* три дня назад *
— Поэтому мы сюда приехали? — Рюджин внимательно осматривает разные гитары и другие музыкальные инструменты в магазине. — Да, — Черён бросает взгляд на Рюджин. — Я знаю, что можно подарить сестре. — Мм… Гитару? — посмотрев на первый попавшийся инструмент, Шин пытается отгадать подарок Чеён. Получив отрицательный ответ, она стала перечислять почти все инструменты, находящиеся в этом магазине, но всё было неправильным. — Иди за мной, — как-то подозрительно произнесла Черён и потащила за собой Рюджин. В салоне было невыносимое количество музыкальных инструментов: скрипки, флейты, гармошки, всякое оборудование, гарнитуры — перечислить всё, что там находилось, казалось невозможным. И в самом конце магазина находилось какое-то помещение, закрытое красными шторками.Sia — Unstoppable
— Пришли, — Ли открывает шторы, глядя на реакцию Шин. Перед ними предстала невероятной красоты картина: огромный зал был заставлен десятками восхитительных роялей и пианино. — Невероятно, — Рюджин смотрит на рояли сверкающими глазами, обозначающими желание купить это всё. — Нужно выбрать для Чеён самый лучший рояль, — делая шаг вперёд, Черён принялась внимательно рассматривать каждый музыкальный инструмент. В её голове прокручивались моменты, когда сестра мечтала о собственном рояле, но всё никак не решалась его купить. Около получаса выбора самого лучшего и подходящего, они сошлись на мнении, что фаворит — рояль C. Bechstein A-190. Как им сказал консультант, этот рояль имеет внушительную деку из альпийской ели, что придаёт ему богатое звучание, а элегантный дизайн поможет ему гармонично выглядеть и в интерьере концертного зала, и в уютном зале квартиры. Они сделали заказ этого фортепиано, который должен приехать прямо в праздник Чеён. Выбор подарка был таким сложным, что Рюджин было необходимо заполнить свой желудок каким-нибудь кофе, например шоколадным латте или холодным американо со льдом. Да и сама Черён думала о том, что была бы не против выпить кофе. — Может… пойдем в кофейню? — предложила Рюджин, глядя на Черён и заправляя прядь выбившихся волос за ухо. — Читаешь мысли, — вмиг ответила рыжеволосая. — Ну что… — Шин еле заметно ухмыльнулась, будто задумала что-то плохое. — Кто быстрее до кофейни? — бодро воскликнула она, чуть ли не вприпрыжку несясь вперёд по обочине, оставив смеявшуюся Черён позади. Они вспоминали детство. В детстве они постоянно играли «догонялки-обгонялки», и тот, кто прибежит вторым в место назначения, либо отдаёт первому денег, либо покупает ему еду. И кто же всегда побеждал? Конечно же Рюджин. У этого человека, кажется, вечно был нескончаемый запас энергии. Те чувства, которыми наполнилось её нутро, где она, свободная, бежит без всяких мыслей, были абсолютно несравнимыми с её скучной повседневной жизнью. Они казались нужными и правильными, и она понимала, что это именно то, чего ей так сильно не хватало. Ей захотелось вновь почувствовать себя ребёнком. Рюджин ощущала себя свободной, и тот груз, мучащий её несколько месяцев, будто спал с плеч. Это чувство было самым прекрасным из всех. Пожалуй, даже лучше любви. Черён была рада. Рада видеть, как Рюджин, словно маленький ребёнок бежит за своими любимыми сладостями и газировкой, ни о чём не думая. Шин никогда не позволяла себе долго отдыхать, боясь, что упустит что-то. Тревога, страх, потерянность — это чувствовала Рюджин, давая себе отдых. И, почему же это происходило? Ей казалось, что если она позволит себе это, то упустит самое важное: вдруг появится зацепка, которую бы позже не смогла найти? Вдруг если бы не отдых, то она смогла бы поймать преступника? Можно ещё миллион раз сказать это «вдруг», и от этого ничего не изменится. Поэтому сейчас, смотря на то, как Рюджин не думает ни о тревоге, ни о страхе, ни о другом, что могло бы сделать ей хуже, это заставляло быть Черён такой же счастливой. И, поэтому, Ли захотелось запечатлеть этот