Nevermore

В первый раз, когда Фа Пинг вошёл в лагерь, у него за шиворотом находился Мушу. Маленький «компактный в пути» дракон оказался огромным утешением, несмотря на то, что его слова напугали восемнадцатилетнего юношу. Хранитель не сомневался, что Пинг понятия не имеет, как быть мужчиной, он не спрашивал, почему тот съёживается при виде будущих солдат, ковыряющихся в носу, почему тот вздрагивал при виде оружия, Мушу не задавал никаких вопросов, что могли бы попасть по больным местам, потому что Пинг не хотел объяснять. Мушу просто помогал ему заполнить пробелы, как мог. Ну, по крайней мере несколько. Пинг не успел пройти по лагерю и десятка шагов, как дракон заявил, что его обычная походка здесь была не уместна. Это правда, что некоторые мужчины пытались казаться больше, чем они есть на самом деле, но большинство, казалось бы, выглядели расслабленными. Однако сам он, несмотря на советы, отказывался вести себя подобно им, пока, распахнув рот от ужаса, наблюдал, как один из мужчин палочками для еды чистил места между пальцами на ноге. И гордость Мушу, когда он видел подобное, не имела абсолютно никакого смысла. Татуировки, агрессия, смех, вытекающий из этого… Пинг наблюдал за ними и не был уверен, что хочет вписаться в такую компанию. Тем не менее, он пытался, по совету Мушу ударив одного человека, хотя и отказался шлёпать его по заднице. В ответ на непослушание Мушу выкрикнул оскорбление, на которое обиделся невысокий хмурый мужчина, тот самый, которого он ударил. То, что этот мужчина угрожающе надвигался на него, нервировало гораздо больше, чем в те случаи, когда Мулан чувствовала необходимость проявить агрессию, он знал, что в конечном итоге она остановится до того, как в самом деле причинит ему боль. Пинг увернулся от приближающегося кулака, который едва его не задел, вместо этого угодив по столу и отправив чей-то обед на землю. На мгновение высокий мужчина уставился на свою упавшую тарелку, прежде чем перевести пристальный взгляд на Пинга и невысокого мужчину. Стоило ему броситься на них, как Пинг быстро отступил в сторону, споткнувшись об ящик и сбив с ног кого-то ещё. Тут же упавший мужчина присоединился к драке, бросаясь содержимым ящика в Пинга. К счастью, кур это не слишком обеспокоило, но приземляясь на землю после удара о Пинга, они оцарапали его, а теперь уже пустующий ящик попался под ноги кому-то ещё, потому что через мгновение раздались ещё более гневные крики. Когда драка достигла своего апогея, Пинг прибегнул к своей обычной тактике — свернулся калачиком, защищая голову и надеясь остаться незамеченным. Было бы у его сестры столько проблем? Она всегда была уверена в том, что делает и наверняка справилась бы лучше. И сейчас, получая удары и синяки, ему хотелось, чтобы Мулан была здесь. Он пожалел о том, что они не поменялись местами. Мулан всегда боролась с правилом «знай своё место», которому обязаны были следовать женщины, но с такими вещами лучше справлялся он. Если бы он пошёл вместо неё к свахе, возможно, сейчас она бы не была покрыта позором. Её страдания были первопричиной тому, что он сейчас здесь. Пинг отказался позволять своему отцу отправиться сюда. Он был уже стар, а тело не смогло бы выдержать здешних тренировок. Мулан была отцу ближе, чем он и, если с ним что-нибудь случится, это её сломит. Пинг ни за что не позволит этому произойти. Никому и в голову не пришло запретить ему пойти на службу и вступить в армию вместо отца, он знал, что они думали о его мужестве… или его отсутствии. Большую часть своей жизни Пинг болел, он никогда не играл с другими мальчиками, и знал, что играть со своей сестрой, примерять её одежду и ходить с ней по торговым лавкам осуждалось, он знал, что мать часто стыдилась его, но ему было всё равно. Семья Фа в нём не нуждалась, но они нуждались в его отце. Им нужен был Фа Зу, и Пинг сделает всё, чтобы облегчить их жизнь. Даже если это означало, что придется лежать, съёжившись, на земле под градом ударов. Он вступил в армию только что, конечно, от него нельзя было ожидать каких-то навыков боя, даже рукопашного. Внезапно все отошли на шаг назад, Пинг робко выглянул из своей оборонительной позиции, увидев суровое лицо и пристальный взгляд смотрящего на него мужчины. Драка