Regardless...

На часах пол второго ночи. За окном воет метель. Хëнджин просыпается от шуршания и лёгких толчков в спину. Незамедлительно оборачивается, приподнявшись на локтях. Омежка шумно дышит, цепляясь за всё подряд не глядя, зовёт его по имени жалобным шёпотом. — Джин... — Родной, в чём дело? Что не так? Ликс, что болит? — Врача позови... — Врача? Да, сейчас. Я быстро. Феликс вскрикивает, схватившись за живот, и альфа в панике мчится в кабинет специалиста (которому было запрещено уезжать куда-либо в ближайшие перед родами дни). Тот спит, уместившись на уютном диванчике в своём кабинете. Когда вломившийся без стука Хëнджин начинает трясти его за плечи, доктор тут же догадывается о произошедшем. — Вам нужна помощь? Док, вы справитесь? — Я вызову скорую. Всё будет хорошо. Главное, успокойтесь. Господин будет кричать, но это нормально. — Да знаю... — Спокойно, мой господин. Такого сильного стресса Хëнджин не испытывал ещё ни разу в своей жизни. При одном только взгляде на такого Феликса: слабого, испытывающего сильнейшую боль, сердце обдаëт словно раскалённой кровью. Любимый кричит и зовёт его. По щекам не переставая текут слёзы. Маленькая ладонь сжимает его собственную сильнее с каждой минутой. Врачи носятся вокруг, как муравьи в атакованном муравейнике. Проверяют состояние омежки по всевозможным, подключённым к нему устройствам, пока главный врач принимает роды. — Держись, родной... Малыш, я здесь. Хëнджин плачет вместе с ним, крепко держа дрожащую ручонку любимого. В панике спрашивает врача, всё ли идёт так, как должно. — Господин должен тужиться. — Ликс. Слушай доктора, хорошо? Милый, всё пройдёт. Я рядом. — Джин... — Всё хорошо. Я держу тебя. Тужься, малыш. Я с тобой. Тужься. По веснушчатым вискам стекают капли холодного пота. Феликс жмурится от боли, продолжая кричать. Альфе происходящее кажется сродни пытке. Но ведь это их малыш. Их долгожданный сын... — Вот так, вот так... Ещё. Не переставай тужиться. — Джин... — Я здесь, счастье моё. Я с тобой. Проходит, кажется, непозволительно много времени. Хëнджин не знает, сколько именно. Не знает, сколько раз его сердце едва не прекращало биться при виде слёз теряющего сознание любимого. Передавленная омежкой ладонь занемела, но даже на это альфа не обращает никакого внимания. — Последнее усилие... Обещаю, всё закончится. Ангел, я рядом. — Я люблю тебя... — А я тебя. Родной, нужно ещё немного потужиться. Совсем немного... Феликс вновь издаёт отчаянный крик, вцепившись в его руку мёртвой хваткой. — Получилось, господин! У вас получилось. — Какое чудо. — Такой красивый малыш. — Родной... Получилось... У тебя получилось... Хëнджин закрывает глаза, прижавшись покрытым испариной лбом к горячей щеке омежки. — Я люблю тебя. — шепчет, оставляя поцелуи на пылающей коже, и гладит по дрожащей руке, хватка которой начинает ослабевать. — Очень люблю. — Поздравляю с успешным завершением родов. Господин, у вас альфа. Хëнджин смотрит на любимого сквозь слëзы, улыбаясь. — Альфа... У нас альфа, Ликс... Феликс улыбается, продолжая лежать без движений, и вскоре теряет сознание. — Господин, всё будет хорошо. Побудьте с ним, о малыше позаботятся. — Ричард... — Что? — Нашего сына зовут Ричард. — Хорошо. Мы позаботимся о Ричарде, пока господин не проснётся. Молочная смесь у нас есть, не волнуйтесь. Отдохните. Похлопав замершего Хëнджина по плечу, врач удаляется из кабинета, оставив их с омежкой наедине. **** Ребёнок крепнет словно по часам. Уже с первых дней учится улыбаться и машет ручонками, прося еды. Смеётся, когда отец, взяв на руки, начинает кружить с ним по комнате, изображая губами "вертолёт". Или щекочет во время купания. Феликс не может не радоваться тому, что видит, но иногда, втайне от супруга, всë-же тихо плачет от счастья. Его состояние приходит в норму, но Хëнджин беспокоится и просит врача взять анализы, поскольку омега долгое время отказывается вставать с постели. — Всё хорошо, господин. Состояние нормализуется. Ему нужен отдых и покой. — Хорошо... Спасибо, доктор. Каждый день альфа самостоятельно переодевает сына и укладывает спать, после чего до самой ночи заботится о любимом: помогает принимать душ, расчёсывает, кормит и ласкает, в результате засыпая последним. Чимин часто прибегает на помощь и заботится о малыше, пока его родители прогуливаются по саду или отдыхают, измотанные за ночь громким плачем. — Кто у нас самый шумный? Кто не даёт отцу и папе спать? — спрашивает Хëнджин игриво, качая сына на руках. Тот лишь улыбается, открывая беззубый ротик, и гладит крошечными пальчиками щëку, нос и губы отца. — Дай его мне. — просит Феликс