прекрасный момент. Руки, ведомые внутренним восторгом, суматошно стащили с плеч сумку и достали из неё телефон. Снимки получались потрясающими. Именно такими, какими она сама однажды представляла в своих мыслях, мечтательно закрывая глаза. От одного взгляда на них хотелось также пробежаться по утреннему пустому Сеулу вприпрыжку. И смеяться. Звонко, по-особому счастливо. Свободно. Непрерывно фотографируя Рюджин, она замечает, что на камере впереди той идёт человек. — Осторожно, там идёт человек! — Черён крикнула в полную силу своего голоса, чтобы та услышала, но бесполезно. Она вообще не слышит и не видит. — Рюджин, чело… Столкновение неизбежно. Рюджин влетает с полной скорости в девушку, но на удивление никто из них не падает, как обычно это происходит. Подумаешь, всего лишь прилетает в адрес невыносимое количество ругательств со стороны обеих. — Твою мать, — протянула Рюджин, пытаясь остановить своё головокружение и прийти в себя. — Блять, — недовольно вскрикнула незнакомка. — Уйдите с дороги, — съязвила она, приводя себя в порядок после столкновения. — Простит… — Нет, — девушка прерывает Рюджин, ей явно не понравилась эта встреча. — Отойдите. — …утка, — слегка усмехнувшись, проговорила Рюджин, начиная осматривать её с ног. — Проститутка, хотела сказать, — она брякнула не подумав. Её взгляд останавливается на лице девушки. И тут Рюджин пожалела. Брови поползли на лоб, увидев столь красивую девушку и поняв, что сейчас будет серьёзный конфликт. Она мысленно наказывает себя за то, что стала такой смелой и посмела нагрубить. — Что? — незнакомка явно не ожидала такого поворота. — Вы ничего не перепутали? — она воскликнула, пытаясь рассмотреть лицо Рюджин, которое прикрыто чёрными волосами из-за ветра. Синие рваные джинсы сидели на девушке как влитые, а бело-серебряный топ чётко подчеркивал фигуру. Сверху была накинута чёрно-белая кофта, а на руках было множество татуировок, непонятно что означающих. На шее висела цепь, волосы завязаны в пучок. На голове привлекала внимание ярко-розовая прядь среди тёмно-каштановых волос. Сразу же выделялись убийственные кошачьи глаза, от которых хотелось либо незамедлительно спрятаться, либо же чтобы эти, тёмно-карие глаза, смотрели на тебя целую вечность. Шин невольно потеряла дар речи и сглотнула от такого произвола судьбы. Было ощущение, что она встретила какую-то молодую байкершу. Та же, смогла также рассмотреть лицо Рюджин. И тоже впала в ступор. Они обе впали в ступор. — Дурында, я же тебе кричала! — подбежав к двум застывшим, нервно вскрикнула Черён. — Извините за мою подругу, — она махнула рукой девушке, мол, ничего страшного, не беспокойтесь, всё будет нормально. — Вы в порядке? Хоть это и обычное столкновение, сильное напряжение между этими двумя было ощущаемо издалека. В этот момент подходят ещё две девушки. Это уже не просто столкновение, а сходка какая-то. — Что тут происходит? — осознав произошедшее, одновременно произнесли Юна и Лиа, глядя на их лидера и каких-то незнакомок. Внимательно присмотревшись, Лиа узнает знакомые черты лица. Что-что, но встреча всех пятерых девушек казалась не из самых приятных: Лиа и Юна не понимают, что случилось, Рюджин и Йеджи стоят друг напротив друга и, откровенно говоря, будто проклинают эту встречу по своим причинам, а Черён стоит в непонятках и думает, как было бы хорошо, если эта встреча вообще не состоялась и не превратилась в ещё большую проблему. — Погодите, — Лиа вспоминает вчерашний вечер. — Это же ты… — она смотрит на Рюджин и издаёт громкий вздох. Кажись, это… Та пьяница. — Мы знакомы? — Рюджин прерывает зрительный контакт с «проституткой» и с недоумением смотрит на Лию. — Ты вчера со мной столкнулась, — указывая пальцем на Рюджин, с растопыренными глазами Лиа смотрит на неё. До Рюджин поначалу не сразу доходит, но как только она понимает, прикрывает рот рукой. Ей стыдно. — А-а-а… точно, — она резко опустила голову вниз, пытаясь