Огонь и сажа птичьих перьев

Террористическая деятельность... террористическая... Эрик несдержанно и звонко побарабанил пальцами по столу, вздохнул и отбросил письмо-рапорт на стол, откидываясь на спинку кресла. Прямо-таки пламенно любимая оппозиция уже вылезла, а он еще с дружески настроенной частью населения-то не разобрался. Разумеется, он и раньше слышал о то и дело вываливающихся в разных местах южной, морской границы его княжества, как грыжа на позвоночнике, разбойниках и их самопровозглашенном короле. На серьезную политическую силу они не тянули, и, как доносили соглядатаи, расправлялись в основном с действительно нечистыми на руку чиновниками и богачами, но как же они портили Эрику статистику!.. Разумеется, власть имущие ждали от сюзерена поддержки, а в случае ее отсутствия могли изрядно на него ополчиться. А лишние внутренние враги были, опять же, совершенно не нужны тому, кто еще не успел даже получить официального подтверждения своего права на титул князя Вулькорума, хотя все свидетельствовало о скорейшем разрешении проблемы. И тем более — если этот кто-то был очень молод, не очень удобен в смысле манипулирования, а к тому же оставался бастардом, пусть и признанным. Радовало только то, что ближайшие советники отца, да еще, что крайне важно, замковые слуги мрачному парнишке с утонченными, но все же неоспоримо отцовскими чертами лица были беззаветно верны. Именно поэтому даже в королевском дворце он по-прежнему получал отчеты — большую и не самую секретную их часть — о состоянии земель. Отчего разрывался между желанием сорваться с места налаживать нарушенный безвременной смертью отца порядок и необходимостью ждать в столице. Ждать — теоретически церемонии принесения клятвы верности в качестве нового князя из рода Фостеров, а по ощущениям — окончательного схождения подконтрольных Вулькоруму провинций с ума. Ладно, это можно было перетерпеть. Регулярные упражнения в ожидании сделала из Эрика удивительно терпеливого человека даже в самых безнадежных ситуациях. Хуже было то, что в данный момент террористическая деятельность на границе его — его! — княжества на самом деле занимала Эрика крайне мало. — Ваша Светлость! — черноволосый поднял взгляд на запыхавшегося молодого слугу, пытающегося наскрести воздуха на продолжение реплики. — Ва-ас приглашают в лазарет. Вот он, кажется, и дождался. *** — В первую очередь, Эрик, я хочу поблагодарить Вас, — мужчина в неизменного серого цвета безупречном костюме замер перед дверью в палату, загораживая ее спиной. — Сейчас от своего имени, но позже, уверен, на Вас свалится еще и королевская милость. — А во вторую? — ворон слегка прищурился, поднимая глаза, чтобы смотреть главе Тайной канцелярии в лицо. На двух людей, молчаливо пародирующих мебель по сторонам от двери в лазарет — несомненно, работников той же Канцелярии — он старался внимания не обращать. Лорд Ранкулус не очень хорошо усмехнулся. — Откуда Вы узнали, что принцу грозит опасность? — Серия логических умозаключений, — вышло бы нагло, не звучи его голос так спокойно. Эрик встретился с лордом Ранкулусом глазами — и почувствовал, как слабо начинает греться фамильная драгоценность на ухе. Фостеры никогда не были магами, а вот защищаться от ментальных вторжений, особенно со стороны таких высококлассных специалистов, были просто обязаны. — Лорд Ранкулус, Вы, сдается мне, немного превышаете свои полномочия, — прохладно заметил ворон. Мужчина уже готов был ответить, когда за его спиной распахнулась дверь, на излете — но явно ощутимо — задев его по спине. На пороге с совершенно независимым видом стоял принц, явно собиравшийся улизнуть из лазарета — причем, судя по его лицу, далеко не с согласия лекаря. Он выглядел бледнее обычного: казалось, даже волосы слегка выцвели и лежали в художественном беспорядке. — А, ч-черт! — от души ругнулся рыжий, ничуть не обрадованный