— Ты что, не мог сделать даже такую малость?! — принц одновременно был ошарашен и почти раздражен — Просто увести у меня девушку? Без... вот этого!
— Фактически... пари я выиграл.
Райан, в порыве чувств развернувшийся и прошедший несколько шагов, снова поднял взгляд на Эрика. Повисло молчание.
— Фактически... — ворон говорил слишком спокойно и был слишком бледен, чтобы выглядеть адекватным, — она была заинтересована во мне.
— О да, или в твоей смерти! — рыкнул рыжий, отмахиваясь рукой в сторону девушки во все расползающемся карминовом наряде. Казалось, этот цвет потихоньку подминает под себя пол балкона, еще немного — и поползет вверх по перилам и колоннам, сплетаясь с лозами девичьего винограда и смыкаясь куполом клетки над головой. Эрик сидел в самом ее центре, так ровно, будто проглотил палку, и до побелевших костяшек сжимал смычок в длинных музыкальных пальцах. Казалось, цвет отливает и от его лица тоже.
— Ворон, вылезай оттуда, — как-то вдруг сбившись с тона, проговорил Райан. Затем тряхнул головой, пытаясь отогнать настойчивое видение. — И брось уже эту чертову штуку!
Эрик с какой-то пустотой в глазах огляделся, но так и не двинулся. Будто слышал обращенные к нему слова, но не понимал их смысла.
Трое на его совести.
А сколько будет дальше?..
Затем медленно встал и зашагал к выходу, тщательно обходя лужу крови. Это не могло быть сильнее его. Вдох. Выдох. Ничто не должно было... выхода не было. Этот алый и бордовый, этот… ужасный цвет!
— Тебе следует вызвать лорда Ранкулуса, — отстраненно констатировал черноволосый, словно и не кричал со страшным надрывом каждый клочок его сознания. Райан на несколько секунд уставился на него, не отрываясь, с немым вопросом, а затем резко отвернулся. Эрик смотрел куда-то в сторону, на сады.
За дверью в галерею стих шум толпы и музыкальных инструментов: видимо, гости отправились на банкет. От мысли о еде ворона замутило, и он еще несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Принц молчал.
Эрик насчитал тридцать один вдох, когда дверь в галерею широко распахнулась.
— Ваше Высочество? — человек в сером был очевидно напряжен. Юноши расступились как по команде, открывая выход на балкон. Обозревание места происшествия заняло еще один глубокий вдох и выдох. — Ваша Светлость?!
— Айлин де Ваиль попросила меня следовать за ней, после чего я нашел ее здесь, — отчеканил черноволосый, разворачиваясь на пятках. — Поскольку я не был заинтересован в продолжении знакомства, то не торопился подходить, и ей не представилось шанса убить меня сразу, как только она напала. Его Высочество, полагаю, проследовал за нами и также подвергся нападению. Я перерезал ей горло. В ее руке вы найдете кинжал.
Райан смотрел почти с недоверием. На новое, полувопросительное: «Ваше Высочество?» — он только кивнул, подтверждая слова ворона. И смотрел, не отрываясь, пытаясь понять, действительно ли тот ничего не чувствует, действительно ли может вот так запросто, сухим деловым тоном говорить о человеке, которого только что убил.
Смычком.
Райан снова выругался.
Он никогда не убивал людей. Видел мертвых, мог пристрелить животное или — как тогда — выпотрошить орка вживую, ранить... но сделать то, что сейчас делал ворон?.. Он не знал.
Айлин выглядела живой примерно настолько же, насколько сам молодой князь.
— Прошу вас обоих в мой кабинет. Вас сопроводит стража. Боюсь, Ваша Светлость, прошлое покушение тоже было совершено на Вас.
***
Едва сев в глубокое кресло лорда, Райан приказал принести что-нибудь алкогольное. Его воля, как всегда, была исполнена тут же.
— Коньяку?
Эрик едва сдержался, чтобы не вздрогнуть всем телом. С другим он однажды отказался от вина, уже слишком крепко ассоциирующегося с кровью, и предпочел коньяк. Ассоциации были дьявольски ярки.
— Не пью.
