* * *
Виды за окном внедорожника сменяются поминутно. Они проезжают просёлочные дороги, и солнце начинает припекать всё сильнее и сильнее. Йеджи прикуривает сигарету и наблюдает за пшеничными полями и зелёными лугами, а где-то вдали виднеются журчащие ручьи, красиво смеркающиеся на солнечном свету. Атмосфера за окном впечатляющая, что хочется прямо сейчас выбежать из машины, встать посреди поля и сильно кричать. Кричать о том, как ей уже надоел этот несчастный план. Из-за неё скоро погибнет её любимый человек, чего уже никак не избежать. На задних сиденьях слышен разговор Юны и Лии. — Что будешь делать после задания? — Ты будто не знаешь, — невнятно сказала Юна, с интересом рассматривая табачный дым, распространяющийся от сигареты лидера. — Отдыхать, искать себе приключения и отрываться до потери сознания. — Я с тобой. Голоса девочек для Йеджи казались какими-то приглушенными, словно она в невидимых наушниках. Лидер продолжала бездумно затягиваться ядовитым дымом, стряхивать пепел в открытое окно и смотреть немигающим взглядом прямо перед собой. В голове, подобно жужжащему рою пчёл, крутилось невероятно множество мыслей. Никогда прежде Йеджи не терзали столь глубокие противоречия. Это была настоящая агония: что-то сродни ярости неистово бушевало в ней, переливаясь через край. Она пыталась успокоить разум и отвлечься на прекрасные поля за окном. Но также она заставляла себя думать о другом ещё и потому, что не хотела зря тревожить или впустую расстраивать ни одну мысль о предстоящем убийстве. Спойлер: у неё это плохо получалось. За рулём Миён, которая где-то в своём мире, ничего не слышит и не видит, лишь сосредоточена на дороге. В самом конце машины на задних сиденьях спят две девушки, которых и настигнет учесть смерти. Среди них есть та самая, которую хочется забрать домой и оберегать до конца жизни. Рюджин. Хочется послать нахрен этот план и всех здесь присутствующих. Оставить только одну её и сбежать. Движение внезапно прекращается, отчего все откидываются вперёд, и Йеджи выбивается из мыслей, сильно кашляя от дыма. Миён громко цокает языком и закатывает глаза. — Чёрт. Кажется, что-то случилось с машиной. Она приоткрывает окошко и выглядывает, чтобы посмотреть всё ли в порядке с колёсами. — А бензин в норме? — моментально доносится от Йеджи. Им не особо хотелось, чтобы машина полностью сломалась, иначе это станет большой проблемой не только для них, но и для двух пленниц на заднем сидении. — Половина бака осталась, мы ехали всего четыре часа, — хмыкает Чо, почесав затылок. — Что могло с ней случиться? Лиа и Юна переглянулись, словно мысленно передавая сигнал: «Пойдем, что ли, осмотрим машину?». — Мы проверим машину, а ты сиди здесь, — Лиа приказывает Миён и выходит из машины, зовя с собой Юну и Йеджи. Трое девушек начали рассматривать потенциальную проблему. — Ты уверена, что мы сможем справиться с этим? — кряхтит Юна, не желая что-либо делать. — У нас нет выбора, кроме как самим разбираться в этом, — недовольно качает головой Лиа, следя за тем, как младшая, облокотившись на машину, откидывает голову и устало прикрывает глаза. — Не валяй дурака, иди помогай. — С колёсами всё в порядке, — Хван заканчивает рассматривать колеса их массивного чёрного внедорожника и отходит в сторону, чтобы достать очередную сигарету и почувствовать её горький вкус во рту. — Я отойду. — Может… вызовем помощь? — Шин интересуется у старших, смотря то на одну, то на другую жалобным взглядом. Выглядит Юна не совсем хорошо. Наверное, она также не могла сейчас уснуть в машине, прокручивая в голове то, что произошло