почетной встречей. — А мы как раз к Вам, Ваше Высочество! — будто бы обрадовался лорд, причем явно громче, чем следовало, чтобы его услышали юноши разной степени высокородности, но в самый раз, чтобы услышал лекарь. Возможно, это даже было небольшой местью за наверняка ушибленную спину. Сопровождаемый обратно на изолированную койку в лазарете рыжий пытался принять независимо-высокомерный вид особы королевских кровей, но выглядел попросту раздраженным и только идущим на поправку подростком. Ранкулус начал с того, что выложил на прикроватный столик амулет, похожий на круглую выпуклую подвеску: не стал заморачиваться с наложением чар от подслушивания вручную. — Спешу вам сообщить: яд на рубашке имел магическую составляющую, и я категорически не могу понять, почему его не определило Ваше кольцо, безответственный Вы ребенок! — без вступления начал напирать мужчина. — По предварительной экспертизе активатором было состояние сна. Что опять же не имеет смысла, поскольку то, что Вы легли в постель в одежде и без принятия ванны — чистая случайность. Меня также очень интересует вопрос, почему в таком случае к утру Вы еще не успели задохнуться. И почему время, которое Вы избрали для этого, так удивительно совпало со временем визита Вашей Светлости. Ведь, как я мог заметить, прежде Вы, Эрик, не были частым гостем в опочивальне Его Высочества. Или я не прав? Ворон едва удерживал невозмутимое выражение лица. В свете последних событий звучало страшно двусмысленно, и Райан это, очевидно, тоже уловил, потому что в его глазах блеснули разом удивление и азарт. — Я мог бы просветить Вас, — насмешливо и снисходительно протянул он. Голос у рыжего был хриплым, а слова все еще выходили с трудом, хотя дышал он уже свободно, но на его настроении недавнее покушение почему-то никак не сказалось. — Хотя бы по последнему пункту. Я не мог уснуть почти до утра. Тренировался, потом пил, ах, как пил!.. — он усмехнулся, точно зная, что ничего ему за это не будет, — Так и упал пластом под утро. А лекарь так обрадовался, когда меня тошнило, будто я его молодая женушка. Грудь у меня как раз отекла, все вполне правдоподобно, а старик, боюсь, подслеповат! — Райан нагло и вызывающе ухмыльнулся. Ему, видимо, не хватало внимания, поскольку в палаты пока никого не пускали, а тут публика, пусть и неблагодарная, подвернулась сама. — «Ах, Вы пойдете на поправку, мой принц!» Ясное дело. Когда такие важные птицы снисходят до спасения простых смертных королевской крови, других вариантов и нет! Судя по последним словам, он отчего-то был раздражен. Эрик наградил его слегка удивленным взглядом. — Я ничуть не сомневаюсь в вашей взаимной приязни, — саркастически вклинился глава Тайной канцелярии. — Не надо меня в ней убеждать. Просто облегчите мне работу и скажите, была ли эта приязнь побудительной причиной снять с Вашего Высочества рубашку накануне вечером. Он так выразительно взглянул на ворона, что тот, даже из последних сил удерживая отстраненное выражение, несмотря на попытки отвлечься, все же покраснел. — Косвенной, — хищно, пусть и бледновато, улыбнулся принц. — Но собственно снимал все же не он, если желаете знать. А вот свидетелем был. Ворон окончательно уверился в мысли, что спасать рыжего нахала поторопился, но переигрывать уже было поздно. — Вот как? — брови Генри Ранкулуса взлетели. На пару мгновений повисла тишина: принц упивался мелким пакостничеством, лорд и князь в упор глядели друг на друга. Нарушил ее напряженный голос ворона. — А я... полагаю, знаю, почему на яд не среагировал артефакт. Его просто не было на руке, когда Райан надевал рубашку. Потом... потом рукав рубашки был накрыт рукавом плаща. А дальше... тренировка, конечно! Наверняка с закатанными рукавами. Кольцо так и не соприкоснулось с рубашкой. Глава Тайной канцелярии изучающе разглядывал ворона несколько секунд, затем резко отвернулся. — И