The Light

      Канет искренне расхохоталась, и едва успела увернутся от размашистого жеста. Он не рассчитал силу, и задел краем секиры по шкафу, откуда посыпались книги. Канет воспользовалась случаем, и, сдернув с кровати одеяло, швырнула им в война. Тут же набросилась сверху. Он выронил секиру, и, оступившись, свалился на пол, потеряв ориентацию в пространстве. Его крепкие руки больно хватались за ее ноги. Канет уселась на его спину, вжав война в пол, и крепко сжимала ручками одеяло, не давая ему дергаться.       Галмар резко перевернулся, скинув выскочку с себя, повернул голову, и вытянул руку, потянувшись до секиры. Но Канет была ловче. Она схватила обеими руками рукоятку клинка, и замахнулась над ним. Галмар едва сориентировался, удержав ее руки. Острый кончик был в опасной близости от его шеи. — Ах ты сука. — Прорычал он, и широко махнул в сторону, выбив клинок из ее рук. — Я буду драться за свою жизнь до последнего, если ты еще не понял.       В это же самое время на стене около Дворца разворачивалась настоящая драма. — Привет, Астрид. — Тихо сказал Йохан, смотря на главу Братства, что сидела на каменном ограждении около дворца спиной к нему. — Привет, Йохан. — С улыбкой ответила ему блондинка, кратко глянув через плечо, — Давно мы с тобой не виделись. — Это ты разбила окно во дворце? — Нет. — Она медленно поднялась и встала перед ним, сложив руки за спиной. Они выглядели так, будто были старыми друзьями, а не вечными врагами. — Знаешь, какая жалость, Йохан? Моя маленькая убийца данмерша прямо сейчас явно пытается убить Галмара. И скорее всего ей это удастся. Но вот заказ на тебя она отказалась брать. А почему не сказала. — На все есть свои причины. — Йохан пожал плечами, и сказал, — Астрид, давай разойдемся мирно. Не убивай Ульфрика. — Ну я и не собираюсь. Девочка сама этого хочет. В ее голосе столько ненависти и злости к нему. Я не знаю причины. Она их не сказала. Но заказа на Ульфрика нет. Ни Братство, ни я — ей не указ. — Почему же нет? Когда Ульфрик допрашивал Канет, то та ему сказала, что на него совершили Таинство. — А что она могла сказать, будучи у него на допросе? — Она рассмеялась, — Канет же боится его до усрачки. Она ему сказала бы что угодно, если бы умела говорить, только бы он ее не трогал. — Тогда кто убийца? — А зачем тебе это знать? — Астрид нахмурилась, стоя на расстоянии вытянутой руки от него. Ледяной ветер трепал ее светлые распущенные волосы. Она вся освещалась холодным светом луны. — Я хочу остановить его. Дай мне шанс.       Наверху раздался оглушительный грохот. Им пришлось отскочить, когда с одного из окон полетел сапог. Убийца выскочила спиной в коридор, жадно хватая ртом воздух. Она успела ранить этого неповоротливого старого война. Галмар оперся плечом о свою дверь, зажав рукой израненный бок, со злобой смотря на Канет. Схватив секиру, тут же махнул ей вперед. Канет отскочила от него, и свалилась на пол в спальне Ульфрика. Перекатилась в сторону, не дав в очередной раз себя убить. С силой пнула нападающего в ногу. Он рухнул на колени. Секира звонко ударилась об пол. Канет резко глубоко дышала через рот, стоя перед ним, крепко сжимая клинок в руке. — Одумайся. Остановись, пока не поздно. — Хрипло сказал он, уперев руки в пол. — Передавай привет своему человеческому божку, Галмар.       Канет пнула его мертвой ногой, свалив с ног. Наступила на плечо, нависнув сверху, и в один жест воткнула клинок в глотку. Мягким жестом выдернула клинок. Воин в ужасе задыхался. Канет искренне расхохоталась, и с размаху вонзила его ему в грудь. Еще одна дыра. Как это было приятно. Видеть, как кровь заливает пол. Она вытащила клинок, и медленно поднялась с него. Подняв с пола одеяло, вытерла одеялом кровь с лица. — Наелось, чудовище? — Спросила она в слух, смотря на тело. — Нам осталась финальная битва за Виндхельм.       Внизу же продолжалась перепалка между старыми знакомыми. — От того, что я скажу тебе имя убийцы, ничего не изменится! Убийца в городе одна, а не две, как вы думаете. И она смертельно опасна. Данмерша, которая знает слишком много.       Они вдвоем обернулись, услышав громкий звон. Это секира Галмара полетела с окна дворца. Астрид искренне улыбнулась и посмотрела на побледневшего Йохана. Начальник стражи насторожился, положив руку на свое оружие. — Мы снова вышли победителями. Темное Братство вечно. — Скажи мне имя убийцы. Почему ты считаешь, что оно мне ничего не даст, — он набросился на нее, и резко вжал в стену дворца. Астрид закинула голову, и усмехнулась, опустив руки и даже не сопротивляясь, — Говори! Я должен знать кто убил моего брата, кто убивает всех этих людей. Я хочу знать причину! — Хорошо. Раз очень хочешь знать, я тебе скажу что знаю. — Она поджала губы. Йохан наклонился к ней, ожидая пока она произнесет нужное имя, но Астрид с размаху вонзила клинок в теплый живот Йохана. Грубо оттолкнула его от себя на пол, — Ее зовут Канет, и она слишком сильно хочет жить. И поэтому тебе ничего это не даст. — Она рассмеялась, когда начальник стражи оступился, упав на колени и в ужасе смотрел как вытекает кровь на пол. Она схватила его за воротник и поднесла клинок к горлу. — Это Канет всех убила. А тебе привет, господин Бейкерсфелд, от гильдии воров и лично от Бриньольфа и Векс.       