The Light

      За столом шли спокойные разговоры о войне. Лайла кратко докладывала Галмару с Ульфриком о том, что вставший во главе Фолкрита новый ярл боится, что Империя вернется.       Ульфрик не слушал их. Просто смотрел вперед, думая о своем. Жадно допив содержимое кружки так, словно там была вода, а не нечто высокоградусное, ярл прихватил с собой пару бутылок, и, пошел наверх. Проскочив через главный зал, его нагнал Йохан. Идя рядом по длинному коридору, он перешел на шепот: — У меня появилась идея что нам дальше делать, ярл Ульфрик. — Выкладывай. — Безразлично пожал плечами ярл, едва волоча ноги по ступеням, ведущим наверх, — Я весь твой пока бутылка не открыта. Там уж извини, конкуренция. — Я предлагаю одному из нас совершить Таинство, и попробовать поймать на Галмара убийцу. — Интересный ход мысли. — Ульфрик прошелся по коридору, вжался спиной в дверь своей спальни. Наградил начальника стражи расстроенным взглядом, ввалился внутрь комнатки. Разведя руками, упал в кресло, поставив рядом все сворованное с главного стола на небольшой столик. Бутылки аккуратно взгромоздились на недочитанном томике, который рассказывал про Темное Братство. — Допустим мы его сделаем, то что дальше? — Ну это же не старуху в доме сирот убить. — Йохан взял паузу, пока ярл открывал бутылку, и жадно сделал несколько глотков, прекрасно понимая, что сейчас ему что-то говорить бесполезно, и потом продолжил, — Будем ждать. Не знаю, день или два.       Ульфрик задумчиво почесал бороду и спросил, смотря снизу вниз на стоящего: — Как ты предлагаешь Галмару сказать о том, что мы будем на него ловить убийцу? Мы вдвоем уже вроде поняли, что эти ребята не очень-то добрые и с ними договорится не получится. Вернон явно пытался это сделать.       Начальник стражи прикрыл дверь, и встал перед ярлом. Тот громко икнул. Взмахнув ногами, скинул незавязанные сапоги, и закинул босые ноги на второй столик. Бейкерсфелд помялся на месте, выжидая, пока Буревестник будет готов его слушать. Когда тот махнул ему рукой, наконец, сказал: — Знаете, я думаю Галмар согласится, чтобы уберечь вас. — Что будет если у вас не получится? — Тут же спросил ярл.       Йохан медленно поднял голову, сложив руки за спиной, и пояснил: — Его убьют быстрее, чем меня. Тогда, если я не успею схватить убийцу, тогда меня тоже убьют. Не знаю, на следующий день или в этот же. — Он взял паузу, с ужасом наблюдая как ярл напивается, — Ярл Ульфрик, вы нам нужны в нормальном состоянии, а не в таком. — Знаешь почему я в таком состоянии? Потому что ты меня словно поставил в угол как провинившегося ребенка. И я с этим сделать ничего не могу! Я не хочу прятаться в собственном городе от каких-то убийц, Проповедниц и прочей безродной ебани. Мне нужно вести войну. Каждый день промедления стоит мне десятков жизней. Я надеюсь на тебя, что ты что-то придумаешь, наш великий детектив. И ты что мне предлагаешь? Сесть и прятаться дальше, позволяя вам с Галмаром играться со мной как с пыльным старым мешком. — Ваша жизнь дороже всего, ярл Ульфрик. Вами мы не можем рисковать. Да и к тому же вас с Галмаром смерть обходит стороной. — Он хмыкнул, — Позволите личный вопрос, уважаемый ярл?       Он нахмурился и налил себе полный стакан. Жадно выпив, откинулся на спинку кресла и едва заметно кивнул. Перебирал волосы трясущимися руками, смотря вперед себя пустым взглядом. — Ты Лайле тоже их задавал или это просто я такой везучий? — Я всем их задаю. Привык знать, с кем работаю. Пока вы лежали и заливали слюнями одеяло, как и подобает ярлу, в алкогольном угаре, вы пару раз произнесли имя: Вивьен. Кто это? — Я не хочу об этом разговаривать. Но, если кратко — была тут одна. — Он отвел взгляд, быстро бледнея. Решил налить еще. Снова опустошив стакан, он резко выдохнул, и закусил кусочком хлеба. — Я когда молодой был, с одной данмершей связался. — Данмершей? — Искренне удивился Йохан, — Я так думал, что это была нордка. Имя странное — данмера так не назовут. К тому же девочку. — Он улыбнулся, — Хотя красивое имя — Вивьен. Живая. — Йохан опустил голову, приподняв одну бровь, продолжая над ним стоять, — Что с ней стало? — Я ее убил. — Он потер переносицу, перейдя на шепот. — Это было так давно. А я до сих пор ее помню, как она стояла тут так, как сейчас стоишь ты. Я не могу ее отпустить. Она снится мне в кошмарах. — Вы уверены, что она мертва? — Думаешь данмеры научили воскрешать своих? Наше счастье, что некромантия не может дать такой хороший результат, чтобы живого от мертвого не отличить. — Ярл вдруг поджал под себя ноги, чувствуя себя немного неуютно. Йохан моментально это заметил. Он словно защищался. Неужели ему удалось