Мир падших душ

      Июль стремительно перешел в август, а отношения между семьями так и не наладились.       Фред пытался поговорить с мамой еще раз, но Молли не изменила свое мнение о решении пары оставить детей, продолжая гнуть линию «вы слишком молоды, не знаете, на что соглашаетесь и вообще можете вскоре наскучить друг другу». Артур наоборот в итоге поддержал сына и даже встретился с Эдди у них в квартире, что, конечно же, не оценила его жена.       Джованна, в которой слизеринское хладнокровие соперничало с горячим южным нравом, позволила темпераментности одержать верх и заявила, что не станет разговаривать с Молли, пока та не извинится перед Эдвидже.                Предложение Сириуса отметить выпускной близнецов забылось само собой на фоне развивающего конфликта, и Джина со спокойной душой собиралась в Италию вместе с детьми и эльфами, зная, что контактировать с семьей Уизли ей было необязательно, как и присутствовать на скором дне рождении Джинни.       — Значит, ты и Сирио? — Данте хитро ухмыльнулся, помогая маме упаковывать вещи.       — О чем ты? — не замечая насмешливого тона, спросила она.       — О, ты знаешь. — парень игриво поднял бровь, скрестив руки на груди. — Вы в Норе не сильно беспокоилис о том, что вас могут увидет.       Джина бросила на сына недовольный взгляд, нахмурившись, и быстро отвернулась, продолжая разбирать шкаф, бормоча себе под нос.       — Не о чем говорить, Данте.       Услышав короткий смешок, вопросительно подняв брови, она посмотрела через плечо на парня, взгляд которого как бы спрашивал «да что ты?»       — Не смотри на меня так. И вообще из нас двоих — я родитель. Имей уважение и не лезь в мою личную жизнь.       От волнения ее голос слегка сорвался на последних словах, от чего она звучала, как кот, которого дернули за хвост, а Данте беззаботно рассмеялся.       — Так все-таки Блэк — част твоей личной жизни? — ехидно спросил он, а Джина кинула в него платок.       — Мы только договорились о свидании. — тихо сказала брюнетка и поджала губы.       Парень вальяжно подошел к шкафу и прислонился к нему плечом, смотря на мамин профиль, слегка наклонив голову.       — Мне просто интьересно, — вкрадчиво начал он, мягко улыбаясь, — как так вишло, что после стольких лет ты внов к нему что-то чувствуешь?       Джованна с прищуром посмотрела на сына, не желая обсуждать с ним эту тему, но понимала, что Данте так легко от нее не отстанет.       — Сердца людей, способные любить, стремятся, сын мой, каждое мгновенье к тому, что им приятно. — парировала она и лукаво ухмыльнулась.       Данте выразительно закатил глаза, поражаясь тому, что мама даже в этом разговоре нашла возможность процитировать творение Алигьери.       — Почему именно он? — спросил парень, подняв изучающий взгляд на маму. — Не то, чтоби у меня лично были к Блэку претензии, хотя… — протараторил он, слегка прищурив глаза. — Неважно, но вокруг множество других мужчин.       Джина слабо усмехнулась и стала рассматривать серо-голубые, как пасмурное небо, глаза сына.       — Я никогда не была особо влюбчивой. Мне с трудом давалось романтическое общение из-за собственного характера... Сирио единственный, кто видит во мне личность и принимает меня со всеми моими недостатками, не пытаясь переделать "под себя", а не просто гонится за моей внешностью или положением в обществе. Лео был таким же... К тому же, несмотря на его взрывной нрав и привычку говорить все, что приходит на ум, я могу быть уверена, что он честен в такие моменты, хоть эта честность часто бывает неприятной.       — Как долго ти забывала его после свадьбы? — неуверенно спросил он.       Джина тяжело вздохнула и отошла к окну, с тоской смотря на закат. Любопытство сына не сильно ее удивило, но она никому не говорила об этом прежде, и воспоминания о тех временах давались ей с трудом.       — Несколько лет… — наконец сказала брюнетка, прикусывая нижнюю губу. — У меня уже были чувства к Лео на тот момент, но этого было недостаточно.       Данте медленно подошел к маме и с неким смущением посмотрел ей в глаза.       — Может... Может, если бы у тебя не било под боком постоянного напоминания о нем, ты бы разлюбила его бистрее.       Джованна нахмурилась, обдумывая слова сына, которые болью отозвались в ее сердце.       — Если бы не было вас с Эдди, я бы в итоге не полюбила Леонарда. — наотрез ответила она, положив руку на плечо Данте. — Жила бы в бездетном гостевом браке с кучей любовников.       — Или стала бы как синьора Забини. — озорно усмехнулся он, а Джина лишь закатила глаза, но не смогла сдержать смешок. — А сейчас ты еще любишь папу? — с волнением спросил парень, приподняв сведенные брови.       — Конечно. — спокойно ответила ведьма, мягко улыбнувшись. — Я знала его всю жизнь и половину прожила с ним — такое не проходит, но его ничто не вернет.       Данте неуверенно кивнул, поджав губы, и вернулся к шкафу, чтобы продолжить сборы.       — Раз уж мы говорим о личном... — тихо начала Джованна, от чего у парня невольно напряглись плечи. — Ты собираешься поговорить с Гарри?       — Мне не о чем с ним говорит. — сухо ответил брюнет.       Ведьма подошла к сыну и осторожно коснулась его руки.       — Я понимаю, почему ты злишься, но он ведь действовал из благих намерений...       — И ты прекрасно знаешь, куда они ведут. — резко прервал ее Данте, но Джина лишь посмотрела на него еще более ласково.       — Гарри не мог допустить, чтобы с Сирио что-то случилось. Он — его единственная семья.       — А ты — моя. — горько ответил парень, с болью в глазах глядя на маму. — Неизвестное проклятие, кома... Я будто снова оказался на 5 курсе, когда пришло письмо о ранении папы.       Данте отвел взгляд в сторону, чтобы перевести дыхание, а Джина не могла сдержать слез, видя, как дрожат его руки в этот момент. Она знала, что детям было очень тяжело это пережить, учитывая, что между ними на тот момент были не самые лучшие отношения, и они разрывались от внутреннего конфликта и беспокойства о ней, но сын прежде не делился своими чувствами так открыто.       — Я нье знал, как быть с Донатой, если бы с тобой что-то... Nonna и nonno далеко, а я бы один не справился... И Эдди — она бы не простила себя никогда...       Джованна обняла сына, судорожно вздыхая, понимая, как сильно подвела детей, вступив в Орден.       — Тебе не Гарри нужно винить, а меня. — плача, прошептала она. — Я не думала, что буду участвовать в подобных миссиях.       Данте грустно усмехнулся, словно признавал, что эти мысли уже посещали его.       — Я не виню Эрри. Я просто его не понимаю... — Джина посмотрела сыну в глаза, вопросительно сведя брови. — Его родители пожертвовали собой, чтоби спасти ему жизн, а он... Такое чувство, что он специально ввязывается в любие опасности, словно хочет скорее с ними воссоединиться.       Брюнетка невольно вздрогнула, а парень плавно выпутался из маминых объятий и продолжил собирать чемодан.       — Я знаю, что у него очьен тяжелая жизн, что он за свои 15 лет прошел больше, чем многие и за 80 не пройдут, но он не один такой.              Джованна не нашла, что на это ответить, но и не собиралась спорить с сыном, понимая его позицию. Она молча стала помогать ему со сборами и через несколько минут тихо попросила:       — Не говори о нас с Сирио сестрам пока что, пожалуйста.       Данте игриво улыбнулся, подняв руки вверх.       — Это не мое дело.                                                        

*

               На следующий день Джина вместе с близнецами и эльфами приземлилась около ворот родительского дома в Палермо, а Эдди даже не упала как обычно. Старшая Риччи взмахнула палочкой, про себя произнося специальное заклинание для открытия кованых дверей, и направилась к вилле по вымощенной дорожке.                По бокам вдоль аллеи рос кипарис, каждое дерево было аккуратно выстрижено конусообразными спиралями, а за ними виднелся сад с апельсинами, оливой и опунцией, и слышался шум Тирренского моря.                Компания не спеша шла к дому, наслаждаясь жгучими солнечными лучами и соленым морским воздухом, смешанным с ароматами фруктов, а на пороге их уже ждала взволнованная Донна.                — Мама! — воскликнула девушка и бросилась обнимать Джину, которая еле сохранила равновесие от такого налета.                — Привет, милая. — любовно сказала брюнетка, крепче прижимая дочь к себе. — Мне кажется, или ты стала выше? — спросила она, рассматривая Донату с головы до ног, когда та ее отпустила.                — Немного. — улыбнулась девушка, пожав плечами, и пошла приветствовать остальных.                Данте удостоился теплых объятий, а Эдди лишь сухого неловкого приветствия, но смущающий момент прервали бабушка с дедушкой.                — С приездом! — широко улыбнувшись, сказал Луиджи, и, медленно спустившись по ступенькам, обнял сперва Джованну, а после — внуков.                Луи был невысоким, жилистым мужчиной со смуглой кожей и угольно-черными волосами, несмотря на преклонный возраст, а классическим римским профилем походил на самого Цезаря. Он часто улыбался, согревая своим природным обаянием окружающих, но в его черных глазах можно было заметить танцующий дьявольский огонек.                  — Ну, что вы все на улице столпились! Пойдемте скорее в дом — вам нужно отдохнуть с дороги, как раз и ужин будет готов. — захлопотала Анжела, беря Джину под руку.                Утонченная итальянка из высшего общества в миг превращалась в наседку, оставаясь наедине с семьей.       Анжела была фигуристой женщиной на полголовы выше своего мужа, с буйными каштановыми кудрями, мягкими каре-зелеными глазами, выразительными высокими скулами, классическим овальным лицом, пухлыми точеными губами, аккуратным, чуть вздернутым носом и пленительной родинкой на левой щеке.       И даже в свои неполные 80 лет многих поражала своей красотой.                Проводив детей в дом, она вместе с Донной и Луи вернулась в столовую накрывать стол, пока остальные располагались в своих комнатах. Ужин вышел большим даже по меркам итальянцев: аперитив с легкими закусками из домашних оливок, нарезки сыров, мяса, овощей, брускетты с начинками, паста и ризотто на выбор в качестве основного блюда, легкие салаты и морепродукты на второе, и, конечно же, десерты — панакота с цитрусовым джемом, джелато и печенье с фисташками.                — Мы ждем кого-то еще? — поинтересовалась Джованна, заходя в комнату, пораженно смотря на еду, на что Анжела отрицательно покачала головой.                — Не волнуйся, — тихо сказал Данте, подойдя к матери, — не пропадет — кое-кому нужно есть за троих.                Джина с сыном усмехнулись, а Эдди толкнула брата локтем под ребра, недовольно цокая. Доната слегка покосилась на них, словно что-то слышала, но сразу же вернулась помогать бабушке.                Вечер быстро перешел в ночь, незаметно пролетев за всеми разговорами и смехом. Близнецы рассказали об учебе и холодной войне с Амбридж, Джованна — о магазине и суде, обходя стороной свое ранение, а Донна восторженно говорила о поездке:                — Мы смотрели, как мамы учат их летать, а потом мне даже разрешили покормить самых молодых! Они достаточно ручные в детстве, только не контролируют огонь, когда кашляют или чихают. — тараторила она, активно жестикулируя.                — Этот парень, Чарли, — мягко сказала Анжела, сделав глоток вина, — сказал, что есть похожие программы в других заповедниках. Мы с Луи хотим, чтобы Доната вновь поехала в следующем году.                — Я не против, но в сейчас не лучшее время, чтобы загадывать наперед. — с тоской ответила Джина, прикусывая нижнюю губу.                — Эдди, — обратился к внучке Луи, чтобы отвлечь всех от мыслей о войне, — расскажи, как у вас дела с… Федерико? Прости, я не уверен, что правильно запомнил его имя. — он послал девушке извиняющуюся улыбку и поджал губы.                — Д-да, — запнулась она и начала нервно водить вилкой по тарелке, — Фрэдди. Я сейчас живу с ним и его братом, мы вместе снимаем квартиру.                — О, это серьезно. — заинтересовано сказала Анжела и передала девушке бокал с вином.                — Н-нет, спасибо, я н-не хочу. — Эдди кротко улыбнулась бабушке и сделала большой глоток сока.                — Все в порядке? Ты не заболела? — поинтересовалась женщина, с беспокойством смотря на внучку, а Джина положила руку дочери на колено, как бы говоря «я с тобой, не волнуйся».                — Нет, я просто… Мне нельзя. — быстро, но твердо сказала Эдди, а старшие с Донной вопросительно посмотрели на нее. — У меня есть новость... Я беременна. У нас с Фрэдди будет двойня.                Три пары глаз шокировано смотрели на нее, и только звон приборов, которые выронила младшая Риччи, заполнял столовую.                — Ура! — воскликнула Эдвидже и слегка ударила вилкой по стакану, натянуто улыбаясь.                — Это правда? — шепотом спросила Доната, переводя взгляд между мамой и братом, и с выдохом откинулась на стул, когда они кивнули.                — Подожди, хотите сказать, что мы будем прабабушкой и прадедушкой? — недоверчиво прошептал Луи, переглядываясь с женой. — Я-я поздравляю тебя. — дрожащим голосом произнес он и прикрыл слезящиеся глаза рукой, а Анжела громко всхлипнула.                — Вы не расстроены? — обеспокоенно спросила Эдди, смотря на них.                — Расстроены?! Что ты! — Луи вскочил со своего места и подошел к внучке, чтобы обнять ее. — Мы просто не думали, что застанем это. Ты ведь знаешь — мы с Анжелой больше 20 лет пытались завести детей и уже стали смиряться с тем, что этому не бывать, когда у нас появилась Джованна, а после и вы. Но правнуки, еще и двое! Милостивая Юнона! Как мы можем быть не рады?!                Эдди, по лицу которой было видно, что она чувствует облегчение от такой реакции, не могла совладать со своими эмоциями и громко расплакалась, утыкаясь лбом в плечо дедушки. Луи ласково прижал ее к себе, поглаживая по спине, позволяя своим слезам свободно течь по лицу.       — А где кольцо? — шепотом спросила Анжела у Джины, глядя на голые руки внучки, на что та покачала головой, намекая, чтобы эту тему сейчас не поднимали.                — Теперь мы просто обязаны с ним познакомиться. — усмехнулся Луиджи, бросая многозначительный взгляд на дочь.                                                        

*

               — И как тебе перспектива стать молодой бабушкой? — с доброй насмешкой спросил Луи, прогуливаясь с дочерью в зачарованном саду.                — Сложно сказать — пока что это не кажется реальным. — срывая апельсин с дерева, ответила Джина и пожала плечами. — Но они, похоже, действительно рады, что у них будут дети, а это главное. К тому же, Фред отличный парень, и он очень заботится об Эдди.                — А Сирио знает, что Эдвидже беременна? — он заинтересованно посмотрел на дочку, которая боролась с кожурой.                — Да. — жуя фрукт, ответила брюнетка и протянула вторую половину апельсина отцу.                — И как он отнесся к тому, что скоро станет дедушкой?       Джина резко остановилась и вытаращила глаза на папу, который лишь лукаво улыбался.       — Не смотри так, Джованна.                — Откуда ты?.. — изумленно спросила она, подняв вверх сведенные брови.                — Я не слепой. — усмехнулся Луи и продолжил идти. — И к тому же, ты моя дочь, и мне хочется верить, что я тебя знаю. И я более, чем уверен, что ты бы не стала рожать этих детей, если бы они были от Лео. Не так скоро.                Джина недоверчиво покачала головой и отвернулась, глядя себе под ноги. Она плелась рядом с отцом, раздраженно усмехаясь осознанию ситуации.                — Мама тоже все знала? — уточнила она, понимая, какой ее ждет ответ. — Салазар, иногда вы так раздражаете... Если вы все поняли, почему не сказали нам?                — Между мужем и женой палец не клади. — задумчиво произнес Луиджи, на что Джованна демонстративно закатила глаза и громко цокнула. — Что? Это нас не касалось — Данте и Эдди наши внуки не зависимо от того, кто их отец.                Она недовольно фыркнула, взмахнув руками, и пошла впереди папы.                — Вы, наверное, неплохо повеселились, наблюдая, как мы пытались скрывать это годами! — сказала Джина, посмотрев на отца через плечо, и закинула дольку апельсина в рот.                — Весьма. — рассмеялся мужчина, уклоняясь от брошенной в него кожуры. — Ты ведь уже рассказала детям о Сирио?                — Да… — мгновенно поникла ведьма. — Это было… трудно. Особенно с Эдвидже.                — Неудивительно — она всегда была вспыльчивой и склонной делать поспешные выводы, как и ее отец. — мужчина усмехнулся, многозначительно глядя на дочь. — Но судя во всему, вы это пережили.       Он обнял Джину за плечи и подошел с ней к лавочке, жестом предлагая присесть.       — Чем он сейчас занимается?                — Сирио? — поинтересовалась она, на что Луиджи кивнул. — Отдыхает с Гарри, собирается переехать в дом Альфарда, ищет работу в Министерстве. — он удивленно посмотрел на дочь, на что та покачала головой. — Не спрашивай.                — Мне кажется, им двоим не помешал бы теплый морской воздух, как считаешь? — озорно глядя на брюнетку, риторически спросил Луи.                                                        

*

               Пока мама с дедушкой гуляли в саду, Эдди решила посидеть во дворе — послушать сверчков, вдыхая плотный раскаленный аромат фруктов вперемешку с вечноцветущими орхидеями, которые бережно выращивала бабушка.       На крыльце она увидела Донату, сидящую на ступеньках и смотрящую на звездное небо. Девушка повернулась на шум и изумленно вскинула брови, словно не ожидала никого тут увидеть.                — Прости, я не хотела тебе мешать. — отступив немного назад, сказала брюнетка и намеревалась уйти, когда голос сестры ее остановил:                — Ты не мешаешь. — спокойно ответила Донна и вновь повернулась к небу.                Мешкая, Эдвидже осторожно села рядом, сохраняя комфортное расстояние между собой и сестрой. Она также подняла взгляд, пытаясь отыскать известные себе созвездия.                — Я знаю, что очень виновата и перед мамой, и перед вами с Данте, и понимаю, почему ты не хочешь общаться со мной, но я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь просить меня. — с горечью сказала Эдди, продолжая смотреть на звезды. — Я скучаю по тебе.                Повернувшись к сестре на последних словах, она ласково улыбнулась, и начала подниматься, а Донна мягко коснулась ее ладони.                — Я тоже по тебе скучаю. — возвращая брюнетке улыбку, Доната подсела ближе и от волнения неуклюже обняла ее.                Эдвидже всхлипнула и притянула сестру к себе, утыкаясь лбом в изгиб ее шеи, а младшая растерянно вздрогнула, не понимая, как успокоить девушку.                — Извини, это все они. — прислонив ладонь к животу, сказала старшая и усмехнулась сквозь слезы.                — Мне трудно понять, что это на самом деле происходит. — монотонно произнесла Донатэлла, уставившись на все ещё плоский живот Эдвидже.                — Мне тоже. — улыбнулась Эдди, вызывая у младшей легкий смех.                — Как это произошло? В плане, я знаю, откуда берутся дети, но…                — Это совпало с ранением мамы. — понимая, о чем спрашивает Доната, сказала брюнетка. — Я слишком нервничала, думая о ней, чтобы заметить изменения в себе.                — И как вы восприняли, когда все узнали?                — Сперва не поверили. — вздохнула Эдди, выпуская сестру из объятий. — Потом поругались, после вместе плакали, не понимая, что нам делать дальше. Много говорили, днями напролет, обсуждая все варианты, пытались принять решение. В итоге пошли в Мунго, считая, что сейчас не лучшее время, чтобы заводить детей, но там нам сказали, что у нас двойня, и все началось заново — мы не поверили, потом поругались, а после плакали, не понимая, что нам делать дальше. — она горько усмехнулась и поставила руки за спиной, опираясь на них. — Фрэдди первый понял, что мы сами не в состоянии здраво мыслить, и пошел к маме за помощью.                — Что ж, он гораздо умнее, чем пытается казаться. — улыбнулась Донна и неосознанно скопировала позу сестры. — И что, мама убедила вас оставить их?                — Нет, она просто напомнила, что мы с Фрэдди не одни.                — Мерлин, он, наверное, с ума сходит от того, что у вас двойня.                — Ты не представляешь. — рассмеялась Эдди и принялась копировать парня. — Я всегда знал, что именно у меня будут близнецы! О, они будут, как мы с Джорджио! Ну, или как ты, но вряд ли!                