— Ну и черт с тобой.
Послышался звук открываемого графина, затем янтарный плеск. Принц, не раздумывая, опрокинул в себя все налитое — к его чести, не слишком много. Вдохнул. Со стуком поставил граненый стакан на стол.
— Я думал, будет наоборот, — хрипло, точно горло у него изнутри было обожжено, проговорил и криво усмехнулся Райан.
— Что именно? — без какого-либо интереса уточнил черноволосый.
— Взгляни на себя. Жалкое зрелище просто по определению. И кто из нас оказался подготовлен лучше?..
Они были, пожалуй, настоящими противоположностями. Несдержанный загорелый принц с пожаром рыжих волос, беззастенчиво пользующийся положением там, где это было выгодно, и плюющий на него тогда, когда от него что-то требовалось, ярко контрастировал с худощавым взъерошенным вороном, сосредоточенно глядящим исподлобья, чтобы скосить впечатление от почти женских черт лица.
— К такому нельзя подготовиться. Но один мой знакомый упоминал, что необходимо предусматривать даже то, что произойти не может.
— Ты уже убивал?
Этот светский, легкий тон рыжего заставил Эрика вскинуть подбородок — была его очередь пытливо разглядывать принца.
— Да, — краткий ответ не оставлял места сомнениям, но простор воображению… Ворон нервно, по-птичьи передернул плечами, словно в издевку над самим собой выбирая самую говорящую формулировку: — Она не первая, кто... возжелал моей крови.
Уточнять Райан не стал. Только поглядел как-то по-новому, дыша через слегка приоткрытые губы и прищурившись.
— Ты такой отмороженный, ворон, — неожиданно поделился рыжий почти доверительно, и в этом тоне звучала особая насмешка. — Во всех смыслах. Ты вообще живой? Чувствуешь там, реагируешь? Пока я стоял, как идиот, и даже не мог защититься, — принц медленно распалял сам себя, — ты перерезал девушке, с которой я пришел на бал, горло гребаным смычком от скрипки!
— От виолончели, — мертвенно бледнея, до жути спокойно поправил Эрик. — Я просто знаю, что люди бывают не тем, чем выглядят.
Кажется, сказанное только разозлило принца сильнее.
— Тогда какого дьявола ты их терпишь?!
— Я достаточно ответственен и думаю о том, что может пригодиться в перспективе, — наверное, тонкий намек в его речи и вывел Райана окончательно.
— Ты никогда не говоришь то, что думаешь, только то, что должен! Разве это в твоем понимании лучше? Справедливо? Может быть, как ты говоришь, честно?! — почти прорычал принц. — У меня по крайней мере есть смелость отшить тех, кто меня бесит, ты же не можешь и этого! Зачем тебе власть, если ты ей не пользуешься?
— Вероятно, для нас это слово имеет разные значения. Это не честно. Это нужно, — холодно отрезал Эрик.
И все же в чем-то Райан был прав. И понимал это, судя по всему, поэтому молчал, неотрывно глядя на ворона из-под рыжих прядей. Принц обладал достаточно гибким умом, пусть и игнорировал упражнения для него. Зато в давлении на людей практика у него была большая, почти ежедневная, и ворон это чувствовал. И, пусть пытался сопротивляться, не мог об этом не думать.
Он ведь действительно не мог говорить о чести и справедливости, если сам подавлял эти качества в себе. Или мог? Он пытался держать баланс, видят Боги, пытался, и именно этот баланс... что? Отнимал у него самого себя?
Возможно.
— Мои чувства не имеют значения, Райан, — сдался он наконец, поднимая глаза. Фраза вышла заученно, именно что отлетала от зубов. Это было первое, что выучила маленькая девочка в Вулькоруме — жестокая правда, без которой она никогда не смогла бы сделать следующий шаг к своей цели. И все бесчисленные шаги после.
Или поддаваться глупым эмоциям и чувствам, или — стать тем, кем всегда мечтала. Ведь всего лишь несбыточная мечта Эрики стала для Эрика достижимой целью.
Принц мгновенно встретил его взгляд, подался вперед так, что скрипнули ножки стула, будто ища что-то на бледном лице. И, очевидно, не найдя, зарычал, закидывая голову и бессильно воздевая руки.