на мероприятии. — Какую помощь, Юна? — Лиа вопросительно уставилась на младшую, будто та сморозила дикую чушь. — Я же сказала, что выбора у нас нет. И мне кажется, что у мастера будут вопросы по поводу тех двух на заднем сидении, — сходу выдаёт она, указывая пальцем на машину. — Не говоря уж про то, что мы в какой-то глуши. — Гав-гав, какая злюка. Не истери, — в своей манере отвечает Шин. — Разбирайся тогда сама, раз уж ты такой автомобильный мастер. Лиа вопросительно вскидывает бровь, сузив глаза. Она не ожидала услышать такое от младшей. — Спасибо за помощь, дорогая Шин Юна, — с сарказмом бормочет Лиа, размышляя над тем, как ей действовать дальше с машиной. Не проходит и минуты, как от младшей прилетает новая порция жалоб. — И почему нужно обязательно ехать так далеко, чтобы убить их? — Юна фыркает и недовольно хмурится, смотря на молчаливую Йеджи. Она незамедлительно подходит к лидеру и кидает быстрое «Можно сигарету?», на что та отрицательно мотает головой, отвечая: «Обойдешься». — Вы все такие злюки. — Ты бы лучше что-нибудь сделала, прежде чем жаловаться на всё, — тихо отвечает Йеджи и убирает в карман белую картонную пачку с предупреждением об угрозе жизни. Напряжённая затяжкой грудь делает выдох, оставляя в горле приятное обжигающее чувство. — Меня больше интересует вопрос, почему этих пленниц вообще двое, — открыв капот машины, Лиа что-то внимательно разглядывает, после чего смотрит на Юну, ожидая услышать от неё конкретное объяснение. — Что ты имеешь ввиду? — голос Юны слышится из-за спины Лии. — Зачем тебе Черён? — Лиа закусывает губу и быстро обходит машину, решительно настроившись на получение информации. Машина подождёт. — Что? — еле слышно уточняет Шин. Юна прекрасно понимает о чём идёт речь, но строит из себя дурочку. — Не прикидывайся, в плане не было прописано брать с собой подругу детектива, — констатирует Лиа, бросая на Юну подозревающий взгляд. — В плане и не было свидетелей, — без раздумий отвечает Шин. — Напомню, что у нас есть правило не убивать свидетелей. Свидетелей и правда нельзя убивать, и для того, чтобы избежать трагедий, девушки делают так, чтобы свидетели всё напрочь забыли и ничего не вспомнили. Только для этого им нужно рассказать всё происходящее Соён, и если это сделать сейчас — будет провал по полной программе. С помощью своих людей в группировке она в любом случае узнает о том, что они смогли убить Чеён, но вот о том, что Рюджин имела какие-то связи с ними, так ещё и это человек, от которого у Йеджи колющие мурашки по коже, она никак не узнает. Не должна узнать. Главное — не облажаться. — Мы бы её и не убивали. Оставили бы там, — хмуря густые брови, Лиа отстраняется от автомобиля и подходит к младшей. Юна делает паузу, будто не горит желанием продолжать. — Это было бы слишком опасно, сама подумай. — Джун Со ввёл ей дозу больше, чем требовалось, поэтому она всё равно бы ничего не вспомнила, — та пристально смотрела на Шин, пытаясь достать до правды. — С чего это ты вообще так прицепилась к ней? Юна молчит. Стоит ли признаться? И какова вероятность, что после её слов её вообще не изобьют на месте? В лучшем случае её, наверное, оставят здесь, и Лиа тогда уже собственноручно врежет ей. — С того, что мы можем быть в опасности из-за этой ошибки. Я всего лишь подумала рационально, — произносит Шин, измученно смотря себе под ноги. — Она не смогла бы поверить в то, что подруга убила её сестру. Лиа не верит словам младшей, и кажется ей какой-то подозрительной и неловкой. Тщетные попытки Юны притворяться выдаёт её же реакция: она совершенно неправдоподобно