Dark Side — Cece And The Dark Hearts & AG
Скорпионы уже готовятся разодрать Хван на мелкие кусочки, но Соён, заметив это, поднимает руку и приказывает им оставаться на своих местах, показывая жест «стоп». — Спокойно, — ухмыляется Соён, обратившись к её подчинённым. — С Хван я разберусь сама. — Не без меня, — отзывается Чо с игривым видом, приближаясь к ней. — Два на одного, Хван, — Соён улыбается уголком губ. — Уверена, что сможешь победить? Миён хмыкает и открывает рот, собираясь задать какой-нибудь ядовитый вопрос, но её прерывает рёв мотора со стороны входа в здание. Соён и Миён оборачиваются. В логово со всей скорости влетает байк, которым управляет Хёнджин. Йеджи понимает, что брат приехал помочь ей. — Два на два, — усмехается она, потянув уголки губ наверх, и пользуется моментом, напав и выбив сразу же два автомата из рук Миён и Соён. Обе девушки, не теряя времени, переходят на рукопашный бой. Доли секунды уходят на каждое действие. Йеджи замахивается на лицо Соён, но удар приходится только на её челюсть. Хёнджин в это время расстреливает всех скорпионов и подъезжает к связанным девушкам. Одним разом он лишает жизни всех скорпионов, охраняющих их. Джису и Юна шокированно глядят на него, пытаясь осознать, что их спасает тот самый… брат Йеджи. Воспользовавшись моментом, они мгновенно срывают с себя верёвки и, увидев, что Черён не справляется, бегут помогать ей выбраться. Отовсюду слышна стрельба и крики скорпионов, что противно закладывают уши, а в воздухе витает едкий дым с запахом пороха. Рюджин беззащитно лежит на холодном бетоне в позе эмбриона, молясь хоть на какую-нибудь помощь. — Освободите Рюджин, — командует Хёнджин, продолжая атаковать скорпионов. — И все выбегайте из здания. Немедленно, — он выпрыгивает из мотоцикла, перезаряжая оружие, и кивает в сторону выхода. — Прошу вас. Сделайте так, как я сказал. Джису сразу же догадывается, что если им надо выбегать из здания, то здесь скоро произойдёт взрыв. Значит, нужно действовать очень быстро. — Я перехвачу скорпионов, — твердым голосом быстро говорит Чхве и, достав автомат, спешно разворачивается, расстреливая врагов. — Помоги своей сестре, — она поворачивает на него свою голову и кивает в сторону Йеджи. Хёнджин три секунды неподвижно стоит, после чего ноги сами несутся в сторону Хван. А младшая и Черён срываются к одиноко лежащей в стороне Рюджин. Хёнджин накидывается на Миён сзади, а та от неожиданного удара теряет равновесие. У Чо перед глазами искры, а в ушах надоедливый высокий звон. Хёнджин смотрит на сестру, которая один на один сражается с Соён, и тяжело выдыхает. Ему нужно сначала разобраться с Миён, а затем уже помочь Йеджи. — Ты хочешь меня убить? — разворачивается Миён, огненными глазами испепеляя душу парню. — Я с самого начала хотел убить тебя, — рычит он, набрасываясь на неё, но в этот раз она ловко уворачивается. — А как же твоя покорность? Как же твоя клятва быть скорпионом до конца своих дней? — и тут же Чо получает удар в живот. Сила Хёнджина в несколько раз превышает силу Миён, поэтому девушка для него не проблема. — Покорность? Клятва? Да ты больная психопатка, Миён, — усмехается Хёнджин, нанося левой рукой удар по её плечу. — Я никогда не был покорен Соён. Никогда. — Лживый ублюдок, — она хватает Хвана за ворот и впечатывает в колонну, больно ударяя затылком о поверхность, — ты ещё пожалеешь, — шипит Миён ему в губы, а Хёнджин, сильнее разозлившись, со всей силы бьёт её по щеке, из-за чего она ослабляет хватку и немного отлетает в сторону. Вокруг творится полный хаос. — Как ты? В порядке? — Черён подбегает к Рюджин и освобождает её запястья, пока Юна охраняет их, чтобы на них не напали скорпионы. Рюджин быстро кивает в ответ на вопросы. — Нам нужно выбираться отсюда, — Ли берет за руку Шин и помогает ей встать, после чего они аккуратно идут к выходу.So Far — Ólafur Arnalds feat. Arnór Dan
