***
Как же он разговаривает, когда звонит бронировать номер. Как будто он минимум Фредди Меркюри и каждая его минута расписана на годы вперед, а райдер по объему ровняется «Войне и миру». Бедная его секретарша. — Да что ты говоришь, Мэган. Пять звезд, конечно. Три на фасаде, две на полу. Вместе пять, да. Мне даже бывать там прежде не надо, чтобы это сказать. Расположение… Что мне твое расположение, если до стадиона топать пешком?! Куда ты собралась машину подавать? Милая моя, значит так, люкс с хорошей широкой кроватью. Так, а билеты? Что?! Так, ну значит придется нанимать частный самолет. Да, многоместный, чтобы было не совсем очевидно. Кто летит? Набери желающих в своем офисе, там они явно найдутся. Можешь так же себя записать. Не волнует. Его очередная пассия, по совместительству домработница, пользуется моментом, выползает с кровати и уходит из комнаты. У нее еще миллион домашних дел, которыми совершенно невозможно заниматься, когда хозяин дома ходит по пятам и требует внимания. А сейчас он занят, будет долго и со вкусом выносить секретутке мозг. Звезда! Она не успевает даже стиральную машину загрузить, как из коридора доносится его звучный лирический тенор: — Милая? Ты где? Иди сюда, ты мне нужна! Надо выбрать четыре разных комплекта: на каждую неделю и просто на выход! Девушка устало вздохнула, напомнив себе, что ей за это очень хорошо платят. И позволяют замечательно провести время по ночам. Грех жаловаться.***
По приезду он отказался брать машину от аэропорта. Он! Тот, кто всегда настаивает на такси, который два дня чайной ложкой выедал мозг секретарю по поводу условий размещения и трансфера отказался от машины! Сказал встречающей его девушке, что доберется до гостиницы самостоятельно. Хотел прогуляться, сам не зная зачем. Он ведь не любит Москву. Никогда не любил, Санкт-Петербург ему всегда нравился больше. « — Ну что вы ворчите, — улыбался он — вечером ворчите, ночью ворчите, с утра опять показательные выступления. На вас Москва плохо влияет. — Отвратительно она на меня влияет. Я город вашей любви, простите, терпеть не могу. — Вы его просто не знаете, — задумчиво говорит он. — Так покажите! Проведите экскурсию! С вами явно будет не так уныло.» Штаты идет вдоль Арбата и сильнее погружается в тоску. Потому что все уже не то. Все, что мало мальски привлекало его тогда, далеко за сотню лет назад, сейчас стерто безвкусицей советской застройки. И ровный мягкий голос больше не резонирует с окружением. Нет больше длинных и тонких пальцев, по хозяйски сжимающих плечо. Нет столь манящего игривого блеска темных углей чужих глаз. Никто больше не скажет ему: «Вы определенно не в духе, душа моя. Думаю, небольшая прогулка сможет поднять вам настроение». США прикусил губу, мгновенно чувствуя металлический привкус на языке. Все-таки не стоило сюда приезжать. На что он вообще надеялся? Он не знал ответа. — Так-то у нас не принято разрешать туристам беспрепятственно расхаживать по городу. Штаты вздрогнул, остановившись. Этот голос… Есть в этой ситуации чувство дежавю. — Не думал, что страна закрыта настолько, что простому туристу нельзя пройтись по улицам без соправождения. Сзади хмыкнули. Штаты обернулся, тут же ловя на себе заинтересованный взгляд. Да. Определенно дежавю. — Как дела, Штаты? «Как ваши дела, душа моя?» — Сносно. Ты как меня нашел? И тем более, если нашел, то почему сразу не заявил куда следует? Александр пожал плечами. — Американские туристы — тоже туристы. Зачем дергать Игорька постоянно? Другой вопрос, что ты и не шпионишь. Просто ходишь по второму кругу на кольцевой со взглядом в никуда. Заблудился или просто так думать любишь? Штаты раздраженно поежился, отвернув голову. Его уже невероятно возмущало и бесило, что за ним наблюдали аж с аэропорта. Но более его бесило, что из всех цепных псин Союза, среди всех