делает вид, что не заинтересована в этом разговоре, отводит взгляд и начинает заметно нервничать. — Когда это ты у нас думала рационально в момент выполнения задания? — О чём ты? — глотая ком в горле, «искренне» спрашивает Юна, с каждой секундой теряя твердость под напором пронизывающего взгляда Лии. Йеджи, прищурившись, поочерёдно смотрит на них обоих. А Миён, смотря на них через боковое зеркальце, тоже немного нервничает. — Ты прекрасно знаешь, о чём, — хмыкает Лиа, отвернувшись от младшей в сторону. — О том, что ты неконтролируема во время убийств. Тебе слишком нравится это делать. До этой фразы Юна действительно лгала старшей, но сейчас, услышав это, она не на шутку испугалась. В смысле она неконтролируема? Ей же абсолютно не нравится это делать. Или у Лии уже крыша поехала? — Я тебя серьезно не понимаю, Лиа. — Иногда, это я не понимаю, когда ты осознаешь, а когда просто поддаешься голосам в своей голове, — с усмешкой цитирует Лиа и указывает Юне рукой на голову. — В тебе две личности, Юна. Я не знаю, как с тобой дальше разговаривать. На улице повисает тишина. У Йеджи, резко поднявшей взгляд на Лию, словно по щелчку, загорается злость в глазах. «Ну зачем…» Они обе прекрасно знали болезнь младшей, но не говорили ей об этом. Чтобы не сделать хуже. Младшая кидает вопросительный взгляд на Лию. «Две личности?» Разумеется каждая из них беспокоится за Юну и её развивающееся психическое расстройство — слепых и глупых тут нет, — но никто не донимает её расспросами и советами, потому что они не профессионалы в этом деле. Им просто нечего дёргать своими попытками что-то исправить в ней.* * *
Рюджин просыпается от рыка автомобильного двигателя и приглушенных голосов. Она распахивает глаза и бегает растерянным взглядом по салону машины, ещё не осознавая сущность происходящего. Салон мрачный, черный, стены как будто сжимаются, грозясь раздавить. Этот мрак не успокаивает, а наоборот поселяет в душе страх, нашептывает о том, что что-то в себе скрывает. Что-то молчаливо-опасное и гнетущее. Она чувствует, что находится в жуткой тесноте, словно неизвестное связывает её. После долгих попыток ориентирования в пространстве, она понимает, что действительно связана, и сразу же пытается освободиться от верёвки. Слишком туго, до потёртостей на коже. Слишком крепко. Взгляд перемещается на водительское сиденье, на котором она замечает знакомую девушку. «Миён?» Последние воспоминания укрывают сознание своей чернотой, словно огромным снежным комом. Рюджин сразу же вспоминает яркий ослепляющий огонь, пылающий среди комнаты, тот выстрел и какой-то громкий крик. Страшные картинки случившегося пролетают перед глазами в одно короткое мгновение от начала и до конца. По коже пробегают колючие мурашки, а в горле рождается крик. Но кричать она не может. Может лишь мычать из-за приклеенного скотча к её рту. Миён сидит и рассматривает свои ногти так спокойно, словно ничего не было и никогда не происходило. «Моё спасение», — первое, о чём подумала Рюджин. Её коллега сейчас сидит и, видимо, сторожит детектива от каких-нибудь тварей под именем «Йеджи». Только зачем ей связывать Рюджин? Через несколько длительных секунд она замечает рядом с собой такую же связанную, но все ещё спящую Черён. «Слава богу ты жива, Черён», — думает Рюджин. Тяжёлый груз спал с плеч, самая близкая подруга жива, но появляется ещё один вопрос: «Почему они, связанные верёвкой, сейчас находятся в неизвестной машине с сидящей за рулём Миен, среди какой-то глуши?» В голове, рассеяв остальные, совершенно не важные мысли, остается лишь одна. Она пугает до боли в