Ты мне нужен.
Кто знал, что именно эти слова придадут ему столько сил, чтобы аж спуститься по лестнице и выйти на улицу? Сразу, без панического ощущения, что мир обрушится, как только он переступит порог дома. Но на каменных ступеньках крыльца Гарри вновь накрыло слабостью и нежеланием идти куда-либо, кроме как обратно в кровать. Удивительно, что четыре дня назад он искренне поверил, что может куда-то сбежать… К нужному пабу они, к счастью, не шли, а все-таки аппарировали, хотя тот находился совсем близко. Отблески мерцающей вывески проглядывались из окна библиотеки дома Блэков, правда, чтобы их увидеть, надо было сильно высунуться наружу. Гарри знал, что там какое-то общественное заведение, кажется, оттуда иногда даже доносилась музыка, но точно он не знал, что это за место. — Вы как хотите, а я хочу есть! — объявил Рон, хватаясь за меню, когда они уселись за столик в дальнем углу, где стояло много растений. Рон сидел между Гермионой и Гарри довольный, что вытянул их обоих на свидание. Теперь Гарри не сомневался, что прогулкой они это обозвали, чтобы… нет, не обхитрить. Наверное, хотели снять напряжение или как-то отдалиться и не произносить конкретных громких слов с каким-то там значением, но Гарри чувствовал, что зла в их намерениях не было. Просто… просто Рон и Гермиона хотели провести с ним время. Если бы он не чувствовал себя разбитым и уставшим, то продолжил бы отрицать эту их полихрень, но в итоге он уже мысленно махнул рукой, надеясь, что хотя бы просто не свалится в стоящий рядом с его стулом фикус. Как же хочется лечь… Гарри подпер рукой щеку и стал уныло разглядывать помещение. Местечко показалось ему симпатичным, хотя количество желтого хотелось бы сократить — от краски на стенах сильно рябило в глазах. Музыка здесь играла спокойная, неторопливая и, самое главное, не бесячая. Посетителей почти не было, и Гарри догадался, что дело в отсутствии здесь телевизора. Иначе бы тут сидели не парочки, а орущие на футболистов болельщики. Рон разложил перед ним меню. Гарри посмотрел на картонку и понял, что не может ничего прочитать. Буквы он помнил, слова узнавал, но они не имели для него смысла, поэтому он просто ткнул куда-то пальцем, чтобы не расстраивать Рона и Гермиону своим апатичным состоянием. Рон сбегал к стойке за заказом, и пока его не было, Гермиона наклонилась к Гарри и прошептала: — Позволь ему угостить нас, ладно? — попросила она. — Для Рона это очень важно. Гарри кивнул, сразу поняв, какие стояли предпосылки у этой просьбы. Наконец Рон пришел с частью заказа и барменом, несущим другую часть заказа. Оказалось, Гарри выбрал красивый на вид коктейль в высоком бокале с кучей взбитых сливок сверху. Гермионе принесли низкий стакан с каким-то крепким напитком и вазочку с мороженым. В бокале Рона тоже был коктейль, но похожий на сок, а краешек украшали разрезанные фрукты. А еще он заказал очень-очень много разных закусок. Гарри поморщился и отодвинул от себя все тарелки настолько, насколько позволяла поверхность небольшого столика. Есть ему не хотелось и от запаха еды немного подташнивало. Он приложил трубочку к губам и потянул коктейль. Напиток оказался очень сладким и приятным. Гарри даже немного удивился — последние месяцы его вкусовые рецепторы сложили свои полномочия, и у всей еды теперь был одинаковый вкус, а вернее полное его отсутствие. Единственным исключением стал чай, и то не всякий: приходилось долго держать заварку и что-то постоянно добавлять, чтобы хоть немного пощекотать свои вкусовые сосочки. Гарри выдул весь коктейль за считанные секунды. Кажется, льда в нем было больше, чем самого содержимого. Поймав взгляд бармена, он приподнял бокал, намекнув, что тот может повторить. И пока его заказ готовился, Гарри выскабливал ложкой остатки взбитых