.       Ну… он говорил с Кевином, если это считается…       Если шепот с кем-то, кто определенно не мог его слышать, кого он никогда не видел, считается. Аарон задается вопросом, какого цвета сейчас кожа Кевина. За тринадцать часов, которые потребовались Ники, чтобы добраться до больницы, его мать была на операции около восьми часов. Наконец-то ее состояние стало достаточно стабильным для операции.       Эндрю все еще не было видно, им сказали, что он стабилен, но не более того, и хотя Аарон знал, что этот несчастный случай был намного больше, чем просто несчастный случай, и что это определенно было как-то связано с Эндрю, Аарон был в ужасе за своего брата.       Когда приехал Ники, он был в майке с низким вырезом, гордо демонстрирующей имя Эрика, отвращение Марии и Лютера было настолько очевидным, что заставило Аарона вздрогнуть. Ники выглядел пристыженным всего секунду, прежде чем увидел Аарона и бросился к нему, крепко обнимая.       Тильда Миньярд умерла на операционном столе через двадцать семь минут.       Аарон почти ничего не помнил, Эндрю наконец очнулся, Хэммики кричали друг на друга, а его мать была мертва.       Она была мертва.       И убил ее Эндрю.       Похороны были настоящим испытанием, люди, которых Аарон никогда не видел, разговаривали с ним так, будто он не знал, кто его мать. Так и было. Аарон не был глупым. Тильда была ужасным человеком и ужасной матерью, и то, что Аарон любил ее, не означало, что он не знал, что она была такой. То, что она умерла, не означало, что ее следует изображать святой. Каждый человек злил его все больше и больше.       Она всегда придерживалась хороших христианских ценностей. Она переспала с женатым мужчиной и забеременела.       Небеса обрели ангела. Это не так.       Ад тоже не обрел жертву, потому что не было смысла прославлять ее смерть таким образом.       Эндрю все это время был безучастен и безразличен, как будто не он убил ее, украв у него мать Аарона.       В конце концов они остались вдвоем у ее надгробия. Аарон не знал, почему Эндрю остался, может быть, чтобы позлорадствовать, ведь начался проливной дождь. Аарон начал безудержно рыдать, а Эндрю все еще не двигался. Его лицо оставалось идеальной стальной маской, не выражающей никаких эмоций, ни жалости, ни сожаления, ни раскаяния.       Одним движением Аарон подошел к брату и в порыве горя с яростью ударил его прямо по лицу. Он должен был на этом остановиться, будь это любой другой день, он даже не стал бы его трогать, но мать Аарона умерла, и человек, который был убийцей, стоял прямо перед ним.       Он снова замахнулся на Эндрю, на этот раз толкнув его вниз. Эндрю не успел среагировать, упав в мокрую грязь. Аарон последовал за ним и прижал его к земле. Он хотел, чтобы Эндрю сопротивлялся; ему нужно было, чтобы Эндрю сопротивлялся, чтобы ударить его, чтобы заставить его что-то сделать. Даже больное чувство удовольствия от смерти матери доставило бы Аарону больше удовлетворения, чем пустое выражение лица Эндрю.       — Сопротивляйся! — закричал он.       Он несколько раз тряхнул Эндрю, и Эндрю, наконец, схватил его за запястье, чтобы осмотреть.       — Черт возьми, сопротивляйся! — умолял он. Эндрю не сопротивлялся, он не отвечал, он просто крепче сжал запястья Аарона. — Почему? — умолял Аарон срывающимся голосом. — Почему? Просто скажи, почему, что я тебе сделал?! — взмолился он, и наконец совершенно безразличное лицо Эндрю раскололось.       — Не удивляйся, я свои обещания выполняю, и я именно это и сделал! — огрызнулся Эндрю.       — Ты… ты… что?! Что это вообще значит?       Он не получил ответа, Эндрю только усмехнулся и отпихнул его, чтобы уйти.       Ники искал его через некоторое время, его утешение ничем не смягчило боль Аарона. Однако он пообещал ему, что не позволит им попасть в руки Лютера.       Аарону было все равно. Он все равно скоро умрет. Он также не верил Ники, Ники едва исполнилось восемнадцать, у него не было денег, как же он собирался получить опекунство?       Ответом был Эрик. Парень, ради которого Ники все бросил. Парень, которого он теперь бросил ради Аарона.       Несмотря на деньги, которые присылал Эрик, после покупки дома в Колумбии они оказались на мели, и Ники устроился на две работы, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Одна из них была в не слишком известном заведении под названием «Сладости», а другая — в сомнительном ночном клубе «Райские Сумерки».       Эндрю и Аарон по просьбе Ники тоже устроились в Сумерки.       С деньгами было туго, но это было нормально, у него была крыша над головой, и чаще, чем когда он жил с Тильдой, у него была еда на столе.       Кроме того, у того, чтобы мыть посуду в Сумерках, были свои плюсы: несмотря на то, что он был слишком молод, чтобы пить, барменам он нравился настолько, что они делали исключение из правил, и в таком клубе, как Сумерки, найти себе развлечение было достаточно легко.       Эндрю узнал об этом только после трех раз, и хотя Аарон думал, что ему будет наплевать, он сильно ошибался.       Он пришел домой из школы и оказался запертым в ванной, которая была укреплена и снабжена отвратительными консервами.       Аарон кричал до потери голоса, он умолял и просил, но там не было никого, кто мог бы его услышать. Он подозревал, что Эндрю был за дверью в определенные промежутки времени, но он знал, что никогда не увидит тот день, когда Эндрю хоть на секунду забеспокоится об Аароне.       Три дня       Три дня он страдал и переживал ломку в этой клаустрофобной ванной, прежде чем Эндрю решил открыть дверь, чтобы выпустить его, но не успел остановить его, прежде чем тот выскочил из комнаты.       — Аарон. — сказал он, и Аарон остановился, думая, что может получить что-то похожее на извинение или даже объяснение, но вместо этого Эндрю просто сказал: — Второй раз я не заставлю тебя трезветь.       В этих словах была угроза, угроза, которую он услышал громко и ясно, и хотя часть его ненавидела Эндрю, он понимал, что ему дали шанс, который он не упустит.       Но это оказалось гораздо труднее, чем он думал. Как только пришла страховка жизни его матери, ему пришлось бросить работу в Сумерках, он больше не мог этого выносить. Он не мог справиться с искушением, зная, что находится всего в нескольких мгновениях от него. Знать, что есть способ выбраться из этого мрачного мира.       Они все еще ходили туда, Ники все же там работал, но Эндрю всегда присматривал за Аароном, не доверяя ему.       Аарон сидел за липким столом в Сумерках, ожидая, пока Эндрю вернется откуда-нибудь, а Ники закончит свою смену. Его взгляд был устремлен в одну точку. Он выпил, и этого было недостаточно, но он пытался…       Он очень старался, но просто не мог. Как раз когда он собирался уйти и найти то, чего так сильно желал, на стол перед ним упали два пакета. Он поднял глаза и встретился взглядом с апатичным Эндрю. Аарон гневно вскинул брови.       — Ты шутишь? Это какая-то уловка?! — недоверчиво спросил Аарон. — Я, блядь, пытаюсь, Эндрю. Я так стараюсь, чтобы не было рецидива. Я знаю, что мне приходится нелегко, но мне не нужно, чтобы ты бросал это мне в лицо, — прошипел он.       Выражение лица Эндрю не изменилось, и под взрывную музыку Сумерек Аарон подумал, что ослышался.       — Прими.       — Что?       — Они не вызывают привыкания и смягчают нагрузку. Прими, чтобы не было срывов, — объяснил Эндрю, разрывая и опрокидывая один из пакетов.       Аарон нерешительно потянулся за пакетом и повторил действия Эндрю.       Через пару минут мир стал ярким, и Аарон увидел звезды. Ночь пролетела как один миг, и не успел Аарон опомниться, как уже сидел у стены дерьмового переулка Сумерек и смотрел на небо.       Он коснулся бедра и обнаружил, что шепчет Кевину: — Знаешь, я не могу дождаться встречи с тобой. Я хочу сказать тебе, как сильно ты меня вдохновляешь. Я научился играть в экси, как ты. Мне это не так важно, но это частичка тебя. Единственная частичка, которая у меня есть, так что я возьму ее…       — Ты гребаный педик!       Аарон вскинул голову и побежал туда, откуда доносился звук. Часть его сознания знала, что это Ники попал в беду, еще до того, как он увидел его.       Аарон помнит, как оттащил Эндрю от полумертвых мужчин и крепко прижал к себе всхлипывающего Ники. Он не помнил, как Эндрю оказался здесь, но помнит полицейские сирены.       Он помнит, как они заставили Эндрю сесть на заднее сиденье полицейской машины, и помнит поездку в больницу.       Как выяснилось, с Ники все будет в порядке. Он был в довольно плохом состоянии, но с ним все будет в порядке.       А вот с Эндрю — нет.       Лекарства и терапия, назначенные судом, или тюрьма.       Это было простое решение.       И если Эндрю пугали препаратами, то он жутко на них реагировал.       Он был веселой насмешливой версией самого себя, что было самым далеким от Эндрю, которого знал Аарон. Он был злодеем, и Аарону было легко его возненавидеть.       И Аарон никогда не ненавидел его больше, когда этот чертов контракт от Воронов появился у их двери.       Аарон всегда знал, что Эндрю хорош в экси. Хорош настолько, что этому невозможно научиться, и хотя какая-то его часть всегда завидовала этому факту, Аарон никогда не задумывался об экси настолько, чтобы искренне расстраиваться по этому поводу.       Несмотря на то, что Эндрю был так хорош, после того, как он чуть не забил до смерти четверых мужчин, большинство, если не все колледжи, которые пытались завербовать его, отозвали свои предложения.       Все, кроме Воронов Эдгара Аллана. Команды Кевина.       Эндрю не раздумывал, прежде чем сжечь письмо на глазах у Аарона. Эндрю никак не мог знать, как сильно такой поступок расстроит его, но все же это было именно так.       Он сказал себе, что это все равно не имеет значения, потому что у Аарона не было желания быть Вороном. У него не было желания профессионально играть в экси.       Он почти убедил себя в этом, пока на их тренировке не появился Кевин и Рико Морияма. На полпути он заметил, как Рико насмешливо хмыкнул и ушел, оставив Кевина.       Всю оставшуюся часть тренировки Аарон старался изо всех сил, он так хотел, чтобы Кевин обратил на него внимание. Его вторая половинка была так близко, что он мог практически дотянуться до него. Аарон был далеко не в восторге от реальности своей сексуальности, но он понимал, что, несмотря на свое недовольство, его очень сильно тянет к Кевину.       Это было то, в чем он не хотел себе признаваться, поскольку, похоже, как мужчины, так и женщины считали этого человека по крайней мере в какой-то степени привлекательным. Но видеть его воочию было совсем другое дело.       Он заметил в нем множество деталей, как маленьких, так и больших. Именно в такие моменты Аарон отчаивался по поводу отсутствия у него художественного таланта. Он заслуживал того, чтобы его увековечили самыми лучшими красками. Кевин поистине был произведением искусства.       Аарон подумал, что боги, если таковые существовали, должно быть, смотрели на Кевина с презрением. Аарон не мог представить себе, какую зависть они испытывали, когда понимали, что создали нечто более замечательное, чем даже они сами.       Однако Кевин не удостоил Аарона своим вниманием. Он бросил на него короткий взгляд с болезненным выражением лица, которое Аарон слишком хорошо узнал.       Разочарование.       — Неужели ради этого мы проделали всю дорогу сюда?       