влезть на территорию больных разговоров самого непоколебимого война Скайрима? Вот бы Кейз видел и слышал его. Как его идеальный ярл лежит в кресле в позе маленькой девочки, напивается и, судя по голосу, скоро окончательно расклеится и расплачется. У Бейкерсфелда вместе с любопытством к нему все больше прибавлялось отвращение. Вдруг пауза закончилась, — ну или тогда убить меня была бы очередь из тех, кого я обезглавил. Но нет, я уверен. Она истекла кровью недалеко от города. Еще девочкой она попала ко мне в капкан, когда я охотился. Потом, когда я вернулся от седобородых, она снова попалась мне. Я думал еще тогда, что она мертва. Но нет. Тогда она выжила. Во второй раз не смогла бы. — Вы видели ее мертвое тело? — Да не знаю я. — Растерянно прошептал он. — Почему у вас такая странная реакция на мой вопрос? — Удивился Йохан, сложив руки на груди, и серьезно смотря на ярла, — Почему вы так упорно пытаетесь сейчас утопить эти мысли в бутылке? — Бывает то, что нельзя забыть. — Растерянно прошептал ярл, — Что бы я не делал, этим мысли со мной. Почти каждую ночь она мне снится. — Он сделала несколько глотков жгучего пойла, — Тебе-то этого явно не понять, Йохан. Но мысль о Вивьен сжирает меня все эти годы. — Сколько же времени прошло? — Это было больше тридцати лет назад. Тогда еще мой отец правил. Мы с мальчишками многих данмеров камнями насмерть закидали. Многих альтмеров утопили под пирсом. Я не хожу и не перечитываю их, отслеживая кто еще лежит, а кто уже сбежал. К чему ты вообще это спрашиваешь?! — Иногда данмеры руководствуются заказами Темного Братства. Но еще чаще убивают из чувства мести. У них оно очень критическое. Я думаю в вашей жизни явно была не одна такая данмерша которой вы навредили настолько, что она стала одержима идеей вас убить. Только бы понять что ее спугнуло. Я помню, что давно еще когда вы всех согнали в темницы, там люди рассуждали в слух о том, кто мог бы быть убийцей. По их разговорам, наша Проповедница — это данмерша, и лет ей не больше девяноста. Она скорее всего местная, раз так быстро прячется в городе. И скорее всего она бьет левой рукой и слегка хромает на правую ногу. — По описанию это полная копия Канет. — Тихо сказал Ульфрик, потирая ледяными трясущимися руками лицо. Он не мог отогнать от себя остатки последнего сна. Он казался ему почему-то слишком реальным. — Только вот ты сам сказал, что у убийцы было обе руки целых. Не пришила же она ее себе.       Йохан тяжело вздохнул и признался: — Мое расследование зашло в еще один тупик. У нас в Виндхельме никого такого нет. Я знаю всех горожан по имени. Под описание никто не подходит. Я знаю мотив, знаю возможную следующую жертву, но не знаю до сих пор кто убийца.       Ульфрик опрокинул еще пару стаканов, и потрепал свои волосы. Он не удивлен этому. Закрыв глаза, он услышал, как отворилась тихонько дверь. В комнату зашла Лайла, и тут же крепко обнялась с Йоханом. Пока они вели свои разговоры, Ульфрику стоило решить, отдать ли Галмара на растерзание убийце, в надежде, что Йохан его поймает. Достаточно ли он доверял ему, чтобы так легко отдать ему жизнь друга? Да и даже если он поймает убийцу, контракт то это не отменит. — Йохан, нам нужен ещё вариант как поймать убийцу. — Это единственный. — Тут же парировал стоящий.       Ульфрик открыл глаза, и посмотрел на то, как Лайла обнимает начальника стражи со спины, улыбаясь. Потянувшись до новой бутылки, он сказал: — Спроси у своей подружки Канет о том, что за убийца к ней приходил. Если она ничего не скажет, приведи ее ко мне. Свободен.       Йохан тяжело вздохнул, но ушёл ничего не сказав. Лайла закрыла за ним дверь, и уселась на ноги ярлу. Мягко обняла его за шею, убрав из его руки бутылку. — Хватит пить. Это не поможет. — Это помогает мне усидеть на месте. Я бы уже давно забрал себе Морфал и вернул бы себе Предел, если бы не эта выскочка. И то, что толк тут сидеть, если она знает где меня найти? Он протянул ей смятую записку. — Я нашел ее здесь, понимаешь. Твой чудо-детектив предложил мне остаться тут. А можно ли после таких слов считать себя в безопасности?       Лайла мягко закрыла его рот рукой, кратко почитав записку. Она была бы очень напугана получи такое. Сложив записку, она мягко погладила по голове Ульфрика, словно тот был маленьким ребенком. Дала себя обнять, аккуратно заправив светлые пряди за ухо. — Доверься Йохану, он знает что делает. Если он сказал, что это единственный способ, значит так оно и есть. — Может быть. — Хмыкнул он, подняв зеленые глаза на ярла Рифтена, — Так зачем ты здесь на самом деле? — Я приехала к тебе просто так. — В прошлый раз когда ты просто так сюда приехала, мы потом полтора месяца вылезали из долгов. — Его рука мягко прошлась по изгибу ее талии. Он видел на ее лице легкую улыбку. Но что-то в ней было не так. Она словно хотела что-то сказать, но боялась. — Или есть что-то что ты хочешь мне сказать?       