многочисленных отпрысков, его нагнал именно этот осколок прошлого. — Просто задумался. — О чем? «О чем думаешь, Томми?» — Тебе то что?! — США отшатнулся, когда младший русский попытался приблизится к нему. Это просто наваждение и сейчас оно пройдет. Нет, он не наступит на одни и теже грабли! Ни за что! Но Александр лишь берет за ручку чемодан, что США так упорно волок за собой уже час. И ведь даже не заметил, так сильно увязнув в размышлениях. Ну что за идиот?! — Говори название гостинницы. — Зачем? — Гулять стоит после заселения. С чемоданом неудобно. Штаты вновь прикусил губу, слегка поморщившись от задетой раны. Вот же приставучий! — Не имею ни малейшего понятия. Меня к ней должны были привезти. — Ну хотя бы визуально? С ответом помедлил. Он помнил и как она выглядит и название он помнит. Просто ему любопытно, а что этот парень будет делать дальше? — Слушай, на кой черт тебе это?! Оставь меня в покое, я сам разберусь! Парень вновь посмотрел в глаза собеседнику так проникновенно, что Штаты в третий раз за день поблагодарил судьбу, что он в очках. Блики от них скрывают и бесконечно мечущийся из стороны в сторону взгляд и не дают в полной мере разглядеть проступившую на лице краску. «Ну почему ты так похож на него…» — На кого? Он что, сказал это вслух?! Молчание. Неловко до ужаса. США не знает, чего он сейчас хочет сильнее — придушить свидетеля или просто сбежать? А может и то, и то? Но вот РСФСР чуть тряхнул головой, сбрасывая натянутую атмосферу и направился дальше по улице. Штаты с негодованием обернулся на удаляющуюся фигуру. — Ты куда мои вещи поволок?! — Чтобы ты точно шел за мной. — Куда? — У меня недалеко квартира есть. Там осядешь. Штаты аж шоком подавился от такого заявления.***
Квартира выглядела уютненько. Двухкомнатная, с просторной гостиной и балконом с кухни до первой спальни. Ходить, правда с этой квартиры до стадиона, как до Луны лесом. Такси придется вызывать постоянно. Прикатив чемодан в одну из комнат, США придирчиво осмотрелся. Средних размеров, невзрачного серого цвета. Дубовый шкаф занимает большую часть пространства, а если дверцы открыть, то можно вообще дверь в помещение не закрывать. Хорошо хоть кровать адекватного размера. — Ты ведь в курсе, что меня хватятся в отеле? — ему пришлось кричать, потому что с кухни уже слышался шум воды. Парень решил перемыть оставленную до этого грязную посуду, гостей он явно не ждал. — Я все улажу, — донеслось в ответ. США спорить не стал. Лишь усмехнулся. — Можно ли это считать за похищение? Ему не ответили, но он готов поспорить, что этот черт улыбнулся. Штаты начал раскладывать вещи по шкафу. И он оказался меньше по вместимости, чем казался на первый взгляд — гардероб США не влез на половину. Штаты украдкой выругался. И куда девать остальное? — А ты, я смотрю, в душе барышня, — Александр аж присвиснул, увидев плотность забитости несчастной мебели и безрезультатных попыток его квартиранта впихнуть невпихуемое. — Еще раз так пошутишь, я за себя не ручаюсь. В ответ ему лишь еще раз хмыкнули. Затем беспардонно сграбастали остатки одежды в чемодане в охапку и куда-то понесли. — Where are you going?! — Не истери, змейка. Тут в прихожей есть еще один шкаф. США со свистом выпустил воздух из легких, прошипев пару ласковых и совсем не лестных комментариев в сторону РСФСР. Он его бесил. Да, откровенно бесил.***
