fatigue

      Чем ближе дата спектакля, тем невыносимее становятся репетиции. Подростки по три часа читают свои реплики заунывными голосами побитых жизнью актёров дешёвых театров. Юбин и Шиён каждый день подыгрывают им на скрипке и фортепиано, и Минджи кажется, что ещё немного, и она сойдёт с ума. Единственное, что спасает, – шутки Боры и тренировки с Дон.       – Почему ты решила, что я могу помочь? – Ворчит Донги, булавками прицепляя к платью накрахмаленные белые кружева.       – Потому что у меня нет других знакомых, которыми я могла бы манипулировать, – отвечает Минджи, замеряя, сколько ткани им ещё потребуется.       Платье Джульетты, вероятно, самое сложное из того, что им предстоит сделать. Основу нашла Бора: купила в секонд хенде отвратительно-жёлтое платье длиной с её рост. Минджи предложила вставить в него каркас и сделать шнуровку, а Донги, ворча и ругаясь, согласилась помочь.       – И мы даже ничего не получим за это дерьмо, – замечает Бора.       – Ну, меня не выгонят из баскетбольной команды, – пожимает плечами Минджи.       – Они бы в любом случае тебя не выгнали, – отвечает Дон. – Ты лучшая. Ну, после меня.       – Какая самооценка…       Заметив, что актёры растерянно собираются вокруг режиссёра, Минджи хмурится. Репетиция должна была начаться полчаса назад, но до сих пор никто из подростков не поднялся на сцену. Что-то случилось?       – Эй, – громко спрашивает Джию. – Всё нормально?       – Юхён не пришла, – отвечает Юбин.       – Странно, я видела её в школе, – добавляет Шиён.       – Я тоже, – Минджи встаёт. – Я скоро вернусь.       Джию находит Юхён примерно через пятнадцать минут. Она сидит за самым дальним столиком, опустив голову на собственные руки. Светлые волосы слегка растрёпаны, рукава идеально-белой рубашки закатаны до уровня локтей. Минджи садится рядом, и их ноги на секунду соприкасаются. Это заставляет Юхён поднять голову.       – Минджи?       Её лицо бледное настолько, что Джию кажется, будто она видит под прозрачной кожей вены. В глазах краснеет несколько лопнувших капилляров. Губы белые, с синеватым отливом, будто последние пару часов Юхён провела на улице.       – Репетиция.       – Уже? О… я… я опоздала? Я думала, что у меня ещё есть время, но, кажется, уснула. Я сейчас…       Она пытается встать, но почти сразу падает на стул, ударяясь локтем о пластиковую спинку.       – Ты ела что-нибудь сегодня?       – Какое это имеет значение?       – Это уже второй твой обморок за последние пару месяцев, и я ни разу не видела тебя в кафетерии или хотя бы с какой-нибудь едой. Я волнуюсь за тебя.       – Тебе не нужно.       – Юхён, – хмурится Минджи.       – Давай просто вернёмся на репетицию.       – Ты никуда не пойдёшь, – она вытаскивает из рюкзака пару батончиков, банку сока и пачку мармеладок. – Поешь.       – Я не хочу.       – Слушай, у меня нет никого желания заставлять тебя что-то делать, но сейчас ты должна поесть.       – Нет.       – Ты заставляешь меня перейти к крайним мерам.       – Если ты сделаешь что-нибудь, я закричу.       – Кричи, но тогда тебе придётся объяснить, какого хрена ты выглядишь так, будто только что вылезла из сугроба. Я не прошу есть всё. Просто один маленький кусочек, хорошо? Чтобы не упасть в обморок.       – Почему тебе вообще на это не плевать.       Минджи пожимает плечами.       – Потому что ты мне нравишься. Мне нравится наблюдать за тобой, и я очень расстроюсь, если кто-нибудь настолько привлекательный вдруг исчезнет из моей жизни. Мне нужно больше красивого, понимаешь?       – Ты не считаешь себя красивой?       – Я знаю, что нравлюсь девушкам, так что, наверное, во мне что-то есть, но красота ли это? Может, им просто нравится мой вайб?       Юхён смотрит на неё с лёгкой грустью. Это не то, чего Минджи хочет. Так на неё смотрит Минхо, тётя, дядя. Даже Шиён в те моменты, когда думает, что Джию не замечает. Она ненавидит жалость, потому что это напоминает о том, насколько же она на самом деле слабая и беспомощная. Мама всегда говорила, что жалеют только неудачников, и сколько бы ошибок эта женщина не сделала, в этой ситуации она была абсолютно права.       – Я не думаю, что ты можешь называть меня «красивой», – шепчет Юхён. – Я просто… у меня такое узкое лицо и слишком пухлые губы, и моя кожа слишком тонкая. У меня даже загореть не получается. Такие никому не нравятся.       – Мне нравятся. Ты прекрасна. Мне хочется прикасаться к тебе, целовать тебя. Я могла бы даже влюбиться в тебя.       – Не говори так.       – Почему? Из-за того, что я девушка? Или… – она касается её запястья, чувствуя, как стремительно бьётся под кожей пульс. – Из-за того, что ты тоже что-то ко мне чувствуешь?       – Перестань.       – Ты не сможешь вечно бегать от мыслей обо мне, щеночек. Если ты ко мне что-то чувствуешь, то это не изменится только из-за того, что ты перестанешь обо мне думать.       – Я не лесбиянка.       – Я не говорила об этом. Тебе могут нравиться и парни тоже. Бисексуальность, пансексуальность существуют. Я не очень разбираюсь в религии, но, если ЛГБТ-сообщество всё ещё существует, то, наверное, Бог совершенно не против.       – Папа говорит, что это потому, что их поддерживает Дьявол.       – А ещё твой папа паркуется на местах для инвалидов. Если кого из нас и поддерживает Дьявол, то только его.       – Странно, что я не злюсь на тебя за то, что ты это сказала? Он… он мой отец, мне должно быть хотя бы обидно.       – Ну, мою мать постоянно называют «наркоманкой» и «шлюхой», но я тоже не обижаюсь. Это ведь правда. Моя мать наркоманка, твой отец помешанный на религии мудак. Не наша вина, что они такие. Всё, что мы можем, – попытаться справиться с последствиями, не стать такими, как они. У меня пока не выходит.       – А у меня?       – Ну, ты не считаешь меня мусором, так что да, ты уже лучше, чем твой отец.       – Эй, – губы Юхён растягиваются в смущённой улыбке. – Не против, если я съем всё?       – Конечно. Приятного аппетита.       – Спасибо.