сердце, до истерики, бушующей внутри, до безумия. Детектив качает головой и отрицает кошмарную мысль. Но она хитра, прорывается через блоки, которые в спешке выстраивает в голове Рюджин и становится первостепенной. Чеён. Оглядывая весь салон и всё, что находится за пределами машины, она замечает трёх девушек возле машины. И до неё всё моментально доходит. Рюджин от увиденного мысленно крикнула во всю силу, оставляя за собой только одно беспомощное мычание, которое сразу услышала Миён. На мгновение ей кажется, что она сейчас упадёт в обморок, потому что тело предательски слабеет, а сердце стучит так быстро, что вот-вот остановиться. Она не понимает, почему такое с ней происходит — скорее всего, так защищается её психика. Рюджин ненавидит себя за то, что родилась на свет, что из-за неё постоянно должны страдать люди, и ненавидит Йеджи, которая ей сломала и без того убогую жизнь. Безысходность. Она сильно меняет людей, особенно когда нельзя драться или бежать. Приходится лишь смириться и ждать. Ждать неизвестного. Отчаяние, отречение, безразличность — три этапа безысходности. Человек устроен таким образом, что все отрицательные эмоции он заглушает в себе, подавляет и заменяет чем-то светлым. Человек обманывает сам себя, заставляя думать, что ничего плохого в этом мире произойти не может. А когда оно все же происходит, он оказывается не подготовлен. Рюджин была немного подготовлена. Она не хочет ничего предполагать и строить какие-то догадки, но уже поздно. Чем дольше приходится терпеть, тем тяжелее на душе, а тревоги всё больше. «Миён, скажи, что тебя заставили…» «Пожалуйста». Отречение. Второй этап безысходности. Рюджин не решается кричать и издавать каких-то звуков. Как выйти из этой ситуации незамеченным — неизвестно, но надо что-то делать. Рыдать, убиваться и кричать в истерике уже бесполезно. Краем уха она слышит разговоры девушек, доносящиеся с улицы. — Отстань уже от неё, — тон лидера становится очень грубым. — У нас и правда не было выхода, кроме как забрать Черён. Лие не помешало бы периодически думать перед тем, как говорить. Особенно про такие вещи, как психическое расстройство Юны. — Значит, давайте прямо сейчас избавимся от них. Чего медлить? — низким и хрипловатым голосом заговаривает Лиа, глянув на Йеджи, вставшую рядом. Выражение лица у той непроницаемое. Губы поджаты, играющие на лице желваки напряжены, а во взгляде сталь. — Избавим их от мучений и боли, сразу здесь всё сделаем и отвезём подальше. У Рюджин, которая всё это услышала, всё внутри сжалось до жути. Только не это. Не надо. — Тебе так не терпится их убить? — флегматично ответила Йеджи, зная, что Лиа не такая любительница убивать людей. И к чему это её рвение избавить от жизни этих двоих — неизвестно. — Ты меня поражаешь, Йеджи, — Лиа почувствовала себя оскорбленной этим высказыванием. — Тебе напомнить, как ты с легкостью убивала людей сразу же, чтобы избавить их от боли? Хван стоит перед ней и неторопливо курит сигарету, дым которой сливается с густым туманом, уплывая к темным свинцовым тучам. Она всё оттягивает ответ. — Этот раз особенный. — Или может просто кто-то слабый? Йеджи делает задумчивое лицо, щурясь и устремляя взгляд вдаль, затем издает смешок и лижет нижнюю губу кончиком языка. — Ты на чувства мои давить пытаешься? — спрашивает она, зажимая сигарету меж губ и коротко затягиваясь. — Так вот, это бессмысленно, — равнодушно бросает она, выпуская едкий дым и кидая окурок на землю. — Бессмысленно? — вид у Лии такой, словно она сейчас взорвётся от равнодушия Хван. Но она знает, что той то абсолютно не всё