Ему не нравятся церемонии открытия. Столько стараний организаторов, потраченных нервов и денег и ради чего? Для зрелищ, что забудутся уже на следующий день после объявления первого же состязания? Но сейчас, сидя на трибуне, он лишь внимательно оглядывал все, что творилось внизу. Он видел и олимпийский огонь, и выступление талисмана. Но самое интересное для населения — прибытие спортсменов. По традиции — своих спортсменов на олимпийских играх так же сопровождает воплощение страны. Союз тоже присутствовал. Он должен был замыкать круг, дождавшись своих. Вот сейчас прошли спортсмены из Польши и сам Польша — немного дерганный ипохондрик, что шарахается как огня почти любого своего коллегу. Австралия — любимая сестричка пришла под нейтральным флагом и жизнерадостно улыбалась зрителям. ГДР — военная выправка нисколько не умоляла его такого же «сияющего» вида. Сидящий рядом со Штатами Александр чуть скривился. — Жаль, что ФРГ не почтил своим присутствием. Наблюдать, как эти двое грызутся, крайне увлекательно. США не знал что ответить. Ему наоборот было жаль этих двоих. После войны у них особенно не было выбора, как жить дальше. Приблизительно три месяца после захвата Берлина оба жили под опекой Британии. Затем было принято решение о разделении. ФРГ остался у Великобритании, а ГДР перешел Союзу. По естественным причинам близнецы достаточно быстро потеряли общий язык. — Альберт готов к примерению. А вот Адлер — нет. — Им и нельзя мирится. Тогда один из них непременно помрет. Вам же это и надо. США непонимающе глянул на сосредоточенное лицо собеседника. — Что ты имеешь в виду? Смешок. — Ты что, правда не вкурсе? Уж тебе и отцу, должно было быть это известно. Не зря же вы так часто стравливали близнецов между собой.***
Для любого воплощения рождение близнецов — большая трагедия. Если дети разновозрастные, то есть шанс, что земли, отданные им в подчинение будут неравноценными. А значит большая часть наследия, пускай и только у одного из отпрысков — сохранится. При рождении близнецов земли всегда делятся пополам. Это огромный шаг назад в развитии державы. А чтобы восстановиться до владений своего родителя, одному из детей придется прикончить второго.***
— Но ты сказал, что близнецы делят государство пополам… почему тогда у ГДР территорий меньше? РСФСР хитро прищурился. — Все просто — большая часть его земель ему не принадлежит. И на этом противоречии создаются проблемы. Когда на твоей территории соседствуют два обсолютно противоположных и несовместимых режима — тебя выворачивает наизнанку. Буквально У Штатов щелкнуло догадкой. — Поэтому он отгородился стеной? Ответом послужил утвердительный кивок. — Пытается обмануть систему, не давая режимам смешиваться и заставляя граждан оставаться в «границах». Так перемешивание происходит менее охотно и это снижает агонию. Только вот население не обманешь. Оно чувствует, что может и должно быть дальше того жалкого огрызка, что им предоставлен. — И неужели ничего нельзя сделать? Александр посмотрел на него как-то неясно. Словно сам не мог понять, что хотел выразить сильнее. Все смешалось. — United Kindom — объявил диктор. Великобритания шел величественно и неторопливо, так же как и Австралия, под нейтральным флагом. Трибуны ахнули, а США лишний раз перекрестился. Это еще что? На середине пути Британия притормазил, «сбросив» человеческий вид, окрашивая кожу в цвета родного флага. Немногочисленные, но достаточно взбодренные британские туристы и болельщики пришли в восторг. Довольно окинув торжествующим взглядом публику, Империя прошел дальше. Он произвел впечатление, что и было целью. — А старик жжет. — Выпендрится решил. На него это не похоже, — Штаты невольно глянул в сторону, где должен был стоять Союз. И уже по выражению лица пристыженной собаки все понял. Он устало потер переносицу. «Dear God, за какие грехи ты послал мне этих придурков?»***
Гостинница «Москва» была достаточно внушительной, чтобы вместить в себя всех прибывших воплощений. Почетные гости, как-никак. Первым делом Штаты направился к отцу. Этих двоих точно нельзя было оставлять в таком виде. Мир может не пережить еще одного ядерного кризиса. США в очередной раз поражался отцу. Из всех существующих государств отец мало того, что предпочел мужчину, так еще и ЭтОгО. Неуравновешенный, вспыльчивый, эгоцентричный…***