— О, да иди ты к черту!
В Академии учили, что все люди и нелюди равны — только принц видел, что в его распоряжении были целые покои, а оценки обычно не соскакивали ниже хороших и удовлетворительных, как бы плох он ни был, особенно по утрам после выходных, — тогда как кто-то ютился в комнатах по двое и трое, ходил с видом... да примерно как у юного князя, только в уже пару лет как сношенных сапогах, и менял поочередно две рубашки — повседневную и парадно-выгребную.
Эрик отчаянно не вписывался в эту схему — чего стоило только что пришедшее на ум сравнение с бедным простолюдином! Имел возможности — не пользовался, мог жить в свое удовольствие — не жил. Да, черт возьми, мог заинтересовать даже Айлин и пригласить на бал Бьянку, отшившую принца, — и не делал этого. Не делал — для себя. Даже не пил! Он вообще в схемы вписываться не любил, и принц отчаянно не мог его понять. Отчасти потому, что судил по своим меркам.
— Да бро-ось, — на лице Райана вдруг сама собой проступила хищная улыбка, и он протянул последнее слово, будто поражённый вдруг вспыхнувшей догадкой, но все более уверяющийся в ней. — Так ты не по девушкам! Я прав? Какой сканда-ал для княжеской семьи...
Это была очень опасная дорожка. Но удержать самообладание оказалось почти просто, особенно после того, из-за чего они здесь оказались. Домыслы принца и близко не могли сравниться с тем жутким ощущением, что появлялось, когда из-под пальцев утекала чья-то жизнь. То существо, чью жизнь он считал второй из унесенных, точно заслуживало этого. Искусный лицедей, интриган, Змей в человечьем обличье был виновен в смерти отца, а также старого друга отца — и еще многих, многих, многих. А Айлин, разменявшая двадцать лет от силы, плюс-минус один?.. Эрик буквально хотел уронить смычок и заплакать, как девчонка, в ужасе от того, что натворил, но не мог. Просто... не мог. От него требовали ответов, от него нужно было спокойствие и рациональность — от него всегда что-то было нужно. И он бы никому и никогда не дал понять, что не способен обеспечить это. Потому что сам отлично знал, что был слаб. И, уличи его в этом кто-либо, для признанного бастарда, даже не достигшего совершеннолетия, это был бы крах. Ошибки — недопустимы.
— Не думаю, что проблема в этом, — ровно проговорил Эрик. — Скорее, я ни по кому вообще.
Он был уверен, что в глазах Райана промелькнули азартные искры, но тот снова пренебрежительно усмехнулся. Кажется, таков был его защитный механизм: ведь так хорошо, необременительно и нестрашно было обсуждать чьи-то сексуальные предпочтения вместо покушений и смертей…
— Мелкая копия главы Тайной канцелярии. Планируешь стать его преемником?
А Эрик решил, что, пусть ему и не нравилась легкость, с которой рыжий оставил тему, настала пора начинать разыгрывать припасенные карты.
— В моих землях и без того куча забот. Да и, по правде говоря, у меня есть большие сомнения в асексуальности лорда Ранкулуса.
— Ну да, конечно. Знаешь, сколько народу «обоего пола» ему пытались подложить — и сколько лет его самого пытались выследить в квартале красных фонарей?.. — Райан снисходительно фыркнул.
— Думаю, любовница у него постоянная, — для приличия взяв паузу на размышления, парировал черноволосый.
— Ага, и ее не смогли вычислить за все это время? — рыжий скептически изогнул брови. Впрочем, ворон выглядел совершенно невозмутимым, и за гулкую паузу принц невольно заинтересовался, но стоически выдерживал высокомерный тон: — Ну и с чего ты взял?
— Его платок. Каждый день новый, я полагаю?
— О, да ты юный гений, как я погляжу? Что с того? У всех нормальных людей, носящих костюмы, каждый день новый платок.
— По крайней мере в пятницу был другой, — невозмутимо продолжил ворон, понимая, что принц просто предпочёл не заморачиваться с размышлениями. — Но парфюм на нем — тот же.