Она задумалась, и принялась его целовать, так и не ответив на вопрос. Йохан быстро спустился вниз, и, с раздражением хлопнув дверью, остановился в комнатном зале. Надо было собрать себя в кучу. Смерть брата выбила его слишком сильно. Он не мог сосредоточится. Не знал что делать. Схватился за первый попавшийся вариант, просто потому что ярлу что-то надо сказать. Но часть его понимала, как это глупо. Ловить великого убийцу на Галмара. Что если будучи в таком состоянии, он не справится? Упустит убийцу. Он же себе этого не простит, но, что еще опаснее, этого не простит ему Буревестник. Он и правда окажется без головы раньше, чем до него доберется великий ассасин. Растерянно побродив по комнатушке, он быстро пошел вон из дворца. Ловить Канет и о чем-то ее спрашивать он не видел смысла. Она уже давно не работает в баре, и ничего не сможет ему толкового сказать. Бредя до Квартала Серых, он вдруг остановился, уткнувшись носом в тупик. Опять не заметил как свернул не туда. Оказался в переулке, где убили одного из бедолаг. Как раз после той страшной ночи, где первый раз в городе объявилась Проповедница. Его взгляд уткнулся в обрывок старого объявления. «В этой войне никто не поможет нам!» — Да, лучше и не скажешь.       Он развернулся, и вздрогнул, увидев перед собой силуэт в знакомом плаще. Инстинктивно попятился назад, вжавшись в стенку. — Не мешайся на моем пути, и твоя голова останется с тобой. — Предупредила его Проповедница, стоя в своем прекрасном одеянии, сложив руки в замок перед собой. Он видел ее дорогое кольцо с сапфиром на пальчике. — Дай мне убить Буревестника. — Я не могу тебе этого позволить. Мне придется тебя остановить. — Йохан поднял взгляд, — Кто ты такая, данмерша? — Зачем тебе знать? — Удивилась стоящая, — Чтобы ты внезапно решил арестовать меня? Нет. Обойдешься. — Ты Вивьен? — Дрожащим голосом спросил Йохан, медленно сползая от страха по стенке. Он заметил как силуэт вздрогнул, услышав это имя, и замер, боясь двинуться. — Я не хочу тебя убивать. — Призналась стоящая. — Ты честен с городом. Город честен с тобой. Не мешайся мне — останешься в живых. Твой путь идет среди тьмы по тонкой тропинке света. Не сходи с него. Если решишь мне помешать — между мной и Ульфриком окажется не только тело Галмара, но и тело Лайлы. Ты ей слишком сильно дорожишь. Это будет моя заложница. Я знаю чем тебя остановить. Не лезь.       Проповедница лишь усмехнулась, и, спрятав руки под ткань, развернулась, быстро уходя. Йохан проводил ее взглядом. Он понял, почему Вернон не достал оружие — из-за одного страха. Он тоже мог бы дотянуться до оружия и защититься. Или даже напасть первым. Но не смог. Зная кто перед тобой, сколько крови на его руках, ты по неволе жмешься в стену и замолчишь в тряпочку, побоявшись оказаться следующим в списке на погребение. Заметил и ее изящные движения. Она заскочила на городские стены так мягко, словно кошка. Зажмурившись, он окончательно рухнул в углу, закрыв руками глаза. Он не мог так рисковать. Лайла здесь в опасности. Но он знал, что она так легко город не покинет, даже зная что ей грозит.       Канет быстро прошлась по стенам города. Яркое солнце согревало город. Стоял громкий хохот и радость. Городу было плевать на войну, а ярлу было плевать на город. Кажется, они нашли единение друг с другом. Перескочив на крышу дома начальника стражи, данмерша скинула вниз веревку, и, схватившись за нее, просто влетела в открытое на чердаке окно. Спустилась вниз, по пустующим комнаткам, и решила развести костер.       Вечером, через несколько дней, в Королевском Дворце, около карты опять стояли трое. Все те же лица. Все тот же повод для обсуждения. Ярл Ульфрик, кажется, окончательно протрезвевший к тому моменту, стоял и скручивал депешу. — Что мы решили? — Нетерпеливо спросил Галмар. — Мы решили тебя убить. — Ульфрик вдруг улыбнулся. — Ничего личного. — Он протянул ему документ, — А я поеду брать Хьялмарк со Скальдом. — Не понял… — Растерялся Галмар, взяв документ, и перевел взгляд на Йохана, — Так ты что, реально решился сделать на меня Таинство? — Мне кажется это единственный выход. — Он пожал плечами, — Если убийца будет знать, что Ульфрика нет в городе, а есть только мы с вами, то ему будет легче решится на убийство как можно быстрее. И я буду не один за всем этим следить — у нас есть подкрепление из Рифтена. Мы собрали все силы. Вы будете в безопасности. — Ну ты и паскуда, Ульфрик. — Тихо сказал Галмар, смотря на Буревестника, который искренне ему улыбнулся белыми зубками, — Если эта сука тебя не убьет, то это с радостью сделаю я. И попрошу Йохана отвернутся. — Неужели ты боишься, Галмар? — Удивился ярл, — Ладно. Разбирайтесь сами. Я пойду пока прогуляюсь с Бергльёт. У вас будет четыре ночи, чтобы поймать убийцу. Если что — зовите. С радостью приеду посмотреть на того, кто хочет меня убить.       