***
Юхён едет в другой машине, и большую часть поездки Минджи проводит, притворяясь спящей, чтобы избежать пустой болтовни. Она любит Бору, но после таблетки аспирина она становится разговорчивой настолько, что язык начинает болеть. Сейчас они с Шиён обсуждают аниме, и Джию признаёт, что у них достаточно общих интересов. Они могли бы стать хорошей парой. Бора, как Минджи, поломана, но в ней ещё есть что-то твёрдое, – стержень, на который она опирается, чтобы не свалиться в бездну. У Джию такого нет, и она тонет. Плавает в холодной слизи собственных мыслей, захлёбывается, но не плачет и не пытается выбраться. Всё равно бессмысленно. Что её ждёт? Взгляды, полные то жалости, то ненависти? Лекции о том, что себя надо любить? Лайф-коучи, которые, придя домой, закидываются антидепрессантами и экстази? Нет, таких у Минджи в воображении достаточно. Вот они, слева направо, – все её демоны. Стоят, – тощие до анорексии и тянут длинные руки, чтобы утопить окончательно. Она бы поддалась, честно, но мысли о сёстрах всё ещё держат на плаву. Жаль их. Нужно подождать, пока уедут, забудут, а потом уже можно и таблетки, и пистолет, да даже петля, если у Минджи хватит смелости. Главное, чтобы не так, как мама, – не сгнить изнутри, сходя с ума от боли. Джию помнит, что она была стервой, но такого никто не заслуживает. «Интересно, а Юхён вспомнит?» – Думает она и тут же смеётся над этой мыслью. Лет через десять, когда Джию наконец умрёт, у Юхён уже наверняка будет муж, пара очаровательных детей, – обязательно мальчик и девочка, – собака и большой дом где-нибудь в пригороде. И её будут окружать мамаши, каждый день пекущие для своих мужей кексы с отвратительной сахарной посыпкой. А их мужья… раз в неделю они будут врать, что задерживаются на работе, а сами уедут в мотель, прихватив пару проституток, чтобы снюхать с их бёдер пару дорожек. Милая, по меркам Минджи, жизнь. Она бы и сама согласилась на такую, но только при условии, что будет на месте мужа, а не тупицы-жены.***
– Я вернулась, сучки! – Кричит Минджи, едва войдя в спортзал, и тренер тут же морщится, всем видом показывая, что уже устал её терпеть. Это часть их отношений: он пытается быть отцовской фигурой, она шлёт его нахер, потому что у неё уже есть отец. Да, мёртвый и съеденный червями, но зато он ничего не запрещает и не ненавидит её за то, что ей больше нравится вставать на колени перед женщинами, чем перед мужчинами. Ей не нужен какой-то заменитель в лице алкоголика, у которого уже отсудили трёх детей. Тогда ей придётся делиться с ним виски. – Привет, тренер! – Директор говорил с тобой о вопросах дисциплины? – К сожалению. Пончик Луис, как и всегда, делал вид, что заслуживает уважение. Мило, но Минджи плевать. Не то, чтобы он ей не нравится, но, если бы он горел, и Джию стояла бы рядом, то первое, что она бы сделала, – подкурила сигарету. Минджи бросается в игру, почти сразу легко перехватывая мяч у одной из соперниц. Донги справа, ждёт паса и закрывает линию от неожиданных ходов со стороны защиты, и Минджи чувствует себя спокойнее, зная, что она прикроет её спину. Это то, как они живут, – заслоняют друг друга собой, пока могут. Жаль, что этого иногда недостаточно, и ментальные проблемы серьёзнее, чем какой-то удар со стороны разозлённой соперницы. Минджи может пережить синяк, – она даже будет хвастаться им, как медалью, – но то, что творится в её голове. Вряд ли это возможно перетерпеть, как боль, переждать. С этим не живут, а умирают. – Здесь, Минджи! – Кричит Дон, и Джию привычным движением обводит одну из девушек, легко отдавая пас. Мяч со свистом пролетает сквозь корзину. – Не так уже плохо. – Да, спасибо. Решила, что пора подниматься с твоего уровня. От дна нужно отталкиваться. – Отталкиваться от самой себя? – И от тебя тоже, – Минджи притягивает её к себе, целуя в мокрые волосы. – Мы всегда рядом, – ты и я, помнишь?***
Минджи докуривает третью сигарету, равнодушно наблюдая за тем, как растворяются на сером небе тёмные тучи. Обычно она старается курить по одной или не курить вовсе, чтобы не расстраивать Шиён, но сегодня день слишком мрачный, чтобы пытаться себя контролировать. Бора ждёт Шиён у актового зала, а Донги и Юбин задерживаются в библиотеке, и она одна, как, наверное, и должно быть. Джию знает, что людям её типажа стоит проживать подальше от людей, чтобы случайно не сделать им больно. Наверное, ненавидь Ким себя чуть меньше, то стала бы кем-то типа Шейн из «Секса в другом городе», но… вряд ли у неё когда-нибудь получится любить себя так же, как Шейн. Нет, если бы ей сказали выбрать, на какого персонажа она похожа, Минджи остановилась бы на Дженни. Травмированные, забитые, стоящие на грани безумия… да, знакомьтесь, это они, пришли, чтобы превратить свои жизни в ад и умереть жалкой, глупой смертью. Надеюсь, вы забудете о них так же быстро, как и об убитых мухах. – Эй, – окликает знакомый голос, и Джию даже не заботится о том, чтобы потушить сигарету. – Соскучилась? – Кривит губы. – Я беру по 5 долларов в час. Юхён встаёт рядом. Плечо прикасается к плечу. – Когда сэр Мудак приедет, чтобы тебя забрать? – Через десять минут. – Сразу, как попрыгает на члене Сатаны? Я думала, он способен на большее. Она ожидает, что Юхён выйдет из себя и уйдёт, но та только наклоняет голову, разглядывая потрёпанные утеплённые ботинки на ногах Джию. – В церковь недавно пожертвовали новые ботинки… – Я не собираюсь брать что-то у твоего отца. – Это не от него… – Я знаю, что он управляет всеми подарками церкви, так что да, Юхён, что бы ты не хотела мне принести, но это от него. – Прости… Минджи делает последнюю затяжку. Вкус отвратителен, но он не имеет значение. Главное, чтобы разъедало лёгкие. – Я просто хотела сказать, что не собиралась приводить тебя к отцу. Он сказал, что я должна, потому что… потому что мы должны лечить страждущих, но… но ты не больна. Не так, как он считает. – А как я больна? – Ты… ты ненавидишь себя, считаешь себя проблемой, но… но это не так. Есть люди, которых ты делаешь счастливой, и я… мне кажется, будто я одна из таких людей. – Как я могу делать тебя счастливой, Юхён? – Губы снова кривятся в ухмылке. – Разве я не затягиваю тебя в ад или что-то типа? – Может быть, но… – Юхён замирает, будто собираясь с силами, чтобы через секунду прижаться к щеке Джию коротким поцелуем. – Но даже зная, что это плохо кончится, я чувствую себя счастливой, потому что знаю, что дело в тебе. Этого достаточно.