Феномен Кицунэ

      — Макото, я люблю тебя! Я обманула Ханагаки, всё это время мне нужен был лишь ты!..       Нацуми совершенно по-варварски запихнула в рот кусок едва подсоленного тофу, с искренним изумлением в широко распахнутых зелёных глазах уставившись в подвесной телевизор над потолком. Она зачаровано покачала головой, причмокивая себе под нос. Маленький пыльный экран издали рябил драмой японского кинематографа: школьница пачкала острые коленки, умоляя сомнительного вида парнишку извинить её неизвестно за что. Звонкий голос главной героини плаксиво вещал преисполненный странных метафор монолог. Сперва Нацуми попыталась проникнуться. Спустя пять минут её начало клонить в сон, а сдерживал лишь фактор раздражения, вызванного молчанием мужского персонажа. Когда речь зашла о Паоло и Франческо, шокированный зритель в лице Нацу присвистнул. Понимания к чему это было сказано, так или иначе, не прибавилось. Капли слёз очерчивали дорожки на пухлощеком лице, смешиваясь со стеной непроглядного ливня. Подростки тем временем не спешили сдвинуться с места, в слоу-мо застыв посреди дождливого слякотного тротуара под спорную в своей трагичности музыку.       Нацуми зябко поёжилась, покачнувшись на стуле около настенного продолговатого стола. Шлёпнув ладонью по жёлтой протертой столешнице, отчего полупрозрачная опустевшая упаковка из-под тофу дрогнула, фыркнула:       — Иу. А они, типа, принимают инвестиции в здравый смысл?       Ответ последовал почти сразу:       — А у Вас, Леди, есть средства для инвестиций?       Девушка, даже не вздрогнув, загадочно хмыкнула, вполоборота оглядывая внезапно нарисовавшегося собеседника. Удивительно. За прошедшие три дня, которые она бездумно коротала в придорожном магазине, заговорить с ней не соизволила даже собственная совесть.       Перед глазами Нацуми застыл высокий широкоплечий мужчина средних лет в расстёгнутой на несколько верхних пуговиц розовой рубашке. Он ехидно сощурил раскосые карие глаза в ожидании ответа, покачивая доверху наполненным продуктами пакетом в жилистой руке. Смуглый подбородок порос неаккуратной недельной щетиной, а каштановые волосы были небрежно зачёсаны назад. По скромному мнению самой Нацуми, его амплуа самым наглейшим образом почему-то всё ещё не дополнял весёлый шансон. Спустя секунду в голове щёлкнула мысль о том, что она пересмотрела дорам и в реальной жизни музыка в соответствии с ситуацией и определённым человеком на фоне не включалась. Девушка запоздало покивала.       — Во, пять иен.       И невозмутимо выудила из кармана монетку. Лицо собеседника почему-то в раз перекосило.       — Это… внушительная сумма.       — А то, — согласилась Нацуми, не дрогнув и бровью. — Первый вклад в мой первый миллион.       — Целеустремлённость юных умов — так очаровательно…       Нацуми, уловив настроение преувеличенно-саркастичных светских бесед, важно поддакнула между строк.       — Покурим? — вдруг предложил повеселевший собеседник.       Нацуми оживилась. Её собственная упаковка кое-как уцелевших сигарет закончилась последствием стресса и активного использования ещё несколько дней назад.       — Если вы угостите.       — Угощу-угощу.       Радушное предложение отогнало сонливость и всякое уныние. Нацуми поспешила вслед за незнакомцем на улицу.       Тёплое полуденное солнце застыло в зените, тут и там сверкая пронырливыми лучами. Мужчина тут же хмуро цыкнул, на мгновенье зажмурившись.       — Необычная для ноября погодка, да? — закинул он между тем удочку для разговора, попутно выудив из кармана широких джинсов мятую пачку сигарет.       — Глобальное потепление и скоро мы умрём, — безэмоционально продекламировала Нацуми. Незнакомец вопросительно хмыкнул.       — Это ты, типа, предсказала так?       — А, да нет. В телевизоре слышала вчера.       Собеседник понятливо промычал что-то нечленораздельное. Кивнул едва заметно, протягивая сигарету. Девушка расплылась в благодарной улыбке.       — Спасибо.       