***

      У Минджи есть план. Хороший, как она думает, план. «Не умереть до выпускного». Нет, даже не так. «Не убить себя до выпускного». Она может сделать это позже и другими способами, – более мучительными и долгими. Просто нужно дождаться, когда обе её сестры уедут из города, чтобы случайно снова не навредить их психике. Шиён до сих пор плохо спит.       – Я кое-что заметила сегодня, – говорит Бора.       Они лежат на грязном полу в небольшой комнате за сценой, куря одну сигарету на двоих. Их головы слегка соприкасаются, и Джию чувствует приятный аромат её волос.       – Что?       – Юхён никогда не ест.       – Может, она просто считает себя слишком крутой для местной еды?       – Ты знаешь, что это не так. А я знаю, что тебе на неё не плевать.       – Я думаю, что она горячая.       – Нет, не только это. Ты… она тебе нравится.       – Я хочу её, – пожимает плечами Минджи.       – Люди никогда не хотят переспать с кем-то, кого они знают, просто так. Смотрела «Секс по дружбе»? Фильм, конечно, то ещё клише, но в нём есть верная мысль. Если ты постоянно трахаешься с одним человеком, то что-то к нему чувствуешь. Как минимум, он тебе приятен. Но в вашем с Юхён случае это совсем не минимум.       – Ты тоже говорила о том, что хочешь с ней пофлиртовать.       – Да, ради интереса. Если бы меня попросили выбрать девушку, я бы остановилась на твоей сестре. Шиён нравится мне в разы больше.       – Не говори со мной об этом, – качает головой Минджи. – Иначе мне придётся серьёзно поговорить с тобой о том, как вести себя с моей сестрой. Я могу быть очень грозной.             – Не сомневаюсь, – Бора касается её руки, переплетая их пальцы.       – Хоть где-то я их с Гахёни не подвожу.       – Эй, ты хорошая сестра, просто… иногда случается такое дерьмо, из которого просто не получается выбраться. Это не твоя вина.       – Ши выбила дверь в ванную и вызвала скорую. Она зажимала рану, пока они ехали. Она всё ещё плохо спит, а потом кричит, что повсюду кровь. И это из-за меня.       – Мои родители всё ещё не хотят разговаривать со мной из-за того, что я была с той женщиной. Они считают меня психически больной. Они… они даже не хотели уезжать, но меня срочно нужно было спасать. Мама до сих пор злится на меня, так что, – она крепче сжимает руку Минджи. – Мы в одной лодке.       – Да, два травмированных идиота, которые не умеют плавать.       – Просто созданы друг для друга, так что, знаешь, если у тебя случится какое-нибудь дерьмо, звони мне. Я смогу тебя понять.       – Ты тоже. Не уверена, что смогу, но точно постараюсь.       – Спасибо.