Можно мне стать свободной, отец?

      Эрин очнулась в больнице, совершенно не понимая, что происходит. Её голова болела так, будто она ударилась ею об стену раз так двадцать примерно. Рядом с ней сидели Армин и Микаса и, видимо, уже долго ждали её пробуждения: у них был усталый и взволнованный взгляд.       — Что произошло? — еле как выдавила из себя девушка.       — Эрин, слава богу, ты очнулась. Пока ты была без сознания произошло нечто ужасное! — протараторил Армин.       Осмотревшись, Эрин поняла, что Эрена тут нет.       — Где Эрен?       — Кто? Ааа… Эрен… Ты когда-нибудь замечала странности в его поведении?       — К чему ты клонишь, Армин? Говори, как есть.       Эрин не покидало тревожное чувство. Будто произошло что-то ужасное.       — Эрен оказался титаном, — ответила Микаса вместо Армина.       — Что? Как это произошло?       Пока ребята рассказывали о том, что произошло, пока я была в бессознательном состоянии, мои мысли в голове крутились одна за другой, но ни одна не задерживалась в ней.       «Как это произошло? Что теперь будет с Эреном? Его убьют? Почему? Почему я опять вынуждена терять близкого мне человека? Нет. Он единственное спасение от титанов. Он не должен умереть. Если разведкорпус видел его и знает о том, что он помог закрыть дыру, то они посчитают его хорошим шансом для спасения от титанов, они не должны его убить, не посмеют. Иначе придётся…»       — Эрин, освободите палату, как я вижу, с вами всё хорошо, просто небольшое сотрясение мозга, а вот у других раны потяжелее.       Голос доктора вывел меня из мыслей.       — Хорошо.       Мои друзья смотрели в моё непроницаемое лицо, пытаясь понять, что сейчас у меня в голове происходит. Я встала с койки и поспешила выйти на свежий воздух, а мои друзья молча последовали за мной. Тишина была очень громкой, словно все люди исчезли. Но стоило мне вылезти из своих мыслей, как звуки заполнили пространство.       — Эрин, ты знала о том, что Эрен титан? — аккуратно попытался выведать у меня Армин.       Я попыталась сделать максимально удивленное лицо и посмотрела на него.       — Армин, как думаешь, если бы я знала об этом, то молчала бы? — максимально расширяя свои глаза для убедительности, спрашивала Эрин.       Повисла тишина среди нас, каждый задумался о своём. Таким образом, мы пришли в столовую, в которой обедали солдаты. «Точно, сейчас уже обед. Нужно что-то съесть, в животе как будто пустая дыра». Стоило Эрин войти, как все замолчали и начали коситься в её сторону. Армин и Микаса шли рядом. Мы только сели за пустой столик, как к нам подошли полицейские.       — Где нам можно найти Микасу Аккерман и Армина Арлерта?       — Мы тут, — подняла Микаса руку, тем самым выдавая нас.       — Вы должны явиться на суд Эрена Йегера, как свидетели, — сказал полицейский, смотря на меня.       — Сестра Йегера должна пройти с вами, у неё тоже будут спрашивать сведения.       Мы отправились на суд. В моих мыслях крутилось миллион мыслей, и в одновременно ни одной. Я просто делала то, что нужно. То, что правильно.

******

      В зале суда было шумно. Очень шумно. Здесь собралось слишком много людей: от солдат до обычных людей, торговцев, также присутствовали члены культа стен. Раньше от них отмахивались словно от мух, теперь же из-за всей суматохи люди от отчаяния начали верить и приходить в церковь к ним, чтобы помолиться. Они стали авторитетом в их глазах, а те и рады, что теперь с ними считаются, даже позвали на такой важный суд. Только вот слушать их бредни никто не станет, слишком они повёрнуты на стенах. Эрин окружали три человека из военной полиции, держа её в ежовых рукавицах, чтобы глупостей не делала, тем более, что её тоже подозревают в умении превращаться в титана.       «Один из моих худших сценариев начинает сбываться, это плохо» — единственное, о чём она думала, наблюдая за всей это суматохой в суде. К слову, руки её были связаны, слава богу, что в рот ничего не засунули. Зная этих солдат, они могли даже собственными носками ей рот закрыть, только потому что она тоже под подозрением. В зал вошёл человек, и тут же настала тишина. Он встал на место, где должен был стоять судья, и представился.       — Предлагаю начать, меня зовут Дариус Заклай. Эрен Йегер, ты солдат, который поклялся посвятить свою жизнь государству, я прав? — скорее для галочки спросил главнокомандующий, ознакамливаясь со всей информацией из рапорта солдат.       — Да.       — Это особый случай, поэтому здесь собрался особый военный суд. Так что решать твою судьбу предстоит мне, а именно: жить тебе или умереть. Возражения есть?       — Возражений нет, — понимая всю ситуацию, ответил Эрен.       — Но перед этим я бы хотел задать пару вопросов твоей сестре. Приведите сюда Эрин Йегер.       