так ненавидеть на самом-то деле нельзя ты зыришь с укором,
а я обесцвечу глаза, обезличу тебя
♫ Земфира — Ненавижу
— Нуна! — выдохнула Хё Ни, бросаясь в объятия вскочившей при виде ее сестры. До Хён была старше на на семь лет, умной, взрослой, она всегда все знала, она обожала младшую, она всегда ее поддерживала, и сейчас тоже обняла, крепко прижимая к себе и гладя по коротким волосам. Покачивая в объятиях, поцеловала в макушку, усадила на диван и сделала чай. Достала коробку печенья, и Хё Ни в который раз поняла, что безумно любит свою сестру, и ей ужасно повезло, что у нее есть До Хён, которая перед операцией все время сидела с Хё Ни и держала ее за руку, даже когда она не просила, и следила, чтобы сестра не забывала принимать специальные гормональные препараты; не только операция меняла пол, нужно было влиять и на гормональный фон. Благодаря этому у Хё Ни теперь был первый размер груди, а еще полгода — и будет второй. Тело же ее уже давно приняло женственные формы. Хё Ни сидела с До Хён, пока не заснула у сестры на плече. Проснулась на диване одна, уже вечером (домой Хё Ни пришла под утро) и нашла на журнальном столике записку «ушла на работу, еду себе готовь сама, не раскисай, лучший повар страны». Рядом была пририсована улыбающаяся и окруженная сердечками рожица. Хё Ни на миг прижала записку к груди — ей так нужны были эти слова, сестра что, читает мысли? Папа и мама оба были в командировке, каждый по своей работе, оба — трудоголики, всецело преданные своему делу. Бабушка уехала в другой город навестить подругу, хотя все в семье были уверены, что это только предлог, и на самом деле бабушка встречается с мужчиной, просто не хочет об этом говорить. А почему бы и нет, она не такая уж старая, ей… чуть больше шестидесяти точно, но выглядит бабушка лет на сорок пять. Настоящий ее возраст — тайна за семью печатями. До Хён задержалась на работе до вечера и вряд ли придет скоро — сегодня пятница, в преддверии выходных у мастера маникюра всегда много работы. Значит, Хё Ни было нужно чем-то себя занять, заодно чтобы отвлечься от мыслей. В ресторан идти не хотелось. Се Рой дал ей выходной, он бы дал Хё Ни отпуск на месяц или на два, если бы она только попросила, так был благодарен, что она не только не ушла, но и завоевала для «Сладкой ночи» победу, но в ресторане, кроме понимающих Се Роя и И Со будет Сын Гвон, который начнет ее утешать так, что только выбесит, и Тони, который тоже сделает только хуже. Их Хё Ни видеть была не готова. Ее победа горчила на вкус — если засунуть в рот лавровый лист и пожевать, будет ощущаться примерно так же. Держи свои лавры, Ма Хё Ни, твоя победа — твое поражение, твоя победа — твоя погибель, в карьере ты добьешься высот, но не ради карьеры ведь ты ложилась под нож хирурга? Хё Ни взяла в руки смартфон, борясь с желанием открыть соцсети — там наверняка собралась целая куча гадких комментариев. Вспомнив о них, она подавила уже другое желание — запустить смартфон в стенку. Телефон же не виноват в том, что пишут в интернете. А вот если бы в дверях вдруг стоял Гын Су — смартфон бы точно полетел прицельно ему в лоб. Будь проклят этот гаденыш, а ведь она его жалела за то, что у него ужасная семья, за то, что он казался ей хорошим, но страдал… А теперь Хё Ни хотела бы, чтобы он страдал. Она заставила себя забыть о Гын Су и набрала номер И Со. — Привет. Ты не хотела бы пойти выпить? Мне ужасно нужны хотя бы полбутылки соджу. И Со приняла предложение выпить без лишних вопросов — понятно же, почему Хё Ни нужно выпить. И предложила пойти в другой бар, не в «Сладкую ночь», за что Хё Ни была ей благодарна. Какая разница, где пить соджу? Вот еда во всех ресторанах разная, кому, как не шеф-повару, это знать, а соджу есть соджу. Хё Ни сбросила звонок и переоделась в мини-юбку и топ, взятые у