Огонь и сажа птичьих перьев

Сознания Эрик не терял, но последовавшие за схваткой события помнил как в тумане. Сливались в одну сплошную череду вытягивающиеся шеи и лица остальных охотников, первые — еще не рассмотревших валяющихся на земле принца и князя, вторые — уже рассмотревших. Ворона оттащили в сторонку, прислонив к неровным, впивающимся в спину чуть правее позвоночника корням сосны и принялись весьма слаженно толпиться вокруг принца. Пожалуй, Эрик действительно был слишком слабым, а дурной сон и питание, или, вернее, их частое отсутствие, при условии проводимых в седле целых дней не лучшим образом сказывались на его здоровье. Кто-то протянул флягу, на поверку оказалось, что с водой, и полуобморочное состояние слегка отхлынуло. Для верности побрызгав себе на лицо, черноволосый наконец стал различать человеческие слова, а не только сердитое гудение растревоженного улья. Штанину принцу срезали выше середины бедра, и теперь какой-то умелец накладывал жгут, пока второй поливал рану прозрачным содержимым чьей-то фляги. Судя по долетающему даже до Эрика крепкому спиртовому духу, это уже была далеко не вода. Кто-то пытался напоить и самого Райана, кто-то просто ругался отборнейшим сочным языком, видимо, отводя душу. А принц упрямо не терял сознания, сжимая зубы на чьей-то протянутой кожаной перчатке, с которой вспорхнул и теперь наматывал неровные круги над поляной сокол, и только иногда дергался всем телом, но не издавал ни звука. Ореолом разметавшиеся вокруг головы рыжие пряди безнадёжно смешались с землей и сосновыми иглами. Именно сегодня утром Райан отдал приказ не дожидаться придворного лекаря, со снисходительной насмешкой поглядывая на заикнувшихся о том, что кто-то может получить травму, и явно воспринимая это как азартную игру. Кажется, заявил, что недостаточно расторопные могут пенять на себя сами. Ирония. Подтянулись те, кто догонял орков — в полном составе и на первый взгляд без серьезных повреждений. Кто-то примерно возраста принца вернул Эрику очищенные клинки. Тело Райана в очередной раз свело судорогой. Наконец мужчина лет тридцати с коротко стриженными волосами и изрядным разворотом плеч, явно вымотанный происходящим, искренне извинился и от души добавил рыжеволосому кулаком в челюсть. Тот наконец потерял сознание, видимо, восприняв удар с большим облегчением. Орали на сердобольного только местами и как-то без огонька. Зашумели снова. Основную мысль Эрик все же уловил, вопреки всем весьма красочным вводным конструкциям и гвалту, ее сопровождающим. Принца решили довезти до совсем недалеко располагающегося охотничьего домика, в котором изначально и планировали заночевать, пока кто-нибудь отправится за целителем. Единственным и, разумеется, перекрывающим изрядную часть достоинств плана недостатком было то, что для его воплощения требовалась свежая лошадь, готовая отмахать в обратном направлении столько же, сколько было пройдено за день, притом в меньшее количество времени. Добитые последним рывком до поляны кони смотрели на это дело с высоты своего лошадиного роста — правда, высоты слегка подрагивающей от ходящих ходуном боков. Как оказалось, заводчик невероятно выносливых лошадей восточных кочевников буквально на днях сломал ногу и в выезде, само собой, тоже не участвовал. — Норгват привык к длинным однодневным перегонам, — произнес Эрик, даже удивившись, что его голос не хрипит и не срывается, но ровен, как обычно. — Ваша Светлость, позвольте, вы и сами выглядите... — давний знакомый ворона несколько замялся, — ненамного лучше Его Высочества. — Не позволяю. Из седла не выпаду, будьте спокойны, лорд, — отрезал Эрик жестко. Ртутные глаза на осунувшемся лице единственные и выразили возмущение. — Если