избежать зрительного контакта. — Кто эти двое? — влезает в разговор Юна, смотря то на Йеджи, то на Лию. Йеджи призадумалась. Прошли секунды, прежде чем она выдала ответ. — Эта любит сталкиваться со всеми, а та без понятия, — указала взглядом сначала на Рюджин, а потом на Черён, пожав плечами, словно этого ответа было достаточно для понимания хоть чего-либо. Она разворачивается в противоположную сторону и уходит туда, откуда пришла. — Эй, Йеджи, — выкрикнула Юна и попыталась остановить ту. — Нам не туда. Йеджи знала, что магазин находится в совсем другой стороне. — Я знаю. На лицах Юны и Лии было написано «Чего это с ней?», поведение Йеджи было очень странным. Хоть они и знают её около трёх лет, им было сложно сказать, что творится у неё в голове.* * *
Shaker — On My Own
Чёрт, чёрт, чёрт. С каждым разом Йеджи всё сильнее и сильнее била рукой по рулю. Кто бы мог догадаться, что она именно сейчас встретится с Рюджин. Было смешно и грустно вспоминать, что она написала детективу, в целях узнать всё, что происходит за пределами детективного агентства. Это был её идеальный план. Правда, он провалился спустя нескольких месяцев. Из-за того, что она… влюбилась в неё? Йеджи наблюдала за ней постоянно. И теперь, она сильно пожалела, что вообще связалась с Рюджин. «Мой голос… Она узнала мой голос?» — уровень паники у Йеджи достиг максимального уровня, прокручивая в голове момент их столкновения, она вспоминает, какая Рюджин была остолбеневшая. Наверное, Йеджи отдала бы многое, чтобы всю ночь проваляться в постели, ничего не делая и болтая с Рюджин о странных вещах, а потом уснуть. Вот только с её работой, которую её заставляют делать и к которой она уже привыкла, такая роскошь непозволительна и опасна. Она подвергает опасности и Рюджин, и Юну, и Лию, и саму себя. Йеджи почти каждый день слышала голос Рюджин, скрываясь под именем: Юн… Джи… Хва… Йеджи знает о Рюджин почти всё. О единственной подруге Рюджин, которую зовут Черён: она много и не по делу шутит, хорошо разбирается в психологии, богатая, воспитанная, не всегда находится рядом, но пытается следить за Рюджин и ухаживать, как старшая сестра. О том, как маленькую Рюджин помчался спасать сосед, увидевший пожар в доме. О том, как её родители медленно умирали в огне, а она, маленькая и беспомощная, не могла ничего с этим сделать. О любимых музыкальных группах Рюджин — Against The Current, Imagine Dragons, The neighborhood, и её любимом фильме — «Служанка» и самой любимой песне «Against The Current — lullaby» А Рюджин… знает всё про Джи Хву, которой не существует.* * *
Значит, её зовут Йеджи. Рюджин смотрит на отдаляющийся образ Хван, уходящий на подземную парковку. Она замечает боковым зрением, как две девушки, стоящие около неё и Черён, переглядываются и тяжело вздыхают. — Так… теперь, кажется, я поняла, — встревает в разговор Черён, вернувшись в реальность. — Вы вдвоём вчера столкнулись, не зная друг друга, а уже сегодня Рюджин столкнулась с вашей подругой? — она старается звучать мягче. — Всё правильно, — Рюджин осторожно смотрит на Черён, которая, кажется, намеревается когда-нибудь прибить её за неуклюжесть. — Извините за беспокойство, — извиняется Черён, хотя должна это делать Рюджин. — Не переживайте, — спокойно отвечает Лиа, глядя на время и думая о том, что ещё придётся идти за Йеджи. — Нам пора. Будь внимательнее, Рюджин. Они быстро попрощались и незаметно исчезли. Что это было? Казалось, всего лишь мимолетная встреча, но… столько эмоций. Если сейчас спросить Рюджин, о чём она думает, то с легкостью бы ответила: «о тех кошачьих глазах» Она давно не испытывала этого противного чувства, когда кто-то вглядывается в тебя и ничего не произносит. Ей всегда было интересно, о чём думают люди в такие моменты — им так же противно или они думают, красивая ли я, или же, быть может, страшная? Что думала обо мне эта Йеджи? Встретимся ли мы ещё раз? Так, хватит. Хватит