***
Когда Минджи входит в зал, Юхён сидит у края сцены, поджав под себя ноги, и читает сценарий. Отвратительно-розовый рюкзак лежит рядом, и, присмотревшись, Минджи замечает среди кучи зелёных и белых цветов знакомую жёлтую обложку. Значит, она всё-таки решила оставить книгу. – Ты одна здесь, красотка? – А… – Джию замечает в её карих глазах всплеск растерянности. – Д-да. – «Д-да», – дразнит Минджи. – Ты что, стесняешься? – Не то, чтобы я раньше оставалась наедине с… ну… такими девушками как ты. – Такими как я? Ты ведь знаешь, что Бог не убьёт тебя, если ты скажешь «лесбиянка»? – Извини… Минджи с трудом сдерживает смешок. – Расслабься, детка, я не собираюсь прыгать на тебя и раздевать прямо здесь. Для этого нужна романтическая атмосфера, верно? Надо в следующий раз принести ароматические свечи и ужин. Что тебе больше нравится? Мясо? Рыба? – Я не ем мясо. – Круто… тогда как насчёт шоколада? Юхён стремительно краснеет, когда её живот начинает громко урчать. Минджи думает, что ни разу не видела, как она ест, но старательно отгоняет от себя все мысли. Даже если эта девчонка и голодает, какое ей дело, верно? Пусть этим занимается её идеальный папаша или его церковные дружки. Кто угодно, но явно не Ким Минджи. – Приятного аппетита, – улыбается Джию, кидая в рюкзак Юхён батончик с нугой и карамелью. – Можешь не молиться перед тем, как съешь это. – С-спасибо. – Без проблем.***
К концу репетиции парковка перед школой становится больше похожа на небольшой бассейн. Все ученики, прикрывшись рюкзаками, куртками и кофтами, бегут к машинам, пока Минджи с усмешкой докуривает четвёртую за этот день сигарету. Донги, скрестив руки на груди, опирается на стену рядом. – И как мы доберёмся домой? – Спрашивает она, с отвращением глядя на холодные лужи в паре метров от их ног. – Я не хочу пачкать кроссовки. – Ну, спи здесь, – пожимает плечами Минджи. – С тобой где угодно. – Ты не в моём вкусе. Они ещё пару минут тоскливо смотрят на усиливающийся дождь, когда слышат рядом знакомые голоса. Юбин и Бора, прикрываясь зонтами, выходят на крыльцо. – Скажите, что хотя бы у кого-нибудь из вас есть машина. – У меня, – кивает Юбин, указывая на белый «Камаро». – Могу подвезти, если хотите. – Я не знаю, как тебя зовут, но уже люблю, малышка, – смеётся Дон. – Но кроссовки, видимо, придётся запачкать. – Не ной. Прежде, чем Дон успевает возразить, Минджи с лёгкостью поднимает её на руки. Краем глаза она замечает, как морщатся девочки из команды поддержки, и мысленно шлёт их нахуй. Донги, матерясь, цепляется за её шею, пока Бора громко смеётся, а Юбин с трудом удерживает над их головами зонт. Это один из тех моментов, которые Джию запомнит на всю жизнь. – Ты такая романтичная, Ким Минджи. – Чёрта с два! Меня просто бесит, что она постоянно ноет. Машина Юбин кажется Минджи комфортнее даже самой мягкой кровати. В салоне тепло, играет тихая музыка, – кажется, что-то из блюза, и Ким впервые за весь день позволяет себе расслабиться. Она прижимается лбом к стеклу, наблюдая, как холодные капли стекают вниз, словно в каком-нибудь грустном клипе о неразделённой любви. Затем взгляд цепляется за ловец снов на зеркале заднего вида. – Почему никто ещё не додумался назвать группу «Ловец Снов»? – «Ловец Снов»? – Улыбается Бора. – Звучит как название какого-нибудь дерьмового бойз-бенда, поющие тоскливые песенки о расставании. – Не знаю, мне кажется, что это прикольное название для группы типа «Saviour Machine» или «The Tea Party». Типа, знаете, мистическая хрень, но только с девушками. – Девушки рок-звёзды? Бля, звучит горячо… – И я о том же! Если когда-нибудь появится такая группа, я стану их первой фанаткой. – Я с тобой, детка! Эй, подожди, это не Юхён? Минджи быстро моргает, вглядываясь в пелену дождя за стеклом. Да, это определённо Юхён, в тех же блузе и юбке, что и на репетиции, с сумкой над головой, едва защищающей от дождя. Юбин хмурится, глядя на это, а затем открывает окно. – Садись, – кричит она. – Нет, спасибо. – На улице ёбаный ливень, ты простудишься, если пойдёшь так до самого дома. Садись в машину. Не бойся, никто из нас не собирается тебя трахнуть. – Я не… я не думала… – Да, конечно. Залезай быстрее. Юхён влезает на заднее сидение, заставляя Минджи прижаться к Дон. Взгляд падает на обнажённые ноги, по которым стекали дождевые капли, затем поднимается выше, на обтянутую тонкой белой тканью грудь. Эта девушка красива, Джию не будет с этим спорить, но сейчас, смотря на неё, Минджи думает не об этом. Она чувствует уколы сочувствия всякий раз, когда замечает, как дрожат её руки, напрягаются плечи. Тихо выругавшись под нос, Джию стягивает с себя бомбер и протягивает Юхён. – Он тёплый. – Н-не нужно. – Ты дрожишь от холода. Забей уже на дерьмо в своей башке и прими нашу помощь. Мы не собираемся соблазнять тебя этим. – С-спасибо. Когда Юхён кутается в бомбер, Минджи позволяет себе улыбнуться. – Видишь, тебе всё ещё нравятся парни, значит мой бомбер не отравлен лесбийским ядом. Всё идёт относительно спокойно. Они болтают о всякой ерунде типа новой мыльной оперы на одном из каналов, вкусах мороженого и прочем дерьме, шутят, смеются. Впервые за последние несколько недель Минджи чувствует себя на своём месте. Она смотрит на пальцы и понимает, что наконец-то способна ими управлять, и её мысли принадлежат только ей. Нет больше отвратительных голосов, стонов, хрипов. Только она и её голос.