равно. — Хочешь я тебе докажу, что это не так? Она неожиданно подходит к двери авто, где сейчас находятся две связанные девушки, и резким движением открывает дверцу. Схватив Рюджин за шиворот, та бросает её на дорогу. Йеджи словно водой окатило, осознав, что это уже не шутки. Она быстро подбегает к Лие и детективу, которая уже лежит на земле и корчится от боли. — Если ты этого не можешь сделать, я сама сделаю, — Лиа достает пистолет, который через секунду направляется в сторону детектива Шин. Рюджин, по правде говоря, уже попрощалась со своей жизнью. Ещё в тот момент, когда вокруг неё бушевал огонь, и в тот момент, когда она услышала выстрел. Она раньше не знала, что чувствуют люди, на которых направлено дуло пистолета. И не раз сама «пыталась» застрелиться, но ни одна такая попытка, как ни странно, не заставляла её бояться погибнуть. Как же она может умереть сейчас? Как она может оставить Черён? Кто вытащит её из всего этого дерьма? Йеджи пытается максимально спокойно остановить Лию, не делая никаких резких движений. Взгляд ведёт к Миён, которая смотрит на все с непонимающим и отчасти паникующим видом. Во взгляде чётко читается: «Прекратите разборки, быстрее идите чинить машину». — Кончай с этим, выглядит смешно, — холодно усмехается лидер, повышая тон и немного боясь, что Лиа действительно выстрелит в детектива. — Будь разумнее. — Попробуй меня остановить, — та продолжает дразнить Хван, поглаживая пальцем спусковой крючок. — Мы должны убить их, и это произойдёт сейчас. Ты лишь оттягиваешь время зря. «Не показывать волнения» «Не показывать, что мне не всё равно» «Спокойствие». Но те мгновения, когда Йеджи вместе с детективом разговаривала по телефону и слушала про её жизнь, казались теперь истинным блаженством и словно принадлежали к иной эпохе, будто случились в жизни какой-то другой Йеджи. Эта жизнь не так уж сильно отличалась от её теперешней, однако была достаточно удалена, отчего видеть плачущую Рюджин ощущалось в три раза больнее обычного. Это безумно сложно — здраво и холодно рассуждать, когда человек, о котором ты беспокоишься, начинает давиться слезами у тебя на глазах. Актёрская игра Хван на безразличного человека не пройдена. — Перестань, — рычит Йеджи и резко выхватывает из-за пояса пистолет, приставляя его дуло прямо на Лию. — Забыла кто тут лидер? — Херовый из тебя лидер, Хван. — Убери пистолет. Живо, — теперь её указательный палец уже на спуске. Юне страшно. Такие схватки между этими двумя опасны. Обе невероятно упрямы и умны, что хочется ускользнуть отсюда, лишь бы не встречаться с ними взглядами. — Она твоя слабость, Йеджи. Рюджин смотрит на всю картину глазами подстрелённого оленёнка, который ничего не понимает и лишь кричит от боли. О какой слабости они говорят? Почему на неё направлен ствол? Почему Йеджи не может никак убить её? Единственное, что она сейчас понимает, так это то, что голос Йеджи всё также кажется невероятно знакомым. — Чхве Джису! — Йеджи переходит на угрожающий крик. Хван разрывает на части, но чувства, чертовы чувства одерживают верх в этой жестокой борьбе. — Ещё раз… Назовёшь меня так, — Лиа на взводе, готовая уже убить обоих. — И я направлю его уже в твою сторону, — она указывает на пистолет в её руках. — Здесь решаю я, — Хван будто оттачивает каждое слово и продолжает убийственно смотреть на Лию. Та окончательно сдаётся. Лиа позорно проигрывает со словами «Я так и знала, что ты не сможешь», но не сожалеет. Рука Лии ослаблено бросается вниз. Она с показушным пафосом убирает оружие обратно и двигается к своему месту, не желая что-либо чинить из-за