что же сподвигло Ваше Высочество на несомненно обдуманное и полностью безопасное решение снять на вечерок мощнейший определитель ядов? — голос лорда Ранкулуса так и сочился сарказмом. Райан ответил вызывающим взглядом. Это был просто детский сад. Разумеется, принц осознавал серьезности ситуации, хотя усиленно изображал избалованного и неспособного к умственной деятельности ребенка. Но то ли набивал цену, то ли просто пытался досадить главе Тайной канцелярии, который явно не входил в число его друзей. — Дом четыре. Квартал красных фонарей, — Эрик всего лишь делал то, что должен был. Это вошло в привычку, поэтому получалось с такой виртуозной отстраненной обстоятельностью: даже не дрогнул сухой, чуть приглушенный, но отчетливый голос. — Мне показалось, хозяйка... заведения была удивлена выбором Его Высочества, следовательно, вряд ли заранее была подкуплена девушка. Скорее именно хозяйка, впрочем, это могут быть мои домыслы, поэтому: девушка ростом примерно Его Высочеству по подбородок, черные волосы до скул, довольно хрупкого телосложения. У лорда блеснули глаза — прочитать выражение ворон не смог. На Райана ни один из них не смотрел. — Это все, что у Вас есть мне сообщить? Черноволосый даже не стал делать вид, что раздумывает. Рваным движением вытянул откуда-то письмо с сорванной сургучной печатью и протянул лорду. Тот прищурился, но взял. — Это не срочно. Теперь — все. — Благодарю Вас, Эрик. С Вашим Высочеством же очень, — он выделил слово, — надеюсь поговорить позже, когда мы хотя бы отчасти разберёмся, что это было, — конец фразы он произнес с большими и почти давящими паузами. — Какого вообще!.. — начал было Райан, ненавидевший, когда что-то решалось без него, но дверь уже захлопнулась, отрезая возможность докричаться до главы Тайной канцелярии. Гнев принца мгновенно переметнулся на другую — единственно доступную — цель. И вдруг как-то незаметно угас. — Портишь собственную безупречную репутацию, чтобы спасти меня? — хрипловато вопросил принц, насмешливо вскидывая брови. — Я думал, ты трепач, а не благородный сэр в турнирной консервной банке. Что-то изменилось между ними, и теперь, один на один с рыжим, Эрик чувствовал это особенно отчетливо, буквально кожей — как и его торжествующий взгляд. И настороженно молчал. — Ну, пожалуй, ты заслужил называть меня Раем, — снисходительный тон уже получался, так что принц явно шел на поправку. Их взгляды скрестились. «Вдыхай, ворон», — хриплый шепот и густой табачный запах, дым, щекочущий грудь изнутри наравне с чем-то другим, и слегка обветренные губы. Кожа горячая, такая горячая, что можно обжечься. Ожоги на обнаженной коже тренированного торса... Сны мучительно смешиваются с реальностью, смазываются и сдвигают границу. Реального... Допустимого. Черноволосый снова почувствовал, как к щекам приливает жар. Но на этот раз, слава Богам, не покраснел, а потому держался почти уверенно. — Я не желаю быть твоим другом, — проговорил Эрик так просто и спокойно, что рыжий опешил. — Ты и в медяк гнутый не ставишь своих друзей, не говоря уже об уважении к ним. К тому же ты далеко не Рай... — он чуть мотнул головой на удивленный взгляд принца. — Знаешь, на берегах Восточного моря есть такая религия, в которой Раем называют эквивалент ваших Четырех Небес. Несмотря ни на что, принц даже усмехнулся невольному каламбуру — произнесенному, как всегда, с серьезностью, достойной лучшего применения. — Так кем ты хочешь быть, правильный и кругом правый пай-мальчик? Эрик не был уверен, что пониженный голос все еще был хриплым исключительно из-за пережитой асфиксии. — Для начала — полноправным князем, — очень тщательно следя, чтобы голос не дрогнул, вполне деловым тоном начал ворон и вдруг видимо сменил тему: — Кстати, позволю себе напомнить, я выиграл то пари. — Ничерта подобного, — рыжий даже приподнялся на подушках. — Мои были два