— Ваше Высочество, — голос Генри Ранкулуса прозвучал в комнате совершенно неожиданно. Райан, сидящий спиной к двери, бросил торжествующий взгляд на ворона — тот все же где-то прокололся! Только вид у Эрика отчего-то был почти довольный. — Я бы хотел поговорить с жертвой покушений один на один. Боюсь, Ваше отсутствие на банкете могут неверно расценить. Вы позволите?
Райан мгновенно вспыхнул, но спорить не стал.
— У Вас такой тонкий нюх? — саркастически осведомился глава Тайной канцелярии, когда дверь за принцем закрылась.
— У меня аллергия, лорд, аллергия. От того, как я определяю на вдохе молочные нотки, зависит, смогу ли я дышать вообще. К тому же я не слишком много ем, поэтому чувствую запахи сильнее, чем мог бы.
— С чего Вы взяли... позволите называть Вас Эриком? — последовал короткий кивок. — С чего Вы взяли, Эрик, что это не мой парфюм?
Ворон встал. Это было всего лишь ролью, которую надо отыграть хорошо — и все равно он сохранял совершенно невозмутимое выражение лица оставалось чудом даже для самого себя, подходя к главе Тайной канцелярии почти непозволительно близко и склоняя голову так, чтобы вдыхать не тот парфюм, что был на воротнике, а тот, что доносился от платка. Слегка поводил по верхнему небу языком, раздумывая.
Задача была не из легких, поэтому несколько секунд они стояли в тишине — в напряженной тишине.
— Чай, специи... может быть, гвоздика и что-то еще, не знаю. Какие-то цветы... Ваниль — она почти всегда идет с молоком. Мускус — типично мужской, да, но не Ваш. Аромат сочный, но тягучий. Я бы сказал, что слишком многогранно и изменчиво для Вас — Вы предпочитаете разгадывать загадки, а не самому составлять их, о чем свидетельствует Ваше место работы. Судя по Вашему кабинету, — видите ли, у нас в замке есть кофейный столик подобного оформления, и я представляю, пусть и весьма примерно, где он был заказан, — Вы скорее тяготеете к западу, чем востоку, духи же свидетельствуют об обратном... А знаете, лорд, — Эрик внезапно сменил тон, отходя, но в кресло вновь не опускаясь. Несмотря на внешнее спокойствие, он был напряжен, — я подумал над Вашим предложением...
— Вы понимаете, что это не является сильным рычагом давления на меня? — Ранкулус тоже сохранял спокойствие, но в его голос прокралось что-то вроде удивления — сообразительностью или наглостью, Эрик не мог знать.
— Разумеется. Но, полагаю, Вы сможете уступить мне в малом. Просто для того, чтобы не причинять себе дискомфорта и не менять устоявшегося порядка вещей.
— Так что Вам угодно, юный манипулятор?
— За юность не делают скидок, ровно напротив, поэтому приходится вертеться. Но по большей части мне просто везет, — ворон пожал плечами. — Скажем, человека на человека? Пусть один из Ваших людей находится при моем дворе.
Лорд Генри Ранкулус усмехнулся. У ворона, конечно, были подозрения, что люди Тайной канцелярии там уже имелись, причем подозрения такие крепкие, что почти дотягивали до гордого определения «уверенность». Только он предпочитал знать этих людей в лицо, а не подозревать вслепую.
Глава Тайной канцелярии расстался с именем своего человека почти просто. Эрик Фостер знал, что это не все, а Генри Ранкулус знал, что это известно его собеседнику.
Эрик церемонно, как за закрытие хорошей сделки, поблагодарил лорда и продолжил торговаться. К теме духов они больше не возвращались.
***
— Ваше Высочество, — глава Тайной канцелярии поклонился, Эрик отделался полупоклоном.
— Так что там на счет любовниц? — не обратив никакого внимания на первого, потребовал наконец вернувшийся принц. Кажется, нетерпение снедало его все время и на банкете, и он улизнул при первой возможности. Фостер и Ранкулус как раз закончили.
— Я ошибся, — бесцветным голосом отозвался Эрик, пожимая плечами.