Она с размаху резанула по шее стражника и толкнула его на пол, пнув сапогом в плечо. Вытерев клинок о ткань его плаща, Астрид улыбнулась, и закинула голову, увидев высунувшуюся голову с дворца. — Привет, госпожа Лайла! Теперь ты одна. Воры тоже любят убивать, представляешь?! — Она искренне расхохоталась, — Я передам Рифтену от тебя привет, детка.       Астрид накинула капюшон, и ушла в город. Лайла медленно опустилась на пол с окна. Ее дыхание было отрывистым. Она в ужасе смотрела на развороченный коридор, залитый кровью. Она понимала, что все кончено. Она одна в чужом городе. Она лишилась всей поддержки. Обняв живот, ярл поджала ноги, и тихо заплакала, опустив голову.       Рассвет над Виндхельмом принес городу колоссальные потери. Вот вошли вернувшиеся с битвы люди, во главе с главнокомандующим. Их встретили с радостью и шумом. Еще одна территория под синими флагами. Вот она — уже финишная граница. Многим снился осажденный Солитьюд. Некоторые из победителей уже грезили лично повесить синий флаг на главном флагштоке Скайрима. Ульфрик проехал по городу, и спешился во внутреннем дворце. Но его никто не бежал встречать. Опустив повод, он наказал Бергльёт стоять. Задумчиво подошел к вороному коню, что беспокойно топтался в стойле, не находя себе места. Увидев знакомое лицо, Секрет громко заржал, взбрыкнувшись. Буревестника это насторожило. Он прихватил с седла топор, а сам пошел во дворец. Встав около своего трона, он молча посмотрел на Йорлейфа, что сидел на ступеньках с растерянным видом. Управитель кратко поднял голову, и попытался улыбнуться, увидев вернувшегося ярла. Но вот взгляд Ульфрика остановился на Лайле, которая сидела за обеденным столом, закрыв руками голову. Вокруг стояла полная тишина. Так тихо во Дворце не было, пожалуй, с момента смерти родителей Буревестника. Ульфрик аккуратно наклонился к управителю и спросил его шепотом: — Что случилось? Почему она такая? — Вы теперь один, ярл Ульфрик. — С грустью сказал Йорлейф, и сказал то, что Буревестник не хотел слышать, — Ночью убили Йохана и Галмара. Там, наверху…       Буревестник раскрыл рот, побледнев. Медленно выпрямив спину посмотрел на управителя, но тот лишь пожал плечами. Не поверив ему, он в ужасе пошел наверх. Его шаги гулким эхом раздались на главной лестнице. Он шел, понимая что его ждет. Медленно делал каждый шаг, устало вытерев рукавом пот со лба. Последний поворот перед нужным этажом. Вдруг услышав торопливые шаги за спиной, он поставил ногу на первую ступеньку, и замер. Мягко опустил голову, и посмотрел на замеревшую Лайлу, пролетом ниже. Вся бледная, с перевязанной шеей, она лишь отрицательно покачала головой, взмолившись: — Не иди туда, Ульфрик. Не надо.       Она торопливо поднялась к нему, и схватила за накидку, не давая сделать последний шаг. Но ярл лишь поднял голову вперед. Собравшись, он поджал губы, и пошел дальше. Все так же: медленно делая каждый шаг, шел наверх, скользя рукой по деревянным перилам. Повернувшись, встал в арке, ведущей в главный коридор. Сделал вздох прохладного воздуха, закрыв глаза. Где-то были открыты окна. Слышно было как завывает ветер. Слишком холодно. Он почувствовал теплую руку Лайлы на своей руке. Медленно открыл глаза. Увиденное заставило его пошатнутся. Он в ужасе распахнул глаза, бледнея.       Его взгляду предстал залитый кровью коридор. Царила полная разруха. Все вазы с цветами разбились на осколки, что сияли острыми гранями. Вода давно впиталась в мягкий ковер вместе с кровью. Белые лепестки пионов, лежащих на полу, пропитались кровью. Буревестник заставил себя сделать несколько шагов вперед. Его сапоги пошли по осколкам. Глаза скользили по месту преступления. Он увидел обе распахнутые двери двух спален стоящих друг напротив друга. Его и Галмара. Он задержал дыхание, пройдя дальше. В ледяном воздухе все еще можно было различить аромат крови и начавшего разлагаться тела. Подошвы сапогов смяли нежные цветы под собой. Он встал на пороге спальни друга. Поваленные шкафы с книгами. Лежащее в луже крови одеяло с покрывалом. Следы от секиры на мебели. Следы от маленьких женских ножек по комнатке. Вот распахнутое окно, в котором виднелась висящая простыня, свисающая с комнаты выше. Ульфрик опустил взгляд на тело. Поджал бледные губы.       