сливок. Гермиона тоже как-то быстро расправилась со своими напитком и уже ждала, пока мороженое немного подтает, чтобы от холода не сводило зубы. Она тоже попросила обновить стакан. А Рон был занял поеданием всего и сразу. Свой коктейль он лениво потягивал, больше увлеченный едой. Пока он ел, а Гарри крутил в руках салфетки, Гермиона принялась что-то рассказывать. У Гарри долго не получалось сосредоточиться на ее словах, потому что за соседним столиком громко общались две девушки, и по какой-то причине его мозг ловил их волну лучше. Они обсуждали парня, который изменял им обеим. Потом они узнали о существовании друг друга, познакомились, и… теперь готовили ему месть. А ведь на их месте мог быть он с Гермионой… сидеть сейчас, перетирать, какой Рон подонок, и что им такого сделать, чтобы его проучить. Гарри понял, что не хотел бы идти по такому сценарию. Нынешнее развитие событий, как ни крути, оказалось лучшим, пусть и чудовищно неловким. По крайней мере, никто из них не хотел причинить другому вред. Девушки наконец-то затихли, начав что-то записывать в одном блокноте на двоих. Гарри смог отвлечься от них и припасть к новой порции коктейля, который принес ему бармен. Странно, в этот раз как будто бы туда добавили алкоголь… или он был и в других коктейлях до этого? И сколько таких красивых высоких бокалов он уже выдул? Гарри почувствовал, как его повело. Он схватился за столешницу и прислонился лбом к плечу Рона. Тот сразу же придвинулся к нему, чтобы Гарри было удобнее. — Устал? — тихо спросил он. — Угу. — Давай еще немного посидим и пойдем, да? — шепнул Рон. — Съешь что-нибудь, а то совсем сейчас свалишься. Гарри сунул в рот немного картошки фри, но от нее только затошнило. Немного посидев без движения, Гарри почувствовал, что головокружение все же стало отступать. Он приподнялся, но от Рона не отодвинулся. На всякий случай, вдруг ему опять потребуется опора. — Да-да, опора, как же! — прокомментировал голос Малфоя в его голове. Тот самый писклявый, с первых курсов. — Кого ты пытаешься обмануть, Поттер? Пока Гарри был занят восстановлением равновесия в душе и своего положения в пространстве, к Гермионе начал подкатывать бармен. Это был симпатичный парень с дредами, внешне он чем-то напомнил Гарри Ли Джордана. — Не чувствуешь себя брошенной и одинокой в обществе этой парочки? — спросил бармен у Гермионы, сверкнув белозубой улыбкой. — Нет, я чувствую себя прекрасно, — вежливо ответила Гермиона. Но Гарри слишком хорошо ее знал, чтобы уловить в голосе нотки сарказма. Таким тоном Гермиона обычно сообщала, как гордится, что Гарри и Рон додумались до чего-то без ее помощи. — Тебе нравится музыка? Могу включить для тебя что-нибудь особенное… — Спроси это у парня моего парня. Сегодня он у нас музыку заказывает, — притворно прощебетала Гермиона, кивком головы, указав на Гарри. Гарри в этот момент допивал свой коктейль, и остатки на дне громко захрюкали, преследуемые трубочкой. Рон проглотил смешок и спрятался за Гарри. Теплое дыхание тронуло волосы на его макушке. Гарри поплыл от приятного ощущения, не сразу заметив, что бармен смотрел на него, высоко подняв брови. — Привет, — почему-то сказал Гарри и помахал ему. — Да, сегодня я заказываю музыку для девушки моего парня! — торжественно объявил он и захихикал. Гермиона спрятала улыбку в ладонь, стараясь сохранить остатки культуры за их столиком. — Смело. Прогрессивно, — прокомментировал бармен их союз. — Извини, неправильно все понял, — обратился он уже к Гермионе. — Не буду мешать. Гарри стало немного жаль этого парня, но его одобрение почему-то его окрылило. Может, и правда, ничего страшного в их тройничке нет? — А он ничего такой, — заметил Рон, вытянув шею, чтобы получше разглядеть бармена. — Так, нет! Хватит тянуть в наш любовный