*
В столовой на Гриммо, помимо Блэка, уже присутствовали Тонкс, Люпин и Бейли. Компания вела оживленную беседу, продолжавшуюся, казалось, достаточно длительное время. Ограничившись сдержанным кивком в качестве приветствия, Джина села напротив Римуса, чтобы обсудить смену патруля, с учетом приближающегося полнолуния, в ожидании остальной группы. — Северус должен принести сегодня твое зелье. — четыре пары глаз удивленно посмотрели на нее. — Как тебе удалось уговорить его? — пораженно спросил Люпин брюнетку. — Я плачу ему. — Джина заметила шок на лицах присутствующих и невольно закатила глаза. — Что? Каждый труд должен оплачиваться. — Ты не должна тратиться на меня. — Римус неловко поерзал на стуле, потирая друг о друга ладони. Джованна устало выдохнула, отводя взгляд в потолок. Она порядком отвыкла от бесконечного самобичевания Лунатика, в глубине души надеясь, что с возрастом он стал ценить себя больше. — Что во фразе «я буду финансировать Орден» было не ясно? — с доброй ухмылкой спросила Риччи. — Ремо, ты часть Ордена, и поддержание твоего здоровья так же важно, как закупка артефактов или создание портключей. И если есть такая возможность — грех ей не пользоваться. Люпин не нашел, что сказать против ее аргументов и лишь одними губами произнес тихое «спасибо», робко улыбнувшись. Блэк внимательно наблюдал за их общением, чувствуя безмерную благодарность к Джине за помощь другу, понимая, что у него не вышло бы убедить Нюниуса варить лекарство Лунатику ни за какие деньги. Возможно, одной из причин отказа стало бы это школьное прозвище. Он ждал, когда Джованна закончит все обсуждения с Люпином, чтобы поговорить с ней и как-то сгладить впечатления после последней встречи, но она не обращала на него никакого внимания, словно его не было в комнате, однако брюнета это не останавливало. Тем не менее, как только у него появилась возможность обратиться к Джине, неожиданно раздался голос Бейли: — Миссис Риччи, — нерешительно обратилась Аманда к итальянке, — могу я спросить? — заметив ожидающий взгляд брюнетки она продолжила: — А мистер Риччи присоединится к Ордену? Леонард Риччи был известным в своих кругах разрушителем проклятий далеко за пределами Южной Европы. Многие старались попасть к нему на стажировку, ведь это был практически золотой билет. И его участие в Ордене могло бы помочь Биллу Уизли привлечь гоблинов на их сторону, но некоторые новости ускользают от Альбиона. — Боюсь, это невозможно. — печальный тон ее голоса насторожил Блэка. — Он умер в прошлом августе. Вздох удивления и смущение вырвался из губ шатенки, которая хотела извиниться за свою бестактность, но ее резко перебили: — Что случилось? — серьезно спросил Сириус Джованну, определенно не ожидавшей заинтересованности с его стороны. — Какое-то древнее проклятие на золоте инков. — она отвела взгляд в сторону, и Бродяга понял, что ей тяжело говорить об этом. — Остальные участники экспедиции погибли в течение недели, но Лео прожил почти год в борьбе. Риччи старалась не думать о последних месяцах жизни мужа, наполненных муками, ведь не могла избавиться от ощущения, что сделала недостаточно для его спасения. — Мне жаль. — искренний тон брюнета привлек ее внимание, и когда она обернулась, он сочувственно посмотрел в ее черные, как беззвездная ночь, глаза. — Мне тоже. — Джина слегка прикусила щеку изнутри, вновь теряясь в воспоминаниях.*
Отчеты о дежурствах были практически идентичными из-за однообразного времяпровождения мальчика. Беспокойство о нем ощутимо росло, как и раздражительность Блэка, который изо всех сил старался не отправить Дамблдора словесно в далекое путешествие. Заметив нервозность Сириуса Снейп не упустил возможность подлить масла в огонь комментариями о его бесполезности. Лишь благодаря Римусу удалось избежать конфликта, ведь никто не хотел вступать в спор с леканом за несколько дней до полной Луны. Обсудив дальнейшие задания Ордена, а также скорый переезд семейства Уизли на Гриммо, участники начали покидать штаб. Первыми ушли Дамблдор и Снейп, будучи самыми занятыми в организации. — Ему нельзя доверять. — Сириус провел ладонью по густым волосам, в попытках успокоиться. — Дамблдор ему доверяет, значит и мы должны. — в голосе Люпина