Вернулся в предоставленные апартаменты американец ближе к ночи. Еще полдня ушло, чтобы найти достойный ресторан и нормально поесть (и поцапаться с официантом, куда же без этого). Принял замечательную ванну, завернулся в любимый халат. Идиллия. Только вот хозяина квартиры будто след простыл. Штаты, конечно, для приличия поискал по комнатам, но не обнаружив «арендодателя», не сильно расстроился. В конце-концов, если он заснет раньше, чем этот черт вернется домой, то будет менее неловко. Он не хотел бы застать его готовящимся ко сну, снова невольно сравнивать его с Иваном, снова ломать голову. Как жаль, что его пожелания были проигнорированы. Старший советский отпрыск влетел в квартиру как вихрь, неся что-то объемное в руках и, как молния, прошмыгнул в свою комнату. Штаты даже удивиться не успел. — Эм. Hello? — он осторожно заглянул в чужую спальню, но русский резко закрыл дверь. — Сегодня уже виделись, зачем здороваться по десять раз. США опешил на мгновение, но спорить не стал. Какая ему, в сущности, разница, чем там занимается этот придурок по ночам? Заснуть все не получалось, а книга, взятая с собой в полет, уже была прочитана. Американец буквально не знал чем себя занять. Стоило бы, конечно, продумать, как завтра подобраться ближе к Союзу. Вывести того на разговор. И не придушить в процессе. Не ну как так надо было умудриться?! Если даже тут происходила подобная вакханалия, то не удивительно, что и все его женщины от него просто сбегали. А детей как с таким подходом воспитывать? Битьем и розгами? Не то чтобы это было неэффективно, но все-таки… Стук в дверь. Штаты отлепляет взгляд от одной точки на полу, оборачивается. — Ты не спишь? — едва слышно доносится из коридора. — Нет. Чего тебе? — Поговорить хотел. Александр юрко заходит в комнату, а Штаты демонстративно закатывает глаза, сидя на кровати. — Мог бы и утра дождаться, — его речь опять срывается в шипение. Происходит каждый раз, когда его раздражают. Парень на это лишь усмехается. — Да ладно тебе, змеюка. Ты все равно не спал, — уголек в глазах чуть разгорелся задором, а американец вновь засмотрелся. — Ты сказал, что я похож на кого-то… «Только не это…» Штаты замер, пытаясь выровнять сбившееся в миг дыхание и демонстративно отвернулся, когда Александр подсел ближе. Он не хочет это обсуждать. Нет, нет. Это слишком больно. РСФСР тоже почувствовал, как собеседник напрягся. Но сдаваться не собирался. Любопытство грызло сильнее. Он легонько тронул США за плечо. — Томас… «Томми, вы обижены, радость моя?» Нет… — Том, да ладно тебе, что тут такого? «Душа моя, ну что я такого сделал и что сделать мне, чтобы вы меня простили?» Штаты дернулся, когда Александр ненавящего развернул его к себе. В голове как будто натянули струну. Александр же с непониманием уставился в чужие сапфировые глаза, что все сильнее краснели. Да, Сашка, бестактность у тебя в крови. Ты ведь так хотел ему понравится, но в итоге сделал только хуже. — Иван… Сашка насторожился. Вот оно, то имя. И судя по всему, этот «Иван» был американцу очень дорог. Может?.. Погодите, а какое там было отчество у отца? Догадка была столь яркой, что парень даже впал в прострацию, пока чужие руки вцепились в его запястья. США тем временем была тихая истерика. Потому что вот он! Сидит рядом с ним, смотрит с той самой чуткостью и беспокойством. Его самый главный мужчина в жизни… — Ваня… — он сцепил свои руки с чужими, — Ванечка, прости. Прости, что не смог тебе помочь. Александр определенно должен разобраться в этом. Позже. Сейчас он видел перед собой разбитого, сломленного человека. Да, не страну. Это был просто один несчастный человек. Лебедь, у которого убили пару. Сашка знал, как сделать так, чтобы ему стало хоть немного легче. На эту ночь он побудет для него «Иваном». И не стоит даже задумываться, что