Ярл развел руками, и пошел на выход. Пройдя во внутренний дворик, заскочил в седло. Прогулочным шагом покинул город. Свернул с дороги, и, опустив поводья, лег в седле, обняв лошадь за шею. Она медленно брела по дорожке, тяжело фырча. За ним волочилась длинная тень в знакомом плаще. Шла очень осторожно, прекрасно зная, что если боевой подруге ярла что-то не понравится, она не упустит возможности его предупредить об опасности. Шла, наступая точно в следы от копыт, погружая ноги почти по колено. Вот они ушли со снегов до большого плато, где находились множества теплых источников. Спрыгнув со спины лошади, ярл подошел к одному из них, и уселся на край, свесив босые ноги. Бергльёт тяжело фыркнула, и пошла дальше, ища себе пропитание. — Не уходи далеко. — Сказал ярл, расстегнув несколько верхних застежек. Он нахмурился, заметив, как лошадь подняла голову от сочной травы, посмотрев куда-то ему за спину, и тут же сам обернулся. — О как.       Из тени дерева вышла Канет, с опаской подойдя к ярлу. Она жестом спросила, можно ли встать рядом, и, получив его согласие, аккуратно села рядышком с ним. Отведя взгляд от сапогов, посмотрела на ярла. Он ей улыбнулся, и сказал: — Не трогаю, не бойся. У тебя был Бейкерсфелд? — Когда она кивнула, естественно, соврав, он задумчиво отвел взгляд на звездное небо и хмуро сказал, — Значит он ничего от тебя не добился. Чего хочешь от меня? — Я никогда не покидала пределов города. — Хмыкнув показала Канет. — Мне было любопытно. — А если бы я решил сейчас на фронт уехать, ты бы дальше пошла?       Она улыбнулась, и указала на лошадь, тут же показав: — На фронт с полотенцем никто не ездит. — Подловила.       Ярл усмехнулся, болтая ногами в теплой воде. Канет аккуратно наклонилась к воде, и коснулась ее больной рукой. Теплая. Она зачерпнула обеими руками воды, выливая больше половины обратно, умылась, хоть и с большим трудом. Ульфрик с любопытством посмотрел на нее, и жестом показал Бергльёт погулять. Лошадь бодрым шагом, доедая траву на ходу, прошла мимо, уйдя в сторону леса. Канет подняла взгляд от воды, и улыбнулась ярлу. — Будешь смотреть за тем, как я купаюсь? — Канет тут же кивнула. Ярл же довольно усмехнулся, и сказал, — Так не пойдет. Сначала ты. Лайла мне вечно тыкает тем, что я девушек не пропускаю вперед. Вот, пожалуйста. Я даже помогу тебе.       Он схватился за ее плащ, и стянул его на землю. Канет не стала сопротивляться и, оставшись в одной его рубахе, забралась в воду. Там было гораздо глубже, чем ей показалось. Девушка с большим удовольствием занырнула в черную воду. Ульфрик наклонился к воде, но увидел там только свое отражение. Спустя почти минуту, Канет медленно вынырнула, и вытянула руку к нему, поманив к себе. Он чувствовал на себе ее взгляд. На него смотрели красные глаза, обрамленные мокрыми прядями волос, из-за которых выглядывали острые кончики ушей. Черные тени сгладили все ее уродства. — Черт. Ты мне сейчас напомнила девчонку с одной из сказок. Которая заманивала рыбаков своим пением. Только ты своим взглядом. Тоже убьешь меня?       Она улыбнулась, и, когда он снял с себя рубашку со штанами, взялся за ее руку, сдернула его к себе. Идеальная гладь, отражавшая звездное небо и один из спутников, нарушилась от всплесков. Ее руки обхватили крепкое тело. Она прижалась к нему со спины. Пальцы проскользнули по крепкой шее. Она чувствовала, как подрагивают венки. Слабый. Беззащитный. Она чувствовала, как чудовище внутри желало ему смерти. Но вот ярл с трудом выбрался с ее объятий и вынырнул. Усевшись на берег, тяжело закашлялся, выплевывая воду. Канет вынырнула следом, следя за ним. Она едва могла дотянутся пальчиками ноги до дна. — Ух, это было чуть опаснее чем мне нравится. — Он задумался, поджав одну ногу, и спросил, смотря на озеро, пока то в ответ смотрело на него чарующим красным взглядом, — Почему тебя зовут Канет? Почему такое странное имя? Мне Вунферт сказал о том, что в Морровинде цветы растут, которые зовутся Золотой Канет. У них листья с шипами — их нельзя трогать. Тебя в честь них назвали?       