об этом думать, мы больше не встретимся. Они подходят к знаменитой кофейне. В ней привычно стоял насыщенный запах кофейных зёрен, и Рюджин, чувствуя себя так, будто вернулась в школьные годы, улыбалась появившимся в голове картинкам: каждый раз, после окончания уроков она наведывалась в эту кофейню и покупала латте. С тех времён прошла, кажется, целая вечность, но Рюджин не помнила ни одного дня, чтобы её бабушка не уверяла её и всех вокруг в том, что шоколадный латте бодрит лучше всего. Бабушка Рюджин, Мигён, стала её опекуном, когда той было одиннадцать лет. Она заменила ей погибших родителей. На день похорон родителей Рюджин лил мелкий дождь. Люди, облачённые в чёрное одеяние, стояли, опустив головы вниз. Маленькая Рюджин держалась за угольную юбку бабушки, медленно пуская слёзы вместе с ней. Шин практически ничего не видела из-за слёз, непрерывно льющихся из глаз. В таком возрасте потерять родителей — это невыносимая боль. Держа за голову и медленно поглаживая маленькую Шин по волосам в целях успокоить, Мигён прикрыла рот рукой. На похоронах присутствовали все родственники, соседи, коллеги погибших — все были огорчены утратой, что безусловно оставит дыру, зияющую в их сердцах. Речи о соболезновании небольшим гулом проносились сквозь шум дождя и шаги по намокшему асфальту. После потери самых близких людей, с каждым годом Рюджин становилась более инфантильной, зависимой в своих суждениях и поведении от взрослых людей, а при наличии потребности в любви и заботе ей сложно давалось налаживать общение с окружающими, выстраивать доверительные отношения как со взрослыми, так и со сверстниками. Неожиданно раздался звук сообщения на телефоне, который вытащил Рюджин из воспоминаний. Ей ответила Джи Хва. — Боже, — голос Рюджин, как и она сама, немного дрожал. Она постучала рукой по плечу Черён, чтоб та повернулась. — Она ответила. — Джи Хва? — предположила Ли, пытаясь заглянуть в телефон Шин. — Да, — Рюджин широко улыбнулась и начала читать сообщение.— «Рюджин… Я знаю, что тебе хочется меня увидеть, но я не могу, и ты это прекрасно знаешь. Работа в Австралии слишком влияет на меня, мне нельзя к тебе приехать. И… пообещай мне, что ты прекратишь с тем расследованием, ведь тебе плохо из-за него каждый раз. Я не могу видеть, как ты морально убиваешь себя. Люблю тебя, детектив» — прочитав вслух, её улыбка, конечно, немного сползает с лица. — Кажется, не одна я так думаю, — Черён внимательно смотрит на Рюджин. — Про расследование. — Это моя работа, — уверенно выдаёт Рюджин. — Работа не должна убивать тебя, — обеспокоенно сказала Черён. — Ты и два года не проработала, но уже пытаешься быть лучшей и берёшь самые тяжелые следствия. Скажи, тебе нравится исход? — она немного давила на Рюджин. В это время бариста отдаёт им один американо со льдом для Черён, и один шоколадный латте для Рюджин. Взяв напиток, Шин проигнорировала слова подруги и направилась к столикам около окна. Она понимает, что Черён права, но воспринимать это, опять же, не хочет. И понимает, что Черён знает, какой ответ прилетел бы от неё — «Не нравится». Они обе молчали. Рюджин осматривала кофейню: стены окрашены в двухцветную полосу пастельных цветов, потолок отделан лакированными досками; присутствовали лампы, освещая небольшое помещение тёплым светом; паркетный пол не особо выделялся по цвету на фоне остального интерьера. Черён о чём-то усердно думала, уставившись в одну точку. — Думаешь о том, как прибить меня из-за работы? — осторожно поинтересовалась Шин, посмотрев на Ли. — Нет, — продолжая смотреть в одну точку, ответила та. — О девушке. — О девушке? — удивлённо повторила Рюджин. — И о какой же? — С которой мы встретились, — абсолютно спокойно говорит Черён. — Об… этой Йеджи? — всё также удивлённо спрашивает Шин. — О той, которая пыталась остановить её, — Черён, наконец, отвисла. — С чёрными волосами. — И почему ты думаешь о ней? — Рюджин пытается