Но Рюджин, кажется, уже не в этой Вселенной. Рюджин выглядела очень плохо. На ней не было лица, а взгляд был совершенно пустым и отсутствующим. Она ощущает, как что-то внутри разъедает, будто кислотой, как прожигает кожу, ткани, органы. И дело совсем не в наружных ранах. Ей больно буквально из-за всего. Из-за того, что Йеджи прямо сейчас может погибнуть. Из-за того, что она на расстоянии в нескольких метрах от неё, но до неё всё равно не дойти, сил нет. Из-за осознания того, что Йеджи — убийца любимых родителей, которые были для неё всем. Из-за обречённости, с которой она совсем ничего не может сделать. Из-за её больных глаз, в которых застыл один-единственный вопрос. «Почему боль не прекращается?» Её разрывает на мелкие кусочки, совесть говорит то одно, то другое. Она думает о Йеджи, о родителях. О том, сможет ли она теперь спокойно жить с Йеджи? Сможет ли простить убийство родителей? И сразу же понимает, что не может просто так взять и сжечь мосты, за которыми были самые лучшие воспоминания и моменты с Хван. Попросту не может. Нельзя оставить целую жизнь позади и уйти, только бы никто больше не тронул. Рюджин оправдывает себя тем, что устала от боли, от страданий, которые преследовали день за днем. Побег может быть лучшим вариантом, но вдруг ей становится тошно от самой себя, от своей слабости. Да, Шин оправдывает себя этим, но она определённо понимает, что не сможет прожить без Хван и дня. Если прощение Йеджи будет являться поступком больного, то Рюджин со смелостью примет эту учесть, назвав себя сумасшедшей. Там, сзади, осталась Йеджи, сражающаяся с Соён и балансирующая на грани жизни и смерти. Там её любимый, единственный, родной несмотря ни на что человек. Хван также проходит через всё дерьмо и, возможно, ей даже похуже, чем Шин. Её судьба — вечно страдать. Но несмотря на это она упорно идёт вперёд ради защиты близких, где главной является Рюджин. Если Йеджи не сдаётся, то и она не должна. Рюджин отчетливо слышит, как под ботинками хрустит битое стекло. И также она отчетливо слышит, как что-то хрустит внутри, трескается. Будто весь её скелет покрывается трещинами, а потом раскалывается прямо внутри и ранит все органы, разрывает мышцы и ткани, распарывает сосуды и вены. Она вдруг останавливается, уставившись в пустоту. — Йеджи нужно помочь… Ей нужно помочь, — сипло проговаривает Шин под нос, повторяя одну и ту же фразу. Она разворачивается, устремляя глаза вдаль, где находится Йеджи и Соён. Черён и Юна переглядываются, шумно выдыхают и понимают, что сворачивать ни в коем случае нельзя. — Ей поможет Хёнджин, ты сейчас не в состоянии, — обеспокоенно хмурится Ли, и Шин поворачивает на неё голову. — Они справятся, Рюджин, — уверенно произносит она, но Шин слишком беспокоиться. В душе ноющая тревога, не дающая покоя, волнение за Хван. — Я не могу её оставить, Черён, — настаивает на своём Рюджин, смотря на подругу со слезящимися глазами. — Ты не в силах сражаться, — выдаёт Юна, звуча довольно тихо, но напряжённо. Она хочет прижать Рюджин к себе крепко, согреть, забрать боль и никуда не выпускать. Да, не в силах. Но невыносимо просто так стоять и ничего не делать. — Идём, — мягко просит Черён. — Мы обещали защищать друг друга, — с решительностью в голосе твердит Шин. — Я не позволю ей в одиночку бороться. Шин отшатывается, растерянно блуждая взглядом по полу. За секунду она поднимает какой-то валяющийся пистолет и бежит сломя голову к Хван. Как она может бросить её? Ради кого ей жить, если не ради Йеджи? Черён и Юна хотят уже побежать и остановить детектива, как слышат свист пули возле ушей. Это скорпионы. Джису упустила из виду несколько скорпионов, так как всё-таки не может справиться в одиночку. Ли, не теряя ни минуты, поднимает свой автомат и несколькими выстрелами убивает врагов, что пытались их убить. Младшая Шин распахивает глаза от такой боевой Ли. Она совсем не