Огонь и сажа птичьих перьев

— Стража потянется нас сопровождать. Райан взглянул на черноволосого с таким снисхождением, словно тот был восьмилетней девочкой, интересующейся, где тут можно найти превращенного в лягушку принца. Хотя вопрос был резонный: в замке караулы и так стояли на каждом углу, и таскать за собой по личному отряду вроде как было не принято — как выказывать недоверие к королю. Но личная стража неизменно увязывалась следом, стоило только приблизиться к воротам с намерением ступить за них и полшага. Ну, с этим ворон почти смирился — а сейчас и рад был. Идея проверять свою мнимую асексуальность, особенно методами Райана, его не прельщала совершенно. — Не потянется. Капюшон накинь. Удивляюсь, что ты догадался не брать своего черта. Рассудив, что чертом, вероятно, льстиво окрестили Норгват, Эрик последовал совету и слегка сжал лоснящиеся бока гнедого из гостевой конюшни — он привлекал заметно меньше внимания, чем эльфийский конь. Жеребец в ответ всхрапнул и непривычно собрано двинулся за конем принца. Едва флигель закончился, Райан круто свернул с дороги и короткой рысью пошел вдоль замкового крыла. Эрик взглянул вверх — на высоте третьего этажа тянулась выступающая галерея, ниже которой окон не наблюдалось. Некоторое время он молча следовал за принцем, глядя куда-то ему в рыжую макушку. Тот не оборачивался: видимо, решил, что, если ворон отстанет, это будет целиком на его совести. Эрик не отставал, хотя соблазн был. Минут через пять плутаний они наконец остановились за очередным углом, глядя на открытую лужайку с гладкой ухоженной травой. — А теперь полетели, — коротко сообщил принц, неожиданно оборачиваясь и скалясь так коварно, что черноволосый мгновенно заподозрил неладное. И в следующий миг стелющимся карьером погнал коня прямо на кованую изгородь, увитую зелеными побегами. Ворон подумал, что проблемы с головой у принца на самом деле куда больше, чем он предполагал. Увидел за углом заинтересовавшийся происходящим конный разъезд стражи, уже пытающийся перерезать принцу дорогу, и с обреченностью латентного самоубийцы решил, что никаких покушений не надо было — он сам справиться лучше. И пустил гнедого догонять. Ветер хлестал в лицо, стража громыхала доспехами где-то справа, изгородь стремительно приближалась. Жестко ограничив поводом траекторию движения нервно ставящему уши жеребцу и дополнительно подхлёстывая его, он слышал громовой смех Райана впереди и думал, что позицию коня в принципе разделяет. А принц не сворачивал. И, кажется, не собирался — почему-то отстраненно осознал Эрик, поравнявшись с ним и видя ограду буквально в темпе впереди. Гнедой попытался встать, но его подогнали сразу три вещи — резкий ликующий выкрик рыжего, шенкеля всадника и совсем близкий грохот доспехов стражи. Шарахнувшись от первого и последнего звуков, исходящих с противоположных сторон, он выпрыгнул с места, на жуткой скорости коснулся носом изгороди... И глухо стукнул копытами об утрамбованную множеством повозок дорогу, обиженно заржал и ошалело мотнул головой. Принц хохотал где-то чуть сзади, судорожно хватаясь за седло. — В этом месте между забором и защитным куполом зазор этак в полсантиметра, — все еще слегка задыхаясь и переходя на рысь, пояснил он. — Лично долбил. Года три ежедневно. Они об этом знают, но кто же весь купол переплетать будет ради одного места? Оттуда и разъезды, все караулят... Я там на ходу порталы строю. Эрик смертельно побледнел — внутри купола перемещаться было нельзя по магическим причинам, за изгородью или в ней — по понятным физическим. Стоило Райану на пару миллиметров ошибиться... — Да шучу, ворон, выдохни! Кристалл там заныкан, активировать только вовремя надо, — он неожиданно усмехнулся, смягчая тон. — Я думал, ты свернешь. — Чтобы потом меня так же размазала твоя мать, но уже без всяких кристаллов? Вот уж прошу! — с несколько шальными глазами парировал ворон чуть жестче, чем хотел. После упоминания о матери все еще задетый скандалом с