Вдруг руки Аарона замерли на шнурках, и он поднял голову. На мгновение ему показалось, что жестокая критика Кевина была направлена на него, но вместо этого печально известный Кевин Дэй каким-то образом вырвался на свободу от фанатичных Орлов из школы Мэйкона и толпился у шкафчика Эндрю.       Это было еще хуже.       Эндрю ухмылялся от уха до уха, но было еще неизвестно, что Эндрю находил более забавным: потрясающее отсутствие у Кевина инстинктов выживания или тонко завуалированная ярость Кевина.       — Угадать с трех попыток, и первые две не считаются? — спросил Эндрю.       — Прекрати быть несносным.       — О, я еще даже не начал быть несносным. Подожди немного, и увидишь. — Эндрю закинул ракетку на плечи и махнул ею в сторону Кевина. — Знаешь, ты мог бы спасти себя от апоплексического удара или двух, если бы послушал, когда я сказал тебе, что мне это не интересно. Твоя глупость — это твоя проблема, а не моя.       — Но твоя — моя, — сказал Кевин. И от этого сердце Аарона немного сжалось.       — Я думаю, он просто назвал меня глупым, — сказал Эндрю, широко раскрыв глаза от притворного шока. — Подожди, мне нужно прийти в себя. Мне давно не было так стыдно. — Он откинул голову назад к шкафчику и заслонил Кевина, когда тот начал говорить. — Я сказал: «Минутку». Приятно видеть, что проблемы со слухом продолжаются. Слишком много мячей в шлем прилетело? Ты скорее на пенсию уйдешь, чем это случится.       Кевин хлопнул рукой по шкафчикам в двух шагах от лица Эндрю. В раздевалке воцарилась тишина, и Аарон не мог не вздрогнуть; неловкое напряжение сменило волнительную атмосферу. Любопытные взгляды товарищей по команде тяжким грузом легли на плечи Аарона, и ему оставалось только не отмахнуться от них. Он рискнул бросить взгляд назад, ища второго парня, и обнаружил Рико в дальнем конце комнаты. Легкая улыбка Рико исчезла; теперь он наблюдал за Кевином, прикрыв глаза капюшоном. Аарон вернул свое внимание к брату, прежде чем Рико заметил это пристальное наблюдение.       — Тебе должно быть стыдно за то, как ты играл сегодня, — сказал Кевин негромко, но сердито. Он говорил тихо, чтобы отсечь остальных Орлов от их разговора, но Аарон сидел достаточно близко, чтобы слышать. — Скажи, что это от препаратов. Скажи, что ты будешь играть лучше, если мы снимем тебя с этих лекарств.       — Если что? — спросил Аарон, застыв на месте. С тех пор как Эндрю посадили на наркотики, Аарон не знал ни секунды покоя.       — Глухой и заблуждающийся, — сказал Эндрю с восторгом. — Это не программа десяти шагов, знаешь ли. Это вроде как навсегда.       — Нет, если мы того не желаем, — сказал Кевин. — Мы можем отменить решение суда.       — Пара подписей для судьи, фотосессия с адвокатами…       — Рико всегда получает то, что хочет. Как и я.       — Вот оно, высокомерие Воронов, о котором мы так много слышали. — Эндрю ослабил хватку ракетки настолько, что уронил ее, и наклонился вперед к Кевину. Он сформировал указательный и большой пальцы в рамку и рассматривал лицо Кевина через нее. — Я видел более скромных болельщиц. Мысль, что ты лучше других, помогает тебе спать по ночам?       — А как ты спишь, будучи таким неудачником? — огрызнулся Кевин.       Эндрю постучал пальцем по виску. — Я овец считаю.       Кевин сделал недовольный жест и опустил руку. — Я отказываюсь брать тебя в команду, если ты будешь играть так же, как сегодня. Тебе не место на поле Воронов, если ты не хочешь быть лучшим.       — Какой лицемер, — сказал Эндрю, — учитывая, что ты построил всю свою карьеру на том, чтобы быть лучшим.       Аарон наблюдал, как они смотрят друг на друга, гадая, что это все, и Кевин наконец-то понял намек. Он наклонился и снова затянул шнурки, ему просто хотелось, чтобы все это закончилось, но он не сводил взгляда с двоих, стоявших всего в паре футов от него. Эндрю не стал ждать Кевина и отвернулся. Он пару раз повернул кодовый замок на своем шкафчике, чтобы открыть его, и бросил замок рядом с ракеткой. Он держал одну руку на защелке, чтобы открыть шкафчик, когда Кевин снова заговорил.       — Ты этого достоин.       Это был едва слышный шепот, но Эндрю замер.       Кевин дал ему лишь секунду на ответ, прежде чем продолжить. — У тебя такой большой потенциал, что я чувствую его, но ты растрачиваешь его впустую. Ты мог бы быть в Свите. Ты мог бы стать величайшим вратарем в истории. У тебя могло бы быть все, но ты даже не пытаешься. Вместо этого ты губишь себя на каждом шагу. От того, что ты играешь так, будто тебе все равно, кто победит, меня тошнит.       — Мы закончили, — сказал Эндрю. — Проваливайте.       — Не раньше, чем ты объяснишь, почему. Мне нужно знать. Посмотри мне в лицо и скажи, что тебе все равно.       Эндрю послушно повернулся к нему лицом. — Мне все равно.       — Ты не имеешь это в виду. Нельзя быть настолько талантливым и при этом ничего не чувствовать. — Кевин бросил на Аарона нетерпеливый взгляд. — Скажи ему, что я прав. — Это было первое, что сказал ему Кевин, первое, что сказала ему его родственная душа, и даже тогда все крутилось вокруг Эндрю.       — А смысл? — Аарон снял ботинки и отшвырнул их в сторону. Он снял носки до колен, чтобы расстегнуть ремешки щитков на голени. — Он всегда знает, когда я ему вру. Для тебя же лучше не втягивать меня в это.       — Это не ложь. Он…       — Он — Миньярд, — сказал Аарон, — а Миньярды выше дна не забираются. А теперь оставь нас в покое, — бросил он, раздражаясь не меньше Эндрю.       Кевин уставился на него, будто не понимая, на кого он смотрит, будто не мог поверить, что человек перед ним — его вторая половина, затем повернулся к Эндрю. — Пятнадцать минут, — сказал он. — Проведи со мной на поле пятнадцать минут. Если после этого ты еще захочешь, чтобы я ушел, я уйду. Тренер Фелдер, — сказал он, отвернувшись, прежде чем Эндрю успел ответить, — я одолжу у вас корт и вратаря, но вам придется одолжить мне кое-какую экипировку. Я не взял ничего своего.       — Я сказал тебе уйти, — сказал Эндрю. — Если ты заставишь меня повторить это в третий раз, тебя вынесут на носилках.       — Следи за манерами, Миньярд, — приказал Фелдер.       — Тренер? — спросил Аарон.       — Другой Миньярд. — Фелдер щелкнул пальцами в сторону ближайшего полузащитника. — Вы примерно одного роста. Доставай свое выездное снаряжение и побыстрее. Что касается тебя, — он окинул Эндрю язвительным взглядом, — то подними с пола эту дорогую ракетку и выйди на корт. И если я еще раз увижу, что ты неуважительно относишься к школьной собственности, тебя посадят на скамейку запасных.       — Только не на скамейку, тренер. — Эндрю притворился, что вытирает слезу кулаком в перчатке, и поднял ракетку. — Что угодно, только не это. Фелдер проигнорировал его сарказм с явным усилием. — Корт в твоем распоряжении, Кевин. Если понадобится что-то еще, только скажи.       — Я возьму с собой защитника. — Кевин указал на Аарона. — Обувайся.       — Не указывай мне, что делать, — сказал Аарон.       — Он сказал тебе надеть ботинки, — произнес Фелдер.       Аарон нахмурился, но сделал то, что ему сказали. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы затянуть щитки на голени и натянуть ботинки и носки. Он схватил ракетку и последовал за Эндрю на площадку. Неудивительно, что остальные Орлы последовали за ними. К тому времени, как Аарон добрался до двери корта, вся команда заняла скамейки запасных, чтобы наблюдать за игрой. Эндрю присел у ворот соперника, чтобы подождать, и Аарон занял свое место на первой-четверти. Кевину не потребовалось много времени, чтобы переодеться и присоединиться к ним, прихватив с собой ведро с мячами.       — Начинаем, — сказал Кевин и принялся забивать.       Аарон знал, что Кевин хорош. С тем количеством слежки, которое он вел, и с тем фактом, что у него были базовые знания о деятельности экси в СМИ, трудно было не знать. Однако Аарон никогда раньше не видел его игру вблизи и совершенно не был готов к встрече с ним на площадке. Когда первоначальный шок прошел, он направил все оставшиеся у него силы на борьбу. Но это абсолютно не помогло. Кевин снова и снова прорывался мимо него, и Кевин отбивал каждый его удар по воротам.       Аарону никогда не было дела до экси, кроме того, что это было связано с Кевином. Он занимался этим видом спорта, потому что это позволяло ему уходить из дома и не попадаться на глаза матери, и он продолжал заниматься им, потому что у него хорошо получалось, и какая-то часть его души отчаянно хотела иметь возможность общаться с Кевином. Ему не всегда нравились его товарищи по команде, и слова, которыми любил бросаться его тренер — командная работа, страсть, преданность — были просто словами. Они ничего не значили. Но на один маленький миг Аарон был впечатлен. Он подумал, не чувствует ли это и Эндрю, но тут же отбросил эту мысль. Это не имело значения. Это не имело значения. Он не имел значения.       Безразличие, за которое он цеплялся, не могло длиться долго, потому что Эндрю начал вставать и давать отпор. Эндрю пропустил восемь мячей, прежде чем отбил один из мячей Кевина прямо в него. Синяя защита шеи, которую Кевин позаимствовал, не дала ему перебить горло, но силы удара все равно хватило, чтобы Кевин немного пошатнулся. Это наверняка было больно, но рот Кевина искривился в быстрой, яростной улыбке. Дальше игра стремительно обострялась, как по жестокости, так и по скорости, но сил у близнецов оказалось недостаточно.       Рико стоял на внутренней площадке за воротами и стукнул по стене, когда их время истекло. Кевин поймал мяч на следующем отскоке и бросил его в одну сторону, посчитав бесполезным. Аарон с благодарностью остановился и потер ноющее плечо, но Эндрю тут же направился к двери корта. Кевин перехватил его и провел пальцем по решетке на шлеме Эндрю. — Ты все еще сдерживаешь себя. Почему бы тебе просто не показать мне, на что ты способен?       — У тебя проблемы со слухом или горизонтальная кривая обучения? — Эндрю спросил. — Вернемся к той части, где мне все равно.       Кевин не стал ругаться, когда Эндрю вырвал у него руку, но сказал: — Разве тебе не понравилось?       Эндрю задумался, потом сказал: — Нет. Ни капельки.       Он постучал двумя пальцами по виску в насмешливом жесте и ушел. На этот раз Кевин отпустил его. Аарон собрал разбросанные по площадке мячи и отнес обратно в ведро. Когда он вернулся в комнату, Эндрю уже был в душе. Аарон убрал свое снаряжение и помылся так быстро, как только мог. Не было причин задерживаться здесь после этого; они уже закончили свой разговор после тренировки, когда Рико и Кевин явились без приглашения. Аарон на всякий случай уточнил у Фелдера, но получил ворчливое прощание.       Эндрю был уже на полпути к парковке, когда Аарон вышел из раздевалки. Аарон догнал его у машины. Ники ждал их на водительском сиденье с заведенным двигателем и включенным обогревателем. Он повернулся, чтобы посмотреть на них, когда они оба уселись на заднее сиденье.       — Я уже собирался послать спасательный отряд, — сказал Ники. — Почему тренировка так затянулась?       — О, знаешь, — отмахнулся Эндрю.       Ники хмыкнул на этот бесполезный ответ и повернулся лицом вперед. Остальные Орлы оставались поблизости, чтобы еще поговорить с Кевином и Рико, так что выехать со стоянки на дорогу не составило труда.       — Хорошо, что у меня сегодня нет работы, иначе я бы пропустил начало смены. Скажите своему тренеру, чтобы он предупредил нас в следующий раз, когда захочет пробить дыру в расписании людей, ладно?       — Следующего раза не будет, — сказал Аарон. — Ники, скажи Эндрю, что он ужасный лжец.       — Во-первых, эта игра со сломанным телефоном надоела мне еще десять месяцев назад, — сказал Ники. — Во-вторых, почему я должен говорить Эндрю то, что он и так знает? Эндрю придумывает возмутительную ложь, потому что она его забавляет, а не потому, что он думает, что кого-то обманывает. Мне кажется. Я могу ошибаться. Я не понимаю всего мелкого шрифта этого «у-ху». — Ники покрутил пальцем возле уха, указывая на сомнительную вменяемость Эндрю, и ухмыльнулся Эндрю в зеркало заднего вида. — А что, я пропустил что-то хорошее?       — Нет, — сказал Аарон. — Ничего особенного. — Он удивился, что его голос не дрогнул.       — Обычная ерунда, — сказал Эндрю. — Не ревнуй, Ники!       Ники без споров согласился. — К слову о ревности, сегодня звонил Роланд и…       Аарон перестал слушать Ники, предпочитая наблюдать за миром из окна. Было уже достаточно поздно, и уличные фонари время от времени бросали блики на стекло. Он изучал очертания своего лица, изгибы и углы, которые совпадали у них с Эндрю. Они были близнецами, хотели они того или нет, могли они терпеть друг друга или нет, и это было как благословением, так и проклятием. Разлученное детство ничего не значило, и наркотики Эндрю в конечном итоге не имели никакого значения. Аарон по-прежнему видел в каждом дюйме своей кожи Эндрю, в крошечных жестах и повадках, которые они разделяли. Он всегда знал, когда Эндрю лгал.       Просто он никогда раньше не видел, чтобы Эндрю лгал самому себе.       — Аарон? — спросил Ники. — Ты слышал, что я только что сказал?       Аарон бросил взгляд через зеркало заднего вида на Эндрю. — Ни капельки.       Оказалось, что ни один из Миньярдов не собирается идти в колледж. Аарон знал, что этого не случится, но все равно был разочарован, пока в очередной раз кто-то не пришел за его братом. И снова Аарон оказался на втором плане.       Они пошли в Сладости, как они часто делали, когда к ним подошел один тренер, Дэвид Ваймак. По правде говоря, Аарон понятия не имел, кто он такой.       Похоже, Эндрю тоже не знал, так как сел за их стол, который Ваймак присвоил себе. — Я тебя не знаю.       — Ты — Эндрю Миньярд, — сказал мужчина, а затем перечислил впечатляющие показатели Эндрю по экси.       Аарон просто хотел поесть, черт возьми. Неужели он многого просил?       Цифры были впечатляющими, особенно если учесть, что Эндрю провел всего два сезона в команде Орлов из школы Мэйкона, но Эндрю отмахнулся от них, щелкнув пальцами. Это была не скромность, это была апатия. Эндрю не испытывал ни гордости, ни удовлетворения от того, что стал первым вратарем на юго-востоке. Аарон заметил, что он вообще ничем не гордится. Эндрю защищал ворота так, словно это было незначительное неудобство.       — Я это все и так прекрасно знаю. Я не знаю вас, — Эндрю посмотрел на него, но улыбка, которая все еще была нарисована на лице, выглядела неестественно. При виде этого Аарон вздрогнул.       — Я ваш новый тренер.       — Фелдер уходит? — Эндрю изобразил, что вытирает слезы с одного глаза. — Увы, как печально, я уверен, что по всему штату был слышен взрыв негодования! Ах, но я вру. На самом деле никто не будет по нему скучать. Но все-таки странно, да, уволиться в это время года? И странно, что вы тратите на меня свое время. Я, видите ли, выпускник, и всем отчаянно хочется, чтобы я закончил школу. Возможно, вам больше повезет, если вы будете играть в «привет-как дела» с младшеклассниками. Они останутся тут и в следующем году. Удачи и до свидания.       — Почему бы тебе не заткнуться на минутку и не дать мне объяснить? — он ворчал       — Эй, — сказал Ники, подняв руки вверх в знак протеста — нам не нужны проблемы, так?       — Разве для вас это не впервые? — спросил тренер. — Насколько я слышал, вы трое притягиваете неприятности, словно дышите ими.       — Вы полицейский? — спросил Аарон, глядя на мужчину.       — Он тренер, разве ты не слышал? — Эндрю сказал. — Говорит, новый Фелдер.       — Я ничего такого не говорил, — сказал Дэвид. — Теперь вы можете заткнуться? Я бы хотел поговорить сегодня.       Аарон молча наблюдал за ним пару секунд, затем протянул руку и смахнул все крошки на пол.       — Рад видеть, что у вас в семье хорошие манеры, — сказал Дэвид.       — Идите в жопу, — сказал Аарон скорее со скукой, чем с пылом. — Чего вы хотите?       — Как я уже сказал Эндрю, я ваш новый тренер, — сказал Дэвид. — Этой осенью вы втроем будете играть за университет штата Пальметто.       — Э-э, — произнес Ники, но ему потребовалось несколько попыток, прежде чем ему удалось произнести неуверенное: — Что?       Разум Аарона мгновенно закричал об опасности, мошенничестве, лжи. Если жизнь с матерью и научила его чему-то, так это тому, что ничего нельзя брать бесплатно, особенно от незнакомцев.       Эндрю ударил кулаком по ладони в возбужденном осознании. — Дэвид Винсент Ваймак. Лисья нора. Учебное заведение первого класса. Да?       — Именно так, — сказал Дэвид. — Мне нужна новая линия защиты, и, насколько я слышал, вы все еще не приняты.       — Мы втроем? — повторил Ники. — Кажется, вы ошиблись, потому что я выпустился пару лет назад.       — Я в курсе, — сказал Дэвид. — Ты не выбыл из программы и нигде больше не числишься. Ты имеешь право на обучение.       — Но я не… то есть, я здесь временно. Я планировал вернуться в Германию этой осенью после того, как карликовые клещи… — Ники сделал безнадежный жест в сторону близнецов. Его махание руками подтвердило слова школьного консультанта, сказанные в прошлом месяце: ни у Эндрю, ни у Аарона не было никаких конкретных перспектив после окончания школы. Они не подавали заявления ни в какие учебные заведения и нигде не работали, о чем никто не знал. — У меня там своя жизнь, к которой я хочу вернуться.       