треугольник других людей! — возмутилась Гермиона. — Там уже и так есть один тупой угол! Теперь уже она глупо захихикала — алкоголь добрался и до ее гениального мозга. Гарри этот факт искренне восхитил и… рассмешил. Он присоединился к Гермионе: сначала они просто негромко смеялись, но глядя друг на друга, постепенно совсем раззадорились, и потом уже стали скулить, хвататься за животы и столешницу, сотрясаясь от беззвучного хохота. Гермиона в какой-то момент даже положила руки на стол и склонила голову, не в силах держать осанку. Гарри же наоборот сполз на стуле. Одной рукой он закрыл рот пытаясь сдержать рвущиеся наружу звуки, которые могли бы помешать остальным гостям отдыхать, а другой стучал по собственному колену. — Ну вот, напились, — вздохнул Рон. — А я ведь предупреждал!.. Он махнул на них рукой и вернулся к своим острым крылышкам. У Гарри снова закружилась голова и он последовал примеру Гермионы, повалившись на стол.* * *
Когда он очнулся, мир расплылся и зашатался. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем дело. Оказалось, шатался не мир, а сам Гарри, потому что Рон взвалил его к себе на плечо и теперь шагал в сторону дома Блэков. Гарри повернул голову в сторону и увидел, что Гермиона скачет рядом с ними вприпрыжку. Рон донес его аж до самой постели. Осторожно положил поверх покрывала, снял со своей головы очки, вернул их на нос Гарри, и они с Гермионой вместе принялись развязывать шнурки на его кроссовках. Гермиона справлялась плохо, пальцы совсем ее не слушались. В итоге она бросила это занятие и упала на кровать рядом с Гарри, оставив Рона разбираться со шнурками самому. — Так вы расскажете, что там у вас произошло? — спросила она, глупо улыбаясь. Гарри очень явно почувствовал запах алкоголя. — Детка, ну я же не рассказываю Гарри подробности нашей с тобой интимной!.. — Рон мне отсосал, — перебил его Гарри — Чувак! — возмутился Рон. — Дорогой, не мешай, мы сплетничаем о тебе! — сделала ему замечание Гермиона, шуточно толкнув Рона ногой в бедро. — Да, Рон, невежливо перебивать тех, кто обсуждает тебя за твоей спиной! — поддержал ее Гарри и захихикал. Кажется, они с Гермионой и правда очень сильно перепили, потому что смешно было только им двоим, а Рон что-то недовольно пробухтел, потом громко объявил, что идет в душ, а они пусть делают, что хотят. Но без Рона обсуждать Рона оказалось не так увлекательно и интересно: Гарри выдал совсем немного подробностей и понял, что не столько хотел делиться интимностями с Гермионой, сколько побесить друга — уж очень смешно он отреагировал на его откровения. — Как ты в целом? — спросила Гермиона уже более спокойным голосом. — Адаптируюсь, привыкаю, — ответил Гарри и удивился, как алкоголь повлиял на его способность произносить длинные слова с кучей согласных букв. Вроде бы он сумел сказать эти слова достаточно четко, но пришлось задуматься и сосредоточиться, чтобы это сделать. — Ничего, это нормально, — вздохнула Гермиона. — Мы и не ожидаем, что ты моментально все примешь.Если вообще примешь…
Она не произнесла этого вслух, но Гарри очень ярко смог представить, как и с какой интонацией Гермиона могла бы это сделать. — Спасибо, — сказал он, не зная, благодарит ли он ли ее за терпение и понимание, или за то, что Гермиона оставила при себе мысль, которую наверняка все трое держали в голове последние четыре дня. Наверное, за все сразу. — Я рад, что мы… не разругались. Гермиона улыбнулась, и Гарри тоже почувствовал, что уголки его губ поползли вверх. Сейчас Гермиона выглядела куда лучше, чем он привык ее видеть за весь тот ужасный год. Болезненная худоба уходила, синяки под глазами не проступали уже так явно, волосы наконец-то получали должный уход и теперь красиво завивались, а не беспорядочно торчали во все стороны. А еще