звучала усталость, указывая, что этот разговор между ними проходил неоднократно. — Вам обоим пора отпустить школьные конфликты и отбросить предвзятость по отношению друг к другу. — сделав глоток волчьего противоядия, он поморщился. Лунатик прекрасно понимал неприязнь друга к слизеринцу, но и не забывал их вины перед ним. — Бывших Пожирателей не бывает! — не унимался Блэк. — Интересно, ты в Азкабане научился в людях разбираться? — Джина хмуро посмотрела на Сириуса, когда он повернулся к ней. — Ты знаешь, что я невиновен. — прорычал брюнет, не веря, что она решила поднять эту тему прямо сейчас. — Главное верить в свою ложь, не так ли? — слова сами сорвались с языка, и все присутствующие в напряжении стали ожидать последующий скандал. Chi semina vento raccoglie tempesta. Но, ко всеобщему удивлению, ответа не было. Сириус стоял, словно онемевший, пытаясь осмыслить происходящее. Он успел забыть об этой особенности Джины рубить человека на части одними словами. Сириус всегда ненавидел в ней эту черту, наиболее за то, что чаще всего она оказывалась права. Даже сейчас. Блэк не мог отрицать косвенной вины за смерть друзей. Ведь если бы он не настоял на смене хранителя тайны, то Лили и Джеймс были бы живы. Гарри не рос бы сиротой. Римус не остался бы один. А сам Сириус не провел бы треть жизни за решеткой, терзая себя сожалениями. «Если бы». Ключевые слова, указывающее на необратимость ситуации. И Блэк знал, что заслужил каждую минуту, проведенную в Азкабане. — Уходи. — с трудом проговорил он, пытаясь не сорваться в последний момент. — Доброй ночи. — брюнетка бросила невозмутимый взгляд на присутствующих, сохраняя слизеринское хладнокровие, хотя была глубоко поражена реакцией Блэка. Она полагала услышать, как минимум, привычное для него «убирайся в ту дыру, из которой ты выползла», но никак не рассчитывала на его сдержанность. А он смотрел ей вслед, мысленно «хваля» себя за «успешное» налаживание отношений с ней.*
Сириус потратил несколько дней на подготовку комнат для семьи Уизли. Рассчитывать на домовика оказалось бесполезно — он был сильно занят рыданиями в постельное белье Вальбурги. И все же, Блэк был рад проводить дни в борьбе со всей нечистью в доме. Во всяком случае, это лучше, чем борьба с самим собой. По крайней мере, первую битву можно выиграть. Затворничество в кровном доме давалось ему гораздо сложнее, чем он ожидал. Каждый сантиметр этого места был наполнен множеством воспоминаний о временах, которые Блэк отчаянно мечтал забыть. Он будто был заперт в персональном аду, где ты сам себе мученик, и сам палач. Сириус изо всех сил старался избавиться от досаждающих образов, как от надоедливых насекомых, но один преследовал его словно тень. Джиа. Мысли о том, как сложилась бы жизнь их компании, его жизнь, если бы он хоть раз прислушался к ней, отравляли. На седьмом курсе, не сдержавшись после ее очередного скептического замечания, Сириус сказал ей, что она словно Дьявол, который стучится в голову. «Ну, если здравомыслие для тебя — грех, это многое объясняет». — голос Джины набатом звучал в его мыслях. Сириус всегда предпочитал жить лишь своей головой, игнорируя собственную некомпетентность в ряде вопросов, что с годами сыграло с ним злую шутку. Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно.*
Ежедневная рефлексия, ставшая негласным ритуалом Блэка, плавно перешла в волнение о предстоящем знакомстве с детьми Молли и Артура. Он знал, что они осведомлены о его невиновности, но не мог отделаться от липкого чувства отверженности. Сириус стоял напротив зеркала в ванной, стараясь придать себе наиболее нормальный вид, если это вообще возможно после 12 лет заключения, но получалось… Да вообще не получалось. — Если тебе нужен мой совет… — начал Люпин, опираясь плечом о дверной проем. Он недавно перебрался на Гриммо в качестве моральной поддержки. — Мне не… — пытался возразить Сириус, но его, казалось, никто не слушал. — …сбрей бороду. Серьезно, Бродяга, ты похож на маньяка. — усмехнулся шатен, лукаво глядя на друга. Блэк бросил в Римуса расческу, как снизу начал доноситься шум. Уловив крики проклятий, доносящиеся от портрета его дрожащей матушки, Сириус поспешил на первый этаж, чтобы скорее его закрыть. Следом