ожидала, что та за один раз положит всех. Но проблемы не заканчиваются, скорпионы появляются и с другой стороны, окружая их. Чёрт. У них нет времени на скорпионов, Рюджин в опасности. Рюджин несётся к любимой с пистолетом в руках. Она рвётся, только быстрее бы ей помочь. Когда она видит, как Соён впечатывает свой кулак по лицу Йеджи, по телу мгновенно разливается ярость, вспыхивая в глазах ярко-красным пламенем. Желание увидеть смерть Соён достигает предела. Шин поднимает пистолет и целится. Из-за постоянного движения Соён слишком сложно поймать точку выстрела, чтобы ещё не задеть Йеджи. Она спускает курок. Соён издаёт протяжный рёв из-за боли, падая на колени. Рюджин попала ей в правую ногу. Как жаль, что не в голову. Голова Соён вмиг оборачивается на Рюджин, мол, что за крыса помешала ей? — Кажется, твоя девушка захотела умереть, — яростно угрожает Соён, прожигая взглядом Шин. Неподалеку валяется пистолет. Как раз то, что сейчас нужно. Она ползёт, чтобы схватить его, но нога Хван больно сдавливает тянущуюся руку Соён. — Только если в другой жизни, — Йеджи ногой пинает пистолет, и он отлетает на три метра от них. — Маленькая мразь, — Соён рычит от боли и резко выдергивает руку. — Ты больше не посмеешь трогать то, что принадлежит мне, — шипит Хван сквозь стиснутые зубы. Соён по-дьявольски лыбится. — А если потрогаю, заскулишь как псина? — Я задушу тебя, — Йеджи издаёт устрашающий смешок. — И покончу с тобой раз и навсегда. В это время в пятидесяти метрах от них находятся Джису, Юна и Черён. Чхве приближается спиной к Ли и младшей Шин, отстреливаясь. — По-видимому, в здании заминирована взрывчатка, — утверждает она, кинув быстрый взгляд на них. — Взрывчатка? — пугается Черён, помогая атаковать приближающихся скорпионов. Юна прижимается к толстой круглой колонне и выглядывает из-за неё, вслепую выстреливая во врагов и одним ухом слушая Джису. Рядом осыпается бетон, оседая пылью на обувь. — Поэтому Хёнджин приказал нам немедленно уходить отсюда, — констатирует под нос младшая, кивая головой. — Чёрт, — обреченно вздыхает Черён и сразу же выныривает из-за своего укрытия, делая чёткие выстрелы. — Их осталось немного. Я справлюсь, — смело убеждает их Джису. — Идите к Рюджин и выведите её наконец, я прикрою вас. Звуки стрельбы слились в один гул. Юна и Черён хмурятся, осознавая, что нужно действовать. Шин сразу же хватает Ли за руку, таща за собой. Они быстро несутся через всё здание, снося перед собой все преграды, лишь бы не попасть под пулю и уберечь Рюджин от них. Детектив стоит в трех метрах от дерущихся Соён и Йеджи, жмёт на курок ещё раз, но патронов больше не остаётся. Бог ей не помогает совсем. Внезапно она чувствует, как чья-то ладонь вцепляется в левую руку и тащит дальше от Соён и Йеджи. Рюджин поворачивает голову, чтобы посмотреть кто это, и видит Черён. — Отпусти меня, — неожиданно огрызается Шин, пытаясь вырвать руку из хватки, но тщетно. — Нужно выходить из здания, — Черён уже плевать на слова Рюджин, ей просто нужно вытащить её из этого гребаного здания. Юна бежит рядом с ними, вновь охраняя. — Черён! — вскрикивает Рюджин, сопротивляясь. — Доверься Йеджи! Просто доверься ей! — также кричит Ли, останавливаясь, и смотрит в обеспокоенные глаза Шин. Черён тоже тяжело смотреть на это, безумно страшно за Йеджи, но она не может допустить того, чтобы её лучшая подруга пострадала, потеряв рассудок. — Она справится. Справится! Слышишь? — глотая ком в горле, говорит Ли, с каждой секундой разрываясь на части. Рюджин тяжело дышит, а слёзы снова капают из её глаз. Йеджи победит, всё будет хорошо. Она повторяет это в голове, как мантру, пытаясь успокоить себя и не дать душе рассыпаться на мелкие кусочки. Черён снова начинает бежать, а Рюджин уже на автомате движется за ней, не чувствуя своего тела, не чувствуя абсолютно ничего. Хорошо, она поверит ей. Всё будет хорошо. Они, в конце концов, выбегают из здания. Джису сразу же к ним присоединяется, после того, как заканчивает со всеми скорпионами. Было неизвестно, когда бомбы взорвутся. Что Хёнджин задумал? Когда он хочет взорвать здание? Или может… это сделает Йеджи? — Это же не… стоп, — бормочет Джису растерянно, затем, когда приходит осознание, повышает голос: — Только не это…* в это время *