ней принц нахмурился и замолчал. *** Спешиваясь, Райан одарил Эрика таким убийственным взглядом, что тот проглотил вертящиеся на языке слова о репутации и соскочил следом. Было еще светло, и красные фонари не горели — за исключением нестандартных вывесок квартал выглядел до жути заурядно. — Артефакты сними, — снисходительно бросил Райан, и, не церемонясь, буквально втащил ворона за собой в фигурно окованную дверь. Освещение и запахи поменялись так кардинально, что первые пару секунд Эрик не вполне мог ориентироваться в пространстве. В чистом и просторном холле царил приглушенный полусвет, звучала негромкая музыка и гул голосов. Пахло сандалом и розой, и, кажется, кардамоном. Райан, и не думая отпускать предплечье ворона, потянул его к стойке. Под капюшоном на его лице — черноволосый знал точно, не глядя, — играла широкая хищная улыбка. Наконец оставив спутника в покое, принц легко нагнулся над стойкой к стройной женщине, макияж которой эффектно скрывал ее возраст, и что-то проговорил глубоким полушепотом — гул скрыл слова, оставив только интонации. Выложил несколько золотых монет, почти не глядя, и, снова разворачиваясь к Эрику, шагнул от стойки. И вдруг на его лице снова заиграла усмешка — ворон понял, что шоу не окончено. И верно. Райан развернулся, точно что-то забыл и теперь только спохватился, и заговорил так, чтобы на этот раз черноволосый его услышал — кажется, якобы потому, что теперь до него и до женщины от принца расстояние было примерно равное. — Да, и мне девчонку. Светлокожую, худенькую, — Эрик слышал усмешку в его голосе. — Какие-нибудь пожелания по причёске, господин? — обольстительно, точно вспоминая прошлое, и льстиво улыбнулась хозяйка заведения. Рыжий раздумывал только для приличия — Эрик это знал. И все равно его сердце екнуло, когда принц повернулся в его сторону. — Да вот примерно как у него, — Райан почти небрежно махнул рукой в сторону ворона, криво улыбаясь. Только голос, кажется, вдруг стал на октаву ниже и немного глуше. *** — К чему это показательное выступление? — с трудом удерживая на лице бесстрастное выражение, хотя в серых глазах нервно колебались отраженные огоньки свечей, шагнул вперед черноволосый. — Никаких выступлений, ворон, — принц тягуче усмехнулся, ловя его взгляд и медленно скидывая капюшон. Низкий хвостик за время скачки слегка растрепался, и ему пришлось сдуть с лица выбившуюся прядь. — Даже не думай опять нацепить это холодное выражение. Я пришел греться... и пока доволен. На последних словах его голос стал каким-то ощутимо, удушающе тяжёлым. Не опуская глаз, он демонстративно расстегнул ворот плаща и повел плечами — тот струйками темной воды обежал его фигуру и остался на полу. Принц будто и не заметил. Эрик никогда не чувствовал себя таким беспомощным, как когда был лишен голоса. В конце концов, он так привык договариваться, убеждать, играть и даже запутывать неизменно хорошо складывающимися словами… А сейчас — что он мог спросить? Сказать? — Я жду твоих невероятно ценных комментариев, — неожиданно глухим эхом его мыслей отозвался принц. — Может, хотя бы снимешь верхнюю одежду? Или предпочитаешь, чтобы тебя раздевали? В голосе звучала неприкрытая ирония, и это неожиданно позволило ворону расслабиться. Это ведь не всерьёз. Его просто пытаются вывести из себя, смутить, выбить из колеи, лишить уверенности и спокойствия — что угодно, это же Его Высокомерное Высочество. В этот самый момент пальцы принца коснулись застежки его плаща. — У тебя для этого будет… девушка, — Эрик резко отступил на шаг, порывисто движением скидывая руку рыжего и расстегивая пряжку самостоятельно. Тяжелый, но не липкий, а почти бархатный взгляд Райана следил за его чуть более рваными, чем обычно — и с этим он совершенно ничего не мог поделать — движениями. Едва плащ черноволосого оказался у него же в руках, принц поднял глаза, небрежно «забывая» разглядеть камзол и воротник черной рубашки. Будто они совсем ничего не значили. Будто ждал большего. Эрик