испортившегося настроения. Хван в ответ лишь закатывает глаза, после чего бросает взгляд на детектива Шин, которая уже явно осознавала происходящее, кто перед ней стоит и что они хотят сделать. Она берёт под руки Рюджин и засовывает обратно в машину. Шин пытается уворачиваться и избегать попыток засунуть её в машину, но Хван не даёт ей делать этого: крепкие руки держат так, что болит в местах прикосновений. Опять тишина и этот душераздирающий взгляд. Рюджин смотрит на Йеджи, словно хищник, готовый в любой момент наброситься и разодрать на части. Внутри неё что-то треснуло, как хрупкая ваза, наполненная водой с уже мёртвыми, засохшими цветами. Сил на эту злость почти не осталось. Единственное, что ещё даёт эти силы — Черён, сидящая рядом с ней. Подруга до сих пор не проснулась, что очень странно, ведь Рюджин уже давно оклемалась. Изо всех сил она надеется на то, что та осталась жива. — Прости, — виновато сказала Йеджи. Она сама и не заметила, как изо рта выскочила эта фраза, а Рюджин, в которую словно молния ударила, резко перестала двигаться. «Что?» Мысли Рюджин в этот момент вдруг замедлили свой ход и превратились в один сплошной вакуум. Всего лишь обычное извинение убийцы, но это «прости» такое знакомое. В голову начали влезать все голоса, с которыми она могла спутать голос Йеджи, но все были не такими. Кроме одного единственного. «Голос… Джи Хвы?» Осознав то, что сейчас мысленно проговорила у себя в голове, она резко помотала головой. «Бред, бред, бред». «Джи Хва — самый лучший человек на этом свете, который точно с этим не связан. Она живёт в Австралии, работает менеджером и акцент у неё другой, просто голос похожий». «Но… я её никогда не видела». Дверь машины неожиданно закрывается перед носом детектива, и Хван отходит на несколько метров от машины. Нужна передышка. Взгляд ласкают красивые виды зелени вдали. Солнце висело сияющим всевидящим глазом, будто следило за Йеджи, подошедшей к ближайшему обрыву. Ослепительные лучи покрывали собою всё, омывая весь простор знойным теплом. Они остановились на извилистой дороге, которая дальше шла вверх, к травянистым лесам зелёных холмов. Чувство свободы заставляло Йеджи молча смотреть на те же поля и ручьи. Она даже смогла разглядеть туманные горы, отчего так и чувствовалась беззаботность и великая радость, о которых Йеджи очень давно не вспоминала. Чувство спокойствия прерывает звук неаккуратного движения рядом с Хван, а затем она видит нарушителя тишины — младшую. — Ей нужно остыть, пусть пока посидит в тишине. Не злись на неё так сильно, — очень тихо говорит обеспокоенная Юна, приобнимая Йеджи. Дело отнюдь не в злости. В безысходности. Лиа совершенно права: Рюджин — слабость Йеджи. Хван притворялась. Делала вид, что ей всё равно на детектива Шин. Но люди, которые слишком упорно делают вид, что им плевать и они ненавидят кого-то всей душой, показывают своим отношением лишь то, что они выделяют человека из всех остальных и относятся к нему по-особенному. Ведь к тем, на кого нам действительно наплевать, мы ничего, кроме безразличия, не чувствуем. Йеджи ничего не ответила, но понимала то, что Юна, как и сама она, беспокоится за Лию, которая посяглась на то, что ей было запрещено. На то, что разрешено только Хван Йеджи. — Я знаю, как тебе сложно. — Не неси чушь, ты то уж точно не можешь знать, — лидер отмахнулась от поддержки младшей, словно та и в жизни не поймет каково сейчас ей. Юна молчит пять секунд, словно готовясь сказать той что-то необычное. — Если бы она направила дуло на Черён, я бы повела себя также, — Шин повернула голову на Хван. — Уж поверь