Bad Side — Jemma Lou, Olivier Bibeau
— Какого хрена ты мстишь всем без причины? — спрашивает Йеджи, чеканя каждое слово. — Ты одержима болью других. Тебе это нравится, — чем дольше она говорит об этом, тем больше её охватывает ярость. У неё в кармане детонатор, но нужен ли он? Йеджи же может просто выпустить пулю в лоб Соён, а затем, когда уже всё закончится, использовать детонатор, чтобы сжечь это проклятое логово. — Ты ошибаешься, Хван. Я делаю то, что должна. А все вы, — цедит она с ядом в голосе. Йеджи сплевывает кровавую слюну и косится на Соён гневным взглядом. — Просто пешки в моей игре. — Не хочу тебя огорчать, но я уже давно не пешка, — Хван с рыком налетает на неё. — Я дошла до конца доски. Я королева! — Ты станешь королевой, если только сможешь победить меня, — хмыкает Соён, с силой отталкивая Йеджи ногой и ударяя коленом в живот, после чего заламывает ей руки. — Конец доски — это я, — на лице Соён появляется отвратительная ухмылка. — Я уже побеждаю тебя, — Йеджи вырывается из хватки и, едва ощутив удар, прилетевший в живот, нападает снова. Она не замечает ответных ударов умело сражающейся Соён. — Не видишь? Осмотрись вокруг, — пошатываясь, она собирает в кулак все оставшиеся силы и одним ударом сбивает Соён с ног. — Твои скорпионы сдохли. Миён, скорее всего, тоже сдохла от рук Хёнджина. А ты… ты сдохнешь от меня, — рычит Хван, глядя на лежащую тварь. — У всего есть конец. Даже у твоей ебаной игры, — Йеджи скользит кончиком языка по нижней губе и резко поднимает автомат, направляя дуло на неё. — Ты можешь закончить её с хорошей концовкой, если сдашься. Попроси у меня прощения и встань на колени. Соён ненормально смеётся. — Сдаться? Встать на колени? — с сарказмом выплевывает она. — Ни-ко-гда, — она проговаривает каждый слог, после чего неожиданно сносит Йеджи ногами, выхватывая у неё автомат. За одну секунду они поменялись местами. Теперь Соён направляет дуло автомата на лежащую Йеджи. — Ты забыла, у кого ты училась, — бесцветно произносит она. — Но я видимо слишком плохо тобой занималась, раз уж ты настолько слаба, Хван. Йеджи в полном дерьме. Теперь она без оружия, так ещё и лежит прямо перед Соён, которая прямо сейчас выстрелит в неё. «Что мне делать?» Быстро осмотревшись, Йеджи осознаёт, что все вышли из здания. Остались только они вдвоём. Где-то снаружи сейчас сидит детектив и, возможно, уже ненавидит Хван за все то, что она сделала с ней. За боль, которую ей причинила. Йеджи не хочет быть такой, она не хочет быть монстром, которого Рюджин будет ненавидеть все оставшиеся дни. «Как мне искупить этот грех?» «Умереть монстром или же избавиться от этого греха, пожертвовав собой?» Борьба внутри не прекращается, а лишь набирает обороты с каждой секундой. Из-за неё всем плохо. Это всё из-за неё происходит. Всегда гибнут очень дорогие ей люди, и всё из-за неё. На этот раз Йеджи всех спасёт. Тонкие губы Хван поджимаются, а взгляд становится ещё твёрже, чем обычно. Воздух между Соён и Йеджи накаляется до невозможности. — На этот раз… я выиграла, — Йеджи быстрым движением достаёт детонатор. Соён, посмотрев на него, вдруг застывает на месте. — И я не дам тебе выйти отсюда живой, — Хван улыбается, отпуская все свои грехи, и нажимает на кнопку. «Прости, Рюджин». Раздаётся страшный взрыв, буквально сотрясший землю под ногами, и огонь овладевает зданием. От ударной волны всех девушек сносит с ног. Хёнджин, делая кувырки, ударяется спиной о дерево, а Миён, ударившись головой о бетонную пристройку, падает бездыханным телом на холодную землю. Рюджин отлетает, чувствуя, как в затылок и ноги впиваются осколки от взрывной волны. Перед глазами только что пронеслась огненная вспышка, поглотившая Йеджи и Соён.Where's my love — SYML