Гарри неожиданно обнаружил на носу Гермиону россыпь маленьких веснушек, которых не замечал раньше. Интересно, они появились недавно? Или на фоне Рона и остальных Уизли, обсыпанных веснушками с ног до головы, несколько маленьких пятнышек уже не фиксируешь? Гермиона, кажется, тоже разглядывала его как будто бы впервые. Ну, или он просто проецировал на нее свои ощущения… И тут в его пьяную голову пришла одна мысль. И судя по тому, что произошло дальше, эта же мысль пришла и в пьяную голову Гермионы. Они одновременно потянулись друг к другу и соприкоснулись губами. Мило. Тепло. Странновато. И сладко! Но не искрило… Гарри чуть отстранился, чувствуя, что не хочет идти дальше и углублять поцелуй. Он открыл глаза, и по взгляду Гермионы все понял. — Не-е-ет! — протянули они одновременно и вновь засмеялись, поймав ту же волну, что и в пабе. Только теперь хохотали они, не сдерживаясь, ведь здесь не было других посетителей, которых они могли бы напугать. Ну разве что портрет старухи где-то там в коридоре… — Мисс Друг, — ухмыльнулся Гарри, протянув Гермионе свою ладонь. — Мистер Подруга, — съязвила она, ответив на рукопожатие. Вроде такая мелочь, но Гарри вдруг стало так легко!.. Он еще не понимал, как вести себя с Роном, уместно ли мечтать о поцелуях и с жадностью ловить каждое его прикосновение, или стоит сохранять дистанцию, пока в голове все не уложится, но Гарри порадовало, что хоть с Гермионой все как-то… решилось. В ней он был уверен. Может, хорошо, что вся эта драма с полихренью случилась с ними? За лето Гарри и Гермиона отдалились друг от друга: сначала из-за навалившихся срочных дел, которые нужно было решать после войны, потом Гермиона бросила все свои силы на помощь своим родителям, а пока ее не было, Гарри умудрился влюбиться в Рона. И с тех пор каждый визит Гермионы сюда превращался в пытку: он очень скучал по ней, но слишком стыдился своих чувств и не мог находиться с ней рядом, пусть и на ее парня он никак не претендовал. Ну, почти… Если не считать того чудовищно огромного количества объятий за последние недели… — Мне ужасно тебя не хватало, — признался Гарри, чувствуя, как постепенно начинает раскручиваться комок, застрявший у него в груди где-то… лет с четырнадцати? — Мне тоже, Гарри, — ответила она, широко улыбнувшись. Вернулся Рон, посвежевший, переодетый в домашнюю одежду. От него пахло фруктами. — Я что-то пропустил? — спросил он, упав на кровать рядом с Гарри. — Немного, — ответила Гермиона. — Всего лишь наш поцелуй, — добавил Гарри, вновь чувствуя, как в него вселился какой-то игривый шаловливый бес. Глаза Рона заблестели, а сам он стал сбивчиво засыпать Гарри и Гермиону вопросами: — Так что, мы прям тройничок-тройничок? Все со всеми? Прям вместе-вместе? Так это что же, мы теперь можем?.. — Какой тройничок, нет! Двойничок, — притворно нахмурился Гарри, изо всех сил стараясь не заржать, — мы с Гермионой вдвоем это самое, а ты там что, а ты там другое!.. Но из-за того, что краем глаза он видел, как Гермиона вся абсолютно красная затыкала себе ладонью рот, ему стало еще смешнее, и к концу фразы ржач прорвался через все намерения Гарри подшутить над Роном. Шалость не удалась. — Ну бли-ин! — недовольно протянул Рон, игнорируя их смех, и вдруг принялся рассуждать в своей неповторимой манере: — Ладно, два сэндвича без хлебушка сверху лучше, чем один огромный — дольше ими наслаждаешься. С другой стороны, сэндвич с двумя хлебушками… нет, булочками! Да, сэндвич с двумя булочками — он интересный, туда напихать больше можно, чтоб ничего не вываливалось. Но сможешь ли ты достаточно широко открыть рот и прожевать потом все то, что ты запихнул между булочек?.. Он так искренне и мило делился этими своими дурацкими аналогиями, что Гарри поплыл. Все трое прекрасно считывали другой