Показательные смерти всегда производят нужную реакцию.       В его ногах лежало тело. Это был его друг. Человек, который защищал его спину в любом бою. Что не страшился ничего. Но сейчас его тело стоит на коленях. Без головы. Отражаясь в луже собственной крови. Буревестник прижался спиной к двери, не веря своим глазам. Слабость начала его душить. Удушливой змеей обвивала шею. Ноги слабели. Мысли отказывались подчиняться.       Чудовище разворотило старого война словно тряпичную куклу. Рваные раны на руках. Глубокие колотые раны на теле. Отрубленные кисти рук. Это было звериное нападение. Он не смог отбить удар чудовища. Выпущенные на свободу органы свисали на пол. Устало закрыв глаза, Ульфрик сделал выдох теплого воздуха, который разошелся паром на ледяном воздухе.       Праздник взятия Морфала обернулся катастрофой. — И как мне дальше жить? — Задал вопрос в пустоту Буревестник.       У него подкосились ноги. Он медленно вжался в дверь, в ужасе закрыв руками лицо. Он не хотел в это верить. Что за чудовище напало на него, что Галмар не смог отбить нападение? Это был не человек, напавший на него. Это было дикое голодное чудовище. Его зеленые глаза остановились на месте преступления. Он смотрел вперед, не моргая, просто не веря в увиденное. Теплая рука коснулась его волос. — Ульфрик. Ты уже десять минут на это смотришь. — Тихо сказала Лайла, потянув его за волчью накидку, — Пошли. Не стоит это видеть. — Я все равно не смогу это забыть.       Он взялся за протянутую руку, и отошел от двери, обратил внимание на кровавый след на стене. Маленькая женская ручка. Он пошатнулся, и переступил порог уже своей спальни, и от неожиданности едва не упал. Кровью на полу, изящным почерком, похожий на его, было выведено:

Я предупреждала, Буревестник.

      Точкой в конце служила отрубленная голова Галмара. С открытым ртом, и привычной для таких голов гримасой ужаса. Он зажмурился, и вышел в коридор. Рухнул на пол, схватился за волосы. Склонил голову к полу, завыв словно избитая умирающая собака. Лайла же тяжело вздохнула. Она сама хотела бы сидеть и плакать вместе с ним, но у нее больше не было сил. Она заливалась слезами всю ночь, пока он не приехал. Ярл медленно присела рядом с ним, и осторожно провела рукой по его спине. — За что это чудовище так со мной поступает? — Дрожащим голосом прошептал Буревестник, приложив голову к полу, — За что такие зверства мне приходится видеть? — Он всхлипнул. — Почему чудовище хочет именно таким способом меня остановить?! — Он поднял голову, смотря в слезах на Лайлу и спросил, — Йохан не остановил ее? Почему? — Потому что пока Галмар дрался с убийцей, Йохан был с Астрид. У него такая же картина. Его убила глава Темного Братства. — Но что убило Галмара? У кого хватило силы? — Он смотрел на нее совсем потеряно, весь в слезах. Лайла медленно выдохнула, и прижала его к себе, словно маленького ребенка. Ульфрик обнял ее за шею, вцепившись в нее, не желая отпускать. — Я слышала их разговор, — Шепотом решилась сказать Лайла, когда Ульфрик отпустил ее, свалившись на пол. С грустью поправив поникшие цветы в горшке, и сложила руки в замок, прижав их к животу, — Я не слышала имени. Только вот ужас в голосе Галмара, видимо, когда она сняла капюшон, я не смогу забыть. — Она задумалась, вспоминая то, что было несколько часов назад. Приходилось с боем выдирать из памяти то, что она уже заботливо спрятала поглубже, лишь бы не оставить травму, — он знал ее. Она сказала о том, что они были близки чуть менее, чем она с тобой. Но Галмар был поражен этому. Ульфрик, пошли отсюда. — Она сказала свое имя? — Галмар спросил ее об этом, да. — Лайла растерялась, и тихо сказала, — Я не расслышала. Только слышала, что в имени есть «н».       Ярл поднял голову и задумчиво посмотрел в окно. Вдруг его осенило. Он поднялся с пола, и быстрым шагом пошел наверх. Лайла едва успела сбежать за ним. — Что случилось? Куда ты?       Ульфрик лишь отмахнулся, и пронесся по лестнице. Зайдя в коридор, где даже света не было, задумчиво в слух посчитал двери, и толкнул нужную. Тут закрыто. Но ведь отсюда свисает тряпка. Как она туда заскочила? Лайла, заметив пораженный любопытством взгляд ярла, лишь пожала плечами, опершись о соседнюю дверь, и едва не свалилась, когда она открылась. Буревестник мягко придержал ее, и, зайдя внутрь, высунулся в окно. На балконе были видны следы. Оттуда и свисала тряпка. — Спальня родителей. — Задумчиво сказал он. — Откуда она знает куда надо идти? — Не надо быть детективом, чтобы научится считать комнаты и примерно прикидывать какие окна идут над какими. Раз ты знаешь где находится основное, то комнаты обычно стоят