Шин издаёт нечеловеческий вопль, резко поднимается на ноги, превозмогая жгучую боль от осколков, и сумасшедше несётся в сторону пропавшего силуэта Хван. Перед глазами почему-то все начинает расплываться, словно зрение стремительно теряется. Рюджин быстро моргает, чтобы снять с глаз пелену, и инстинктивно передвигает ногами, рвясь вперед. Всё вокруг горит. — Йеджи… Йеджи! Нет, нет… Нет! — она чуть ли не задыхается от собственных слёз. Они искажают видимость в здании, наполненным серым дымом, но Рюджин продолжает бежать, пытаясь взглядом найти Йеджи. Душа воет и рыдает от неизвестности, сходит с ума и рвёт Рюджин изнутри. Она не может потерять Йеджи, не может. Пробежав мимо нескольких сожженных тел скорпионов, она натыкается на тело… Соён. Соён мертва. Она больше не дышит. Но Шин уже плевать. Ей нужна Хван, живая Хван. Она рвётся, осматривая все тела, надеется, что Йеджи жива. — Йеджи! Рюджин резко останавливается и застывает на месте, когда видит скулящую Хван от боли. Шин подрывается к ней, как ненормальная. — Йеджи… Йеджи… — она кладёт её на свои бедра, схватив за лицо, просит смотреть на неё и напрочь отказывается верить в то, что Йеджи сейчас погибнет. — Зачем?! Зачем ты это сделала?! — Рюджин вскрикивает и жмурится. Хван моргает, выпускает слёзы и улыбается, как и всегда, с любовью. Рюджин больно смотреть на такую улыбку Йеджи. — Я… я б-больше… не монстр? — она давится кровью, захлебываясь, но пытается держаться из последних сил. — Ты никогда не была для меня монстром, — едва слышно отвечает Шин. — Ты герой, котёнок… Слово «котёнок» позволяет Йеджи ощутить теплоту. Из глаз текут слёзы счастья. Она избавилась от этого греха. Больше она не монстр, теперь она герой. — У нас получилось, котёнок, — переплетая окровавленные пальцы, шепчет Рюджин. — Получилось… Взгляд Хван опустошается, становится стеклянным. Последняя слеза скатывается по щеке, и она перестаёт дышать. Йеджи забрала всю боль на себя, унесла её с собой, чтобы больше Рюджин не было плохо. Но знала ли она, что Рюджин никогда не чувствовала такой сильной боли, как сейчас? Хван пожертвовала собой. «Йеджи, не сдавайся. Борись». «Прошу тебя, котёнок». «Живи, пожалуйста». Но ничего не срабатывает. Йеджи закрывает глаза, ощущая лёгкость. И этот мир в миг теряет цвета, становясь черно-серым. Рюджин надрывно кричит, прижимая к себе тело Йеджи. Черён и Юна, щетинясь от вскрика, смотрят друг на друга, надеясь, что обе не правы, бегут обратно в здание. Джису замирает, учащенно дышит и подрывается пулей в логово, не обращая внимания на кровь, стекающую из уха. Хёнджин, также быстро прибежав, больше не двигается, будто его парализовало. Он хочет крикнуть, но крик застревает словно кость в горле. Рюджин вспоминает о том, как им было тепло вдвоём. Им ведь ничего не нужно было, кроме друг друга. «Хочешь, я буду тебя защищать?» «Хочу остановить время. И быть рядом с тобой». «Рюджин, ты для меня счастье, которое я боюсь почувствовать. Каждый раз, когда я гонялась за хренью, которое как я думала сделает меня счастливее, всё всегда кончалось печально. Если я вновь его почувствую, моя жизнь в конце концов поломается на кусочки. Такова моя судьба» «Йеджи, я — не другие. В этот раз всё будет по-другому» Рюджин хочется выть, рвать, кричать и бить себя по голове. Йеджи почувствовала счастье, которого ей так не хватало, и со спокойной душой… ушла. «Давай сделаем парные татуировки? После того, как всё закончится», — это последнее одолжение Йеджи врезается в сознание Рюджин. — Почему? Почему, чёрт возьми, у неё такая судьба?! — истерит Шин, откидывая голову назад, и сильно-сильно кричит. «Этот мир несправедлив. Совершенно несправедлив…» Наверняка Йеджи сейчас счастлива находиться в ином мире, зная, что сделала все, что от нее требовалось. Что она требовала конкретно от себя.спустя три года