Рыжий одарил обоих убийственным взглядом.
— Итак, по основной версии, и взрыв некоего амулета, и непосредственное нападение были попытками покушения на жизнь Его Светлости, хотя фактического подтверждения связи между ними пока не обнаружено, — суховато отрапортовал глава Тайной канцелярии. — Амулеты на покойной Айлин де Ваиль были, но на присутствие магии не реагировали. Маркизу, ее отцу, было отправлено сообщение о происшествии... Более того, есть основания полагать, что нападение орков также было... возможно, не подстроено, но запланировано. Судя по вашим показаниям, охота заметно задержалась и едва ли нашла бы вас, не случись Вам, Эрик, спешиться... Вы не слышали этой истории? Ваш удивительно умный эльфийский жеребчик, как любезно поделился со мной один из охотников, вылетел из леса без всадника как раз тогда, когда гончие по физическим причинам больше не могли подать голоса и тем самым указать ваше местоположение, но не понес прочь, а вернулся, приведя свиту к месту происшествия. К тому же лай уже слишком удалился к тому моменту — и по невероятной случайности именно тогда на раскисшей земле одна из первых лошадей свиты потеряла подкову, вызвав столпотворение. А разгоряченным охотой коням только дай повод для грызни. Более того, по совсем уж чудесному стечению обстоятельств именно в этот день в сопровождении не было ни лекаря, ни того, чья лошадь была бы достаточно вынослива для поездки за ним. А жеребца Вашего Высочества подстрелили.
Ворон, сжимая кулаки, чтобы эмоции не вырисовывались на лице слишком ярко, не сдержался и бросил короткий взгляд на рыжего. Тот автоматически коснулся бедра там, где еще недавно зияла рана, и сжал зубы. В глазах у него горело что-то жестокое.
— Из наиболее очевидных версий: Вы — не лучшая кандидатура на роль князя. Догадываетесь?..
— Подсадная марионетка куда удобнее. На меня сложно влиять. Помимо того, во мне «говорит юношеский максимализм», — все это было произнесено так ровно, что прозвучало насмешкой.
— Мы будем работать над этим, Ваша Светлость. А пока — у кого еще могут быть мотивы?
— Разочарованные родители, не подыскавшие дочерям партии в моем лице? Оппозиция? — принцу, пока слушающему молча, показалось, на этот раз злая ирония действительно прозвучала.
— Прошу прощения. Личность совершившей покушение и впрямь значительно сузила нам круг подозреваемых.
Глава Тайной канцелярии задумчиво повертел в руках уже очиненное перо, переводя взгляд с одного юноши на другого.
— Понимаете ли, несмотря на видимую опрометчивость нападения, я склонен считать, что оно было тщательно спланировано. Вам и впрямь везет, Ваша Светлость, хотя Удача — не самая верная подруга, и Вы об этом, несомненно, осведомлены. При девушке был найден второй кинжал, — голос лорда неожиданно зазвучал напряженнее. — Она знала, что Вы заметили ее уход, Ваше Высочество? А от Вас, Эрик, хотела, чтобы вы вышли на балкон как можно скорее? И к бою была не готова?
— Да, — ответили они почти хором, и ни один не выглядел вдохновленным этим обстоятельством.
— У меня есть все основания думать, что она пыталась инсценировать ссору из-за нее. Но поэтапно. Сначала пырнула бы Вас, Эрик, затем дождалась бы Вас, Ваше Высочество, и, возможно, напала бы тоже, пользуясь Вашей неосведомлённостью. Балкон скрыт от посторонних глаз, а предательства от нее вы оба не ждали.
Повисла гудящая пауза.
Внезапно в дверь постучали, и, дождавшись разрешения, в кабинет нырнул тщательно прилизанный молодой человек. Оставив на столе лорда небольшой конверт, он с явным дискомфортом почтительно откланялся и как можно скорее исчез.
— Я предлагаю не делать из этого достояние общественности — это было бы неразумно, — продолжил Генри Ранкулус, убедившись, что дверь закрыта, и с непроницаемым видом распечатывая конверт. — Эрик, Вам будет предоставлена дополнительная стража, и, если пожелаете, защитные амулеты...