подтекст, особенно с того момента, когда Рон — точно намеренно — заменил хлебушки на булочки, но его спокойный тон не извращал, а наоборот придавал его рассуждениям какую-то такую… теплоту? Душевность? Чувственность? — Ребят, я так счастлив сейчас! — признался Гарри, кайфуя от легкого головокружения и приятной расслабленности во всем теле. — Как думаете, мне можно чувствовать себя счастливым? Рон сразу смекнул, к чему он вел, и неловко кашлянул, а Гермиона не поняла. — А почему ты думаешь, что нельзя? — спросила она. — Потому что они все мертвы, а я жив, — ответил Гарри, уставившись в потолок. Даже ебучая гиперактивная цикада за окном заткнулась после этой фразы. Пауза затянулась, и Гарри уже стал жалеть, что ляпнул, не подумав… — Не говори так, — попросила Гермиона тонким сорвавшимся голосом. — Это ужасно, Гарри! — Он все время такое выдает, — сказал Рон, пожав плечами, — просто тебя это стороной обходило… Гарри нахмурился. — А ты сам постоянно о смерти шутишь! — обвинил он Рона. — Вот зачем ты так? Сглазить себя хочешь? Гарри не сильно верил в суеверия, но от шуток Рона его бросало в холодный пот, как будто в любой момент одна неудачная фраза могла накликать беду. Учитывая опыт с именем Волдеморта, по которому Пожиратели вычисляли всех несогласных, Гарри не спешил рисковать и проверять, какая сила может стоять за другими словами со страшными смыслами. — Да почему сглазить? — ответил Рон вопросом на вопрос. — Смерть забирает лучших, а я так себе… — Мальчики, пожалуйста! — жалобно протянула Гермиона. — Я не могу!.. — Извини, милая, — откликнулся Рон, перегнувшись через Гарри, чтобы погладить Гермиону по плечу. Гермионе потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться. К счастью, Рон и к ней подобрал ключик. С Гермионой он совсем не говорил, не забалтывал ее, как делал с Гарри, и близко-близко к себе не прижимал, вместо этого он растирал ее ладони в своих руках, словно пытался согреть замерзшие пальцы. Он так легко вывел Гермиону из этого панического состояния, но Гарри подозревал, что скорее всего у Рона ушло много недель, а может, месяцев, чтобы найти для нее свой способ утешения, и быстро доставать его, как козырь из рукава. — Как думаете, долго еще нас будет крыть? — спросил Гарри вслух. И вот тут Гермиона словно протрезвела. — Я читала про посттравматическое расстройство, — заявила она, и Гарри с Роном одновременно фыркнули, — на реабилитацию и выздоровление могут уйти месяцы или даже годы — сложно сказать, не везде информация совпадает, — поправила Гермиона сама себя. — Но даже потом какое-то напоминание может спровоцировать неадекватную реакцию. Например, магглы, пережившие теракт, потом пугаются фейерверков и петард — звуки напоминают им о выстрелах или взрывах. — О, знаете, — заговорил Рон, — той ночью, когда я убежал, чтобы остыть, помните? Я бродил по округе и наткнулся на эту маггловскую хрень, регулирующую движение на дороге… — Ублюдский светофор! — неожиданно для всех выругалась Гермиона, громко хлопнув в ладоши, от чего Гарри подпрыгнул от испуга. — Я, блядь, ненавижу светофоры! Гарри широко раскрыл глаза. Он еще никогда не слышал, чтобы Гермиона выражалась. Алкоголь открывал для него все новые и новые горизонты… — А что не так со светофором? — не понял он. — Зеленый свет, — одновременно ответили Рон и Гермиона. Гарри сначала не понял, а потом как понял! — И что теперь, нас всегда такие мелочи будут из себя выводить? — Похоже на то, — вздохнула Гермиона. — Я предполагала, что так будет, но… На самом деле, я много чего не учла, когда готовилась к тому нашему походу. И она перевела разговор на свою самую болезненную тему — на родителей. — У волшебников мало доступного материала о восстановлении памяти, поэтому я читала в основном маггловскую