ответил длинным изучающим взглядом. — Значит, не пьешь? Ну и зря. Жаль, пить в одиночестве некрасиво — ты ведь повернут на правильности, — Райан осклабился и расслабленно, точно в собственных покоях, прошествовал к столику. Эрик невольно шагнул следом, и потому был почти застигнут врасплох, когда принц резко развернулся. Райан усмехнулся, разглядывая бледное лицо, и пустил небольшой огонек облизывать аристократически четко очерченные кисти рук, слегка загрубевшие от постоянных тренировок с мечом и поводьями. И наверняка очень горячие, — поймал себя на мысли ворон. А задумавшись, пропустил момент, когда в лицо ему вдруг выдохнули облако дыма. Рыжий вызывающе усмехался, шагая вперед — и поднося сигару к самым губам черноволосого, слегка касаясь их кончиками пальцев. — Вдыхай! Голос был ниже, чем обычно, и куда более властным, а у Эрика внезапно екнуло сердце. Он послушно приоткрыл губы, очень медленно, чтобы случайно не захватить пальцы неотрывно наблюдающего за ним рыжего, и слегка прикусил кончик сигары, даже не замечая, как напряжен. Принц заметил. Усмехнулся снова. Указательным и средним пальцем все так же придерживая сигару и касаясь губ черноволосого, большим он неожиданно потянул их уголок вверх в полуусмешку. Так же аккуратно опустил, огладил кожу под скулой и, точно завороженный, от мочки уха спустился прикосновением к подбородку по тонкой линии челюсти. Ворон, непроизвольно задержавший дыхание, наконец прерывисто вдохнул; закашлялся, давясь дымом так, что в неверном клубящемся полусвете его бледные щеки пошли неровным румянцем, но не отвернулся. Принц рассмеялся — низко, густо, хрипло. Забрал сигару и, с каким-то садистским удовольствием облизнув ее по кругу, тоже обхватил губами и затянулся сам. Эрик все никак не мог разорвать зрительный контакт. Где-то в исчезающем, словно тающем от температуры взгляда и усмешки рыжего пространстве с тихим стуком открылась дверь. Райан и бровью не повел. — Еще! — потребовал он, снова поднося сигару ко рту Эрика. Несмотря на властные интонации, у ворона почему-то складывалось настойчивое впечатление, что ему лишь предлагали, не приказывали. И поэтому он согласился. Поэтому — или потому, что так голос рыжего словно получал власть куда большую, чем обычно при всей его надменности. В этот раз он вдыхал куда медленнее, и, почувствовав, как обожгло язык, остановился, его кончиком выталкивая сигару изо рта. Рыжий слегка склонил голову набок — то, что он изобразил, не было даже полуусмешкой — затянулся, слегка втягивая щеки, так что скулы обозначились еще резче, и демонстративно стряхнул пепел. — Глубоко, ворон, — выговорил он совсем низким голосом, и если дым вырвался вперед и ушел вверх, то слова тяжело, металлически упали вниз. Эрик снова обхватил сигару губами, едва касаясь пальцев принца, и не слишком резко, но сильно вдохнул. Голова вдруг закружилась, и он зажмурился, давясь клубами дыма, флотирующими где-то в груди. Резко, полукашлем выдохнул. — Хорошо, — хрипло промурлыкал Райан, точно большой лев с отливающей в рыжину шерстью, по какому-то роковому недоразумению притворявшийся до того домашним котом. Эрик почти почувствовал, как что-то смещается в груди. Потом принц развернулся. — Мне так скучно, ворон, ты бы знал, — тягуче улыбаясь, поделился он на ходу через плечо. Не столь важны были слова, как сам густой тон оправдывающегося человека, заранее знающего, что ему простят все. Эрик уловил фишку, но противиться ей, неожиданно, не смог. — Вот и все. У девушки было совсем хрупкое сложение и черные короткие, до скул, волосы. Поверх полупрозрачного платья она набросила кожаную куртку, кажется, с чужого плеча — ее собственное кокетливо выглядывало из-за спущенного ворота. Принц медленно, точно большой хищник, подошел к ней — и, глядя куда-то явно несколько ниже глаз, вдруг прямо поверх ее плеча захлопнул дверь. Единственное, что, оторвавшись от его завораживающе-уверенных движений, мог сказать Эрик о второй — это что у нее были