моментально закончилась, и юноша быстро встал на ноги. — Мне не нужны те, кто устраивает драки в моём лагере, — сообщил ему мужчина. — Простите, — ответил Пинг, отпрянув. Он слегка нахмурился, понимая насколько неуверенно это прозвучало. Он хотел быть уверенным в себе, прямо как Мулан. — То есть, жаль… что Вы это видели. Ну, Вы знаете, как это у мужчин. Необходимо с кем-нибудь разобраться, уничтожить… подраться. Одно из тех мужских занятий, как работа по дереву, укладка камня, писательство, готовка… я имею в виду на свежем воздухе. Готовка на свежем воздухе. Всякие мужские… штуки… Он попытался сделать свой голос грубее и ниже, прямо как у своего отца, но быстро затих. Лица, уставившихся на него (а теперь, когда Пинг оглянулся, казалось, что здесь собрались все присутствующие в лагере), выглядели не слишком доверчиво. Он уставился себе под ноги, пытаясь придумать, что бы сказать, и отчаянно надеясь, что его оставят в покое. — Как тебя зовут? — Имя? У-у меня есть имя. Красивое лицо капитана приблизилось к его, и Пинг застыл, охваченный ужасом. — Какое? — огрызнулся мужчина. — Эм… я… — заикался он, желая, чтобы мужчина отошёл чуть дальше. — Имя… — Нужно вымышленное? Скажи: «Линг», — Мушу выбрал не самый удачный момент, чтобы появиться, заставив Пинга подпрыгнуть. — Линг? — спросил Пинг, удивляясь зачем ему вообще вымышленное имя. — Линг? — капитан кивнул, слегка отступив назад. — Пинг! — вскрикнул юноша, не желая, чтобы его называли чужим именем, и обнаружил, что его раздавшийся голос снова сократил расстояние между ними. — Что? О чём ты? — Пинг. Меня зовут Пинг, — должен ли он был называть им своё настоящее имя? Возможно, Мушу хотел, чтобы он назвал вымышленное по какой-то причине, но сейчас он не мог спрашивать совета у маленького дракона, не произведя впечатления хуже, чем уже произвёл. — Дай взглянуть на твои бумаги. Это было достаточно просто. Пинг протянул бумаги, которые взял со стола своего отца. — Фа Зу? Тот Фа Зу? — Я и не знал, что у Фа Зу есть сын, — воскликнул писец, стоящий возле капитана. — Ээ… — эти слова совершенно сбили Пинга с толку. Его отец в самом деле никогда не упоминал его? — Он не… любит говорить обо мне. Пинг снова уставился себе под ноги, пытаясь сглотнуть комок в горле. Он готов поспорить, что о Мулан они слышали. Все знали, кем была Мулан, будь это что-то хорошее или одна из неё непреднамеренных катастроф. Его сестра была смесью неуклюжести и грации. С её уверенностью в себе, Пинг ручался, что стоит кому-то поставить её в неудобное положение и всё тут же пойдёт наперекосяк. — И мне ясно почему, — пробормотал писец с явным отвращением в голосе. — Юноша не слишком… — Итак, бойцы. Благодаря вашему другу Пингу, сегодня вам придётся собрать в мешки весь этот рассыпанный рис. А завтра мы приступим к подготовке. Капитан и писец зашагали прочь, а красно-синяя ткань, которую носили они оба ярко обрисовывала картину страданий Пинга. Весь рис? Весь этот рис? Пинг молча направился за миской. Мужчины расступались, когда он проходил мимо, и когда присел возле рассыпанного провианта, начиная собирать зёрнышки, вокруг него образовалась зона отчуждения. — Мы поможем, — прошептал Мушу, а его маленькое красное тельце двинулось, чтобы помочь Пингу. Сверчок, издав пронзительный звук, подпрыгнул к миске, кидая в неё зёрнышко. Пинг не ответил. Он просто сосредоточился на задаче, пытаясь погрузиться в неё полностью. Может, тогда ему не придётся признавать тот факт, что он был позором для своей семьи, и что весь лагерь возненавидел его в первый же день. Выдалась долгая и утомительная работа, и хотя другие мужчины прервались, когда погас свет, Пинг продолжал. Он не знал, отдал ли капитан приказ буквально, но юноша не хотел идти и ставить палатку. По крайней мере, здесь он был вроде как рядом с людьми. Он был не так одинок. Время перевалило уже далеко за полночь, когда Пинг, наконец, заполз в палатку, которую соорудил для него Мушу. — Это был первый день, — сказал хранитель, а его маленькие лапки упёрлись в подушку рядом с ухом Пинга. — Ни у кого не бывает хорошего первого дня. — Это была плохая идея, — Пинг вздохнул, чувствуя насколько измученным было его тело. — Мне не следовало покидать дом. — Подожди немного. Просто… подожди.