друг над другом. — Лайла пожала плечами, и осторожно села на лавочку. Буревестник хмыкнул, и встал спиной к открытому окну, смотря на нее: — Что-то тут не сходится. — Ты говоришь прямо как Мистер Би. У того тоже три последние вечера ничего не складывалось. Он считал что тебя хотят убить по личным причинам, и заодно пользуются возможностями и Братсва и Талмора, чтобы убрать всех у тебя из окружения. — Она устало потерла лицо и сказала, — Я не могу тут больше быть. Мне так страшно. Я не хочу увидеть тебя так же как сегодня видела Галмара. Не хочу даже думать о том, что ты можешь стать таким же как Кейз, Вернон, Галмар или Йохан. Лучше уж услышать про это в слухах, но не видеть глазами. Я не смогу этого пережить. — А что такого? — Удивленно как-то потерянно спросил он, и присел перед ней, — Ну-ка посмотри на меня, Лайла. — Он провел руками по ее волосам, — Ну же, девочка моя, ну какая-то ты все равно не такая. — Я хотела тебе кое-что сказать, но не думаю, что сегодня это будет нужно. Точно не сегодня. Времени все еще много. Просто, Уважаемый Буревестник, береги себя. — Она кивнула, — мои люди уехали еще вечером. И мне пора. Я приехала сюда за двумя вещами. И пускай Йохана я увезу отсюда в гробу, этого будет достаточно. Одно все равно лучше чем ничего. — Лайла, договаривай. — Ты сейчас не в том состоянии. — Девушка мягко убрала его руку в сторону, — Тебе надо быть живым. Но ты теперь совсем один. Никого нет рядом. Совсем, Ульфрик, понимаешь. Нет Галмара, Йохана, ни даже Димиреста. У тебя разруха в доме. Убийца. Забудь о своей войне. Забудь о своем мятеже! Ты нужен мне живым.       Буревестник опустил голову, и тихо сказал: — У меня есть мой родной город и защита моих предков. Я верю что справлюсь. Талос оберегает меня. — Хорошо, что ты в это веришь. — Лайла поднялась, осторожно закончив свою мысль, — плохо, что это не так. Ведь их это не спасло.       Она устало поднялась и пошла вниз, стараясь лишний раз не поднимать взгляд на залитые кровью полы. Накинув капюшон, она заскочила на свою лошадь, и придержав поводья, закинула голову. Отсюда был великолепный вид на дворец. Ее внимательный взгляд заметил секиру Галмара, застрявшую в крыше. Тяжело вздохнув, ярл надела капюшон на одежде и отправилась на лошади вон из города, не оборачиваясь. Надо просто забыть это все как ночной кошмар.       Ульфрик остался сидеть в одиночестве. Рухнув на пол, он устало потер руками лицо. Ему было страшно. Он мог не пережить эту ночь, как и любую другую. Он слабый и никчемный ярл. Он ничего из себя не представляет. Зажмурившись, он сидел закрыв руками глаза, и дышал очень глубоко. Пытался собраться с мыслями. Но нет. Не получалось. Страх выбил у него ковер из-под ног. Что он теперь сможет один? Прошел час, прошел второй. Но ярл так и не соизволил подняться с пола, заливаясь слезами словно маленькая напуганная девочка. В темноте. На полу в комнатке где хранились тряпки. *Делай все так, как подобает ярлу*       Матушка всегда его тыкала в то, что он не был похож на ярла. Манеры его бесили. Дипломатия его не интересовала. История не интересна. Он вырос. И все то, от чего он так упорно прятался, за два широких прыжка дотянулось до него, и с силой отдернуло назад.       Вот он. Двухметровый светловолосый серьезный воин. Прямой наследник Медведя Истмарка. Посмотрите на всю серьезность его намерений. Этот человек ведет Гражданскую Войну. Именно он является Героем Восстания — его Кровавой иконой. Под его властью восемьдесят процентов территорий. Болота Морфала. Широкие равнины Вайтрана. Кладбища Фолкрита. Бескрайние ледяные скалы Винтерхолда. Широкие берега Данстара. Великолепные горные пейзажи Рифтена.       Это все его. Выбитое тяжелым трудом. Тактикой. Стратегией. Ни капли дипломатии. Все надо вырывать. Выдирать с кровью. Отбирать. Не просить. Ярлам нельзя просить. Тебе нельзя говорить можно. Тебе надо говорить дай.       И сейчас с ним поступили точно так же. Выбили с силой все то, что он игнорировал. Отобрали, когда он не хотел отдавать. Это будет его платой за желание власти. Обессиливший, он так и уснул в тени на полу, закрывшись руками.       Утром он пришел в себя. Едва сжал опухшие руки. С трудом поднялся. В голове резкой болью отразились воспоминания, когда ему захотелось окрикнуть Галмара. Почему-то в голове назойливо висела мысль о том, что что-то не так. Что-то не сходится. Что-то не то.       Он один. В огромном пустом дворце.       Медленно ступая сапогами по полу, он спустился в самый низ. Остановился кратко у карты. Остался только Предел. И вот он. Его давняя мечта — синий флаг в столице Скайрима. Единственно верный ориентир для огромной суровой провинции. Его слово. Его флаг на флагштоке. С гербом его рода. Осталось только протянуть руку.       