высокие охотничьи сапожки и золотисто-рыжие пряди до лопаток. И что эта затея определенно попахивала издевательством. Райан целовал черноволосую медленно, очень медленно и очень глубоко. Не стягивал с нее куртку, но прямо под ней каким-то чудом освободил девушку от платья и развернул спиной к ворону, так и стоящему столбом. Она была ниже Райана на голову или около того, поэтому у него прекрасно выходило глядеть поверх ее плеча ровно в серые глаза, оглаживая стройные, почти худощавые бедра и с неожиданной пылкостью целуя шею. Рыжая грациозно зашагала к Эрику, и, аккуратно подцепляя пуговицы его сюртука, взялась расстегивать их — а он точно знал, что узел в животе завязывается совсем не от этого. Девушка мягко надавила ему на плечи, подталкивая к открытой двери — одной из трех, на самом деле, как он наконец-то отметил. — Нет, — непривычно низкий, голос принца буквально обрубил движение. — Пусть смотрит. Ворон жестко усмехнулся. Как же. Пусть смотрит сам. Он поднял брови — и поцеловал рыжую первым, как бы странно, безэмоционально, отстраненно на грани легкого неприятия это ни ощущалось. Он делал и худшее, чтобы сохранить свою тайну. Он целовался — привычно резковато, несколько неумело, быстро, прикусывая ее губы, почти зло и совершенно невозмутимо — просто из желания отплатить рыжему той те монетой. И, не глядя, в свою очередь куда решительнее толкнул ее к той же двери. Сам не понимая, какого черта делает, но неожиданно слыша сдавленный ох принца. Ее тело было теплым, гибким — не особенно сильным. Но волосы, эти рыжеватые гладкие пряди, казались насмешкой. Она порывисто спустилась поцелуями к его шее — и Эрика точно током ударило. Бордовая кровь течет по запястьям, ремень давит кожу. Привычный бандаж, без которого дышать даже сложнее, больше нет. Ямочка между ключицами под мягким длинным поцелуем ослепила эфемерной болью. Ворон дернулся, точно от удара, и резко отстранился. Он не думал. Он просто... Он тогда должен был. Он и теперь много чего должен был. Вот и доказал, буквально вылетая из спальни. Или нет — точно наталкиваясь на стену, потому что черноволосая девчонка, пусть и хрупкая, ниже него и с волосами немного длиннее, закидывавшая назад голову на коленях у принца и судорожно цеплявшаяся зубами за его же ладонь, чтобы заглушить стоны, на короткий, совершенно безумный миг напомнила ворону его самого. Он почти чувствовал абсолютно точно горячую ладонь на узком бедре, вторую между лопатками там, откуда волнами расходятся мурашки, стоит только коснуться, и жаркие, жадные губы на груди. Эрик рвано и слишком, наверное, шумно выдохнул. Ничего особенного, почти неприятно — он помнил, как это ощущалось раньше. В его голове же от этого спирало дыхание и хотелось стонать. Точно так, как она. Он. Кто же?.. Боги, да неужели возможно было не путаться?! Не путаться, когда рыжий вдруг резко и грубо, совершенно ни о чем не заботясь, ссаживал девушку с колен и повелительно, но как бы походя, несдержанно кивал обеим на дверь, ничуть не смущаясь собственного обнаженного торса? Не путаться, когда совсем черными глазами опять ловил острый стальной взгляд? Сохранять рассудок и утверждать, алея неровными яркими пятнами, что его совершенно точно никто не привлекает, когда дверь снова закрывалась с тихим стуком, уж точно не способным заглушить громыхание сердца, и когда принцу так шло яростно гореть изнутри? — Ты пробовал, — охрипшим голосом произнес он, резко шагая вперед и хватая ворона за плечо — точно там, где оно однажды было сломано. Эрик дернулся было всем телом, но в последний миг сам (едва) удержался от того, чтобы отшатнуться. В потемневших глазах принца все крепла уверенность, его голос перешел на низкий угрожающий рык. — Ты пробовал, и тебе причинили боль. Ворон сжал зубы, но краска стремительно отхлынула от его лица. Он смотрел с вызовом, таким вызовом, что Райан невольно отвел взгляд, резко тряхнув головой. Волнистая прядь упала ему на лицо, расчерчивая его тенью, будто старым