Heart of Darkness — Steelfeather
Рюджин наблюдает за завораживающим тёмным небом, крутя шариковую ручку туда-сюда, затем поворачивает голову к стопке листов и берёт оттуда пару штук. Положив перед собой один лист, она начинает писать на нём. «Моему котёнку. Сегодня третья годовщина твоей смерти. Мне сложно без тебя. Очень. В первый год после твоей смерти я не выходила из дома, смотрела в одну точку и постоянно шептала твоё имя под нос. Мне тебя сильно не хватало. Твоих кошачьих глазок, длинных пальцев на руках, твоих тёплых объятий, да и в целом… просто всей тебя не хватало. Во второй год было совсем немного полегче. Хёнджин пытался вытаскивать меня на улицу, правда, один раз я ему чуть нос из-за этого не сломала, представляешь?» Шин приподнимает уголок губ, а в груди разливается приятное чувство. «И я не знала, что твой брат настолько заботливый. Черён и Юна навещали меня каждый день, принося мой любимый шоколадный латте и веселя меня. Не отходили от меня ни на секунду. Кстати, эти энерджайзеры уже три года вместе! Я им завидую… Они такие энергичные, что я просто невероятно устаю от них. А насчёт Джису… Мы живём вместе, представляешь? Из худших врагов мы превратились в лучших подруг. Думаю, что, читая это, на твоём прекрасном кошачьем личике появляется улыбка. Я права?» Рюджин представляет, как Йеджи прямо сейчас сидит и читает это. Она вспоминает улыбку Хван, её голос и тепло рук. Вспоминает, как она была с ней счастлива, и цепляется за это, как за спасение. «В третий год, то есть в этот, я могла уже самостоятельно выбираться на улицу без всяких надоедливых Хёнджинов. Вы, кстати, настолько похожи, что иногда мне кажется, будто рядом со мной не твой брат, а ты. Хёнджин ещё настолько часто приходит ко мне и заботиться обо мне, что теперь я ощущаю его не как твоего брата, а как своего. Теперь я понимаю, почему ты его так любила. Хотя иногда он как шило в жопе, честно!» Рюджин тихо смеётся, вспоминая, как Хёнджин вёл себя по-детски в свои тридцать семь. «А у наших энерджайзеров появился дом на берегу моря. Он такой вместительный и невероятный. И пишу я это письмо, на минуточку, как раз из этого дома!» Шин отрывает взгляд от своего письма и начинает разглядывать комнату, в которой сидит. Она смотрит на зеркало в полный рост, находящееся сбоку от неё, после чего глядит на своё отражение. «И к тому же, Юна теперь блондинка, а я брюнетка с длинными волосами. Ах, точно… Теперь у меня есть татуировка на талии. Я долго выбирала место, где её можно сделать, но не придумала ничего лучше, кроме как талия. Знаешь, кто изображён на татуировке? Конечно же ты, котёнок. Каждый день я смотрю на себя в зеркало и на твои кошачьи глазки у себя на талии. Я чувствую, что ты не ушла. Часть тебя перешла в меня, котёнок. Ты находишься не сверху, а внутри меня. Хотя… если бы ты была сверху меня, то было бы даже лучше. О мой бог, как я могу шутить в таком трогательном письме? Черт… Но, надеюсь, ты посмеялась» Рюджин хмыкает и закусывает губу, мысленно ругая себя за такие шуточки. «Татуировки — настолько крутая вещь, что я хочу теперь их сделать по всему своему телу! Ну смотри, куда ты меня затянула… И знаешь, оказывается Джису такой понимающий и крутой человек. Проводя с ней время, я ощущаю себя прекрасно. Она постоянно поддерживает, смотрит вместе со мной фильмы по ночам и, кстати, ещё она оценила наш с тобой любимый фильм «Служанка» на десять баллов из десяти. Но несмотря на всё это, ей очень тяжело. Я слышу, как она по ночам плачет в туалете, а потом выходит, как ни в чём не бывало, делая абсолютно нормальный вид. Ей невероятно плохо без тебя. И мне тоже, котёнок. Нам всем плохо без тебя, Джи» На письмо падает несколько капель солёной