сестры. Своеобразный вызов всему миру — один из многих. И Со ни к чему доказывать ее женственность, но Хё Ни наряжалась не для подруги, а для себя. Чтобы все вокруг видели — она женщина. Чтобы она сама видела — она женщина. Пару секунд Хё Ни думала о парике, но после решила, что и со стрижкой выглядит, не как мальчишка. У И Со, в конце концов, волосы тоже только немного длиннее. Машину Хё Ни не взяла — она знала, что потом ей за руль будет нельзя, и, когда они с И Со разойдутся по домам, Хё Ни просто позвонит сестре, сестра ее и заберет. Она взяла кошелек, мобильник и косметичку, в последний момент решив сложить все в сумочку. Раньше Хё Ни не носила с собой сумки, предпочитая распихивать все вещи по карманам, но, когда она полностью превратилась в женщину, оказалось, что без сумочки не обойтись. Кроме кошелька и смартфона, теперь ей нужно было все время иметь при себе косметику, зеркальце, духи, дезодорант, а еще До Хён настойчиво впихнула сестре электрошокер и пилочку для ногтей, сказав, что и то, и другое можно использовать для самозащиты, а пилочкой еще и ногти выравнивать. Хё Ни скептически приподняла бровь, сомневаясь, что ей нужна самозащита, но До Хён покачала головой и заявила, что теперь Хё Ни по ночам одной ходить опасно не только потому, что ее могут захотеть ограбить. Хё Ни стала красивой девушкой, и должна привыкать ко всем плюсам и минусам этой жизни. Хё Ни вызвала такси — экономить ей было не нужно, она выиграла деньги и часть этих денег принадлежала по праву лично ей. В баре оказалась с опозданием, но только потому, что машина случайно попала в пробку. Пока таксист пытался заговорить с симпатичной пассажиркой (каждый раз терпя поражение), Хё Ни продолжала бороться с желанием открыть соцсети. Ей не хотелось видеть комментарии, и в то же время в ней поселилась странная отдающая мазохизмом потребность их почитать. Но Хё Ни удалось отвлечь себя от этих мыслей — и так паршиво, почитает, как люди пишут, что таким, как она, нельзя существовать, и вовсе захочется с моста кинуться, а в планы Хё Ни кидаться с моста не входило. Наоборот — в ее планы входило жить дальше. Раньше Хё Ни думала, что от нее зависит очень мало, подумаешь, повар — но вчерашний выигрыш доказал ей иное. Хё Ни была важна для «Сладкой ночи», и в месть Се Роя могла внести большую лепту. Что она и собиралась сделать — теперь это была не только месть Се Роя. Нет ничего страшнее и опаснее обиженной женщины. Гын Су и не подозревал, какого ужасного врага нажил для Чанга и для себя лично. В бар Хё Ни зашла летящей походкой и с видом абсолютно независимым, без признаков печали или разбитости — и тут же поймала на себе заинтересованные мужские взгляды. Ее фигура стала полностью женской, а в другой одежде ее и не узнают с первого взгляда — на фотографиях она была в поварском кителе, а лицо, может, большинство людей и не рассматривало. Может, многим было все равно — ну подумаешь, повар-трансгендер. Пока людей не касается что-то лично, они обычно и не беспокоятся. Почитали новости, кто-то удивился, кто-то посмеялся, кто-то написал злой комментарий и сразу же выбросил из головы, кто-то просто принял к сведению и стал листать ленту дальше. Глупо ненавидеть и желать зла всерьез тому, кого не знаешь. А вот если кто-то узнает о ней правду, зная ее лично… уже проблема. Нет, хватит, Хё Ни хотела забыть об этом хотя бы на время.***