вспомнить, как выглядела черноволосая девушка. — Мм… Даже не знаю, — Черён повернулась профилем к Рюджин и посмотрела в окно. — Она симпатичная? «Что?» — оцепенела Рюджин, будто не поверила в услышанное. Черён невероятно придирчива к людям, ей многое не нравится, и если ей что-то не нравится в человеке, она спокойно уходит от него. И Рюджин, как её подруга уже около пятнадцати лет, была удивлена тому, что впервые Черён кто-то понравился внешне. — Ты серьёзно? — не веря словам подруги, Шин прикрывает рот рукой. — Я, по твоему, должна шутить? — робко прозвучало в ответ. — Она просто понравилась мне, и всё. — Тогда я тоже признаюсь, — Рюджин поджала губы. — Я также думала о Йеджи. Её голос кажется таким… знакомым, будто я уже где-то его слышала. — Значит, судьба, — ухмыльнулась Черён и сделала глоток кофе. Они обе понимали, что, вероятно, больше не увидят тех, кто привлёк их внимание. В городе миллионы людей и шанс случайной встречи равняется единице. Хотя, кто знает?* * *
Йеджи проснулась десять минут назад. Десять гребаных минут она слушала шум и гам, доносящийся из кухни. Уже подумала, что война началась, а младшая ускакала, ссыканув и ничего не сказав. Но нет. Юна-то и начала эту сраную войну. Хван шлёпает босыми ногами на кухню в своей чёрной пижаме и останавливается в проеме, сложив руки на груди и прислонившись плечом к дверному косяку. Застает она на кухне белоснежную спину. Всё в муке. Даже волосы. Йеджи бы подумала, что это Юна поседела так, пока ждала прихода своей смерти, стоящей сейчас в дверях. — Заделалась в шеф-повара, Шин Юна?! — неожиданно выкрикивает Йеджи. Младшая резко разворачивается, смотря на старшую ожидаемо зашуганным взглядом. И столько в её глазах вины, столько мольбы, так и говорит: «не убивай меня сильно». — С тобой жить невозможно, — промямлила себе под нос Хван и, сев на стул, начала тереть лицо руками. — Я так понимаю, на завтрак у нас чисто мука, да? Обычно по утрам завтраки готовит Йеджи, но в этот раз, Юна решилась приготовить завтрак сама, встав пораньше, чтобы удивить ту. Но кажется… попытка не пытка. — Я хотела приготовить блинчики… — невинно выдаёт Юна, протирая стол от муки. Следом она выбрасывает скорлупу от яиц в мусорное ведро. Йеджи сердито хмыкает, посмотрев ещё раз на белую спину Юны, и встаёт с места, чтобы показать, как «надо» готовить блинчики. Около двадцати минут готовки, у Юны стали получаться более-менее нормальные блины благодаря рецепту Йеджи. Хван сидит за столом, откинувшись на спинку стула и растянув ноги в стороны. В пальцах зажат теплый и мягкий блинчик. Местами подгорелый, конечно, но вкуса это, в общем-то, не портит. Младшая пыхтит, старается. — Когда придёт Лиа? — прожёвывая блинчик, интересуется Йеджи. — Опять опаздывает. — Сейчас придёт, говорит, что долго работала над планом, — Юна стоит у плиты, переворачивая блинчик, — поэтому она поздно уснула и проспала. — Ты оборудование всё подключила? — Да, осталось немного, — спокойно отвечает Шин. — Только подключить наши наушники, и готово. Именно в эту секунду в дверь позвонили. Юна подорвалась, как ракета, швырнув лопаточку на стол и бросив нервное «я открою». Посмотрев в глазок, она убедилась, что это Лиа. Через порог переступает Лиа, которая спала явно около часа, не больше. Вид у неё, откровенно говоря, не очень. — Иногда я прорабатываю план о своей смерти, а не об убийстве, — не очень радостно произносит Лиа, снимая свою обувь. — И тебе с добрым утром. Наверное, если бы в квартире не было Юны и Йеджи, Лиа бы вся разделась прямо на пороге, разбрасывая одежду на полу, и свалилась без сил на кровать, лицом вниз в подушку. И отключилась сразу же, будто её битой ударили по виску, моментально вырубив. — Наш тидсоптимист пришёл, — войдя в коридор, с сарказмом проговорила Йеджи. — Кто? Тидс… — пытается выговорить Лиа, но запинается и непонимающе смотрит на Хван. — …оптимист, — недовольно помогает ей Йеджи. — Это тот, кто постоянно опаздывает. В этот раз она опоздала по вине Йеджи: из-за одного человека пришлось перепробовать кучу планов. Лиа очень долго думала над разработкой планов, но и то, план A применим к успешному выполнению только на шестьдесят процентов, а план B… на восемьдесят процентов. Только «План В» — это самый крайний случай. В этот раз, план А может провалиться. Значит, план B должен сработать. — Тебе напомнить? — разозлилась Лиа.