Она щёлкнула своей собственной зажигалкой, упоенно поглядывая на искристый огонёк и тут же делая затяг. Услада для ушей и глаз. Тяжёлый дым табака горчил на языке и разительно отличался от привычных сигарет со сладкими фруктовыми капсулами, но жаловаться было не на что. Для человека, страдающего самой очевидной и от того не делающей чести зависимостью, любая возможность покурить равнялась долгожданному благоговейному единению с раем. Слабый ветер аккуратно трепал откинутые за спину волосы, пока в голове ленивыми клубками расползались нити столь желанного за последнюю неделю спокойствия. Высокие небоскрёбы мерцали в дневном свете, дотягиваясь до облаков панорамными окнами. Пыльный воздух ощутимо оседал на ладонях, а проезжающие вблизи легковые машины одна за одной заставляли нервно тереть ладонью о спортивные штаны. На десятой синей машине среди числа прочих разноцветных, Нацу словила себя на мысли, что подобного рода занятие её вовсе не успокаивало, а лишь растрачивало остатки концентрации, которая и так была весьма ни к чёрту. Ничтожное самообладание трещало по швам по ряду причин. Первое — две тысячи десятый год. Её родимый две тысячи двадцать первый остался на подкорке мозга лишь животрепещущим воспоминанием, насмешливым звоночком. Она сошла с ума. По другому и не скажешь. Что этому поспособствовало? Вопрос интересный, а ответ куда более — из размеренной, привычной, приятной, родной и во многом устраивающей будничности, формирующей целую жизнь её выдернула… лиса. К такому умозаключению Нацу пришла, рассудив, что в шизофрении её кроме себя самой обвинять некому, а процент идиотизма новая реальность побила сполна. Япония две тысячи десятого года была далеко не самым отвратительным новшеством, обнаруженным на заголовках газет, в новостях и, банально, внешнем отличии страны. Второй фактор ударил исподтишка — она больше не человек. Мысль эту Нацу успешно отрицала целых два дня, ровно до тех пор, пока она, околев как последний полярник, вновь не обратилась лисой. Отсутствие контроля над самой собой вгоняло в неописуемый дикий страх, сковывающий в логичных доводах и подбивающий на истерику. Непонимание того, кто она такая, длилось относительно недолго. Дурой Нацуми никогда не была, а посему подключив уцелевшие от панического самоуничтожения извилины, пришла к неутешительному выводу — она против своей на то воли стала Кицунэ. Оборотнем. Учитывая её ситуацию — самым дешёвым на свете подобием демона. Поддавшись бреду, чуть не бросилась под поезд, в последний момент испугавшись теней в переулке и перестроив свой маршрут на место помиролюбивее. И, казалось бы, разве этому цирку было куда расти? Но ситуации было явно предначертано пойти по всеми любимой классике: первый — коронный, правый похоронный, третий — мельницей. Всё это время Нацуми жила на улице. Скиталась как последняя шавка, пряталась от полиции, рылась на помойке и нещадно для собственного желудка экономила деньги, оставшиеся в её кошельке. Спасало лишь то, что в первый свой день трипа вдоль оного иномирья, она чудом наткнулась на куст, в котором ей посчастливилось проснуться. В гуще зелёных растений всё так же миролюбиво покоилась собственная одежда, кошелёк-арбузик, телефон, остатки апельсиновых сигарет и зажигалка. На родимое добро простынь была променяна моментально. На том плюсы, если их таковыми можно назвать, нищали и сталкивались с неоспоримыми минусами. Апогеем кошмара по шкале самой Нацу среди всего ею пережитого оказался момент, когда она начала замечать всё больше странных граффити рекламного характера. Туповатого рекламного характера. Криво исписанные стены заброшенных зданий как одна гласили «Бог по вызову Ято. Помощь со всем, что пожелаете, и всего за пять иен». Сперва девушка перевела всё в шутку и про себя решила, что в этом подвергнутом мифологии прошлом имеются больно преданные фанаты некоторого небезызвестного аниме и манги. Верить в этот порыв скупой оборонительной наивности