— Привет, дорогая, — И Со поцеловала Хё Ни. — Рассказывай, как ты? Выглядишь потрясающе, — улыбнулась она. — Вроде нормально, — ответила Хё Ни. Задумалась и поняла — вправду нормально. Она не чувствовала себя уничтоженной, не чувствовала себя разбитой, победа приносила ей радость, пусть и слегка горькую. — Расскажи лучше, как ты? Как у тебя с Се Роем? И Со недовольно скривилась, потянувшись за бутылкой соджу и разливая напиток по двум аккуратным пиалам. — Ой, все так же. Он любит Со А и хоть ты тресни. — Ты знаешь, я здесь вообще не представляю, кого из вас поддерживать, — призналась Хё Ни, взяв в руки стакан и отпивая глоток соджу. — И Се Рой мой друг, и ты моя подруга, и вы оба мне дороги… Нет, я знаю, — Хё Ни осенило. — Я на твоей стороне. Я всегда была на твоей стороне, если честно. Се Рой хороший, но он дурак. Я не понимаю мужчин. Так смешно, я родилась человеком мужского пола, но я не понимаю мужчин! Се Рой влюблен в Со А, хотя у него с ней нет шансов, и есть ты, ты красивая девушка, умная, в бизнесе шаришь намного лучше него, ты интересная, и ты его любишь, несмотря ни на что, ну чего ему надо? Прицепился к своей Со А, никак не отцепится, только страдает и все. Может, однажды до него дойдет, что ты лучше, но я бы тебе советовала выкинуть его из головы. Как будто на свете один Се Рой. Сложно, когда твои друзья связаны между собой романтическими чувствами. Особенно сложно, если чувства односторонние. Хё Ни понимала, что Се Рою было бы намного лучше с И Со, но он ее не любил, поэтому И Со, в свою очередь, было бы лучше отступиться и не стучаться в закрытые двери. Другое дело, что подруга этого не хотела, и закрытые двери будто бы манили ее, лишь разжигая азарт. Хё Ни не понимала желания добиться чьей-то любви, любовь или есть, или ее нет, добиваться — только лишний раз нервы портить. Но кому-то нравилось, и не ей осуждать чужие пристрастия. — Не могу я его выкинуть из головы, — И Со подперла щеку рукой. — Люблю его, и все тут. Он намного старше меня, он отсидел в тюрьме, это же должно отпугивать девушек, а я наоборот — еще больше его люблю. Наверное, у меня проблемы. — Да у нас обеих проблемы, — Хё Ни отпила еще соджу. — Мужики козлы, Чанга стоит и не рассыпается, Се Рой идиот, Гын Су сволочь… Я ему врезала, — со смущенной улыбкой сказала она. — Мы встретились случайно после конкурса. Я не знаю, как я его прямо там не убила, но врезала хорошо. И все равно легче не стало. Немножко только. Ты понимаешь, у меня никогда не было друзей до вас. Се Рой и Сын Гвон, потом — ты, Гын Су и Тони, я первый раз ощутила себя частью чего-то важного, я захотела быть поваром, потому что мне это понравилось, сначала про то, что я трансгендер — знал только Се Рой, а когда все остальные узнали — я боялась, что меня уволят, — Хё Ни тихо рассмеялась. Теперь ее опасения выглядели такими глупыми. — Не потому, что пол меняю. Я тогда постоянно косячила. Перед операцией нервничала, все из рук валилось. Но больше боялась, что вы не захотите со мной общаться. Ну, пока я была симпатичным женственным мальчиком, все же меня иначе воспринимали, а потом хлоп — и я девушка. А Гын Су меня тогда утешить пытался! — сердито фыркнула Хё Ни. — Сказал еще, что всегда будет моим другом. И где его дружба? Я ему тем же отвечу, я его уничтожу, я все на свете кулинарные конкурсы выиграю. Я буду готовить так, что даже призрак Эскофье явится и попросит попробовать! — вдохновленно заявила Хё Ни, выпивая вторую пиалку. Стало немного легче. — И мне наплевать, что все думают. Теперь — наплевать! — Хё Ни открыла телефон и посмотрела на комментарии, читая их вслух и с выражением, комично передразнивая. — «Какой ужас», «Какая гадость», «Таких надо усыплять», «Как оно может жить на свете», бла-бла-бла… Мне глубоко параллельно, потому что моя сестра сказала, что я все равно лучше всех на свете, потому что мои родители сами оплатили мою смену пола, потому что моя бабушка считает, что я молодец, мой друг сказал, что я самый храбрый человек, кого он знает, а моя лучшая подруга сказала, что я алмаз. Остальные свое мнение могут засунуть в одно место! И Со слушала, не перебивая — Хё Ни было необходимо выговориться. После пережитого потрясения она не должна была держать все в себе. Да и проблемы И Со были менее… насущными, поэтому она молча пила соджу, дожидаясь, когда Хё Ни закончит. — Кажется, Гын Су меня любил, — сказала И Со, когда повисла пауза. — Но я не уверена. Мы дружим со школы. Я сначала все ждала, что он мне встречаться предложит, а потом встретила Се Роя, и все. — Не хватало еще с этим мудаком встречаться, — презрительно фыркнула Хё Ни.***