Заставив себя отвернулся, он вывернул в зал и тут же вздрогнул, увидев горожан, стоящих в главном зале. Их было так много. Они все стояли в полной тишине, словно на службе в Храме Талоса. И все как один смотрели на него. Норды. Имперцы. Аргониане. Данмеры. Больше пяти сотен человек. Даже яблоку было некуда упасть.       Буревестник нахмурился, и медленно пошел до своего трона. Люди молчали, смотря на него. Но он не чувствовал привычного осуждения. Что-то было не так. Усевшись в свой трон, он тяжело вздохнул. Отсюда толпа выглядела особенно пугающей. У них в руках было оружие. Примитивное: веревки, вилы, топоры… Он заметил знакомый силуэт. Привычное одеяние с золотыми узорами. Все тот же капюшон. Сложенные в замок руки с синей кожей. Сапфировое колечко сияло гранями при полумраке мертвого дворца. — Чего вы хотите все? Зачем пришли сюда? — Твой управитель хотел нас остановить. — Гордо сказала девушка, указав на обезглавленное тело Йорлейфа, — Какого тебе теперь, ярл Ульфрик, когда ты лишился всего? Нравится? — Ближе к делу. — Грубо сказал он, и сгорбился. На нем лица не было. Ярл еле дышал, выглядя очень слабым. Ощущение что что-то не так усиливалось. В глазах темнело и двоилось. Ему очень плохо. — А то что, предел не успеешь до обеда захватить? — Она усмехнулась вместе с горожанами, и сказала, — Я буду говорить от всех тех, кто стоит сейчас за моими спинами. Мы требуем к себе нормального отно… — Да плевать мне! — Огрызнулся ярл, схватившись за больную голову, и завыл, — Делайте что хотите. Я хоть раз не давал Восточной Имперской Компании работать, хотя они из Солитьюда — главного имперского города? Не пропускал их корабли? Убивал всех данмеров на подходе к горду? Мешал их честному труду на фермах? Хоть раз я как-то мешал вам работать? Запрещал вам работать? Нет. Я просто ярл. — Не просто ярл. — Девушка сняла капюшон, — Ты больше не ярл. Мы пришли убить тебя. Мы дали тебе время остановится и одуматься. Ты отказался.       Он поднял голову и увидел Вивьен. Его бросило в жар.       Он опять очнулся. По-собачьи помотал головой, завыв. Резкая головная боль разбудила его. Голова словно напополам раскалывалась. Сгнила изнутри. Отбившись от остатков кошмара, он резко и глубоко вздохнул, когда увидел перед собой Йорлейфа. Управитель тут же поднял руки, отойдя назад, поняв, что напугал ярла, и тихо сказал: — Простите, лорд Ульфрик, если напугал. Я просто беспокоился за вас и решил поискать.       Буревестник откинул голову назад, прижав ее к ледяной стене, и дышал через рот. Взгляд беспокойно бродил, пытаясь хоть за что-то зацепится. На глазах наворачивались слезы. Не показав даже перед управителем своей слабости, закрыл глаза обратно. Это был всего лишь кошмар. Он тяжело откашлялся, но понял, что у него нет сил подняться. Не став открывать глаза, шепотом спросил: — Что-то серьезное? — Нет. Просто вы уже двое суток не появлялись. Я боялся вас потерять. — Двое суток? — Искренне удивился ярл, и посмотрел в окно. — Да, с того момента как все случилось прошло ровно двое суток.       За окном было уже темно. Буревестник с трудом поднялся. Головная боль была невыносимой. У него словно голова изнутри начала гнить. Он завыл, едва выйдя из комнаты. Он прижался спиной к стене в коридоре. Ноги ослабели. Он съехал на пол. Снова на полу. Нет сил уйти дальше метра. — Лорд Ульфрик, может быть позовем кого нибудь на помощь? — Истмарк *всегда* справляется своими силами. — Тихо сказал Ульфрик и медленно выпрямился. — Возможно, — осторожно сказал управитель, опустив голову, переминаясь неловко с ноги на ногу, — этот случай не из таких. Я могу написать кому захотите: Кориру, Балгруфу, Скальду, да хоть Лайле или Элисиф. Только скажите. — В городе больше никого не убили? — Нет. Правда горожане беспокоятся за вас. — Он хмыкнул, отведя взгляд в сторону. — Быть может стоит перед ними появится? Только… Вам бы поспать. Выглядите не очень хорошо. — Он придержал ярла, когда того покосило назад, и тяжело вздохнул. — Пошлите. Я вас провожу.       Буревестник дошел до своей спальни. Уселся на край кровати и устало опустил голову. Запустил руку в светлые волосы, уперев глаза в пол. — Я под утро что нибудь придумаю. Спасибо, Йорлейф.       Тот искренне удивился доброму слову в свой адрес, и, кратко поклонившись, ушел, закрыв дверь. Ульфрик же стянул с себя волчью шкурку. Медленно расстегнул наполовину рубашку, и просто рухнул в кровать, опять уснув. Снова проснулся. Было уже утро. Он нашел себя в одежде и сапогах на смятой кровати. Перевернувшись, медленно опустил ноги на пол. Протер устало руками лицо. Медленно выпрямившись, Ульфрик упер взгляд вперед себя. Надо было как то очнутся. Может быть съездить умыться? Потрепав волосы, осмотрелся. Идеальный порядок в покоях. Будто все произошедшее было простым ночным кошмаром. Но нет. Он не может больше позвать Галмара. Его больше не услышит Йохан.       