Повсюду начался шёпот: «У этого монстра есть сестра?» «А в друг она тоже титан?» «Бедная девочка, каково теперь ей жить, зная, что её брат — титан?» «Она с ним тоже в заговоре» «Ещё один монстр, сколько же их ещё ходит среди нас?»       Все они, как безмозглые бараны, начали строить свои догадки на пустом месте. Как стадо, один сказал — другие повторили. Меня сзади грубо пихнул один из солдат, заставляя идти меня к центру зала.       — Итак, Эрин Йегер, — произнес Заклай, читая, видимо, рапорты о моих способностях, как солдата, и мою биографию. — Как я вижу, вы с Эреном двойняшки. Так, на первый взгляд и не скажешь. Я как будто смотрю на две разные стороны одной монеты. Если бы мне не предоставили её биографию, то я бы мог, наверное, подумать, что их родство — это шутка. Их различие очень велико, но это, скорее всего, на первый взгляд. Эрен: импульсивный, легко падок перед эмоциями, очень целеустремлённый, на тренировках выкладывается на 100%, вечно влезает в споры и драки. Его же сестра — полная противоположность. Если верить этим рапортам, Эрин Йегер: холодный ум, хотя перед титанами потеряла сознание, скорее всего, испытала шок, очень трудно вывести на эмоции, если она сама их не хочет показать, на тренировках отлынивала, хотя потенциал в ней есть, часто спасала Эрена и, в основном, не совершала лишних действий, о себе никакой информации личного характера не разглашала, общается только со своим братом, сводной сестрой — Микасой и их общим другом — Армином, как-то видели её болтающей с Энни Лайонхарт: единственный человек, с кем она общалась поодиночке за все годы обучения, вся информация общая, ничего лишнего для анализа её личности нет, довольно скрытная. С ней будет труднее.       — И так, Эрин, как Вам погода?       — Погода подстать для суда моего брата, — сухо и безразлично ответила девушка, которая уже просекла, что тот пытался вывести её из себя для того, чтобы развязать и ей, и Эрену язык.       — Ну, что же, я не желаю Вам зла, Вы ведь и сами понимаете, что на существование человека-титана нельзя закрывать глаза, — фальшиво-добро пытался вести речь главнокомандующий, Эрин же отвечала ему холодным, как лёд, взглядом.       — Ну что ж, формальности, видимо, не для Вас, значит, перейдём к вопросам, отвечайте честно и без утайки, если попытаетесь, то для Вашего брата последствия будут хуже, чем для Вас.       «Можете не пытаться, Заклай, я знаю, что Эрен стратегически важен для нас всех и что вы его не тронете, а сейчас устраиваете всего лишь фарс». Солдат, что стоял за мной, ухмыльнулся.       — Эрин, знали ли вы, что Эрен - человек-титан?       — Нет, как Вы знаете из рапорта, Эрен утверждает, что сам не понимает, откуда у него эта сила и почему до этого она не появлялась. Мне нечего добавить.       — Хорошо, я принимаю Ваш ответ. Эрин, замечали ли Вы за Эреном странное поведение? Например, восхищение титанами, жажду убийства, врождённое отношение к людям? Может, Эрен делился некими странными секретами с Вами?       — Нет, я не наблюдала такого поведения за Эреном, — всё также холодно отвечая и смотря в глаза главнокомандующему, продолжала я, между нами была битва взглядов: он словно пытался вывести меня из себя, уничтожить мой контроль, но у него этого не получится, я давно безупречно контролирую свои эмоции и слабину даю редко.       — Последний вопрос: Эрин, как думаете, кто помог Эрену стать титаном?       — Не имею понятия.       — Хорошо, судя по Вашим глазам, Вы не врете.       Дальше я не могла наблюдать, что происходит в суде, меня увели оттуда и заперли в камере, а солдаты сказали мне, что выпустят меня, когда допросят разведкорпус.       В камере Эрин была одна, соседние пустовали. Из-за этого ни единой души не было рядом, Эрин сидела в дальнем углу комнаты и поджала колени к себе, обхватив их руками опустив на них голову.       Тишина давила на неё, мысли начали сменяться одна за другой, не было ни одного звука, за который можно было зацепить свое сознание, чтобы отвлечься. Она так старательно избегала одиночества, но не потому, что имеет страх остаться одной, а потому, что боится оставаться наедине со своими мыслями и с воспоминаниями этого человека, с остатками его разума. Девушка пыталась и до сих пор пытается это подавить, но его воля к жизни перед смертью оказалась слишком сильной. Когда Эрин остаётся наедине, его воспоминания давят на нее.       Все думают, что она ходит везде с Эреном, потому что любит его настолько, что не может и минуты без брата провести, кто-то даже из 104 корпуса как-то сказал: «Вот это я понимаю, брат и сестра, они так неразлучны, вот бы и мне также», но они просто не понимают, как ей плохо, когда она одна. Эрен та ещё задница, любящая искать приключения. И благодаря этому Эрин не в падает в эту паутину её мыслей.       