Regardless...

— Ну какой ты чудесный, Ликс. Покрутись передо мной. Ну же. Я хочу видеть всю твою красоту. Альфа скалится, сжав костлявыми пальцами подлокотники кресла до побеления костяшек. Безумный взгляд, пропитанный неуёмной жадностью и желанием обладать им заставляет сердце сжиматься от отвращения к собственному телу. Неужели он действительно такой? Неужели в его исхудалом, вечно дрожащем от страха теле кто-то на самом деле видит грацию и чарующее великолепие?... Как бы не так. Рик просто безумец. Самый обычный безумец, чей разум затуманен жаждой мнимой власти. Его некогда открытое доброе сердце, погруженное в омут безразличия и злобы, больше не способно любить. Зачем тогда всё? Почему он не хочет отпустить возлюбленного, позволить ему строить собственную жизнь и искать счастье? Ведь если его чувства иссякли, слабый и бесплодный омежка является для него обузой, ничтожным хламом. Почему же тогда альфа держит его взаперти? Почему не позволяет исчезнуть? "Если любишь – отпусти." Феликс всегда верил человеку, придумавшему столь величественную, хоть и отнюдь незамысловатую фразу. Верил, когда безумие стало одолевать любимого после гибели самого близкого для него человека. Верил, когда Рик, разрушив выстроенную с таким усилием стену доверия, впервые применил по отношению к нему грубую силу. — Такое случается. — Злость и обида закончатся. — Мы сможем быть счастливыми. Все эти слова Феликс повторял себе каждую ночь, засыпая в слезах после очередной попытки изнасилования, или корчась от боли в результате жестоких побоев. Он верил, что однажды его любимый и заботливый Рик вернётся. Встав перед ним на колени, он покается во всех страшных ошибках, что совершил в приступе необъяснимой ярости, крепко обнимет, попросив прощения, и наивный омежка простит. Но чем дольше Феликс находился в заточении, под вечным надзором, тем очевиднее становился проигрыш его веры. Гораздо более безумной, чем его возлюбленный. Боль. Отчаяние. Предательство. С каждым ударом, с каждым грубым словом Рик уничтожал его искреннюю любовь всё больше и больше. Юноша не раз повторял себе: "Беги. Беги как можно дальше отсюда, пока не стало слишком поздно." Но почему-то он не убегал. Что-то каждый раз останавливало его. Мог ли это быть страх перед старшим сыном легендарного мафиози, которому с рождения прочили титул жестокого лидера? Или же страх причинить одинокому, не нашедшему счастье во власти, некогда любимому альфе боль? Феликс не знал, что каждый раз заставляло его передумывать. Почему каждый раз вылазка из мрачного, пропитанного запахом дыма и крови особняка заканчивалась его возвращением в пустующую промерзлую спальню. — Иди сюда. — тихо рычит мафиози, разглядывая его полуобнажённую фигуру с явным наслаждением. — Покажи, на что способен, детка. Оскалившись в омерзительной улыбке, он вытягивает ремень и отшвыривает его в сторону. За короткой, весьма ясной просьбой "Отсоси мне." следует визг молнии брюк. Заглянув в глаза возлюбленного, Феликс собирает волосы в хвост на затылке и послушно опускается на колени перед креслом. — Смелее, радость моя. Потираясь щекой о бедро альфы, он высвобождает член из одежды и, аккуратно взяв затвердевший ствол ладонью, обхватывает сочащуюся природной смазкой головку побледневшими губами. — Вот так... Да... Глубже, детка... Рик прерывисто стонет, крепко сжав хвост жиденьких серебристых волос. Омежка двигается в ускоренном темпе, боясь причинить ему боль. Громко вздыхает, выпустив плоть ради быстрого вдоха, и принимается надрачивать занемевшей рукой, посасывая набухшую головку с причмокиванием. — Я попросил глубже... Непослушный... Феликс заглатывает член глубже, с усилием подавляя рвотный рефлекс. Раскрасневшиеся пальчики хватаются за край рубашки мафиози, когда тот принимается толкаться вглубь неподатливого горла, рыча от наслаждения. — Вот так... Ещё... Как только альфа останавливается, юноша делает ещё несколько вдохов и снова захватывает подрагивающую плоть. Зажимает ствол у основания