Девушка едва заметно кивнула, и вынырнула наполовину из воды. Схватившись за ноги ярла, она потянула его обратно. Он охнул, попытавшись ухватиться за землю. Но вот девушка заскочила на него, и начала жадно целовать. Он снял с нее промокшую насквозь рубашку, и провел рукой по хрупкой спине. Канет же с большим удовольствием целовала его, вжимая несчастного в холодную землю. Вот, отстранившись, она ему хитро улыбнулась. — Истмарк прекрасен не только Виндхельмом. И тебе, как местной, стоило знать такое прекрасное место, где даже среди трескучей зимы можно полежать в горячей воде. — Он любовался ей, мягко перебирая в пальцах мокрые пряди ее волос, — Ты мне так одну девочку напоминаешь. У нее такой же чарующий взгляд был. И с ней было так же хорошо. — Ульфрик вдруг закинул голову, резко выдохнув, и прошептал, — Хотя с тобой явно лучше.       Спустя несколько часов, когда небо только-только начало прогонять со своего полотна сияющие звезды, Канет поднялась с ярла. Она подняла с земли его рубашку, и одела ее на себя. Немного грубая черная ткань аккуратно проскользнула по ее идеальным изгибам тела.       Перевернувшись на бок, ярл подозвал ее к себе. Канет мягко опустилась перед ним на колени, заправив почти сухие волосы за ухо, и склонила к нему голову. Он тихо сказал: — И почему ты данмерша? Я бы с такой радостью оставил тебя при своем дворе. Но я же ярл. Мне не простят этого. Меня не поймут.       Канет улыбнулась ему, и аккуратно указательным пальчиком правой руки показала ему молчать. С неохотой поднялась, одевшись, и завязала на шее ниточки плаща. Теплый ветер прошелся по ее волосам, растрепав их. Ульфрик тяжело вздохнул смотря на нее, и тихо сказал: — Если я вернусь живым с болот Морфала, хочешь, я покажу тебе одно красивое место дальше в горах?       Канет с улыбкой кивнула, смотря на него, и тут же спросила мягким жестом: — Зачем ты поедешь туда? — На войну. — Он осмотрел ее одежды, и остановился на ножных обмотках, — Там, за Морфалом, останется только Предел. Пока в Солитьюде все боятся Темного Братства, они явно пропустят несколько наших ударов по границам. — Он закинул голову, — хочу успеть взять Солитьюд до весны.       Канет запустила руки в свои волосы, и причесала их. Обернувшись, посмотрела на лесочек. Сейчас подходил к концу месяц Утренней звезды. Амбициозные у него планы, ничего не скажешь, ведь остался всего месяц. Что странно, она даже не лишилась ничего. Этот год не успел от нее ничего откусить. Видимо она отплатила свою дань горой трупов и кровавыми реками, оставленными позади. Опустив голову, она задумчиво сжала два пальца на правой руке. Почувствовав на себе взгляд ярла, она вдруг рискнула ему возразить: — У тебя не получится. — С чего вдруг? — Искренне удивился этому Ульфрик. — Темное Братство может добраться до тебя раньше. — Неужели ты сомневаешься в моих силах? — В твоих нет. В силах твоих друзей — да. — Хочешь мне еще что-то сказать?       Канет искренне улыбнулась, и отрицательно покачала головой. Развернувшись к нему спиной, быстро пошла в сторону леса, накинув капюшон на голову. Ульфрик же проводил ее взглядом, и свалившись обратно на бережок, закрыл глаза.       Ему так морально становилось легче, пока он общался с Канет. В конце концов, как война закончится, его никто не осудит за то, что он в качестве своей основной фаворитки выберет данмершу. Ему же будет легче потом успокоить волнения в Квартале Серых. Он не хотел решать их проблемы даже в теории, но вдруг горожане подумают, что после появления во дворце приближенной к ярлу данмерши из числа горожан, что их мольбы были услышаны.       Одевшись, он свистом подозвал лошадь к себе. Вытянув из сумки полотенце, просушил им волосы, и сказал, смотря на кобылку: — А вдруг Бейкерсфелд прав? Пошли прогуляемся.       Он спрятал полотенце обратно, и пошел пешком вперёд, в лес. Бергльёт побрела за ним бодрым шагом, периодически толкая ярла в плечо.       Бредя по колено в снегу, он медленно шел мимо деревьев, склонивших вниз ветви. Пушистые верхушки вечнозеленых сосен закрывали только-только просыпающееся небо. Тут все еще было темно. Но там, куда он шел, было темно большую часть времени. Он пригнулся, пройдя под склонившимся деревом, и приподнял его, давая лошади пройти следом. Встав на нужном месте, нахмурился. Вокруг почти не было снега — деревья ничего не пропускали. Ни снега, ни света. Но вот перед ним была поросшая густой темной травой пустая глубокая могила. Ярл присел на край, и, мягко потревожив траву, задумался, рассуждая в слух: — Видимо все-таки кто-то ее воскресил. — Он закрыл глаза, почувствовав слабость, — и упал на колени, склонив голову. — Моя Вивьен.       