Сейчас, сидя в тёмном замкнутом помещении, её пожирает это, мысли одна за другой крутятся в её голове. «Никчёмная» «Думала, что все так просто?» «Не жалко было его?» «Монстр» «А ведь у него была семья» «Кем ты себя возомнила?» «Ты все та же слабачка» «Кого ты хотела обмануть фальшивой уверенностью?» «Кого ты хотела обмануть своим фальшивым 《холодом》?» «Ты съела его» «На что ты надеялась?» «Этот мир не спасти» «Отец чепухи наговорил, а ты и поверила» «Дура» «Слабачка» «Чудовище!» «Как только все узнают о твоей силе , сразу тебя бросят» «Тебя убьют без сожаления»       Нет… нет… нет, нет, нет, замолчи, замолчи!       — Замолчи! ЗАМОЛЧИТЕ! Я не виновата… я не монстр… Я просто… Я ПРОСТО ХОЧУ БЫТЬ НОРМАЛЬНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ!!! Я не хотела этого, на эту роль мог подойти кто угодно, кто угодно, но не я! Я всего лишь следовала воли отца, я просто хочу быть <i>свободной<i>… Этот мир уже давно прогнил, его не спасти. Мне тоже больно… — одинокая слеза скатилась по щеке Эрин, негативные мысли уже поглотили её, заставив впасть в отчаяние. Она очень хотела быть свободной, она хотела сидеть дома, пить чай и не бояться, что в любой момент ей нужно будет бежать, что титаны могут прорвать стену, что она опять потеряет близких. Только сейчас, оставшись одной, она поняла, как сильно болело её сердце, как будто его сжали со всей силы в руке, а потом оставили так — помятое — дальше биться, её лёгкие горели так, словно у неё отобрали воздух, словно она где-то там, но не здесь.       Слезы лились и лились, и как бы девочка не корила себя за них, она не могла их сдержать, она так давно не плакала, не была так одинока, как сейчас, да, у неё есть друг, брат, неродная сестра, но даже им открыть свое сердце, открыть свои переживания она не могла, и до сих пор не может, как бы они не были ей дороги, как бы они ей не были близки. И от того, что она не могла открыться им ей было ещё больнее, как будто в горле застрял ком, а в сердце стреляет тысяча иголок. Было больно и от того, что сейчас она так слаба, что судьбу Эрена решается именно сейчас: когда её нет рядом, когда она не может его защитить, а, может, его судьбу уже решили? Эрин даже не знает, сколько времени прошло.       Эрен всегда был рядом, всегда защищал её, не смотря на её колкости в его сторону, и даже сейчас, когда она сидит здесь, она уверена, что где-то там Эрен действует, хочет помочь, и он может, ведь это Эрен, а она слабачка, которая никогда не сравнится даже с Микасой, та и в правду сильная. Эрин не уверена, что хотя бы сможет не то что убить, а выжить среди титанов, имея даже три запасных УПМ. Слёзы всё катились и катились, Эрин рыдала навзрыд, не переставая, ведь потом она проснётся, и тогда на сердце будет просто пусто, не более. И тогда опять придётся притворяться той, кем не является, потому что она слаба настолько, что даже не может открыть своё сердце дорогим людям.       Она плакала от всего горя, уверенная в том, что её никто не слышит, но Армин был неподалеку, так как пришёл посмотреть, всё ли в порядке с Эрин, ради этого он набрался храбрости и тайком пролез сюда. Однако сейчас был вынужден сидеть возле двери камеры и слушать её слезы, от которых сердце сжималось так сильно, что хотелось забрать её боль себе, хотелось разделить её печаль напополам. Он даже не подозревал, что ей так плохо: «Эрин всё время это чувствовала, а я даже не подозревал об этом, я ужасный друг…» Но прерывать её он не хотел, он не желал, чтобы она знала, что он всё слышал, ведь он сам понимал, каково Эрин, когда мир настолько жесток. Армин просто сидел, облокотившись об стену, и мысленно поддерживал Эрин, успокаивал, потому что физически он сделать этого бы не смог, их разделяла стена, эта чёртова стена.       С одной стороны сидела девушка, которую убивали собственные мысли, а с другой — парень, который хотел обнять её и успокоить, чтобы она знала, что он рядом, что он поддержит, что он не хочет, чтобы она плакала, что её слезы приносят ему боль, что так она убивает и его тоже, что он хочет стать ее героем, хочет защитить от несправедливости этого мира, что всегда хотел быть для неё всем.       Но вместо этого она согревала себя иллюзиями, что потом всё будет хорошо, что завтра будет лучше, чем сейчас. А он мечтал о том, что когда-нибудь сможет побороть себя, что сможет сделать что-то. Однако он откладывает то, что хочет сделать сейчас, но потом он сам понимает, что это будет и не нужно. А сейчас они оба сидят на холодном каменном полу, страдают от несправедливости этого мира, но из-за этой чёртовой стены они не могут помочь друг другу, не могут понять одну истину, не могут понять, что, открыв сердце кому-то, им станет легче. И всё это из-за чёртовой стены.