Поднявшись с койки, он, слегка шаркая, вышел в коридор. Прижался спиной к стене, отрешенно смотря на цветы, что стояли в новых вазах. Спустившись вниз, он не задумываясь взял с протянутой руки управителя пару писем, и уселся на трон. Как-то машинально открыл их. Нахмурился, пытаясь сосредоточить взгляд на рукописном тексте, но буквы расплывались. — Это письма от Винтерхолда и Данстара. — Осторожно пояснил управитель. — Я понял, да. — Он нахмурился и сказал, повернув голову к управителю. — А от Лайлы есть что нибудь? — Никак нет. Хотите высказаться? — Хочу.       Ульфрик опустил голову, читая письма соболезнования и предложений помощи от своих друзей, пока управитель искал листок и перо, ведь под желанием высказаться они понимали написать письмо. Безразлично выкинув письма в сторону, Ульфрик молча подпер голову рукой, чуть съехав на троне, увидев, что во Дворец вошел какой-то горожанин. — Эй, Ульфрик, — Гордо вскрикнул гость, — Хочу призвать тебя к ответу! Я устал уже от слухов.       Буревестник остановил отрешенный взгляд на норде, вставшем перед его троном. Йорлейф прижал к себе бумагу с пером, и пояснил, понимая, что ярл не в состоянии сейчас будет вспомнить даже собственного имени: — Брунвульф Зимний Простор. — Да, я помню. — Отрешенно сказал Буревестник, и спросил, — Что именно ты хочешь от меня услышать? — Это правда, что ты теперь в одиночестве, как голодный забитый пес? — Были бы у тебя глаза на нужном месте, ты бы был в состоянии посмотреть вокруг и все понять самостоятельно, а не дергать меня. — Буревестник оскалился, — Да. Я теперь правлю городом в одиночестве. Галмара убили. Йохана убили. Вернона убили. Да, Темное Братство. Еще вопросы будут ко мне? — Как ты посмел оставить город в таком запустении? — Тебе какое дело до моего дома? — Огрызнулся он, и резко встал. Оттолкнув от себя Йорлейфа, который уже тянулся рукой чтобы его остановить, схватил мужчину за шкурку, и прорычал, — В моем доме все так, как нужно мне. Если тебя это не устраивает — пошел нахуй отсюда к своей Империи, к своим данмерам и аргонианам. Купите себе лес и заблудитесь в нем. Не доебывайся до меня, если хочешь дожить до завтра.       Норд убрал от себя руку правителя и отрицательно покачал головой. — Повернись лицом к людям. И они удержат тебя на ногах, когда ты начнешь падать, Буревестник. Твои дни сочтены. Убийца у тебя в доме. В любой тени. А чем занята твоя голова? Войной? Желанием заскочить в Предел, и ворваться на Бергльёт в Солитьюд? Кто теперь тебе закроет спину? Кто поможет тебе удержать фронтовую границу? Тебе же жить-то с неделю осталось. — Норду почетно умереть в бою. И я буду делать то, что посчитаю нужным. То, что подобает делать ярлу. А значит не слушаться шваль вроде тебя. — Он кивнул и оттолкнул его от себя, — Съебись отсюда, пока твоя голова не полетела до Обливиона. — Топор сначала найди, алкаш безрукий.       Огрызнулся норд, и все же ушел. Ульфрик забрал из рук управителя документ, и уселся за стол, на свое привычное место. Выводил изящный текст, подперев голову рукой. «Я пришел в себя и готов тебя выслушать. Если захочешь, приезжай лично. В этот раз я буду трезвым. Но письму в ответ тоже буду рад.»       Он тяжело вздохнул, и даже не стал расписываться. Лайла и так все поймет. Едва улыбнувшись, за несколько изящных жестов оставил вместо подписи свою птицу. Сложил бумагу текстом внутрь и вручил управителю. А сам же подпер голову рукой, раздумывая, что делать дальше. Вот письмо прихватил гонец. Оно дойдет до Лайлы только через полтора дня. Еще примерно через столько же он получит либо ответ, либо ее саму.       Закрыл глаза, пытаясь хоть какую-то мысль ухватить. Но до него медленно доходило — он почти ничего не знал о том, что за чудовище на него устроило охоту. Он не слышал всех десятков версий Йохана, не знал предположений Галмара. Он видел только гору трупов оставленных убийцей. И знал, что охотятся за ним. Скорее всего это была Астрид. Он так думал. Поняв, что засыпает, ярл поднялся и ушел к себе. Не раздеваясь, рухнул обратно в койку. Он бесполезный никчемный ярл. Прошло еще много дней. На один из ужинов ярл все-таки появился. Совсем немного поел. — Сколько времени прошло? — С письма? Больше недели, лорд. — Отчитался Йорлейф. — Ответа мы не получили, так же как и делегации к нам не идет. По крайней через из Рифтена. С Морфала хочет приехать новый ярл за вашим советом. Примем. — Не до швали сейчас. — Раздраженно отмахнулся Буревестник, — Лайла не приехала? Хорошо. — Он бросил ложку в суп, и упер