и ускоренно лижет головку. Рик сокращается всем телом, прося взять глубже. И эту просьбу омежка тоже выполняет беспрекословно. Опустившись почти до собственной руки, зажмуривается, ощущая лёгкую тошноту, но альфа вовремя кончает, сказав о том, как было бы здорово заснять это на видео и продемонстрировать младшему брату. Подавившись, испуганный юноша выпускает плоть и громко откашливается, отшатнувшись на пол. — Тише. Всё хорошо. — взяв за подбородок, Рик наклоняется и целует, не обращая внимания на капли слюны, стекающие с порозовевших губ. — Он никогда и ни за что не прикоснётся к тебе. Не бойся. Застегнув ширинку и подобрав ремень, альфа уходит из спальни, поблагодарив за доставленное удовольствие, а омежка, продолжая сидеть на холодном полу, отчаянно хватает себя за волосы, отдав волю последним слезам. **** Он не знает, что затеял брат Рика. Боится даже представить, чем это обернётся для Хëнджина, который настолько непреклонен в своём решении освободить его, что даже дал обещание в их последнюю встречу. Но Феликс твёрдо решил: чтобы ни пришло в голову этому странному, кажущемуся таким заботливым альфе, он сделает всё по его указаниям. Если цена риска – свобода, то Феликс готов пойти на риск, приняв очередной вызов судьбы. — Всё в порядке? Ты так напряжён. — замечает Чимин, спешно снимая мерки с его фигуры. — Да. Теперь ты сказать, зачем Хëнджину мой размер талии? — А ты как думаешь? — Точно не запихает в коробку... — Ты недооцениваешь господина. И правильно говорить "запихнёт". Руку вытяни. — Я правда не знаю. — Да одежду он тебе подобрать новую хочет, дурачок. — Одежду? — Угу. Радуйся. Больше не придётся в лохмотьях ходить. — Если он сможет вытащить меня. — Так. Не прекратишь сомневаться – получишь. Нижнее бельё у тебя какого размера? — Чимин? — Да? Телохранитель немного теряется, заметив на себе пристальный взгляд напуганных глаз, когда маленькие холодные ладони хватают его собственную. — Давай сбежим вместе. Ты мой друг. — тихо говорит юноша, не переставая держать за руку. — Я не хочу без тебя. — Хэй. Послушай. Самое главное, чтобы ты снова улыбался. Я дал себе слово, что однажды помогу тебе сбежать. И я нашёл способ. Не думай обо мне, Ликс. Просто будь счастлив. — Но как... Что ты будешь делать здесь один? А Чонгук? Ты сказать, он нравится тебе. — Не спорь. Всё будет хорошо. Не найдя подходящих слов, омежка прыгает на шею друга и крепко обнимает, надеясь таким образом показать всю свою благодарность. — Ничего не бойся. Господин Хëнджин не обидит тебя. Тшшш. Не плачь, маленький. — утешает Чимин с улыбкой, поглаживая серебристую макушку. — У тебя всё будет замечательно. И сын, и дочурка родятся, вот увидишь. Господин тебя на ноги поставит, вылечит. Нормальной жизнью заживёшь. — Хочу, чтобы у всех всё было хорошо. — Разве такое возможно? Кому-то всё равно придётся отдуваться ради чужого счастья. — Не хочу, чтобы за моё отдувался ты. — Не плачь, я сказал. Говори, какого размера нижнее бельё. С мерками я закончил. **** — Смотри, Рик! Какая красивая. — Угу. Огроменная, Джин. Хочешь поймаю её для тебя? — Нет. Не надо. У неё же семья. — Хах. Ты такой жалкий. — Эй! Младший брат смотрит на поблёскивающие чешуйки спин золотистых карпов, что кружат у края пруда в ожидании лакомств. Рик кидает кусок хлеба прямо в центр крутящейся стайки и смеётся, толкнув его в плечо. — Ах так! Хëнджин прыгает на брата и они падают на зелёный газон, смеясь уже на равных. Длинная белая чёлка спадает на глаза и мешает видимости, но старший альфа заботливо и с улыбкой забирает её за уши брата, не отталкивая, позволяя тому лежать сверху. — Беззубый. — Сам такой... — У меня молочные клыки давно выпали. Рик показывает язык, не переставая смеяться, а младший брат наигранно обиженно хлюпает носом, но прижимается к нему с улыбкой. — Если папа увидит, что мы на траве лежим в форме, разозлится. — Ты боишься его? — Нет. Но не хочу, чтобы он навредил моему младшему беззубому братишке. — Замолчи! У меня всего один