влаги, и Шин мгновенно вытирает свои слезы с лица. «Кстати, я уже писала, что Джису завела двух прекрасных собачек? Вроде бы нет. Их зовут Хонсам и Инсам. Каждое утро они прибегают ко мне в комнату и вылизывают лицо до такой степени, что я чуть ли не задыхаюсь, чёрт возьми… И даже так, я каждый раз пищу от их милых мордочек» Рюджин улыбается, услышав лай собак с улицы. «Я хочу сказать, что ты герой. В Корее теперь спокойно и тихо. Люди не боятся выходить на улицу, потому что главная тварь самой известной группировки «Euscorpius» мертва. И всё благодаря тебе, котёнок. Ты спасла тысячи людей от боли, страданий и переживаний. Ты пожертвовала собой. А монстр такого не смог бы сделать. Ты спасла всех от страданий. Но я все ещё страдаю. Моё сердце болит уже на протяжении трёх лет и ожидает твоего появления. Как сказать сердцу о том, что ты больше никогда не вернешься?» В комнату стучится Чхве, после чего открывает дверь и зовёт Шин на улицу ко всем. — Хорошо. Только допишу письмо, — кидает она, повернувшись к Джису. Проходит пятнадцать минут, Рюджин складывает два исписанных листка пополам и кладёт в конверт. Она выходит на улицу и несколько раз вдыхает свежий летний воздух. Как же тепло и хорошо. На часах уже около восьми вечера. Шин оглядывает улицу и видит разожженный костёр, около которого расставлено шесть походных стульев. На двух уже сидят Ли с младшей, а остальные четыре свободны. Услышав какие-то крики, она поворачивает голову на источник звука и наблюдает, как Джису бегает за Хонсамом и Инсамом, делая круги и пытаясь их поймать. Рюджин тепло улыбается. Неподалеку стоит Хёнджин и раскуривает сигарету. Шин к нему подходит, прося курево, а тот, без всяких расспросов, спокойно даёт ей. «Забыла тебе сказать: я начала курить. Знаю, ты будешь очень недовольна этим, но отлипнуть от этих чёртовых сигарет у меня уже никак не получается» — Если бы здесь была Йеджи, то она наругала бы нас за то, что мы курим, — хрипло говорит Хёнджин и глубоко вздыхает, о чём-то задумавшись. — Определённо, — подтверждает его слова Рюджин. — Йеджи всегда ругала Юну за то, что та хотела взять покурить. При этом сама выкуривала по три пачки сигарет в день, — она мотает головой, выдыхая густой дым. — Это у неё привычка с детства: она делала что-то плохое, при этом не позволяла делать это другим, — вспоминает Хёнджин. Шин качает головой, выкуривает сигарету и идёт к остальным, а Хёнджин плетётся за ней. Все рассаживаются по своим местам, и один стул остаётся пустовать. Это место принадлежит Йеджи. — Написала письмо? — интересуется Черён. — На целых два листа, — усмехается Рюджин, принимая удобное положение. Весь вечер они разговаривают о всём, чем только можно. Вспоминают о Йеджи, рассказывают самые смешные и милые моменты с ней, шутят, не переставая, и просто наслаждаются. Время подступает ближе к полуночи, и девушки с Хёнджином заходят в дом. — Не будешь заходить? — спрашивает Юна, держа входную дверь открытой. — Я ещё прогуляюсь. Заодно положу Йеджи письмо, — Рюджин кивает в сторону моря, приподнимая уголок губ. Младшая понимает её и уходит в дом к остальным, а Рюджин направляется к голубому морю. Она доходит до самого берега, садится на холодный песок и смотрит на рядом находящуюся могилу Йеджи. — Я теперь постоянно бываю у моря, — Шин кладёт на могилу своё письмо, после чего обхватывает колени своими руками и устремляет взгляд в море. Она вспоминает последние строчки своего письма. «Кажется, я больна. Больна тобой, котёнок. И это совсем не лечится, представляешь? Я пыталась справиться с этим. Не получается. С этой болезнью я могу постоянно видеть тебя, и мне это нравится». Она смотрит на бесконечное, синее и глубокое море. — Я всегда буду помнить тебя героем, котёнок, — наконец-то говорит Шин с ощущением тяжести и какой-то неизвестной лёгкости на сердце, горько улыбаясь лазурным шумным волнам.