потеряю сознание, Норгват все равно вывезет, а в замке подобное явление народу сочтут за тревожный знак. В любом случае все выйдет как нельзя лучше. — ... обменяться лошадьми? — донеслось откуда-то из толпы. — Исключено. Наслышан о эльфийских конях. Чертовски преданы хозяину, — подал голос мужчина средних лет с неприятным лицом. — Здесь не о чем спорить, — резко повел плечом черноволосый, ставя в разговоре точку. На спину Норгват его хотели попросту закинуть, но в результате вялых, хотя все еще отчетливо слышных протестов ограничились подсаживанием. Эрик отчетливо услышал раздраженное: «Мальчишка!» — но не ответил, только наградил часть небольшой толпы, откуда донеслось восклицание, ледяным взглядом. Ему передали чей-то арбалет и комплект болтов, и, прилаживая их на бок, черноволосый мягко потрепал лоснящуюся черную шею жеребца, тихо шепча что-то по-эльфийски, точно извиняясь. Норгват сорвался с места размашистой рысью, ставя уши и хрипя на труп одного из отброшенных силовой волной орков, но уже через минуту только с азартной сосредоточенностью летел через лес, пока не выказывая ни малейших признаков усталости. О том, как они оба будут чувствовать себя пару часов спустя, уже слегка покачивающийся в седле Эрик старался не думать. *** Целителю при дворе выделили лучшую лошадь. Эрика, несмотря на все логические доводы, на которые обычно силен был он, переупрямить не смогли, поэтому дали укрепляющего настоя, еды с собой и подсунули нюхательные соли, но отпустили в сопровождение. Об орках говорить во всеуслышание он не стал, ограничился лишь кратким упоминанием полученного принцем ранения. Ближе к рассвету забывшийся чутким сном в седле ворон встрепенулся, даже под плащом зябко поводя плечами. Чем, о том не догадываясь, вызывал сильнейшие ассоциации с этой птицей у целителя — полного мужчины, как раз и прикончившего все дорожные запасы, поскольку есть в седле Эрик не умел совершенно. Неловкие шутники приговаривали, что придворного лекаря сопровождала сама смерть — так жутко выглядел юный князь на покрытом мылом вороном жеребце. Но огребали от суеверных и просто рассудительных, собственно и рассудивших, что на такие шутки не реагировали только по случаю временного отсутствия их предмета, пластом свалившегося на подготовленную лежанку и больше уже не шевелившегося. На этот раз Эрик по крайней мере спал без сновидений. *** Когда он очнулся, время явно значительно перевалило за полдень, а с улицы доносился запах жареного мяса и бодрые голоса. Медленно и с трудом поднявшись с низкого лежака — мышцы давно так не болели — из следов присутствия целителя Эрик обнаружил только небольшую жестяную кружку укрепляющего настоя. Очевидно, остальное пошло на принца, а сам целитель не вынес соблазна и отправился жарить мясо со всеми. Что ж, хоть что-то. Укрепляющий настой от разных производителей вообще, похоже, составлял теперь изрядную часть рациона юного князя. И едва ли это говорило о хорошем. — Эрик, мой дорогой друг! Это обращение начинало откровенно раздражать. Разве что сегодня, глядя на растерявшего часть своего лоска, но точно не самомнения принца, почти можно было поверить, что говорит он искренне. — Безмерно рад, что тебе лучше, — без особенного энтузиазма засвидетельствовал Эрик. И впрямь, принц уже не лежал, кусая что ни попадя, хотя и не стоял, полусидя раскинувшись на колоде и пользуясь вниманием еще более повышенным, чем обычно. — Как видишь. Только недавно закончил рассказ о вчерашних событиях. Он необычайно популярен, — пояснил снисходительно, и черноволосый искренне засомневался, что ему там отводится более, чем пара строк, и что те хоть на градус теплее оставшихся коченеть в свое удовольствие орочьих трупов на премилой