— Благодарю, однако вынужден отказаться.
— Они проверены лучшими магами. Безопасность использования я гарантирую.
— Благодарю, лорд, но это из личных соображений.
Ему вполне хватало родового перстня и каффа, защищающего его, потомственного немага, от ментальных воздействий. Вносить дисбаланс в закольцованную схему достаточно мощных артефактов, чтобы узнать, какими будут последствия, вовсе не хотелось.
— Как знаете. Пока же Вашему Высочеству настоятельно не рекомендуется бывать в компании Его Светлости, чтобы не подвергнуть опасности и себя. Вновь.
— Вы, лорд, звучите, как моя мать, — высокомерно оскалился принц.
— Я звучу как тот, кто ответственен за безопасность в этом королевстве больше, чем стража любого порядка, — холодно откликнулся мужчина в сером. — Смею заметить, мне казалось, что вы не ладите, и это не должно стать проблемой.
Эрик всмотрелся в лицо принца — и коротко кивнул, явно одобряя. Вообще-то это было проблемой в данный момент — вопрос с практикой, которого они несколько раз как бы случайно касались в диалогах, оставался открытым. Только вот, насколько он помнил, Райан страшно не любил, чтобы за него решали. Всеобщий баловень, решения, которые принимались без него, даже будь он с ними согласен изначально, принц...
— Я буду делать, что захочу, и указывать мне не смейте! Вы оба!
Да-да. Оспаривал. Исключительно из чувства противоречия и собственной важности.
— Что, неужели больше никаких требований? Так мало? — принц презрительно вскинул брови.
— Полагаю, Их Величества желают видеть Вас, но на этом действительно все, — ледяным тоном заключил Генри Ранкулус.
***
Они все же успели к концу бала — и это было скоре минусом, чем плюсом. Ворон, сменивший разорванный фрак на привычный плащ, в нем едва не сварился за почти два часа придворно-праздничного и потому чудовищно затянутого котильона. Ему повезло в одном: на этот раз он танцевал к Бьянкой, а с ней по крайней мере можно было нормально поговорить, поскольку она, пусть еще иногда смущаясь, общалась с ним с течением времени все более уверенно.
Так что теперь, когда бал закончился, все было вопросом времени — Эрик, например, ждал слишком чувствительного к ограничениям собственной свободы принца с часу на час.
И, разумеется, дождался.
Кажется, в отношениях с родителями у принца и впрямь вышла не лучшая неделя. Вероятно, их тоже не слишком радовало отсутствие сына на занятиях в академии. Да и вообще его поведение. А Райана это только заводило сильнее.
— Мне, мать твою, плевать, что ты скажешь! — перебивая только открывшего рот ворона заранее на повышенных тонах, встрепанный рыжий — у него была привычка иногда ерошить волосы в гневе, разворашивая низкий хвостик — схватил его за плечо и буквально поволок за собой. И рядом с ним не стоявший по физическими возможностями, ворон мог только с ртутным возмущением смотреть на принца, всем своим видом демонстрируя, что думает о подобном поведении. Эффекта это, однако, не возымело, потому что Райан не обращал на него никакого внимания. И, очевидно, был в настоящей ярости, так что в открытую спорить ворон пока остерегся. — Ты едешь со мной! Пусть она окончательно взбесится!..
Эрик догадывался, что речь идет о королеве. И, на самом деле, это было плохо, потому что королева и без того упрямо его не терпела. Но время поджимало, а вопрос с практикой оставался открытым, и ситуация с пари оставалась такой же, как в детских играх, где доказать, что противник повержен, было куда сложнее, чем ткнуть в него палкой, призванной изображать меч.
Поэтому ворон, послушно дотащенный до конюшни, сначала взлетел в седло — и только потом позволил себе поинтересоваться, куда они направляются.
Широкая и хищная улыбка принца, как ни странно, желания улыбнулся в ответ не вызывала. Напротив, у Эрика в груди что-то неприятно екнуло.
— Говоришь, тебя никто не привлекает? — протянул рыжий с явным удовольствием. — Я решил проверить.