за ним спустился Лунатик, чтобы поприветствовать прибывших гостей. — Здравствуй, Артур, Молли. С приездом, ребята. — мягкая улыбка озарила его лицо. — Надеюсь, вы без проблем добрались. — Профессор Люпин! — радостно воскликнули Рон и Джинни, не ожидая его здесь увидеть. — А что это был за крик? — одновременно поинтересовались близнецы. — Моя мать. — ответил Сириус, спускаясь с лестничного марша. — Если точнее, ее портрет. Добро пожаловать. – он мягко улыбнулся, стараясь сгладить неловкую ситуацию. — О! — смесь испуга и удивления отразилась на лице младшей Уизли. — Джинни! — шикнула на дочь Молли, попутно извиняясь перед хозяином дома за ее несдержанность. — Я же говорил, что ты распугаешь всех своей бородой. — с издевкой отметил Римус. — Все в порядке, Молли, я бы тоже испугался на ее месте. — спокойно ответил Блэк, игнорируя подначку друга. — Еще раз добро пожаловать. Зовите меня Сириус. Пойдемте, мы покажем ваши комнаты.*
День выдался шумным и беспокойным, но брюнет был этому несказанно рад. Общение с младшими Уизли скрасило его серые будни, мысленно возвращая во времена, когда он сам был подростком. После ужина взрослые начали готовиться к предстоящему собранию, удостоверившись, что их не смогут услышать дети. Этим вечером к встрече присоединились лишь Риччи, Тонкс и Дамблдор. На повестке все также было наблюдение за Гарри, и его состояние уже сильно пугало всех, кому он был небезразличен. — Мальчик совсем один, не представляю, как он справляется сейчас. — Молли вручную натирала посуду в попытках успокоиться. — Ты уверен, что необходимы столь радикальные меры? — в сердцах спросила она директора. — Я уверен, что Гарри поймет, чем были обусловлены наши действия. — Дамблдор сохранял невозмутимость, не поддаваясь всеобщему беспокойству. — Он не должен в этом участвовать. — Ты сам веришь в это, Альбус? — резко спросила Джина, смущая всех фамильярностью по отношению к директору, но ее это, казалось, ни капли не волновало. — Думаешь, Поттер, которого тянет к неприятностям, как мотыльков к свету, останется в стороне и не будет искать способы что-то разузнать при первой же возможности? — она поднесла сигарету ко рту, одним взглядом спрашивая разрешения закурить. — Ты ведь лучше всех знаешь, как сладок запретный плод. — тихо, чтобы никто, кроме них не слышал, добавила Риччи, выдыхая табачный дым прямо в лицо Дамблдора. Заметив, как холодная ярость медленно застилает его глаза, она повернулась к остальным: — Всякое полузнание хуже всякого незнания. В доме, полном детей, невозможно долго что-то скрывать. — Молли и Артур понимающе ухмыльнулись. — Они в любом случае уловят какие-то крупинки информации и эту кашу доложат Гарри, как только он переступит порог этого дома, что приведет к еще большим проблемам, из-за выводов, которые их юные умы попытаются составить. Твои действия могут нам очень дорого стоить. — вновь обратилась к директору Джина. — Мальчику в первую очередь. — Я думаю, ты излишне драматизируешь, Джованна. Они не узнают больше, чем необходимо. — заверил ее Дамблдор, на что она демонстративно закатила глаза. — Закончим с этим. У нас есть еще одна тема для обсуждения. Вторым вопросом на собрании стала предстоящая поездка Риччи в Италию для переговоров о создании укрытий и возобновления местной части Ордена. Было большое количество волшебников, желающих вновь присоединиться к борьбе, что оказалось весьма своевременным, учитывая ограниченные возможности в Великобритании из-за политики местного Министерства. — Джина, — Молли обратилась к знакомой, — твои дети останутся в Италии на каникулы? — Нет, они хотят вернуться со мной. — Джина заварила себе крепкий кофе, попутно предлагая напиток остальным. — Я подумала, если ты и Сириус, — они переглянулись от неожиданности, но быстро разорвали зрительный контакт, — конечно, не против, может им лучше будет остаться в штабе? — Думаю, это им решать, — Джина поставила кружку на стол, медленно потирая глаза от усталости, — если Блэк согласен принять еще троих человек на следующий месяц. — Я-то не против. Остается только надеяться, что у них не твой характер. — язвительно сказал он. — О, нет, что ты, они пошли в отца. — парировала она, одаривая Сириуса дежурной улыбкой.