получалось до тех пор, пока граффити не стали преследовать её на каждом шагу, а одним ранним утром Нацуми не наткнулась на очаровательное подтверждение своих проблем с головой по имени Ики Хиёри. Не узнать главную героиню сего богоугодного бесчинства, по которому люто фанатела подруга Асуна, не вышло при всём желании. Неловкая школьница с горящим взглядом круглых фиалковых глаз налетела на сонную Нацу, впоследствии искренне перепугавшись, что девушка, упав на спину, сильно пострадала. Нацуми впопыхах заверила — носилась-то девчонка как торнадо, но с её нескладной комплекцией побоев оставить не могла. Ики, распыляясь в извинениях всё больше и больше, поспешила в школу, напоследок чуть ли было не поцеловавшись с обочиной, если бы не Кицунэ, вовремя схватившая школьницу за предплечье. Потратив ещё с десяток минут на бессмысленные расшаркивания с благодарностями, наконец оставила девушку в покое. Не узнать главную героиню любимой манги лучшей подруги было бы целым преступлением против собственных часов, потраченных на просмотр сериала. Не узнать главную героиню манги, особенно когда она так яростно предлагает навестить больницу, принадлежащую её отцу — признаком тупости. Вопрос о том, как её занесло во вселенную чьей-то творческой фантазии, тем не менее, масштабами не поумерился. Но и отвечать, вроде как, ни одна около-живая душа не собиралась. Иногда в голове девушки всплывало вдоволь скептичное, но столь обнадеживающее: может, всё это лишь сон, а сама она в коме? Как итог и одновременно с тем насмешка, после данных соображений ей приходилось скрипя зубы для себя признавать — ощущалось всё по-настоящему. Всё было настолько дотошно реальным, что аж болезненным.       — С умным человеком и помолчать приятно, — со смешком фыркнула Нацу, отметив, что мужчина искоса на неё поглядывает.       — Верно подмечено…       И вопросительно изогнул бровь. Девушка с пониманием выдохнула дым и проговорила:       — Нацуми.       — Приятно было познакомиться, Нацуми. А теперь мне пора. Может, свидимся ещё.       Дрогнув ладонью на прощение, незнакомец неспешным шагом вразвалку зашагал прочь от магазина по тротуару. Нацу выбросила окурок в урну, сглотнула едкую горечь и с опозданием вспомнила — имени мужчины она так и не спросила. Возможно, причина была в том, что она и так прекрасно знала, как его зовут.       — Дайкоку?..       И в смешанных чувствах закусила изнутри щеку. Кажется, она попала в чью-то хитроумную ловушку и вынужденным образом заняла фигурирующую роль в этой трагикомедии.

***

      Парень в чёрном спортивном костюме раздражённо цокнул себе под нос, одним чётким движением ладони отбросив использованный баллончик с краской за спину. Тот с характерным звоном приземлился ровно на груду прочего мусора.       — Бог Войны возится с незначительными людским проблемами, — разочаровано покачал головой тот. На бледный лоб упала прядь взъерошенных тёмно-фиолетовых волос. Парень сперва бездумно ту сдул, проморгался и, запыхтев, взбешённо вскочил с корточек. — Бесит!       Напоследок обернувшись, бросил через плечо критичный взгляд пронзительных голубых глаз. Кирпичная стена пристройки к заброшенному кафе посреди парка пестрила разномастными нагроможденными друг на друга надписями, среди которых позолотой выделялось: «0900-хххх-##3х. Ято. Бог по вызову. Пять иен и любое ваше желание будет исполнено».       На лице парня расползалась самодовольная пакостливая улыбка. Он покивал своему надуманному успеху, мысленно прикидывая, сколько звонков он получит от мимоходом проплывающих зевак.       Учиться радоваться мелочам — первое правило к самопознанию на пути к дзену. Ято прочитал это на рекламной наклейке поперёк дешёвого, безмерно кислого яблочного сока. И в этом, пожалуй, даже могла таиться своя неисчерпаемая доля истины. А посему было решено не разбрасываться когнитивной почвой в пасть жизненных неурядиц. Подумаешь, храма нет? За столько лет можно и привыкнуть. Подумаешь, последователей и по пальцам не сосчитаешь? Парень с напускной безразличностью пожал плечами. Всё, между прочим, было впереди. Ну и что с того, что священное орудие в ужасе умоляла отректись от неё и катиться во все стороны, лишь бы не параллельно её поступи? Это было совсем ожидаемо. И, кстати, почти не обидно. Почти.       