потерянный взгляд вперед себя. — Ярл Ульфрик, вам бы прогуляться… — Осторожно посоветовал управитель, и растерялся, когда ярл остановил свой тяжелый взгляд на нем, — . Вы просто очень плохо выглядите. Недостаток движения на вас плохо сказывается. К тому же у наших конхов уже по несколько переломов. Секрету нужна ваша помощь. — Я всем нужен. — С раздражением сказал он. — Винтерхолду, Рифтену, Вайтрану, Данстару, Фолкриту, блять, теперь даже Морфалу! — Он завыл, схватившись за голову, — Даже родному городу от меня что-то надо. Почему вы не можете меня все оставить в покое! Хотя бы на блядскую неделю! — С момента смерти Галмара прошло больше, чем неделя, Ульфрик. — Сказал Вунферт, сидящий напротив управителя, — Даже две. Империя ждать не будет когда вы переживете утрату. У них у самих потери за потерей. А у тебя все еще восемьдесят процентов территории. И тебе нельзя долго не появляться на людях. Они ждут что ты появишься. Тебя уже многие похоронили и забыли. Пойди выгуляй Секрета. Он же, сам знаешь, никому кроме вас двоих не подчиняется. Очнись уже. Найди себе кого-нибудь кто отвлечет тебя. Тебе не пятнадцать.       Ульфрик посмотрел немного тупым взглядом на Вунферта, но, ничего не ответив придворному магу, лишь молча поднялся из-за стола. Допив остатки чая со своей кружки, пошел на улицу, застегивая броню. Уйдя во внутренний дворик, Ульфрик подошел к топчущемуся на месте вороному коню Галмара. Тот шумно поприветствовал его, и высунув морду, толкнул его в плечо, едва не свалив с ног. — Тихо, Секрет. — Прошептал Буревестник, проведя рукой по мордочке лошади. — Прости меня. Хозяин больше не придет, но мы можем прогуляться с Бегльёт. — Он улыбнулся, когда конь недовольно фыркнул. — Я сам знаю, что дурак. Пойдешь?       Он взял из рук мальчишки лет десяти уздечку, и сам надел ее на коня. Конюхи прекрасно знали, что Секрет никому не дается. Галмар всегда собирал его сам. Ульфрик же, открыв стойло, выпустил его, и мягко потрепал коня по гриве. Мягко обнял его за шею, закрыв глаза. Ему было тяжело дышать. Его сковывала слабость. Когда Бергльёт заседлали, ярл лишь пристегнул повод к седлу, и заскочил на спину своей кобылки. Надо было развеяться, пока он не начал мхом покрываться. К том уже была вероятность, что ему что нибудь придет в голову. Надо было срочно решать как-то скопившиеся проблемы.       Он шагом пошел по городу. Секрет одиноко шагал за ними. На нем не было седла. Только уздечка. Горожане завороженно провожали ярла взглядом. Те, кто слишком давно живут, знали, что когда ярл ведет за собой чужую лошадь, то дело пахло мертвечиной. — Галмара убили… — пошли шепотки по городу. — Великая Проповедница держит слово!       Ульфрик даже не стал ничего им говорить, проходя мимо горожан, что тыкали в него пальцами, и рассказывали маленьким детям, что такого ярла как этот надо закидывать камнями. Остановив лошадь на площади, он осмотрел осторожно выглядывающих горожан из-за стен. Люди шептали ему проклятия, и тыкали в него пальцами, говоря о том, какой он плохой. Подняв зеленые глаза, он посмотрел на городские ворота, которые перегородили люди. Он опять в ловушке. Значит где-то будет Проповедница. Он наклонился в седле, и погладил по гриве Секрета, что тяжело фырчал, поравнявшись с Бергльёт. — А правда, что Галмара убили? — Осторожно кто-то сказал из горожан. — Правда. — С грустью признался Ульфрик, держа повод своей лошади. Вдруг подняв голову, он осмотрел собирающихся горожан. Как их много. Они подступали со всех сторон. Стекались со всех улочек. Начали собираться на стенах и около ворот. — Йохан не смог поймать убийцу. Его тоже убили. — Какая жалость, и правда что? — Усмехнулась Проповедница, вынырнувшая словно из ниоткуда, и встала перед людьми, — Какой план, ярл Ульфрик? Поднять голову и посмотреть на небо? — Чего вы хотите? — Спросил Ульфрик, осматривая горожан. — Не она. Вы.       Он решил рискнуть и прислушаться к совету мертвого начальника стражи. Просто послушать их что они хотят. Просто дать им знать, что их просьбы были услышаны и поняты. Что ярл у них не для того, чтобы в документах расписываться. Пока он стоит без защитника со спины — стоит быть осторожным. Некому больше предупредить, что на него готовится нападение. Он может в решающий момент пропустить длинную тень с острым клинком, которая окончит течение его жизни. От поднявшегося шума у него опять начала болеть голова. Он зажмурился, когда из-за туч вышло яркое утреннее солнце. Он услышал хохот Проповедницы. Такой чарующий. Ему казалось, что так искренне хохотала только его Вивьен. — Чтобы ты остановил войну! — Как один вскрикнули горожане. — Хорошо. Что еще? — Чтобы ты берег свой город! Был в нем! Беспокоился за нас! Помогал нам! — Слышались