Аарону стало горько от того, что Ники так легко это сказал.       — Никто тебя здесь не держит, — прошипел Аарон, прохладное напоминание заставило Ники поморщиться.       — Я держу, — сказал Дэвид и высыпал содержимое своей папки на стол. Он не заметил, как взгляд Ники метнулся к контрактам. — Поставь Европу на паузу; через пять лет она все еще будет на месте. Бесплатное образование и возможность играть в команде первого класса — это не то, от чего можно легко отказаться.       Смешок Аарона был коротким и резким. Он знал о требованиях набора в Лисы. — Мы должны быть польщены тем, что вы приглашаете нас играть с вашими ничтожествами?       — Жестко, — сказал Ники.       — Зато правда, — сказал Аарон. — Он здесь и пристает к нам только потому, что мы подходим под его параметры неудачников.       — Примите разумное решение. Я предлагаю вам полную программу — все, начиная от школьных принадлежностей и заканчивая планом питания и спортивной экипировкой. Все, что вам нужно сделать, это поддерживать успеваемость и играть за мою команду. Назовите мне хоть одну причину, по которой вы мне откажете. — Рот Аарона слегка приоткрылся. Ему не обязательно было наслаждаться экси, чтобы использовать его для поступления в медицинскую школу. Он посмотрел на Эндрю. Они продлили свое соглашение, так что теперь все зависело только от него.       — Так это правда? — спросил Эндрю, как будто Дэвид ничего не говорил. — Мы тебе подходим, только потому что мы неудачники?       — Если бы вы были неудачниками, меня бы здесь не было, — сказал Дэвид. — Да, у меня есть стандарты набора, но твой двойник их совершенно не понимает. — Аарон нахмурился и посмотрел вниз. Это был не первый раз, когда его так называли, но все равно было обидно.       Эндрю сделал выразительный жест, намекая ему объясниться, но Дэвид не дождался его согласия. — Я ищу людей, от которых отказались, людей, которые отказались от самих себя. Лисья нора — это место, где вы сможете восстановить силы, перевести дух и снова встать на ноги. Это второй шанс.       — Это афера, — сказал Аарон. — Не понимаю, какое извращенное удовольствие вы получаете от лицезрения того, как люди издеваются над вашей отвергнутой командой, но…       — Как любопытно, — оборвал его Эндрю. Он оперся локтем на стол и закрыл лицо рукой. — Может быть, это маркетинговый ход? Должно быть, схема фантастически успешна, если вы придерживаетесь ее так долго. Но тренер, о тренер, будьте осторожны в своих просьбах, да? Вы откусите больше, чем сможете прожевать, если попытаетесь втянуть в это нас.       Дэвид посмотрел ему прямо в глаза. — Попробуйте.       — Ты подвергнешь всех риску. — В голосе Эндрю звучало почти восхищение. — Как самоуверенно.       — Моя команда начала обращать на тебя внимание, когда ты наплевал на Воронов, — сказал Дэвид. — Они знают твою репутацию и слышали все ужасные слухи. Я сказал им, что намерен подписать с тобой контракт, и впервые в жизни позволил им проголосовать. Это было единогласное решение. Так и должно было быть, если мы хотим привлечь на свою сторону школьный совет.       — Сколько? — спросил Эндрю.       — На следующий год остаются девять, — сказал Дэвид.       — Слышишь, Ники? Девять человек сказали, что мы не будем проблемой.       Тренер покачал головой. — Девять человек сказали, что вы станете серьезной проблемой, но они готовы с ней мириться. Вы трое — ответ на невозможную проблему. Нам нужна сплоченная линия обороны, вокруг которой мы могли бы перестроить команду.       — И вы пришли к нам, — сказал Аарон. Как никто другой, он знал, что они с Эндрю не были сплоченными.       Это было не совсем обвинение, но Дэвид задавался вопросом, что он упустил. Он поговорил по крайней мере с дюжиной людей в Мэйконе, прежде чем обратиться к своей команде со своим решением. Никто из них, ни Фелдер, ни консультанты по профориентации, ни учителя, не сообщили о каких-либо проблемах с близнецами. Они учились в большинстве одних и тех же классов, вместе ездили в школу и обратно. Они хорошо дополняли друг друга на корте. Ники не был учеником, но он был законным опекуном близнецов, поэтому директор и консультант встречались с ним несколько раз. Фелдер сказал, что Ники приходит почти на каждую игру, и он поручился за легкие взаимоотношения между двоюродными братьями.       — Да, — сказал Дэвид. — Ваши личные драмы выше моих сил. Меня волнует, как вы играете на корте, и мне нравится то, что я вижу. Я принял решение и буду его придерживаться. Принимайте свое, но делайте это быстро. Я не собираюсь ждать вечно.       — И куда же вы стремитесь? — спросил Эндрю.       — На вершину, — сказал Дэвид. — Я устал сидеть на заднице в окопах.       Аарон фыркнул.       — Ну что ж, дайте знать, как получится. — Эндрю зацепил пальцем угол своего подноса и потянул его перед собой. Другой рукой он отмахнулся от Дэвида, словно тот был назойливой мошкой. — Прощайте, тренер Дэвид Винсент Ваймак. Я собираюсь поесть.       Аарон встал и указательным жестом показал Дэвиду, чтобы тот проваливал. Дэвид подвинул свою стопку бумаг через стол к Ники. Ники откинулся от него, бросив быстрый взгляд на Эндрю. Эндрю не поднял глаз с того места, где он разбрасывал салат и халапеньо по своему подносу, но улыбнулся.       — Мой рабочий номер внутри, — сказал Дэвид. — У вас неделя.       