Они попрощались ближе к вечеру, и Хё Ни вышла из бара, ощущая, как земля под ногами куда-то плывет. Обычно она никогда так не напивалась, ей удавалось долго не пьянеть, возможно, Хё Ни зря пренебрегла закуской, возможно, сказался стресс — так или иначе, ей нужно было домой. Телефон никак не желал находиться. Хё Ни стояла посреди улицы и рылась в сумочке в поисках гаджета, и вдруг услышала: — Да это же та самая! Ее окружило трое парней и девушка, и они не причинили бы ей физического вреда, по крайней мере, не на улице, где их бы заметили, но поиздеваться могли вволю. — Это та самая непонятно кто! — хохотнул светловолосый парень. — Эй, повар, а что у тебя под юбкой? — И не противно есть то, что такие люди готовят… — скорчила гримаску девушка. Хё Ни старалась не слушать — она была не в том состоянии, чтобы скандалить. Рылась в сумочке, странным образом не замечая телефон, и не поднимала глаз, твердя себе стихи, прочитанные И Со. — А представляете, снимает она трусы… — Хватит, — твердый мужской голос прозвучал неожиданно. — Не смейте так с ней разговаривать. Проваливайте отсюда, а то полицию вызову. Компания что-то недовольно заворчала, но все послушно разошлись. Хё Ни подняла глаза — и узнала Гын Су. — Тебе такси вызвать? — заботливо спросил он. Так заботливо, что у Хё Ни свело зубы — насколько же этот человек фальшивый? — Нет, — она сбросила руку Гын Су со своего плеча. — Убирайся с глаз моих. — Ты как хочешь, а я с тобой рядом постою. Вдруг кто-то еще решит докопаться, — заявил Гын Су. — И чья это вина? — резонно спросила Хё Ни. — Моя, — Гын Су развел руками. — Вот и постою с тобой. Можешь на меня опереться, если станет трудно стоять. — Спасибо, я лучше упаду в канаву, — процедила Хё Ни. Ей наконец удалось найти телефон и набрать номер сестры. — Алло, До Хён, заберешь меня? Я возле… — Хё Ни зависла, вспоминая название бара. Обернуться назад и проверить она не хотела, чтобы не потерять равновесие — не хватало еще, чтобы Гын Су ее ловил. Хотя, зная его мерзкую натуру, он бы не поймал, но так и так паршиво. — Возле кафе «Звездопад», — подсказал Гын Су. — Так ты с парнем! — ахнула До Хён. — А он почему тебя не подвезет? — Я с удовольствием, — снова влез Гын Су. — Мне только в радость. — Вот видишь! — обрадовалась До Хён. — Тебя подвезет твой парень! — Нуна! — рассердилась Хё Ни. — Никакой это не мой парень! Он маньяк, мимо проходил и прицепился! Забери меня скорее! — О, ну… — растерялась До Хён. — Через десять минут буду. Хё Ни спрятала телефон обратно в сумку. Гын Су усмехнулся. — Маньяк, значит? — У меня с собой электрошокер, — сообщила Хё Ни. — И кто из нас маньяк… — протянул Гын Су. — Ладно-ладно, я уже ухожу. Но не ушел, а встал немного дальше. И ждал, пока не приехала До Хён и Хё Ни не села в машину. — Он правда маньяк? — взволнованно спросила сестра. — Он тебя домогался? Хё Ни прижалась лбом к автомобильному стеклу и устало вздохнула. Холод помогал прийти в себя, медленно, но ощутить реальность. — Да не маньяк он. Просто гад ползучий, — сказала она. — Ты смотри, а то я могу договориться с нужными людьми, чтобы его предупредили на пушечный выстрел к тебе не подходить, — предложила До Хён. — С нужными людьми? Не знала, что у тебя есть связи в мафии, — засмеялась Хё Ни. — Ты много чего обо мне не знаешь, — довольно оскалилась сестра. — Ладно, просто я знакома с человеком, который умеет драться. — Буду иметь в виду, — решила Хё Ни. Вдруг правда пригодится.