с улыбкой, сев на кровати поудобнее. — Всё, мистер, вам пора обедать. Омега приспускает с плеч ночнушку и, взяв сына, начинает кормить, убаюкивая. Гладит по головке, целуя осторожно, с нежностью. Хëнджин наблюдает, наводя дополнительную смесь в бутылочке. — Такой голодный. — Настоящий тигр. Вот, я сделал. Ричард с удовольствием расправляется с обеденной порцией и засыпает, а счастливые родители целуют друг друга, показывая тем самым, как каждому из них хорошо сейчас, в эту самую минуту. — Я тебя люблю. — А я тебя. — Как ты? Ничего не болит? — Всё отлично. — На выходных поедем кое-куда. Хочу тебя порадовать. — Ты радуешь меня каждый день. — Это не обсуждается. Давай, я отнесу его. **** — Сюрприз. Омежка теряет слова от восторга при виде конструкции детской площадки в торговом центре. Здесь есть песочница, горки, качели и даже батут с укреплениями. — Я уже оформил заказ на весну. Как думаешь, Рику понравится? — Шутишь? Мне нравится, а ему тем более. Джин, это супер! — Ещё не всё. Идём. Поднявшись на несколько этажей выше, они оказываются в отделе музыкальных инструментов. Феликс не знает, куда деться от неловкости. Растерянный взгляд бегает от одного инструмента к другому. Хëнджин берёт за руку и целует в щëку, улыбаясь с такой реакции. — Джин... — Выбирай любой. — Ты что? Тут цены... Пойдём домой. — Ты же мечтал об этом. Выбирай, что больше по душе. — Джин... — С днём рождения, любимый. **** Профессионала по игре на флейте альфа находит в самый короткий срок, и Феликс берётся за уроки игры. Сказать, что Хëнджин счастлив, исполняя одну его мечту за другой, всё равно что не сказать ничего. Со временем открывается ещё одна чудесная особенность Феликса: он красиво поёт, и когда убаюкивает сына по ночам колыбельными, альфа тоже слушает. Слушает, словно завороженный. Слушает с замиранием сердца. 8 лет спустя: — Чонгук, идём! Ну идём же! — Да, Чонгук, идём! — Юные господа, вам пора обедать. — непреклонно заявляет телохранитель, уперев руки в бока. — Ваши родители меня отчитают. — Не отчитают! — заявляет Ричард, тащя парня за собой в направлении спортивного зала. — Отец знает, как нам нравится стрелять. — Да, знает! — подхватывает его брат, толкая Чонгука сзади. — Хорошо. Но только если вы сами за собой убирёте. — Уберём, уберём! Стрельба по мишеням из игрушечных автоматов – любимое занятие юных альф. В особенности с Чонгуком, который и сам стреляет в охотку и, к тому же, умело. Вечером Чимин заботливо укладывает детей спать, рассказывая выдуманные истории. — ... И он был так жесток, что порой забывал о собственной чести, не говоря уже о предназначении, что пророчил ему отец, великий император Чосона. — Но если он такой говнюк, — негодует старший сын Хëнджина, размахивая подушкой. — то почему его не посадили за решётку? — Потому что близкие заботились о нём, несмотря ни на что. Они любили его. И он любил их, но настолько запутался в себе, настолько поддался жажде мнимой власти, что забыл об этом. — И всë-таки хорошо, что он сдох. Я бы ни за что не обидел свою семью. Когда вырасту, стану, как отец! Он — Потише, юный господин. Ваш брат уснул. — Извини... Расскажи ещё что-нибудь. Я всё-равно не усну. — Ну хорошо. Что тебя интересует? — Почему родители до сих пор не приехали? — Ну, понимаешь, Рич. Раз в год у любящих друг друга людей, которые живут вместе, случается годовщина. — Годовщина? — Да. Дата, в которую они стали семьёй. И у твоих родителей она тоже случилась, как раз сегодня. Они отпразднуют её и вернутся. — И как они будут праздновать? — Ну... Наверное, поцелуями и шампанским. — Гадость! Маленький альфа забирается под одеяло с головой и ложится, закрыв глаза. — Спокойной ночи, Рич. — И тебе. Спасибо, что были с нами весь день. **** — Как думаешь, они уже спят? — Не волнуйся. Ты же знаешь Чимина. Он не уйдёт, пока Ричард не начнёт пускать слюни в подушку. Хëнджин прислоняется к стенке ванны, зажмурившись от наслаждения горячей водой джакузи. — Иди ко мне. Феликс делает глоток вина и ластится к любимому, предлагая разделить сладковатый напиток на двоих. Альфа улыбается, принимая предложение желанным поцелуем. — Чудесный день. — шепчет омежка, опустив голову на родное плечо. Взяв ягоду крупного зелёного винограда из вазочки не глядя, пропихивает меж губ супруга. — Согласен. Просто потрясающий. — Сладкая попалась? — Не слаще тебя, ангел. — Джин? — М? Что такое? — альфа целует серебристую макушку, приобняв любимого. — Я люблю тебя. — Знаю, родной. — С годовщиной. — Будем и впредь так же счастливы, как сейчас. — И так же дружны с детьми. — Несомненно. Всё будет хорошо. Я люблю тебя, Ликс.