литературу про амнезию, Альцгеймер, деменцию… я думала, что буду готова, что справлюсь! И вот целое лето прошло, а я совершенно выдохлась, толком никуда не продвинувшись... И Гермиона стала рассказывать, что перепробовала уже все. Даже уже искала пластинки и кассеты с музыкой своего детства, потому что они могли пробудить какие-то ассоциации у мамы и папы. Показывала им фотографии, видеозаписи. Много-много раз пересказывала одни и те же события. И все равно, как только казалось, что случился какой-то прорыв, наконец можно выдохнуть, буквально на следующий день память откатывало — мистер и миссис Грейнджер не узнавали собственную дочь. — Двадцать три раза, — всхлипнула она, вытирая выступившую слезу, — я знакомилась со своими собственными родителям двадцать три раза. Я знала, что так будет, но… все совсем не так, как я представляла. — Потому что ты читала об этом до войны, в нормальном состоянии, — вздохнул Рон. Он вновь перебросил руку через Гарри, чтобы дотронуться до щеки Гермионы и погладить ее. — Ты могла бы тысячу раз все просчитать, привлечь специалистов, проконсультироваться, составить идеально работающий порядок действий, но ты тогдашняя — не та же Гермиона, что теперешняя. У той Гермионы хватило бы душевных сил терпеть и переживать эти откаты, потому что вся ее энергия еще не ушла на борьбу. Но могла бы ты год назад учесть и предугадать, что порой твоих сил будет хватать, чтоб просто суметь сходить в магазин за продуктами и смертельно устать только от этого? Такие вещи нельзя просчитать, это же не ингредиенты для зелья, в конце концов! Гермиона помотала головой и шмыгнула носом. — Иди в задницу, — неожиданно ответила она на все эти милые утешения и неожиданно глубокие замечания. Но Рон не обиделся, а наоборот засмеялся. Гарри непонимающе уставился на него. — Ее просто бесит, когда умные мысли настигают меня быстрее, — пояснил Рон, заметив взгляд Гарри. — Не переживай, все нормально. Я же тут единственный трезвый. — Ладно, — ответил он, хотя ему все еще было немного неловко. Рон прижался к нему совсем близко-близко и обнял так, чтобы захватить в объятья еще и Гермиону. — Нам надо было делать так еще в той проклятой палатке, — заметил он. — Лежать так вместе, делиться наболевшим, плакать… — Да, мы бы точно меньше ругались из-за крестража, — согласилась с ним Гермиона. — Вообще злит так это, — продолжил Рон, — нам восемнадцать, а мы думаем не о том, о чем должны думать восемнадцатилетние. Нам бы сейчас веселиться, искать себя, пробовать разное, встречаться, влюбляться, мучительно выбирать будущую карьеру, ссориться с родней из-за своего выбора, потому что же только дураки хотят зарабатывать квиддичем, очевидно! — воскликнул он и продолжил более спокойно: — Путешествовать, открывать мир за пределами закрытых школ со своими тупыми правилами, не похожими на реальную жизнь… да даже, блин, трахаться, в конце концов! — Последнее как раз есть, — сказала Гермиона. — Да, но трахаемся мы со сложными чувствами и огромным багажом херни, а надо налегке и без триллиона слоев самокопания в себе! — возмутился Рон, а потом вдруг хмыкнул, наверное, осознав, какой такой иной смысл можно было уловить в конце его фразы. — Откуда тебе знать, может, другие восемнадцатилетние тоже выходят во взрослую жизнь с огромным багажом… Гарри закрыл глаза, чувствуя, как сознание уплывает. Какое-то время он еще слушал, о чем говорили Рон и Гермиона, а потом мозг перестал узнавать и идентифицировать слова. Как будто бы они оказались за зачарованной стенкой дома Блэков, которая искажала смыслы. Но нет, они точно были не за стенкой. Гермиона и Рон лежали рядом, крепко-крепко прижимая его к себе — каждый со своей стороны. Перед тем, как совсем отрубиться, Гарри почувствовал, как кто-то из них снял с него очки.