Бергльёт ухватилась за волчью шкуру ярла, и уперлась копытцами в траву, не давая ему свалится окончательно. — Моя девочка. — Он закрыл руками лицо, почувствовав как потекли слезы. — Нет. Неужели это правда ты. Я не могу в это поверить. Моя девочка. Моя маленькая вредина. — Всхлипнув, он дрожал, сидя на коленях перед ямой. — Нет. Ты не можешь. — Он расплакался, склонив голову к земле. — Моя маленькая Вивьен.       Бергльёт потянула его за накидку, заставив выпрямить спину. Трясущиеся бледные руки уперлись в землю. Зеленые покрасневшие глаза уперлись на верхушки молчаливых деревьев. Тут не было звезд на небе. Тут не было неба. Только молчаливые охранники сотен убитых по этим лесам.       Вернувшись в город только к обеду, ярл пошел по главной площади ведя за собой лошадь. Он брел опустив голову, даже не обращая анимация на машущих ему людей. Вдруг кто-то кинул камень из толпы в него камень. Лошадь остановилась, громко заржав, чем вытащила ярла из мыслей. Он остановился и опустил руку с поводом. — Как ты можешь вести войну дальше, когда в городе по десяткам убитых? — Вскрикнул кто-то из толпы, обступивших «Очаг и Свечу», потихоньку прижимая его к стенам. Ульфрик нахмурился осматривая горожан. Их было так много. Словно он опять на митинге во славу света. Но раз тут столько народа, значит где-то должен быть и зачинщик. — А зачем ему это?! — Вскрикнул знакомый голос прямо над его головой. Ульфрик тут же задрал голову. Там на стене так же толпились горожане, а на краю сидела Проповедница, болтая босыми ногами. Ульфрик нахмурился. У нее обе ноги настоящие. Это точно не Канет. — Ему война важнее вас. Посмотрите на это чудовище, потерявшее дорогу к свету. Плевать ему. У него Талморцы по городу ходят. Бродят убийцы из Темного Братства. А он грезит над Синим Дворцом повесить свой флаг с фамильным гербом. Он мечтает о том, чтобы мятеж больше так не называли. Хочет быть Верховным Королем, а сам даже с одним городом справится не может.       Буревестник сжал кулаки и сказал довольно громко, задрав голову: — Легко сидеть и надрываться на стене, не зная реального положения дел. Не угнетай мой народ, ему и так плохо живется! От того что ты стоишь и орешь о том как все плохо легче никому не станет. — Конечно, под твоей властью легко никому не живется. Даже страже херово, что и говорить про обычных людей. А что до меня, конечно, я могу только говорить — Я же не ярл! — Расхохоталась девочка, и сказала, — у тебя вся власть. Ты можешь сделать их жизнь лучше. Взять все в свои руки. Но вместо этого ты пользуешься нами. Вытягиваешь как пиявка из города все. Твой город тяготит тебя. — Она развела руками, подставив их под яркое солнце. Ярл, стоящий в тени стены, взялся за повод. Бергльёт недовольно топталась копытцами на камнях, осматриваясь. — Что, чтобы чужие боялись, будешь своих бить сильнее? — Она отрицательно покачала головой. — Какой из тебя ярл? Ты только бездарна тень отца, не умеющая ничего, кроме как убивать. — А кто ты сама такая? Я уважаю данмеров, которые честно трудятся. Уважаю аргониан, высоких эльфов, которые работают, пока такие как ты только и могут, что сидеть и надрываться как сороки на кусту! — Я работница порта, как и все вокруг меня. Мы не видим твоего уважения. Мы видим только твое презрение. Я живу достаточно долго чтобы знать, каким город должен быть при хорошем ярле. При Медведе Истмарка чувствовалось уважение ко всем, а не только к тем, кто похож на ярла.       Она взяла в руки протянутый камень. Все горожане за ней повторили. Ярл замер, понимая что сейчас будет. Ему некуда спрятаться. Он прекрасно знает, что пятидесяти достаточно тяжелых и острых камней кинутых в человека, будет достаточно чтобы его убить. Но горожан было гораздо больше. — Что, ярл Ульфрик, — она демонстративно взяла камень в левую руку и закинула ее над головой. За ней, словно завороженные, повторили граждане, закинув так же руки, приготовившись к броску. — Сколько еще убийств должно в твоем городе произойти, чтобы ты соизволил обратить на нас всех внимание? Посмотри как нас много. Смотри! Считай поднятые руки. — Она рассмеялась, — мы второй по населению город после Солитьюда. И мы устали захлебываться кровью, льющейся по Скайриму. Мы устали стоять по пояс в дерьме, ожидая, пока ты наиграешься в войну. Кого должны убить, чтобы ты понял, что городу нужно твое внимание? Когда ты найдешь голову Галмара перед входом в свою спальню, остановит ли это тебя? Или быть может Талморцам и Темному Братству надо убить ярла Рифтена в твоем городе, когда она приехала к тебе на поклон?       