Ято фыркнул, оттянув край тонкой белой банданы на шее. Поиски нового священного орудия — или, если иначе, чистой души, неомрачённой скверной — дело не из лёгких. Неопороченные духи на дороге не валяются и не ждут, пока о них споткнется первый встречный Бог. И это, кстати сказать, вопиющее упущение законов природы и небесной канцелярии. Пантеон, видать, совсем не заботила рабочая сила.       Томонэ была хорошим напарником. В меру спокойная, в меру инициативная, порой чересчур праведная моралистка, но и это было вполне терпимо. Они даже успели сработаться и составляли неплохой дует в моменты, когда она не кричала о потных ладонях Бога-Хозяина, с отвращением похныкивая. А теперь она взяла и оставила Ято одного! Просто взяла и нагло сбежала, не предупредив об увольнении заранее!       Ах да. Спокойствие и только спокойствие?       Ято хмыкнул, принюхиваясь к аппетитному запаху выпечки из пекарни на повороте. По широкому тротуару у ряда магазинов туда-сюда сновали толпы людей, беспечно обходящие стороной Бога и, вероятно, вовсе его не замечающие.       Ноябрь. Солнце. Запах Таяки. Вкус сладости почти осязаемо таял на языке.       Парень расслабленно улыбнулся, подставляя лицо навстречу тёплому ветру. Взгляд смазался слишком внезапно. Ято пошатнулся, в раз посерьёзнев. Тёмные брови хмуро сошлись на переносице, пока сам Бог опёрся ладонью о выступ в стене ближайшего здания. По обонянию ударила резкая смесь запахов.       — Я очень извиняюсь! — заголосило нечто, мелькнувшее перед глазами одним невнятным пятном хаотичной… энергии.       Энергия в значении своём была чем-то сродни коктейля, состоящего из аромата, вкуса и осязания. Люди по натуре своей являлись самыми пресными и скучными в силу наиболее нейтральной энергии, что и выделяло их из оборота всех прочих существ. Ято принюхался. Фонило самым настоящим хаосом с терпким послевкусием цитрусов. Тело против воли обмякало, а чужая энергия совершенно странным образом наполняла лёгкие, впитываясь в каждый сантиметр кожи волнами сладостной истомы. Парень прикусил язык, делано-спокойно напев под нос короткую мелодию. Совладать с очевидным демоническим наваждением для такого Бога, как он, было делом простецким, но от того не менее неприятным. Ёкай. Это определённо точно был Ёкай.       Следом за очертаниями на редкость ловкого силуэта метнулся изуродованный красный змей с десятком огромных, мерзко топорщащихся глаз по всему чешуйчатому телу. Фиолетовые зрачки на зелёных склерах беспорядочно дёргались. Ято восстановил равновесие и заинтересованно проследил за тем, как скрывается из виду образ длинноволосой девушки, а по её пятам мечется оскверненный дух.       Бог пожал плечами, протяжно зевая в воротник. Стереотипная в своей типичности картина — юный глупый Ёкай, не научившись даже сдерживать потоки своей… на редкость ароматной энергии, становится желанным лакомым кусочком для обыкновенных призраков. Хотя, казалось бы, могло быть наоборот. Где безмозглая скверна, а где Ёкай? Так или иначе, оная представительница явно не была верным примером положения демонов в иерархии сверхъестественной шушеры. А посему и внимания не стоила. Повезёт — отделается и это станет ей уроком. Не повезёт — сожрут.       