Спор - дело своеобразное

Шатенка не разрывая поцелуя подхватила младшую одной рукой за ягодицу, второй за бедро и направилась в спальню. Потеряв на лестнице пиджак старшей, любовники кое-как добрались до комнаты. Блондинка была жестко брошена на кровать и прижата стройным телом. Лукина покусывала её губы, терзала зубами. Руки Маши были прижаты на уровне головы, а ноги широко раздвинуты чужими коленями. Отстранившись от актрисы, Лаура без раздумий и сожалений схватила руками платье в области выреза и грубо дёрнула в стороны, тем самым разорвав его. Младшая вздрогнула от неожиданности, но ругаться не стала. Это всего лишь ткань. Лукина голодным взглядом рассматривала комплект бордового, кружевного белья. — Я тебе новое куплю — после этого хрипа, бельё настигла та же участь, что и платья. Все лоскуты ткани были отброшены на пол. Машу смущала её оголённость перед этой женщиной, она пыталась прикрыть руками тело. — Убери руки или привяжу к кровати! Стыдливость младшей заводила, покорность возбуждала. Она делала всё по первому приказу. Лукина очертила пальцами соски Третьяковой ощущая как те твердеют. Она не сводила глаз с покрасневшего личика, ловила каждую реакцию, вбивала её в память. На столько это выглядело сексуально. Смотреть на Лукину снизу было мучительно. Хотелось нависнуть над ней и ласкать пока та не кончит. Но ей этого сделать не дали. Шатенка выудила из-под подушки чёрный, бархатный ошейник с цепочкой, который тут же был закреплён на шее кареглазой. — Ты так сексуально выглядишь, был бы у меня кляп, было бы превосходно. Надеюсь, крики никто не услышит. — после этого цепь была привязана к изголовью кровати. — Лаура Альбертовна… — младшая думала, что потеряет сознание. — Милая, что случилось? — старшая вновь почувствовала дрожь чужого тела. — У меня голова кружится… — прохрипела Маша. — Ммм… Вот как? А если так? — Лукина зажала клитор девушки между пальцами. — Аааах… — Третьякова откинула голову больно ударившись об изголовье, на мгновение в глазах потемнело — Боже! Хозяйка решила немного помучить малышку. Она провела ноготками по бокам белокурой оставляя красные следы. — Хммм… Ещё! Лукину это удивило. — Понравилось? — Х… Даа… Царапины обрушились на живот, грудь, шею и доходили до гладко выбритого лобка. Мария извивалась хватая руками покрывало. Ноги сжимали талию старшей, до боли. Было ощущение того, что внутри всё взорвётся если к ней не прикоснутся. — Я сейчас кончу… — Малыш, я ведь только начала. — Лаура Альбертовна. Пожалуйста! Шатенка спустилась поцелуями к клитору младшей и обхватила его губами. — Аах… — Третьякова до хруста в спине прогнулась хватаясь руками за волосы старшей. Ошейник душил и не давал вдохнуть полной грудью, от чего все ощущения усиливались. Маша сбилась со счёта, сколько раз она закатила глаза от того как Лаура всасывает её клитор. В один момент, Лукина без церемоний вставляет в младшую три пальца. — Ааааай! Больно! — Терпи! Не дав кареглазой привыкнуть к ощущениям, хозяйка вновь всосала клитор и начала грубо толкаться в пассивную девушку, доводя её до слёз. Маше было больно, но в то же время очень приятно. Эта боль приносила удовольствие. Её стоны продолжали врезаться в стены комнаты. Девушка понимает, что уже на грани и пытается сама насадится на длинные пальцы. Спустя четыре толчка, блондинка бурно кончает и вздрагивает. Лукина ещё пару секунд двигала пальцами продлевая удовольствие, позже вынула их из лона. Взглянув на пальцы, женщина освободила младшую от ошейника и подарила нежный поцелуй. — Прости меня… — За что? — девушка напряглась, замечая как Лукина бледнеет. Старшая приподняла руку, которой доставляла блондинке удовольствие. На пальцах было заметно не обильное, но и не малое количество крови. Только взглянув на руку, Маша почувствовала боль в области малых половых губ. — Я тебя поцарапала. Сильно. — женщина рассматривала как удовольствие Маши стекает вместе с кровью на простынь. И на удивление, эта картина приносила какое-то удовольствие… Ещё к большему удивление, обеим. — Лаура Альбертовна, ничего страшного, заживет. — Третьякова пыталась успокоить женщину — и перестаньте туда смотреть. Вы бледнее смерти, сейчас пожалуй сознание потеряете. Маша уже было поднялась, но просьба — прилечь обратно, не дала ей этого сделать. — Я сейчас обработаю.