мне. Я как раз единственная, кто знает, насколько тебе сейчас отвратительно. Сначала Йеджи не осознала всех слов младшей, но через пару секунд в лёгком шоке уставилась на Юну. — Что ты сейчас сказала? — Что я знаю, насколько тебе отвра… — Нет, что до этого? — строго выкинула Хван. Шин опять входит в образ, словно она ничего и не говорила буквально минуту назад. — Я ненавижу, когда ты делаешь такой глупый вид, словно не при делах, — фыркнула Йеджи, кулаком показывая младшей, что ей прилетит. Юна, заглянув ей в глаза, поджимает губы и тихо отвечает, чтобы остальные не услышали: — Вы меня раскусили, сонбэ. Она игриво усмехнулась, словно её только что победили в бурной схватке. — Черён появилась в моей жизни настолько быстро, насколько я успела осознать мою симпатию к ней, — спокойно говорит Юна, потирая свободной рукой затекший затылок. — Да, я особо не знаю её, но чувствую, что она слишком хороша для этого мира. Хван смотрела на Шин и видела, как она улыбается. Настолько тепло улыбается, что она и не припомнит, когда в последний раз видела младшую такой. Йеджи думала лишь о том, насколько же Соён испортила беззаботность и невинность Юны. Сейчас она просто хочет, чтобы у той была спокойная жизнь с любимым человеком, без этих обязанностей и её приобретенной безумности. Для лидера безумность младшей была в том, что она способна всё ещё видеть в этом мире прекрасное. — Я не хочу, чтобы ты совершила такую же глупость, как и я. Теперь влипла не только Йеджи. — Я уже её совершила, обратного пути нет, — вздыхает Шин, прикусывая нижнюю губу. — Я не представляю, что может случиться, если это всё раскроется, — старшая отвернулась от Юны, продолжая смотреть перед собой и думать о прошлом. — Вы — последнее, что у меня осталось. Мои родители, брат, девушка… Все погибли от рук Соён. Йеджи поднимает взгляд к небу и хлопает ресницами, не справляясь со своими эмоциями. — Всё будет хорошо, просто поверь мне. Просто поверь, Хван Йеджи.* * *
По расчётам детектива, с продолжения поездки прошло минут тридцать. У неё ощущение того, что её глаза полностью высохли от постоянных слез. Даже сил на них уже не осталось. Так ещё и периодически тошнило, то ли от движения, то ли от безысходности ситуации. Хотелось выблевать весь этот ком в горле, что присутствовал вместе с ней всю дорогу. Черён так и не проснулась, что добавляло причин к истерике и панике Рюджин. Около ста раз в голове прокручивались мысли о том, живы ли они с Черён вообще, или это сейчас происходит воспроизведение уже бывшей жизни в её больной голове. Взгляд пал на происходящее за окном: они приехали в такую глушь, что Рюджин даже сомневалась, что это находится в Корее. Перед её глазами вырос огромный загородный дом, что был примерно похожим по размеру с особняком, в котором они были часов десять назад. — Останься здесь, Юна, — с переднего сидения послышался голос лидера. Йеджи, Миён и Лиа спокойно вышли из машины. Теперь у Рюджин не было никаких сомнений о том, что Миён с ними заодно. «Почему, Миён?» «За что ты так со мной?» Было обидно. И больно. Такого предательства она совсем не ожидала. И теперь странное поведение Миён во время работы было объяснимо. — Про этот дом точно никто не знает? — хмуро говорит Хван, окинув взглядом стоящее перед ней трёхэтажное здание. — Абсолютно точно, — моментально отчеканивает Миён. — Нам нужно переждать здесь несколько ночей, чтобы не вызвать подозрения у Соён, — лидер достаёт телефон, чтобы посмотреть на время. Цифры на экране показывали десять часов вечера. — Ты созвонилась с Джун Со? Вспоминать события, произошедшие