это его собственный дед. Он осторожно положил руку на чужую щеку, стирая слезу и так же осторожно коснулся губами чужих. Нет, ему это снится. Господи, бред какой. Это ведь не он. Это его мелкая, ничего не стоящая копия. Жалкая подделка. Только в глаза ему сейчас смотрит Ваня. Уверенный в своей неотразимости альфа, который выходил в залы, и не оставалось там ни одной равнодушной женщины. А уж стоило ему приблизиться, подать, например, руку, и твоя независимость, помноженная на эмансипацию и антиколониализм, таяла без следа. А тем временем он уже получил ответ. Ему не нужны слова, он чувствует. Великий эмпат России. А если честно-то сказать, Великий кобель. При всем уважении и в самом хорошем смысле. Одним уверенным движением он гасит свет. Другим, не менее уверенным, тянет за кисточку на его халате. Шелковый пояс легко развязывается, слишком просторный халат скользит на пол. Змея опять, как когда-то давно, застыла перед факиром. Остатки сознания еще вопили, что все происходящее неправильно. Что это, в конце концов аморально! Но способность думать, анализировать, и просто насиловать себе мозг Штаты покинули. Все, чего он хотел, это хоть на мгновение, хоть на одну ночь вернуться туда. К нему. Большего было не надо. Он снова в Москве, снова на Тверской, снова в чужой и одновременно родной постели. И его снова пожирают взглядом два беснующихся от сладострастия угля. — Ваня… Он шептал его имя, когда почувствовал широкие ладони с длинными изящными пальцами, скользящими по его груди. По талии, плавно перемещаясь на бедра.***
Прямо сейчас Штаты понятия не имел, как конкретно он позволил этому случится. Он проснулся ни свет, ни заря, пока чужая рука по-хозяйски обнимала его за талию. Ниже пояса ощутимо ныло. Дьявол. Как незаметно выпутаться из чужих объятий он знал прекрасно — не в первой. Встать с кровати, не зашипев от протестующей из-за резких движений поясницы оказалось сложнее. США справился и с этим. Медленно вышел из комнаты в поисках душа, но завернул не в нужную сторону, сползая по стене соседней комнаты. Отдышался. Надо признать — этот секс явно был лучшим за последнии лет 80 его жизни. Не сравнится этот сопляк со своим дедом, конечно, но он явно всяко лучше любой другой его интрижки за это почти столетие. — Так… это не ванная. США осмотрелся. Еще одна серая и невзрачная комната. Только на этот раз в ней присутствовал внушительных размеров, явно самодельный, письменный стол, заваленный полностью принесенными вчера бумагами. Любопытство взяло верх над усталостью, и американец подошел ближе, рассматривая чужую работу. На лбу пролегла тонкая морщинка — США нахмурился. Это еще что за хрень? Почти все листы были исписаны неясным, кривым и витиеватым почерком, в котором, при всем желании, не разобрался бы даже дишифровщик. В уголке так же покоился пожелтевший от времени бледный листок неплотной писщечей бумаги, но там почерк был куда каллиграфичней и на немецком. Штаты взял его в руки, почти сразу узнавая этот почерк. Рейх. И он писал явно не Александру.Договор должен быть составлен правильно, до каждой запятой. Только тогда он сработает не на…
— Ты не должен быть здесь. Штаты судорожно кидает листок обратно на стол. Черные глаза прожигают в нем дыру. Александр недобро щурится, но Штаты не из пугливых. Если он правильно понял то, что сейчас прочитал, то РСФСР прямо сейчас совершает открытие… Он не дает ему подойти и вышвырнуть его. — Если ты сейчас поделишься всем, что тебе удалось раскопать в этом направлении, то я поведаю тебе очень занимательную тайну твоего отца. Александр насторожился.***
Александр провел его до Союза. В первую очередь не ждавший гостей Советы получил смачный удар кулаком в лицо. Наболело у Штатов от него. — Ты прямо сегодня пойдешь и извинишься! Союз не сопротивлялся. Сам понимал, что виноват.