Горожане стояли закинув руки с камнями, ожидая, когда можно будет кинуть в него камнем. Все были к этому готовы. Только один приказ — и он будет насмерть забит камнями собственных людей. — Что-то многовато ты разговариваешь для той, что всю жизнь сидела в тени порта с кляпом во рту, — Вскрикнул Ульфрик, — Не нагнетай, не надрывайся. Без тебя хватает тех, кто горазд думать, что справится лучше меня. Я правлю этим городом уже больше тридцати лет, а ты на тридцатом году появилась, решив, что я внезапно чему-то разучился. — Мы просто хотим, чтобы ты правил городом как городом с людьми! — Вскрикнула Проповедница, в легкую прикрикнув на его, и поднялась со стены, — Смотри, ярл! Мы будем людьми. Мы предупредили тебя. Твоя душонка дешевая, а вот шкурка-то тебе дорога. Мы отпустим тебя, хотя ты не разу не отпустил без боя нас. Но мы, горожане твоего города, призываем тебя обратить на нас внимание. Пока мирно. — Окружать толпой не дипломатично и не очень мирно, Проповедница.       Толпа расхохоталась. Девушка лишь развела руками, игриво гуляя по стене города. — Мы же не в Талморском Посольстве, чтобы быть с тобой дипломатичными! — Через смех едва сказала стоящая, и развернулась, пойдя в другую сторону, гордо вышагивая, словно лошадь. Перед ней все расступались, смотря на нее с уважением. Девочка вдруг шагнула вниз, и мягко приземлилась на одну из колонн и сиганув еще раз, оказалась прямо перед ярлом. Она стояла босиком на снегу, сжимая в руке камень, — мы будем добры к тебе, ярл. Не станем свергать тебя силой. — Она переложила камень в правую руку протянула ее ярлу. Он взял его. Толпа кинула камни на землю к ногам ярла и его лошади. Девица усмехнулась едва слышно сказала, — это твоей город. Будь добр к тем, кто стоит за твоей спиной. Со спины в тебя легко будет вогнать клинок. Спроси у талморского эмиссара насколько.       Девушка ушла в толпу, и горожане скрыли ее за своими спинами. Перед Ульфриком все расступились, открыв ему путь до дворца. Он хмыкнул посмотрев на камень, отданный Проповедницей, и, взяв Бергльёт за повод, пошел до Дворца, награждаемый осуждающими взглядами горожан.       Заведя лошадь во внутренний двор, ярл зашел во дворец. Галмар, переговаривающийся с Йоханом повернул голову и тут же не без издевки спросил: — Ну что, прогулялся? Не дали тебе пиздюлей? — Очень смешно, — ярл встал рядом с ними и посмотрел задумчиво на Галмара. — Ты готов? — Убить того, кто захочет убить меня? Конечно. Я и был для этого рожден. — Он улыбнулся, — меня некому пугать. Я никого не боюсь. Бейкерсфелд, сколько у нас времени? — Не знаю, — мужчина сложил руки за спиной, — может быть день или два. — Он задумался, и не поднимая головы, спросил, явно обращаясь к ярлу. — Вы поедете в Морфал, правда? Даже после всего, что случилось? — Мне кажется, если я сейчас влезу и решу навести порядок жесткой рукой, лучше никому не станет. — Он хмыкнул, сложив руки на груди. — Если слишком крепко сжать, можно и без головы остаться. — Лишь бы я без головы не остался. — Галмар тяжело вздохнул. Посмотрел на Буревестника, осторожно дополнил, — у меня плохое предчувствие. — Ты знаешь, у меня тоже. Бейкерсфелд, — начальник стражи поднял голову от пола, посмотрев на ярла, — ты был прав. Данмеры научились восставать из мертвых. — Так это она наша Проповедница? — Не думаю. — Ульфрик хмыкнул, — но она может быть заказчицей. Потому что у Проповедницы обе ноги целых. Так же как и руки. Это не Канет и не Вивьен. — Ну тогда у нас нет таких данмерш, которые могли бы быть проповедницей. — Йохан отвел взгляд. — По крайней мере среди живых. Она может быть уже мертва, но Братство все равно выполнит заказ, особенно если платили вперед. — Так тогда какой смысл ловить на меня убийцу? Кто из вас двоих, граждане детективы, меня просвятит? А то я не улавливаю смысла сюжета. — Наша теория в том, что убийц скорее всего двое, если ты не понял, — хмуро сказал Буревестник, - А значит, что тогда кроме Проповедницы есть еще кто-то, кто косит горожан. Мы думаем на главу Темного Братства — Астрид. Если она полезет тебя убить, мы ее сами убьем.       В зал заскочил мальчишка конюх, и гордо рапортовал: — Ярл Ульфрик, Бергльёт готова к дальним дорогам.       Ярл кратко кивнул, и, проводив мальчишку взглядом, сказал, смотря на Бейкерсфелда: — Я жду от тебя результат. Надеюсь, болота Морфала меня не сгубят. Но если результат будет известен, дай мне знать. Каким бы он не был.       Он ушел наверх. Остальным же ничего не оставалось, как просто ждать. Вот горожан попросили расступиться. Стража оттеснила всех назад, давая коридор главнокомандующему. Светловолосый ярл пролетел верхом на Бергльёт по городу, и быстро скрылся за воротами. Канет, стоящая рядом с Йоханом, осторожно спросила его: — И когда он вернется? — Не знаю. Как пойдет. Обещал через три дня. — Он тяжело вздохнул. — А мне надо беречь город, пока он играется. — Йохан опустил голову, смотря на разбредавшихся горожан внизу. — Вот права Проповедница. Этому городу нужен кто-то нормальный. Просто не такими средствами до него надо это доносить.       