Василиск

Мы с Роком даже не успели закончить доклад, когда в кабинет Астрагора без стука ввалился Фэш. Очень бледный, с лихорадочным блеском в глазах и трясущимися руками он прошёл пару шагов, упал на колени и выдавил из себя одно единственное слово: «Помоги». И тут же скривился и застонал, будто от боли. Астрагора перекосило, он вскочил, в секунду оказавшись рядом с племянником, и прикоснулся к нему, на секунду прикрыв глаза. Фэш вздрогнул и обмяк, потеряв сознание, а дух ещё несколько минут смотрел куда-то сквозь него. — Это откат, — наконец сказал он, — за сопротивление подчиняющему эферу. Рок вздрогнул. Он не сводил глаз с уставшего, почти истощенного лица Фэша, и был почти так же бледен. — Ему можно помочь? — Не часодейством… Но Озеро должно справиться. — Увидев по нашим лицам, что уходить мы никуда не собираемся, Астрагор вздохнул и щёлкнул пальцами. Перед глазами промелькнула дымка перемещения, и вот я уже помогала укладывать мечущегося Фэша на алтарь, а Рок аккуратно обводил его защитным контуром. Ещё минута — и мы с Астрагором замерли, вглядываясь в туман… Нет, не в туман. В Фэша. Это не было обычным блоком: цепями, запертой дверью… Это было зимой. Страшной, холодной зимой, забирающей любое тепло из всего, что к ней прикасается. Превращающей восхищение — в зависть, уважение — в ненависть… И в страх. В нём было так много страха! Я чувствовала, как струится ночь, пытается обвить лёд, сломать его, истончить… Но Фэш сопротивлялся. Он боялся, и бил в ответ, не приходя в сознание, отталкивал Астрагора… Мой огонь здесь тоже бы не помог. Но я всё-таки была жрицей. Тенью пронеслась мысль о том, что последний настоящий мой ритуал был на Самайн, и я не обращалась к Ней более полугода… Но стоило позвать — и все мысли затихли. Осталась только зима, замёрзший до сердца лес, по которому я шла босиком. И вокруг меня таял снег, белое сменялось зелёным, а сквозь прогалины и ручьи прорастали ландыши… И много, много травы. В какой-то момент мне показалось, что в текущей воде я вижу вовсе не свое отражение — но лишь на секунду. А потом я выдохнула, и наваждение исчезло, и зимний лес тоже, и остался только Драголис, Озеро и Астрагор, подхвативший меня и помогавший устоять на ногах. И Фэш, конечно. Испуганный, бледный, заплаканный — и невероятно живой. Только теперь я ощутила, как разворачивается вокруг него светлая, нежная, но чуть горьковатая и будто б с оттенком всё того же Озера сила. Стоило нам вернуться в Змиулан, как Астрагор выгнал нас с Роком из кабинета. Я догадывалась, что разговор с Фэшем будет непростым — и, конечно, подслушивала, спрятавшись в тайном проходе. Дух не мог меня не заметить, но вот Фэш говорил свободно, и у меня мурашки бежали по коже от того, что именно он говорил. Не было никакого побега, никакой ненависти и страха. Фэш тогда обожал дядю, и участь свою считал честью… Маленький идиот. Зато был один-единственный разговор с Примаро, три капли подчиняющего зелья в чае и установка: сбежать на Эфлару и сразу прийти к Астариусу. А там уже… Что там — не договорил, разрыдался и долго не мог успокоиться. И я понимала: знала ведь его методы, почувствовала их на себе… У мальчишки защиты ЧерноКлюча не было, так что его ждали сковывающие эферы и зелья, меняющие восприятие мира. Он даже часовать не мог в полную силу! Не то что колдовать или в туман уходить. И у меня перед глазами встал потолок той самой комнаты, заныла все еще забинтованная кисть… Я встала и тихо поднялась наверх, к себе. Сдавленные, обрывающиеся всхлипы звучали в памяти и за каждый из них мне хотелось что-нибудь сломать. В идеале — кое-чьи пальцы. Я не могла перестать думать о том, что Фэш был ребёнком. Просто ребёнком, у которого отобрали шесть лет жизни. Может, он и сам