клык выпал. — Хочешь, вырву второй? — Хах, нет. Ай, щекотно! Хëнджин отпрыгивает в сторону, но брат успевает схватить за край пальто и прижать к газону, оказавшись сверху. — Я тебя даже не трогал. — Дурак. — Зато старше тебя. Бе. — Рик снова демонстрирует брату язык и улыбается, получая игривые удары маленьких кулачков в плечи. — Рик? — М? — Ты хочешь быть таким, как папа, когда вырастешь? — Нет, Джин. Я буду гораздо круче. Старший брат демонстрирует несуществующие бицепсы, согнув свои тонкие руки в локтях и смешно вытянув губы трубочкой. Хëнджин смеётся, подыгрывая, когда оба, вскочив на ноги, принимаются пародировать излюбленные гримасы отца. — И бицепсов у меня будет больше. И машин. И омег. — И у меня! — Нет. Тебе я второй пруд для карпов построю. — Эй! — Юные господа, ваш отец пригласил вас на ужин. — размеренным тоном произносит телохранитель, уступая дорожку к крыльцу особняка. — Ура! Пирожные! — выкрикивают в радости братья и принимаются бежать на перегонки, игнорируя слова слуги о должных манерах. — Рик, мы же всегда будем братьями, да? — Конечно. — И ты меня не убьёшь? — Не убью, Джин. — Даже если однажды мы влюбимся в одного омегу? — Никогда и ни за что. Вот, смотри. Клятва на мизинце. Делай, как я. Вот так. Это означает, что я никогда не предам тебя, а ты никогда не предашь меня. Даже если мы влюбимся в одного омегу, ты всегда будешь важнее. Детские голоса, отдающиеся звонким эхом в ушах, не позволяют ему уснуть. Хëнджин смотрит в темноту спальни, терзая разум воспоминаниями о невинном детстве. Добрый и искренне весёлый брат, заботливые телохранители, которые прежде не были разделены между собой так же, как сыновья легендарного мафиози, и сам отец, которого теперь нет. Жизнь так изменчива. Кажется даже абсурдным. Сегодня ты даёшь клятву, будучи безобидным мечтательным ребёнком, а через пятнадцать лет убиваешь ради забавы и удовольствия, являясь главарём опаснейшей криминальной банды страны... Рик исполнил свою мечту. Занял место отца, внушающего страх в сердца своих гнусных противников. У него есть дорогие автомобили и красивые омеги... Но сдержит ли брат данную клятву, если сам Хëнджин намеревается предать его? **** — Давненько в шахматы не играли. Я и забыл, как приятно выигрывать. — ухмыляется Рик, атакуя чёрного ферзя ладьёй. — Я лишь даю тебе фору. — замечает Хëнджин, закрывая беззащитную фигуру конём. — Черт, не заметил его. Хах. Тогда так. Он точно ребёнок. Наблюдает за процессом игры с блестящими от восторга глазами. Только, в отличие от ребёнка, запивает каждый серьёзный ход глотком охлаждённого виски. Хëнджин наблюдает за братом с досадой, тщательно пытаясь скрывать эмоции за плотной маской безразличия. Как из умного и добродушного юноши Рик превратился в безжалостного тирана, жаждущего крови и соперничества? Как пристрастился к наркотикам? Почему не послушал единственного брата, когда тот со слезами на глазах умолял его остановиться, пытался объяснить, что тот способен на большее, и ему вовсе не обязательно следовать примеру жестокого отца? Почему его старший брат стал таким? Почему сам Хëнджин сдался? Почему прекратил любые попытки образумить его? Почему они вынуждены враждовать, являясь самыми близкими друг другу? К чему эта безрассудная борьба за право мнимого господства? — Я знаю, о чём ты думаешь. — вдруг произносит Рик, подняв на него посерьёзневший взгляд. — Хочешь как можно скорее отделаться от меня и побежать на поиски Феликса. Время твоего хода прошло. Сделав финальный глоток, глава семьи просит ввести упомянутого в кабинет. Сердце Хëнджина пропускает сильный удар при виде напуганного омежки. Двое сильных телохранителей подводят его ближе к Рику, и тот заливается непонятным, но явно не предвещающем ничего хорошего смехом. Феликс смотрит на Хëнджина широко раскрытыми глазами, боясь пошевелиться. Всё его тело мелко дрожит от испуга. — А так хорошо всё начиналось. — задумчиво произносит старший альфа, встав из-за стола. Неспешными шагами он обходит