извилистым шрамом, стягивающим кожу. Лишь мгновение спустя Эрик понял, что рыжий просто прикусил щеку изнутри. — Даже сейчас... — снова шагая вперед, начал принц полушепотом, хриплым, почти клокочущим, таким, что в груди что-то отдавалось вибрацией, — но и не подумал исправляться, шагая снова. Внезапно почувствовав за лопатками деревянный каркас ширмы, Эрик остановился, зная, что еще шаг назад — и та точно опрокинется, и позволяя Райану приблизиться настолько, чтобы горячее дыхание разбивалось о его скулу. От него пахло кожей, сталью, табаком и почему-то костром. Ах да, магия... он чувствовал жар его тела даже сквозь ту (невероятно тонкую) полоску воздуха, что их разделяла. — Черт возьми, я так... — выдохнул принц почти многообещающе, — так сильно тебя ненавижу. Они замерли, напряжённые до предела, как натянутые до неощутимой дрожи струны, слишком близкие — и никогда не касающиеся друг друга. Райан медленно наклонился, глядя на Эрика в упор, и, кажется, задыхаясь от лихорадочного ртутного блеска. А тот, шалея от собственного нахальства и уверенности, чувствуя чужое дыхание, чуть смещенное к уголку губ, растянул их, изображая жестокую усмешку. Даже сейчас он мог отыграть один ход. — Нет, — скорее показал одними губами, горячо выдохнул, чем шепнул, позволяя глазам блеснуть яркой, но неразличимой эмоцией. Кожей почувствовал прерывистый выдох, от которого на губах вновь застыл легкий до неуловимого привкус табака, и крупно вздрогнул. Ширма за спиной вздрогнула тоже. Райан оскалился. Затем криво усмехнулся и поднял руку, рассматривая свои пальцы с пристальным вниманием, особенно долго разглядывая указательный и средний с отпечатавшимися на коже светлыми, без следа загара полосками там, где обычно носил перстни. Приблизил к самому горлу черноволосого так, что кожу буквально покалывало, судя по лицу, едва сдерживаясь, чтобы не сжать. Эрик стремительно побледнел. Почувствовал еще один прерывистый выдох и сиплый, дрожащий вдох. Покалывающее тепло от чужих горячих пальцев над кожей, но не на ней, переместилось по подбородку и снова замерло над губами — только на единственный миг, потом медленно очерчивая форму нижней. Вздрогнуло — черноволосый только мгновением позже понял, что невольно прикусил ее. И вдруг сорвалось и стремительно, почти со скоростью удара съехало мимо щеки и шеи под мочкой уха к ширме. Эрик готов был поклясться, что услышал шершавый шепоток, с которым пальцы принца жадно и очень мягко огладили резной деревянный узор. Поднял глаза, которыми невольно пытался проследить движение, и сглотнул. Горло терпко кольнуло — настолько оно пересохло. Райан стоял перед ним, прикрыв глаза и чуть вздрагивая, и по самому краешку его лба катилась крохотная капля пота. Эрик мог отчетливо видеть, как от его выдоха будто волна идет под чужой загорелой кожей, а шею и мышцы спины на миг покрывают мурашки. Эрик мог отчетливо видеть, как принц — чувствует. Райан, кажется, пытался вдохнуть, но вхолостую: его губы и грудная клетка чуть расширялись, но движения воздуха у самого своего лица ворон не чувствовал. В следующее мгновение под резким ударом принца ширма гротескно громко затрещала, и щепка обожгла черноволосому ухо — от головы к пяткам пробежала удушливо-горячая волна. Он слишком поздно понял, что прежде ширма — ныне ее остов — была все же основательно закреплена. Принц вихрем метнулся назад, подбирая бесформенной грудой валяющуюся на полу рубашку с такой скоростью, что Эрик точно знал бы — от него прячут взгляд. Знал бы, будь только он способен думать. Не сговариваясь, они сорвались с дорожной пыли в зияющую пустоту поля. Ветер хлестал в пылающее лицо и за ворот незастегнутого плаща. Небо пылало безумной россыпью белых огней, и от быстрой до лошадиного хрипа скачки эти огни срывались и смазывались, расчерчивая серебряным кружевом в карту бездорожья гулкое небо из черного хрусталя. Звезды падали оглушительно тихо. Копыта несущих лошадей и загнанные сердца стучали оглушительно громко.