на празднике, совершенно не хочется, но они должны знать всю информацию, чтобы не допустить ошибки. — Да, пока вы ругались. Он всё расскажет полиции и отведёт подозрения Соён, что детектив была как-то связана с нами, — начинает Миён негромко, ковыряя пальцем рукав своей чёрной накинутой на её плечи джинсовки. Йеджи молча слушает, чуть нахмурив брови и сложив руки на груди. — Завтра утром у него будут брать интервью. Он вне подозрений. Йеджи вмиг отпустила тревога и, сказав тихое «Отлично», она убрала телефон в карман и обернулась на машину. — Пора вытаскивать тех двоих. Лиа, всё ещё осматривая огромный дом, вносит свои слова в разговор: — Только не забывайте, что Соён умна. Этот план не будет гарантировать нашу победу. Она сказала это довольно предупреждающим тоном, намекая на то, что пора действовать и думать мозгами, а не чувствами. — Если вовремя не убить кое-кого, то, считай, мы обречены, — Лиа указывает взглядом на машину, давая «маленькие» намёки лидеру. Хван смотрит на неё с легким удивлением, а потом коротко и сухо усмехается, качая головой. — Миён, ты можешь идти в машину. Мы разберемся сами, — тихо, едва различимо приказывает Йеджи. Она громко выдыхает, начиная растирать ладонями лицо, достаёт из пачки уже где-то десятую сигарету за сегодня и, зажав её губами, чиркает зажигалкой. Между оставшимися двумя девушками повисла напряженная и угнетающая тишина. — Перед тем, как убить детектива, — всё также тихо произносит Йеджи, нарушив короткое молчание. Она, как и всегда при упоминании Рюджин, сверкает и щурит глаза, вызывая у Лии тяжелый вздох. — Я хочу рассказать ей все. Лиа поднимает на неё взгляд и внезапно выпаливает: — Ну так, вперёд. В этой фразе нет никакого смысла, потому что даже если бы она как-то негативно отнеслась к этому, Хван сделала бы всё по-своему. — Мне нужно несколько дней. Что? Несколько дней? Теперь Лиа посмотрела в глаза лидера с огромным непониманием. — Ты что, повесть ей рассказывать за все эти дни собралась? — цедит она сквозь зубы, неспешно приближаясь к той. Раздражает. Их лидер никак не может взять себя в руки. — Это уже выходит за рамки. — Пока Рюджин здесь, никто не будет в опасности. Соён же не буд… — Йеджи, — внезапно её прервала Лиа. — Ты будешь в опасности. Как же ты не поймёшь этого. — Конкретизируй. — Ты думаешь я совсем ничего не понимаю в людях? Думаешь так легко всё закончится, и ты спокойно пустишь пулю в лоб Рюджин? — громко усмехается Лиа, смотря по-издевательски на Йеджи. — У людей есть свойство привязываться, а ты, Хван Йеджи — великий лидер нашего великого притона убийц, тоже человек. Йеджи тошнит. Ей противна сама мысль о том, что опять кого-то придется убить. Она только выбросила из головы тот свой образ с пистолетом в протянутой руке и все выстрелы, совершенные ею. Сейчас эти воспоминания возвращаются и заставляют пережить случившееся вновь. И никто не знает, как это можно остановить. — Можешь не беспокоиться. После того случая с Минджу, я в жизни не привяжусь к человеку так же, как и тогда, — вроде уверенно выдаёт Хван, но при упоминании о её прошлой девушке сжимается сердце. Она её никогда и ни при каких условиях не забудет. — Тем более, Рюджин не даст мне этого сделать. Я же убийца. — Ты так думаешь? Не ври себе. Жизнь предоставила тебе уйму вариантов, но ты выбрала самый худший, — та делает небольшую паузу. — Задумайся, Хван. Теперь Лиа поставила точку в этом разговоре. Йеджи проследила взглядом за уходящей фигурой к машине и чувствовала лишь боль. «Ты не права, Чхве Джису. Мне предоставили только один вариант и это — Шин Рюджин».