омежку кругом, разглядывая с омерзительной улыбкой, и вдруг с силой ударяет по щеке. Феликс падает на пол, а Хëнджин, наблюдая за происходящим, сжимает кулаки под столом до хруста костяшек. — Чего молчишь, Джин? Ты же поэтому здесь? Хочешь забрать у меня самое дорогое? Наклонившись, альфа хватает Феликса за подбородок и обращается уже к нему. — Хотел сбежать? Думал, я не пойму, что вы созваниваетесь втайне от меня? Ещё один удар, и Хëнджин вскакивает с места, издав предупреждающий рык. — Я предательства не прощу. — Рик, не смей. — Давай, Джин. Пытайся защитить, — просит Рик с улыбкой, вынимая из кармана блестящий револьвер. — или я пристрелю его за боль, причиненную моему ранимому сердцу. Мафиози наводит оружие на зажмурившегося в страхе юношу. — Раз он молчит, – умри. — заключает со злостью, нажав на курок, но не успевает выстрелить, как брат в ярости набрасывается на него, выбивая револьвер из рук. Пуля пробивает окно кабинета, и омежка закрывает уши ладонями от громкого выстрела. Рик издаёт злобный рëв, с силой ударяя брата в челюсть, но тот хватает за ворот рубашки, что позволяет ему удержать равновесие. — Давай, сопляк. Как в детстве. Перепуганный Феликс отползает в сторону, когда братья оказываются на полу, сцепившись в схватке. Рыча, ударяя, они перекатываются по грязному паркету, разрывая одежду в клочья и проклиная друг друга со всей, присущей альфам ненавистью. За дверью раздаётся несколько выстрелов. Это Чонгук, заслышав разъярённое рычание своего господина, умертвляет телохранителей Рика, что ждали за дверью в ожидании приказа. — Ненавижу тебя... Ничтожество! — кричит Хëнджин, хватая брата за горло. — Феликс, беги! Ну же, не стой. Беги! Феликс послушно вскакивает на ноги и выбегает из комнаты. — Господин. Господин, не бойтесь. — повторяет телохранитель, встретивший его за дверью. — Я с господином Хëнджином. — Чонгук? — Скорее, господин, времени мало. За мной. — Феликс! — рычит глава семьи, перекинув брата через голову. — Вернись, гадёныш. Ты предал меня! — поднявшись, направляется к выходу из кабинета. — Предал! Схватив со стала бутылку с недопитым виски, Хëнджин с размаху ударяет ею по затылку брата. Та разбивается вдребезги, а Рик, схватившись за край столешницы, зажмуривается, шипя от боли из-за вонзившихся в кожу осколков. — Прости. Ты сам виноват во всём этом. — говорит Хëнджин, вытерев кровь на губах порванной перчаткой, после чего стремительно выбегает из комнаты. Но не успевает преодолеть и трёх лестничных пролётов, как по всему особняку разносится эхо отчаянного вопля. — Задержите их! Задержите! Чонгук выстреливает в каждого встречного, освобождая путь бегущему за ним юноше, пока они не оказываются у входных дверей особняка. — Господин, обувь. Наденьте. Бегите вон в ту дальнюю машину. Я вас прикрою. Наспех натянув отданные ему сапожки, Феликс устремляется во двор имения, к указанному автомобилю. Чонгук следует за ним, отстреливаясь от нагоняющих телохранителей главаря банды. Хëнджин оказывается в холле, когда обезумевший от ярости Рик окликает его, догоняя в компании своих прихвостней со сторожевыми собаками. Но он не останавливается, выбегая на крыльцо. Заметив запрыгивающего в машину омежку, мчится в его сторону, игнорируя выстрелы и свистящие рядом с лицом пули. — Скорее, господин! Скорее! — подгоняет преданный телохранитель, неперестающий отстреливаться от противников. Два чёрных добермана догоняют Хëнджина, намереваясь вцепиться в ноги, но под прицелом сидящего в засаде у въезда в имение Чимина падают замертво, издав короткий скулёж. Заметив гибель любимых питомцев, Рик ужасается, оглядываясь в поиске убийцы. Когда трое стоящих рядом телохранителей получают по пуле в голову, он замечает силуэт того, чье предательство ожидал в меньшей степени и видел в самых жутких ночных кошмарах. Чимин с винтовкой в руках смотрит прямо на него, но почему-то не предпринимает никаких действий. — Чимин, в машину! — кричит Чонгук, прыгая на водительское сидение. Когда оказавшийся