Брюнетка криво пародировала его акцент и интонации, но Доната все равно разразилась заливистым смехом, который звонко отскакивал от каменных стен дома.                — Вы кому-то еще рассказывали? — поинтересовалась младшая, вытирая слегка выступившие слезы.                — Да, Сирио и родителям Фрэдди. — настроение Эдди резко упало, и Донатэлла это заметила.                — Они, я так понимаю, не радостно все восприняли?                — Ну, Сирио просто пытался взорвать Фрэдди взглядом, смотря на него, как коршун на мышь.       — А сам-то? — язвительно хмыкнула Донна, а Эдвидже усмехнулась, кивая.       — Артур, казалось, сначала вообще не понимал, что происходит, но в итоге весьма спокойно все воспринял, хотя и долго о чем-то с Фрэдди говорил, а Молли… — брюнетка тяжело вздохнула, взъерошив волосы руками. — Она считает, что Фрэдди совершает ошибку и в итоге сломает себе жизнь.                — Ты сейчас, как обычно, преувеличиваешь или…                — Нет, она именно так и сказала. И не раз. — горестно перебила ее старшая. — Я не хочу пересказывать разговор — мне нельзя нервничать, спроси лучше у мамы, но ты бы слышала, как орал на нее Сирио в этот момент. — с неким благоговением добавила Эдди.                — Могу представить. — ответила Донна с ухмылкой, намекая на ссоры Блэка с портретом его покойной матери. — И что вы думаете делать?       — Ничего. — пожала плечами Эдвидже. — Мы свое решение приняли, дальше ее очередь. Знаешь, мы ведь даже не просили Молли как-то помогать нам или содержать, а она реагирует так, словно забота о наших детях целиком ляжет на ее плечи.       Девушка вздохнула, потирая лоб ладонью, а Доната приобняла осторожно ее за плечи.                — О, Флер с Биллом помолвлены! — радостно воскликнула Эдди, резко повернувшись к сестре, и хлопнула в ладоши.                 — Флер? Флер Делакур? Быть не может! Он что, заколдовал ее, чтобы она так скоро согласилась выйти за него? — беззлобно рассмеялась Доната, на что брюнетка лишь покачала головой.                — Кажется, мы одни так думаем. — сказала Эдвидже, многозначительно смотря на сестру.                — То есть, ты не одна в немилости у Молли? — с насмешкой спросила младшая.                — Ну, думаю, на моем фоне Флер им должна казаться благословением божьим. И ладно Молли, но Джинни меня поражает — мало того, что открыто хамит Флер по поводу и без, называет флегмой, дразня за акцент, так еще и жалуется, что та общается с ней, как с ребенком, хотя сама именно так себя и ведет. — практически рыча от негодования, сказала Эдвидже и, поднявшись, стала расхаживать вдоль крыльца. — Она даже не думает о том, как трудно общаться на чужом языке, особенно, когда учишь его всего пару лет, и в целом жить в чужой стране с абсолютно другими нормами!       Эдди искренне была расстроена из-за отношения к Флер со стороны Джинни, ведь сама не так давно проходила через подобное.       Насмешки из-за неверного произношения, недопонимание с собеседниками из-за того, что путаешь слова, похожие по смыслу или используешь не совсем подходящие синонимы. Считаешься грубым лишь от того, что не знаешь язык на уровне носителей, и говоришь намного прямолинейнее, хотя и не пытаешься никого намерено задеть или оскорбить. Не говоря уже о разнице менталитетов и понятий того, что в общении с малознакомыми людьми допустимо, а что нет.       — Что-то я не помню, чтобы Джинни хоть раз над кем-то из нас смеялась из-за акцента... — многозначительно глядя на сестру, протянула Донна. — И после этого еще слизеринцы лицемерные.                — Жалуешься на будущую свекровь? — с издевкой спросил Данте, опираясь плечом на одну из дальних колонн, а девушки лишь мягко рассмеялись и позвали сесть рядом с ними.                Парень активно присоединился к разговору, от чего сплетник внутри него ликовал, что выражалось в его хитрой ухмылке.       Так троица и просидела до поздней ночи, говоря обо всем, что беспокоило их в последнее время, пока старшие не отправили всех отдыхать.