одинокие вскрики из толпы. — Видишь? — Гордо сказала Проповедница, — Совсем простые вещи. Твоя работа такая простая, а ты даже с ней справится не можешь. — Мы хотим, чтобы ты уважал данмеров и аргониан, которые не последнее место в твоем городе. — Гордо сказал один из работников порта, — Мы занимаем целый Квартал, а ты игнорируешь наше существование. Как ты смеешь! — Это не так. — Хмыкнул Ульфрик, и, придержав поводья волнующейся Бергльёт сказал, — Предел и Солитьюд подождут. Я посмотрю что можно сделать. — Он опустил голову, — Мне нужен кто-то, кто сможет сказать мне, в чем именно вы нуждаетесь. Я не буду кидать в вас деньгами. Мне нужны конкретные проблемы которые можно решить. Есть ли среди вас кто-то, кроме этой крикуньи, кто ответит на мои вопросы? Кто-то, кто знает ваши районы и знает ваши проблемы? Один — максимум двое. — Посмотрите-ка, как ярл запел. — Протянула Проповедница, и начала обходить его, — Посмотрите на его лицо. Какой он уставший. Что, ярл, плохо спится? Ты думаешь этим ты откупишься от убийцы? — Я не собираюсь откупаться от убийцы. Галмар принял убийцу с боем в собственной спальне. Он проиграл в этом бою. Я не буду тем более прятаться. Пускай мою спину больше некому защитить. Но я не уберу оружие. И я не боюсь убийцы, кем бы она не была. — Он пожал плечами, сказав, — К тому же, данмеры, можете выдохнуть. Мне придется считаться с вашим мнением — я сделал приглашение жить во дворце одному из вас. — Кому же?! — Удивленно спросили данмеры, все как один. — Той, над кем судьба издевалась достаточно. — Ульфрик улыбнулся и посмотрел на Амбариса, который отрицательно покачал головой. — Кто это? — Один из вас. — Ярл обернулся, чувствуя, как Проповедница медленно обходит их по кругу, кружа словно стервятник. — Одна из вас. — Какого рода предложение? — Спросил не без интереса начальник дневной смены в порту. — Быть особо приближенной к ярлу. Я планирую пригласить в дворец представителя каждой расы. — он хмыкнул, — Там теперь слишком тихо. Просто вас, данмеров, очень много недовольных. Целый Квартал. Я хочу это исправить. — Не надо нас убивать… — Растерялся кто-то из маленьких деток. — Нет. Этого не будет. — Ты про Канет сейчас говоришь? — Вдруг спросил Амбарис, выйдя вперед. — Да. Про нее. — Ульфрик улыбнулся, заметив шокированные лица горожан. — Да, про эту маленькую хиленькую девочку, оставшуюся без работы, без крова. Только вот я не вижу ее среди вас.       Проповедница вдруг остановилась около Секрета, и спросила у горожан: — И вы верите в то, что Ульфрик Буревестник хочет вам помочь? — Она указала на него пальцем, — Вот этот выродок? — Да он просто боится сдохнуть как псина в темном углу, как и все его прихвостни. — Громко поддержал ее Брунвульф, — Он мне только пару часов назад говорил о том, что ему плевать на вас на всех. — С чего ты решил, что я обязан перед тобой отчитываться, Зимний Простор, — Буревестник пожал плечами, — Ты же работаешь на стороне Империи. Неизвестно еще куда уйдет то, что я сказал тебе в своем дворце. — Он поднял голову, и гордо сказал, щурясь от яркого солнечного света, — Я не боюсь убийцы. И я жду ее в любом месте Истмарка, раз ей так хочется меня убить. Это ничего не меняет. Я не останавливаю Гражданскую войну. Я не могу этого сделать. Мы воюем за мирное небо над головой. За защиту Талоса. Я не отступлюсь от этого. Но я принял решение прислушаться к гражданам. Аргониане, данмеры, высокие эльфы, имперцы… кто хотите. Я готов выслушать ваши проблемы. Только выберите от себя нормального переговорщика, а не того, кто ни разу не рискнул открыться перед вами, даже зная, что вы ее боготворите и на руках хотите носить. — Он опустил голову, и сказал, — Что же до тебя Проповедница, тебе в моем городе не место. Но только тебе одной. Не потому что ты данмерша. А потому что в мятежном городе тем, кто работает на стороне Талмора, не найдется места ни в одном углу этого города.       Секрет тяжело фыркнул, и столкнул ее вперед, с постамента. Буревестник улыбнулся, когда ему начали хлопать. Горожане медленно расступились, пропуская его. Бергльёт с опаской пошла впереди, а вот Секрет вышагивал следом очень гордо, отбивая ровный ритм копытцами. Они проехали по городу, и мосту. Его каждые несколько метров останавливали горожане, пытаясь узнать ответ на свой вопрос. Так долго это пространство он никогда не проходил. На мосту он заметил нескольких гонцов с ворохом писем. Это не к добру. Значит его слова уже будут услышаны во всех уголках Скайрима. В конце концов, однажды он рискнет продолжить войну, поставленную сейчас на паузу. И однажды он станет Верховным Королем. Тогда его слова понесутся дальше. И ему придется вступать в дебаты с Императором. Надо привыкать к этому.