Среди ночи, пока Канет гуляла по городу, не скрываясь под капюшоном, ее нагнала Астрид. Она была уже в одежде какой-то нищенки. Они остановились около магазинчика Садри. Стража гуляла мимо них что по стенам, что по узким проходам, но никто на них не обращал внимания. — К нам поступил заказ. — Кто на этот раз? — Устало спросила Канет, мягко пригладив свои волосы. — Галмар, правая рука Ульфрика. — Девушка улыбнулась, — кстати, если хочешь, могу подкинуть работенку, за которую платят еще примерно столько же. Вместе с ним о-о-очень желательно убить Бейкерсфелда. — Он мой друг. Я не стану этого делать. — Кто? — Искренне удивилась Астрид, — Галмар? — Нет, Бейкерсфелд. Он хороший человек. Если лишить город власти, от него не останется смысла к утру. Йохан человек чести, его нужно оставить. — Хочешь его выдвинуть в ярлы? — Не без усмешки спросила Астрид, и подняла взгляд, посмотрев на Канет. Но той было не до смеха. Она стояла сжимая в левой руке свою подвеску. — Один из Гильдии воров с тобой бы поспорил. Да и к тому же, он может тебя арестовать, если увидит тебя во время убийства. — Я не буду с тобой спорить и делать этого тем более. Раз надо, пожалуйста, иди ищи того кто согласится. Я этого делать не собираюсь. Что до Галмара, у меня найдется что ему сказать. За него я возьмусь. — Не стоит его недооценивать. Он очень силен. У меня были уже двое, которые пару лет назад пытались его убить. Гадать кто выиграл не придется. На него и вдвоем нападали, и по одиночке. К тому же Йохан пригнал сюда дополнительные отряды из Рифтена. Погода и стража, а точнее ее отсутствие, больше не будут тебе помощью. Не знаю, как ты будешь справляться. Не знаю каким богам молится — но заказ получен и его надо выполнить. — Сколько у меня времени? — Неделя. Но смотри, когда Ульфрик вернется с фронта, станет сложнее его поймать. — Я знаю этот город лучше чем себя. — Она улыбнулась, сложив руки за спиной, решилась медленно пойти по улочкам вниз. Шагала очень аккуратно, наслаждаясь ледяным ветром, проходящим по коже словно дыхание смерти. — Мне советы не нужны. — У тебя уже есть план? — Нет. — Тут же ответила Канет, — но я знаю что буду делать. Какова награда? — Если ты не будешь браться за Йохана, то десять, а если возьмешься двадцать. — Астрид нахмурилась, недовольно покачав головой, — ты бы себе хоть сапоги купила бы. Я видела сегодняшнее действо. Ответь мне, как тебе не холодно стоять босиком на снегу? — Я же рождена в Виндхельме. Голод, сиротство и отсутствие дома вырастят из тебя хладнокровного, как бы ты не хотел быть теплокровным. Есть много вариантов почему мои ноги не отмерзают. Не всегда самый простой вариант стоит сразу отметать. — Но у тебя нет руки. Я же сама это видела. Но когда ты стояла перед ним, она была. Как ты это делаешь? — А тебе какое дело? — Канет тут же повернула голову, нахмурившись. — Просто могу отрастить себе здоровую руку. Я узнала достаточно — Галмар будет моим.       Они с Астрид разошлись в разные стороны города. Эта ночь для города и его новых жителей прошла спокойно. Стражи стало в два раза больше, хоть это и не сильно успокоило горожан. Среди ночи Канет зашла в Гнисис, и, усевшись к барной стойке, потеснив завсегдатаев. Хозяин с улыбкой встретил ее, и, опершись руками о дерево, с любопытством спросил, как она. — Могло быть и лучше. — Улыбнувшись ему в ответ, ловко показала Канет. Работяги с радостью потрепали девушку по дорогой ткани накидки. — А ты знаешь кто Проповедница? — Почти сразу же прилетел вопрос от усталых работяг. — Мы хотим ее поблагодарить, а найти не можем. — Не вы одни. — Улыбнулась Канет, и с радостью взяла протянутый Амбарисом чай с листьями снежноягодника. Ее любимый. Она сделала несколько глотков и подперла голову рукой. — Мы слышали убили эмиссара в одну ночь с Димирестом. У нас в городе и правда был талморец? — Рендар нахмурился, когда она кивнула, — Не с ним ли ты была все это время?       Канет не стала отвечать, лишь отхлебнув свой любимый напиток. Но для Амбариса все стало понятно по ее взгляду. Пока все было хорошо — ее не было здесь. Но как только девчонка лишалась всякого ориентира в самостоятельной жизни, снова появлялась на пороге родных зданий. Когда она спряталась у него в баре в ту ночь, как были совершены убийства — он не задавал лишних вопросов. Он просто надеялся, что его дорогая Канет не убьется, и другой раз, когда она снова появится у него на пороге, снова настанет.