в авто Хëнджин захлопывает дверь, сказав наклониться, Феликс отчаянно прижимается к нему, закрыв глаза от страха. Укрыв своим пальто, дабы защитить от осколков разлетающихся при выстрелах подоспевших прихвостней Рика стёкол, альфа наклоняется следом и крепко обнимает его. — Всё хорошо. Не бойся. Чонгук тормозит у распахнутых ворот имения, зовя возлюбленного. Чимин практически тут же оказывается в салоне, на сидении, что рядом с водительским. — Господин, держитесь! Как только машина оказывается за пределами двора, Чимин закрывает ворота нажатием кнопки автоматического пульта. — Мой Феликс... Чимин... Он украл... Он украл моих омег! — кричит главный мафиози, опустившись на газон перед крыльцом особняка. Кричит, хватая себя за волосы в приступе ярости, после чего застреливает еще одного телохранителя, предложившего ему пальто. — Сволочь... Я тебя уничтожу! Я отомщу тебе, Хëнджин. **** Мягкое одеяло, пропахшее ароматом цветов, заставляет улыбнуться после крепкого сна, зарывшись в теплую ткань по самые уши. Вставать так не хочется. Омежка нежится на просторной постели до тех пор, пока воспоминания о громких выстрелах и воплях возлюбленного не возвращают разум к пугающей реальности. Рик... Где он? Вдруг прямо сейчас вломится в дверь спальни и начнёт душить, прижав его горло к подушке... Что тогда? Вскочив, Феликс в панике оглядывает незнакомую комнату. Серые стены и потолок. Тёмно-синее, отливающее блеском шёлковое постельное. Мебель цвета горького шоколада. Включенный торшер у небольшого стола. И едва уловимый запах роз, которым пропитан, кажется, весь воздух в спальне. — Проснулся. Омежка вздрагивает, заметив сидящего рядом альфу. Смотрит на него напуганными глазами. Ну конечно. Как он мог забыть? Ведь Хëнджин спас его, а значит, наверняка привёз в своё имение. Феликс подтягивает одеяло, надеясь спрятать своё хрупкое изувеченное тело от пристального взгляда. Ведь он так и сбежал из ненавистного особняка в одной изорванной ночнушке... — Всё в порядке. — Хëнджин, я... — Тшшш. Всё хорошо. — Рик, он... — Его здесь нет. Не бойся. — Это твой дом? — Один из них. Рик ни за что не догадается, где тебя найти. Улыбка альфы внушает доверие. Феликс смотрит на него, не моргая, тщетно пытаясь улыбнуться в ответ. Слишком много страхов пришлось и приходится ему переживать, чтобы вот так просто выдать своему спасителю улыбку. Но Хëнджину, кажется, этого и не нужно. Он продолжает молчаливо изучать его взгляд, не собираясь уходить. — Ты потерял сознание в пути. Мой врач тебя осмотрел. Сказал для начала заживить твои синяки и ссадины, а уже после разберёмся со всем остальным. Конечно, когда ты будешь готов. Да, я... В общем, ссылаясь на измерения Чимина, купил тебе одежду. Как проснёшься, посмотришь. Если не понравится – можем поменять, не проблема. Феликс не шевелится. Просто смотрит на альфу, боясь даже моргнуть. И такое поведение настораживает последнего. — Ты не понимаешь меня? — Понимаю. — Сейчас ночь. Если хочешь – спи. Меня ждёт работа. — Ты уйдёшь? — внезапно спрашивает омежка, схватив Хëнджина за рукав водолазки. — Оставишь меня? — Это моя комната. Я буду работать, приглядывая за тобой. Договорились? Юноша кивает, перестав прятаться за одеялом. — Не переживай. Это только сегодня. Твою спальню приберут после ремонта, и поселишься там. Собственная комната с ключом и абсолютная свобода действий. — Ты мне снишься. Это очень хороший и долгий сон... — Буду считать, что ты согласен. Альфа намеревается подняться, но Феликс тянет обратно, не отпуская. — Хëнджин? — Да? — Спасибо... Я... Я очень... — Тише. Не надо ничего говорить. Отдыхай, ты устал. Чимин придёт утром. — Чимин тоже здесь? — Да. Он сказал, что ни за что тебя не оставит. Спи. Если чего-то захочешь, – я рядом. Кивнув в знак послушания, юноша ложится снова и, укрывшись шёлковым одеялом, проваливается в очередной сон. Не важно, что будет завтра. Не важно, что Хëнджин будет наблюдать за ним всю оставшуюся ночь. Он действительно сильно устал.