бы сбежал, конечно… Но это было бы его решение, а не дурман. Дейле я про ритуал ничего не сказала, но она откуда-то узнала сама. Может, от Фэша. И почти не отходила от него — а на мои вопросы отвечала просто: «Его надо согреть». И я чувствовала, как ластится к нему её тёплая, окрепшая сила, похожая на пламя свечи. На следующее утро я опять проснулась от крика. И на второй день, и ещё, ещё… Стоило закрыть глаза — и я снова оказывалась беспомощна, побеждена и до едких соленых слёз одинока. И каждый раз всё сложнее было убеждать себя в том, что ужас давно закончился. Я чувствовала, как становлюсь дёрганой, начинаю бояться собственной тени… Приближалась третья экспедиция. Я волновалась, не могла не волноваться, и кошмары становились сильнее. В очередной раз я кричала, звала на помощь, металась по постели… Пока не услышала чей-то голос. — Ну же, Лина, проснись… — Я открыла глаза, закашлялась и поняла, что за окном всё ещё ночь, и в комнате не горят свечи. А Астрагор сидит на краю кровати и прижимает меня к себе. — Крик твой через проход слышно, — ответил он на мой вопросительный взгляд, — Ты б хоть успокоительное пила… — Я пью. Не помогает, — я уткнулась ему в грудь и прикрыла глаза. — А как подумаю, что и здесь может быть предатель… Вспомню Примаро… Дух чуть покачал головой. — Ты в безопасности. Примаро мёртв с тех пор, как я убедился в его неверности… Я весь замок прошерстил, и не один раз, — я слабо улыбнулась и прикрыла глаза. Рядом с ним было так хорошо, так спокойно… Я просто-напросто провалилась в сон — и выспалась впервые за всё это время. Было так странно просыпаться с кем-то в одной постели, почти в обнимку, прижимаясь щекой к чужому плечу. Он часто целовал меня, но никогда не заходил дальше. Просто защищал от кошмаров. Просто был рядом. Это стало привычным — подняться ночью к нему в покои, нырнуть под тяжёлое одеяло… Утром тихо спуститься назад. Одеться. Весь день делать вид, что ничего особенного не происходит. Буду честной, последнее давалось мне нелегко. В третью экспедицию мы шли таким же составом. Фэш шарахался от Дианы, чуть не прятался за меня. Она несколько раз пыталась поговорить с ним — но, кажется, Фэшу было слишком страшно. Как-то раз он проговорился, что ему тоже снятся кошмары, и что иногда ему кажется, что стоит хоть в чём-то стать похожим на себя прежнего — всё вернётся назад. И я, и Фэш знали, что это глупость. Но я, конечно, не могла его осуждать. В Расколотом замке я чуть отстала от своей группы. Хотелось найти чёрную комнату в одиночку, не делясь тайной с другими. Где находится пока ещё безымянная зала я знала, и уже собиралась пойти туда, но… Бедро под ножнами обожгло холодом. ЧерноКлюч, казалось, мог всю меня заморозить… Будто протестовал. Я положила руку на рукоять, закусила губу от судороги, тут же пронзившей ладонь, и мысленно потянулась к ключу. «Если не туда — то куда?» В голове сразу вспыхнуло — «Вниз.» Я спускалась ниже и ниже, до первого этажа и дальше. В подвалах было холоднее, чем наверху, и темнее, но мне не было страшно. В голове вспыхивали чужие мысли, складываясь в историю. Тихий, женский шёпот вливался в меня и, казалось, пропитывал насквозь, затягивал в омут… «…закаляли в водах священного озера…» «Когда строили Расколотый замок, о войне с духами ещё никто и не думал…» «ЧерноКлюч — не оружие, это ритуальный кинжал…» Шаг, два, три. Тупик, каменная потрескавшаяся стена. Тёплая, почти горячая рукоять. И трещина посередине стены, как раз на уровне сердца. Я вставила кинжал в неё, надавила и повернула. Он прошёл сквозь камень, как через воду, и все трещины вокруг задвигались и сложились в спираль, а потом осыпались пылью, которая тут же исчезла. Я стояла перед настоящей Чёрной комнатой. И в ней было темно.