Без лишних слов он соскользнул со скамейки, но далеко не ушел. Люди, которые ему сейчас были нужны, находились в кабинке прямо за дверью кузенов: Дэн и Мэтт вошли, пока троица отвлеклась, и заняли лучшее место для подслушивания. Судя по их напряженным выражениям, они были недовольны тем, что услышали. Дэвиду было все равно. Их предупредили, они все были в курсе. Кроме того, было не в новость то, что люди так пренебрежительно относились к Лисам.       — Вы все еще здесь? — спросил их Дэвид. — Мы закончили, если вы двое не заметили.       — Наконец-то, — сказала Дэн. — Я умираю с голоду.       — Если бы ты умирала с голоду, ты двигалась бы быстрее.       Ники и Аарон с пустыми лицами наблюдали, как Мэтт и Дэн встали, чтобы подойти к Дэвиду. Даже Эндрю смотрел на это развитие событий, и его улыбка превратилась в оскал. Дэн жестом попросила Дэвида подождать и бросила на Аарона уничтожающий взгляд.       — Еще раз назови нас неудачниками, — сказала она.       — Вы неудачники, — сказал Аарон, не стесняясь того, что его подслушали. — Ваш послужной список говорит сам за себя.       — Значит, ты тупой и засранец, — сказала Дэн и ткнула пальцем ему в лицо, прежде чем он успел ответить. — Неудачники — это не люди со слабой статистикой. Неудачники — это люди, которые не хотят пытаться, которые смотрят на непреодолимые шансы и преждевременно сдаются. Мои Лисы — не неудачники. Мы выкладываемся изо дня в день, потому что верим, что должно быть что-то лучше, чем это. Речь идет не о том, чтобы достичь этого быстро; речь идет о том, чтобы не сдаваться, как бы долго ни длилась борьба. Мы бойцы, — сказала она с ударением, и на этот раз она посмотрела в глаза каждому из кузенов. — Мы выбрали вас, потому что думали, что вы тоже такие. Если это не так, я отказываюсь от своих слов. У меня нет желания тратить время на людей, которые боятся рискнуть.       — Вы, должно быть, принимаете какую-то чудодейственную наркоту, — сказал Аарон. Он заметил взгляд, брошенный Эндрю в его сторону. Он попытался передать, что это была шутка, ответным взглядом.       — Это называется оптимизм, — вклинился Ники.       На чьей он стороне?       — О, так вот что это такое? — спросил Эндрю. — Я никогда раньше не видел его вблизи. Капитан, как вам удается стоять на ногах? Звучит изнурительно всегда думать, что все наладится.       — Гораздо утомительнее думать, что все останется по-прежнему, — сказала Дэн. — Я была там; я тоже так поступала. Я просыпалась и встречала каждый день с ощущением, что ничего большего уже не будет. Я покончила с этим и никогда не вернусь назад. Теперь ваша очередь. Присоединяйтесь к нам.       — Может быть, в следующий раз, — сказал Эндрю с яркой улыбкой. — А сейчас я ем. Прощайте.       Когда они вернулись домой, Аарон умолял Эндрю. Несмотря на свое безразличие к экси, он никогда не хотел играть в него так сильно, как сейчас. Он видел его, оно было размытым и далеким, но он видел его: будущее. Даже не просто будущее, а то, которого он так сильно желал.       Эндрю не очень хорошо отнесся к трудностям Аарона и ушел после особенно бурного спора, Эндрю выскочил из дома и вернулся только через два дня.       Но вернулся он с контрактами. Аарон поступал в колледж. Аарон собирался что-то сделать со своей жизнью.       Первый год с Лисами был жестоким, но в конечном итоге скучным. Кроме споров в команде, которые чаще всего возникали по вине Эндрю, ничего особенного не происходило. Кроме инцидента с Мэттом, но Аарон был в основном равнодушен к тому, что сделал его брат.       Но чем больше времени проходило, тем сильнее он чувствовал, как его гложут тайны. Несмотря на то, что Кевин был груб и жесток, когда он встретил его по какой-то глупой причине, Аарон все еще чувствовал, что тоскует по нему.       И он ненавидел себя за это. Его не только тянуло к этому человеку, он был болен и навязчив до такой степени, что это поглощало весь его разум.       Его мысли постоянно возвращались к той ночи в Сумерках, когда Ники подвергся жестокому обращению по одной и только одной причине, и вместо того, чтобы утешить Ники, как он должен был, как он надеялся, что кто-то сделает это для него, он сказал Ники, что он ему противен.       Он заслужил эти страдания.       Но Кейтлин пообещала, что это не так.       Поначалу она показалась ему невыносимо раздражающей. Она была слишком счастлива, чтобы быть настоящей, и это выводило его из себя.       Она много раз пыталась поговорить с ним, стать его другом, но каждый раз он отмахивался от нее.       Но судьба ненавидела Аарона, и его учитель объединил их для проекта по биологии. Она была занудой, и ее невозможно было игнорировать. — Аарон, не хочешь как-нибудь выпить кофе? — Аарон, можно я приду к тебе в общежитие? — Аарон, давай сходим в библиотеку.       Аарон Аарон Аарон.       И никогда — Эндрю. Никогда не близнец или двойник Эндрю, а просто Аарон.       И он ненавидел ее за это. За то, что она была единственным человеком, который видел в нем личность. Она так легко видела его насквозь.       В конце концов, он стал принимать ее приглашения на кофе, обед и ужин. Ему стало нравиться ее общество.       Он искал ее и считал своим другом.       Он возвращался с последнего занятия, когда услышал сопение и всхлипывание, и любопытство взяло верх над ним. Он завернул за угол и увидел Кейтлин, сидящую у стены с головой на ладонях и сотрясающуюся от рыданий.       На Аарона что-то нашло, и он бросился к ней, опустившись на колени.       — Эй, эй, Кейт, что случилось? — прошептал он, обнимая ее, как он надеялся, успокаивая.       — Я… я больше не могу, Аарон… — задыхаясь, пролепетала она и снова спрятала лицо.       — Подожди? Кейтлин, что случилось? Что ты больше не можешь? — судорожно спросил он. Он вцепился в ее плечи, заставляя ее посмотреть на него.       — Они ненавидят меня, я не могу…       — Кто, Кейтлин?       — Мои родители. Я просто… я просто хочу домой, но я не могу…       — Почему не можешь? — спросил он, надеясь понять.       — У тебя есть вторая половинка, Аарон?       — Я… — он запнулся, но она, похоже, не возражала.       — Имя на моей лодыжке — это имя девушки. И я люблю ее. Я правда очень люблю ее, но мои родители не… — она закрыла рот рукой.       Аарон не знал, что сказать. Что бы он хотел услышать? Он не знал. Поэтому вместо этого он просто обнял ее. Он надеялся, что этого будет достаточно.       Так и оказалось. Потому что, несмотря на неодобрение родителей, она не переставала говорить Аарону о своей второй половинке. Он чувствовал себя в какой-то степени виноватым, что не может быть таким же гордым или смелым. В конце концов, он спросил ее об этом.       — Тебе не стыдно? — спросил он и тут же пожалел о своей фразе, увидев, как осунулось ее лицо. — Я не это имел в виду! Как ты можешь так… открыто говорить об этом? — спросил он, надеясь, что она поймет. К счастью, она поняла, как и всегда делала Кейтлин.       — Ты стыдишься своей половинки, Аарон? — спросила она, и он на мгновение задумался.       Стыдно ли ему?       Нет.       Нет, ему было стыдно за себя.       Он рассказал ей все. Он рассказал ей, что Кевин оказался совсем не таким, как он себе представлял, что Кевин всегда казался каким-то озабоченным. Он стал рассказывать ей о своей матери, и она отвечала на каждую его правду своей.       Он предложил ей пойти с ним на банкет, а взамен притворился ее парнем перед ее родителями, чтобы они, наконец, приняли ее обратно. Они лгали всем, кроме друг друга, но это их устраивало.       Наступило Рождество, и Аарон взял Кейтлин в качестве своего «плюс один», что вызвало пристальный взгляд со стороны Эндрю, который он в итоге решил проигнорировать. Он ожидал, что все пройдет без происшествий, как и в предыдущий раз, и после того, как он добрался до их с Эндрю общего гостиничного номера, он все еще был в этом уверен.       Так было до тех пор, пока он не задремал, и резкая боль не пронзила его бедро. Это было мучительно, как будто каждый нерв в его теле загорелся, и его охватил огонь, но хуже всего пострадала его левая рука.       Она не принадлежала ему, не могла принадлежать. Он не мог пошевелить ею, задыхался и кричал, чувствуя, как на его руку снова и снова обрушивается сила миллиона кирпичей.       Эндрю очнулся через секунду и бросился к Аарону, корчившемуся в агонии. Аарон задыхался, кричал и тянулся к чему-то с каждой секундой, но боль, казалось, становилась только сильнее.       Пошатываясь, они дошли до комнаты, в которой жила Эбби, и Эндрю со всего размаху ударил ногой в дверь.       — Эндрю! Что…       — Помогите ему! — приказал он Эбби, прежде чем передать ей Аарона.       Эбби пыталась, но ничего не помогало, и в конце концов Аарон перестал кричать, не потому что стало менее больно, а потому что у него больше не было сил.       Примерно через десять минут после этого раздался резкий стук в дверь, из-за шума Аарон ожидал увидеть охрану. Вместо этого его встретили сгорбленный Кевин и мрачный Ваймак.       К груди Кевин прижимал левую руку, из которой струилась кровь.       — О… — прошептал Аарон самому себе, и Эндрю повернулся к нему, его лицо выглядело настолько близким к растерянному, насколько это вообще возможно при его улыбке.       Кевин посмотрел на него, заметив, и его лицо сморщилось, когда он разразился всхлипами.       — Похоже, кто-то хранит от меня парочку секретов! — сказал он, поворачиваясь от Аарона к Кевину.       — Эндрю, клянусь богом, не время! — крикнул Ваймак, отдавая Кевина Эбби, как Эндрю отдал Аарона.       — Но тренер, я уверен, что это не в вашей компетенции… — насмехался Эндрю.       — Не сегодня, не сейчас, сядь на место, Миньярд! — прорычал тренер, и на удивление Эндрю сделал то, что ему сказали.       — Кто это с тобой сделал? — прошептала Эбби.       И Кевин объяснил, как после многих лет нарастающего напряжения Рико наконец сорвался.       И несколько раз ударил Кевина по руке тяжелой ракеткой, пообещав, что тот никогда больше не будет играть.       Примерно через час после того, как Эбби сделала все возможное, чтобы спасти поврежденную руку Кевина, а он решительно отказался ехать в больницу, Эндрю встал и подошел к Кевину, который все еще изредка сопел и глазел на свое плечо.       — Это и вправду интересный вечер, птичка, но я думаю, что тебе пора возвращаться в свое гнездо. — прошептал он Кевину, стараясь, чтобы его услышали все.       Глаза Кевина расширились, и он на мгновение поперхнулся, прежде чем посмотреть в сторону двери. Аарон никогда в жизни не испытывал такого ужаса.       — Эндрю, он ни за что не вернется… — попытался Ваймак, пока Аарон не прервал его.       — Эндрю, пожалуйста… — проговорил он, даже не осознавая этого. Он знал, что Эндрю ненавидит это слово, он знал, что это вызовет реакцию, но Аарон слишком устал, чтобы обращать на это внимание.       — Ты знаешь, что я ненавижу это слово…       — Я знаю, но умоляю тебя, пожалуйста, Эндрю. Пожалуйста, заключи с ним сделку или что-то еще, только, пожалуйста, не заставляй его возвращаться… — всхлипывал Аарон.       Кевин не смотрел на Аарона, и в кои-то веки Аарон был благодарен ему за это. Эндрю начал истерически смеяться, и напряжение в комнате достигло небывалого уровня.       Примерно через три минуты Эндрю взял себя в руки и подошел к Кевину, он схватил его за челюсть и приблизил к своему лицу.       — Тогда ладно! Я буду защищать тебя, птичка. Но что ты можешь дать мне взамен?       Кевин впервые за эту ночь поднял голову, и в его глазах появилась решимость.       — Я дам тебе то, ради чего стоит жить.