Нацу не думала, что ей повезёт от слова совсем. У Нацу в целом не получалось думать, когда на, казалось бы, весьма безобидном повороте её встретило огромное изуродованное нечто с запахом гнили и набором исконно пугающих фраз в духе «Вкусно пахнешь». По описанию больше походило на маньяка-извращенца, посему мысленно Кицунэ обозвала нежданный озлобленный объект именно так. После всего ею пережитого, казалось бы, подобного рода происшествия должны были восприняться отлупленной психикой не иначе, как данность. Но этого не произошло. Однако произошла череда новых для Нацу открытий — тело её стало куда выносливее и ловчее, дыхание оставалось относительно ровным, колени не подгибались вопреки бушующей тревожности, а локаторы вмиг улавливали любой шорох и телодвижение со стороны. Однако это в кой-то веке положительное новшество не спасло её от затормозившего столкновения. Про себя Нацуми хотелось бы пошутить, что разогналась она до приличных таких лошадиных сил, но незнакомец лишь пошатнулся, вовремя среагировав. Драпать как загнанная лань было удовольствием в корне сомнительным, но других вариантов не предоставили, ведь назойливый призрачный мутант сбиться со следа не соизволил. И спустя ещё несколько секунд в голове запоздалым лучиком загорелось осознание, влекомое надеждой. Тёмно-фиолетовые волосы, невероятно голубые глаза с хищно вытянутыми зрачками, белая бандана на шее… если расфокусированное зрение не подводило, то…       — Бля-я-ять!       Нацу сбивчиво взвыла себе под нос, не прекращая одуревший бег, но в один момент резво поменяв направление. В голове девушки мелькал рой нестройных предположений. Если это действительно был Ято — Боже, какой бред! — то он, вроде как, из сострадательных соображений мог бы помочь отделаться от неприятного груза-спутника в лице одичавшего змея? Девушка, не сдерживаясь, вовсю истерически хохотала. Кицунэ начинала выматываться, а кое-как балансирующее на остро-заточенной спичке спокойствие грозилось вот-вот рухнуть и разбиться на миллиарды красиво оформленных панических атак. Нацуми оказалась в чужом мире. Она больше не человек и живёт как больная облезлая собака от мусорки до мусорки. Её вот-вот разорвёт на части странной наружности призрак. Она повстречала нескольких персонажей ровно с конвейера канона и теперь навострила отдающие усталостью пятки в обратную сторону — ровно на поиски главного его представителя. Других относительно логичных вариантов, как спасти свою многострадальную задницу, мозг не подсказал. Громогласный хохот слетал с пересохших губ уже совершенно без воли Кицунэ. Какой же это всё сущий кошмар в личине бреда!       Чем ближе Нацу приближалась к обочине у пекарни, тем ярче осознавала — Ято там больше не было. Последний и единственный шанс на спасение успешно растворился, оставляя после себя абсолютное незнание того, что ей стоило предпринять. Змей издевательски трещал прерывистым рёвом за взмокшей спиной.       — Думай-думай-думай! — гаркала нестройно девушка, подгоняя саму себя.       Все её познания о способностях демонов-лисов ограничивались главной героиней нашумевшей истории «Легенда Ивы» в Клубе Романтики. Мэй по желанию могла управлять пламенем, либо же иллюзиями. Нацуми совершенно вымотано заскулила под нос. «Ага. Круто. А как это сделать-то?!» Попытка совершенно пафосно и глупо загипнотизировать уродливое существо через плечо не увенчалась ровно ничем.       — Блять, а в глаз какой смотреть-то?! Ёб твою мать! — истерично сокрушалась Кицунэ. Призрак ей не ответил.       Совершенно некстати в голове девушки во всевозможных красках расцвела картинка того, как призрак душит её подобно игрушке-антистрессу и оставляет без чувств. Смех стал ещё протяжнее. Футболка липла ко спине и неприятно сковывала в движениях.       Перед паническим взором с опозданием возникла преграда под видом брошенного кем-то футбольного мяча. Нога Нацуми с хрустом подогнулась, а сердце вот-вот было готово выпрыгнуть из груди, гулко ударяясь о рёбра.       — Сука-а!       Кувырок вышел ни разу не запланированным. Картинка вокруг дважды пошатнулась, а девушка кубарем пронеслась в самый отдалённый уголок ближайшего переулка. По носу ударил мерзкий, зато какой характерный запах чего-то трижды стухшего. Белый шум секундно заложил уши. Спину прострелило мерзкой тягучей болью, распространяющейся неуместным онемением вдоль рук.       — Мой радикулит, блять, за что, ёбанная хуйня…       Ответ пришёлся весьма внезапно, да так, что Кицунэ на мгновенье почудилось, что заговорил её безмозглый преследователь.       — Ты столько тут насквернословила, что ещё бы на двух таких призраков хватило.       Она резво обернулась, совершенно интуитивно и от того непонятно для себя втягивая шею в плечи и исподлобья щурясь на звук. В нескольких шагах от неё, словно царь на троне, восседал Ято собственной персоной на мусорном баке. И тут-то Нацуми поняла, что до звания хранителя помоек, сравнительно представшего индивида, ей было далеко. Но, стоило признать, спортивный костюмчик у него был весьма с иголочки и весьма завиднее, нежели у самой Кицунэ, это она резюмировала как бывалый ценитель вышеупомянутого предмета в гардеробе. Скучающая гримаса Бога между тем не выражала ничего, кроме ожидания.       — Чего глазки потемнели, демонёнок? Не часто с Богами разговариваешь? — Ято вдруг усмехается, так хищно, что внутри у «демонёнка» всё в раз заходится страхом, переворачивается тревожно, дрожит испуганным хорьком и жмётся в ужасе перед Богом. Выразительная усмешка на лице парня становится лишь шире.       — Ты можешь мне помочь? — не став ходить вокруг да около, просипела Нацуми, непроизвольно сжимая ладони в кулаки.       — Я? С чего это я должен помогать какому-то мелкому Ёкаю, который и искорки демонического огня за всё время погони не проронил?       В сощуренных хитрых глазах блестели столпы иронии. Бог уходить не спешил. «Он… ломается? Цену себе набивает? Или просто издевается?..» — подумала в спешке Нацу. Хватаясь за спину и морщась от всего пережитого ужаса, с озарением выдохнула.       — А если я заплачу? — протянула якобы с нажимом на соблазн.       Парень дёрнулся всем телом, с готовностью приосанился и в считанные секунды подскочил к девушке с широкой улыбкой на бледном лице.       — Тебе повезло, что я не сужу людей по внешнему виду! Оплата вперёд!       И пригласительным жестом выставил раскрытую ладонь с длинными пальцами. В любой другой бы ситуации девушка спросила, что с её внешним видом не так, но в этот раз лишь выразительно фыркнула:       — Кто бы про внешний вид, едрить твои божеские замашки, заикался.       И пока Ято не успел разразиться оскорблённой тирадой — хотя за сердце уязвлённо схватиться всё же умудрился — Нацу выудила из кармана те самые заветные для обоих пять иен. Для Кицунэ они были последними, для Ято — очередным нажитым добром. Последний с предвкушением подкинул в ладони монетку, тут же пряча её в карман куртки.       — Меня зовут Ято и я услышал твоё желание, демонёнок.       Не успела Нацуми перевести дыхание, как в тот же момент Змей нырнул между жилыми зданиями, уносясь в неизбежный тупик. Осквернённый дух взвился ввысь, сотрясая слух писком и невнятным рокотом.       — Какой ты злюка, — охнул безэмоционально Ято, обращая внимание духа на себя. Зрачки в налитых бешенством глазах расширились. — Да, это я про тебя.       Дух задрожал нетерпением, отвлекаясь на Бога. Разинув пасть, зашипел раздвоенным змеиным языком. И стремительно сдвинулся с места, с грохотом ударяясь об асфальт, где секундой ранее находился парень. Он присвистнул, отгоняя ладонью столб поднявшейся пыли. Лениво отмахнулся от града отлетевших лоскутков скверны и самодовольно ощерился. Без орудия приходилось тяжко. Ято вновь посерьёзнел, обращая цепкий взор к застопорившейся у тупика зданий девушке. Она совершенно по животному выгнулась, настороженно замерев и прижимаясь ближе к пыльной стене здания. Бог секундно взглянул на неподвижное порождение скверны, оставившее вмятину в земле.       — Это ненадолго, — проронил он отрешенно. — А теперь… — Ято в спешке скользнул ногами по серой каменной кладке, хватая Ёкая под руку и утягивая за собой. — Бежим, потому что у меня нет священного орудия, и если мы сейчас же отсюда не свалим, я буду составлять тебе компанию в его пищеварительной системе!..