лесной полянке. — Не сомневаюсь, — бесстрастно откликнулся черноволосый, неожиданно получая от полузнакомого маркиза уже зажаренный кусок, по-видимому, крольчатины. — Не желаешь послушать о своих подвигах? — Воздержусь, — Эрик проглотил несказанное окончание фразы, не собираясь тыкать принца носом в его и без того очевидное самолюбование. Рыжий только пожал плечами и продолжил что-то увлеченно втолковывать окружившим его лордам. Разглядывая происходящее вокруг и на уровне кратких ответов участвуя в беседе, черноволосый с трудом сдерживал сонливость. Странно, что принц уставшим не выглядел — побочный эффект исцеления должен был сказаться и на нем тоже. Задумавшись об этом, Эрик невольно отметил, что, пусть и с завидным самодовольством, принц поддерживал живую и раскованную беседу. Те, с кем он общался, словно не замечали его замашек, увлеченно о чем-то с ним споря. А Райан, поводя в воздухе руками и изображая какие-то приемы, смотрел с такой снисходительностью, будто нарочно подталкивал лордов к злобе — только те как-то упрямо не злились. — И все же, мой принц, Вам стоило бы... — донесся поверх треска костра до черноволосого обрывок фразы. — И не подумаю! Найдите себе лошадей получше! — возмутился принц с таким очевидным высокомерием, что у советчика, судя по выражению лица, свело челюсть. И внезапно окликнул: — Эрик! Вздохнуть хотелось, но даже не моглось. Два прежних собеседника, повинуясь властному жесту, отошли, и теперь в их глазах ясно различимо было раздражение. А Эрик понял еще одну вещь. Глупо было думать, что постоянный эскорт Райану досаждает меньше, чем ему самому. Напротив, у князя было, по сравнению с принцем, очень и очень изрядное количество личного пространства. — Чистая работа. У тебя неплохо получается выводить людей из себя, — безразлично проговорил черноволосый, словно подчеркивая, что с ним дела обстоят несколько иначе. — Думаешь, ты один здесь такой проницательный? — внезапно огрызнулся принц, но, не получив ответа, постепенно несколько успокоился. — Хилый ты, конечно, до черта, но я ожидал, что тебя прикончит первый же. Ан нет, отличная вышла приманка. Даже живой. — Получить столь высокую похвалу из твоих уст — большая честь, — проговорил черноволосый без намека на сарказм, так честно, что сарказм этот вылез с еще большей очевидностью. Додумывалось почему-то только одно: честью это было для кого угодно другого. — Ты невероятно умело раздаешь благодарности. Рыжий молчал. Одно только это едва не заставило Эрика обернуться и с недоумением уставиться на него, пытаясь понять, действительно ли принц таким специфическим образом благодарил. — Эльфийский конь и гномьи кинжалы и впрямь могут вытянуть даже профана, — снова то ли сыронизировал, то ли констатировал факт Фостер. — Потренируешься со мной позже, там и посмотрим, — будто делая величайшее одолжение, отмахнулся принц. *** В седле Эрик присоединился к авангарду, если можно было так выразиться, арьергарда охотников, то есть к тем, кто вместе с принцем и целителем на обратном пути не пытался добыть себе лишних и уже явно выходящих даже за понятие легкого перегруза лавров и трофеев. Единственной причиной, по которой в этой части оказался Райан, было категорическое решение целителя, за которое Его Высочество и отыгрывался на всех подряд и с большим удовольствием. Сидел он абсолютно прямо, всем своим видом выражая пренебрежение к подобной гиперопеке, а Эрику вспомнилось, что даже магическое исцеление таких ран — процесс крайне болезненный. Эфемерно заныло однажды сломанное плечо. Потом ворон снова дремал, периодически немного съезжая на бок и не чувствуя, как его легко подталкивают обратно. Караковый жеребец пал, так что лошади больше не грызлись.