— Если бы не твоя Шин Рюджин, то я бы и не опоздала. Йеджи сразу поменялась в лице. — Из-за неё мне пришлось искать самые адские выходы, — продолжила та. Хван устало прикрыла веки и как-то нервно засмеялась: трудно было не догадаться, что из-за Рюджин появятся такие проблемы. Хотя… скорее из-за Йеджи. Ведь, это она заварила всю эту кашу. Часто и понятливо закивав, она посмотрела на Лию, с лёгкостью в голосе произнеся «молодец», и направилась на кухню. Сейчас Йеджи повела себя так, будто она психопатка. Прошло всего два дня с момента встречи пятерых девушек, но Хван до сих пор проклинает эту встречу.* flashback *
Conan Gray — People Watching
Все трое сидят в машине на подземной парковке. — Какого чёрта, Йеджи? Йеджи не отвечает. Лишь молча смотрит Лие в глаза, и взгляд у неё глубокий, холодный. — Зачем убежала? Йеджи жутко бесит. У неё на лице нет вообще никаких эмоций, а взгляд не меняется — всё такой же… глубокий. Даже по ее действиям — неторопливому включению телефона, поправлению съехавших на лоб прядей, постукиванию пальцами по рулю — не скажешь, что она испытывает в этот самый момент. Лиа громко и недовольно выдыхает, мол, она устала от такой Йеджи. Что у неё творится там, под черепной коробкой? О чём она думает, какие выводы делает? Что значит это её молчание и почему оно так выводит из себя? Юна тихо и внимательно наблюдает за всем этим. И она полностью согласна с Лией. Даже проживая с Хван в одной квартире, она может сказать, что Йеджи — уравновешенный и почти безэмоциональный человек. Это они так думают. — Что творится у тебя в голове? Почему ты резко убегаешь, без явной причины? Почему ведёшь себя так, будто ничего не случилось? — Лие от взгляда Йеджи некомфортно, но она старается делать вид, что ей всё равно на эту безразличность. Юна права, Йеджи очень уравновешенный человек. У неё словно стоит душевный щит от излишней эмоциональности и, возможно, необдуманных поступков. Хван точно создаёт впечатление человека, который умеет трезво и рационально воспринимать все происходящие события и компетентно оценивать окружающих людей, но также который умеет хорошо скрывать всё, что чувствует. — Я совершила большую ошибку, — флегматично произносит Йеджи. — Ошибку? — Шин Рюджин, двадцать четыре года, детектив, — сходу выдаёт Хван, держась невозмутимой. — Это та, с которой мы только что встретились. — Детектив? — в недоумении морщит лоб Лиа. Она вспоминает, как Рюджин вернула ей кошелек с… личными данными. — Я знаю про неё всё, — продолжает Йеджи. — Она мне рассказывает всё, абсолютно всё. Во взгляде Юны и Лии на долю секунды проскальзывает «что ты, чёрт побери, несёшь?». — Только не говори, что… — Я с ней переписываюсь. Лие хочется забыть услышанное, ведь им ни в коем случае нельзя рассказывать про себя кому-то, а тем более переписываться. — Каким образом? Лиа опирается спиной на спинку сиденья, складывает руки на груди и устремляет взгляд на Хван. Молодец, Йеджи. Пять баллов. Настоящий лидер, лучший следователь правилам. Правда… Лиа-то тоже не отличается. Какой убийца носит в кошельке настоящие данные? Они все слишком привыкли к тому, что их не могут поймать. — Не волнуйтесь, она меня не знает, — Йеджи заранее успокаивает Юну и Лию, но, кажется, не особо получается. — Ты уверена в этом? Тишина. В голове Йеджи промелькнули моменты, где она несколько минут назад нервно корила себя за тупой поступок. — Единственное, что она знает — мой голос, — наконец ответила Йеджи.