танца, один из которых я увел у тебя, — спокойно напомнил ворон. — И личный разговор в беседке. — Личное покушение, ты хотел сказать! — Ты не уточнял условий. — Все знают условия! — бросил Райан с легкой досадой. Конечно, условия знали все — даже Эрик, но Эрик держал лицо как только умел, потому что стандартные условия ему совершенно не подходили. К тому же точно их и не обговаривали, потому что принц был слишком уверен в их очевидности, да и пари случилось слишком внезапно. А ворон — просто не бился на чужом оружии, когда не мог победить. — Я выиграл, — обрезал коротко и отрывисто. — Нет, — запальчиво бросил принц, а затем вдруг хищно усмехнулся. — Но моей королевской милостью получишь то, что желаешь. Ты ведь желаешь... чего-то, пусть и не говоришь прямо. Он медленно откинулся на спинку кресла, разглядывая черноволосого со слегка закинутой головой. Эрика так же медленно и очень обстоятельно обдало мурашками — волной, словно горячим паром. Ощущение скатилось с плеч по лопаткам и пояснице, дойдя до самых кончиков пальцев, и в комнате будто стало жарче. — Чего ты планируешь добиться своими трюками? — едва удержавшись, чтобы не прокашляться, сдержанно вопросил ворон. Рыжий досадливо поморщился. Ничуть не смутился, но, видимо, подколдовывать своим огненным даром перестал — жар слегка отступил. Эрик старался отрезать эмоции, но все же почувствовал облегчение, поняв, что не ошибся. — Так чего ты столь сильно хочешь? — он растянул губу в усмешке — и растянул следующие слова почти как плавкий металл: — Жаждешь? Вожделеешь?.. Все Боги разом, до чего же сложно было сосредоточиться под таким взглядом и перед таким голосом!.. Поэтому рубить надо было — как можно более резко. — Уверен, практика в Академии ужасно скучная. Я бы лучше занялся государственными делами. Райан явно не этого ответа ждал. Не улавливая связи, он стремительно вздернул брови — и, видимо справившись с первым удивлением, хотел было согласиться со словами Эрика о практике… но отчего-то не стал. Вторая часть предложения несомненно смущала, а еще, помимо всего прочего... — Ну, не совсем, если я буду там с однокурсниками. Нормальной частью, разумеется. Дух противоречия. Желание хотя бы в чем-то переспорить худощавого и почти болезненно бледного бастарда Ричарда Фостера, отчего-то все время стоящего у принца на пути. Эрик едва удержался, чтобы не усмехнуться. Предшествующий безобидный спор просто не давал принцу согласиться, тем более с ним!.. — «Нормальная часть», разумеется, состоит из аристократов, полагаю, именитых. Разве станут они размениваться на это?.. — Да, если стану я! — Райан снова сел, не откидываясь на подушки. — Это прекрасная возможность потренироваться. — Выставить себя… и развлечься, ты хотел сказать. С этим вы, с моей точки зрения, восхитительно справляетесь и дома. Рыжий явно не понимал, почему участвует в споре ровно со стороны, противоположной своей обычной позиции, но из чистого упрямства уже не мог проиграть юному князю. — Зато это уникальная возможность познакомиться с потенциальными подчиненными, понять, как и чем они живут, и многому научиться, — самодовольно выдал он, рассчитывая, что вот с этим рассудительный Эрик спорить не станет. Он и впрямь не стал. Изобразил усмешку, удобнее устраиваясь в кресле, и почему-то снова выглядел победителем. — Думаю, эту фразу профессора, декан, ректор и Его Величество повторяли столько раз, что ты смог выучить ее, но понять изволил только сейчас. Райан наконец понял, почему черноволосый занял столь нетипичную для себя позицию, и вскочил с койки, стремительно направляясь к нему. Ворон вскочил тоже, но явно не в гневе, всполошным резким движением под плащом и впрямь напомнив черную птицу. Он уже однажды в своей жизни подумал, что в кресле находится в относительной безопасности. Повторять ошибки было не в его привычках. Несмотря на то что выражение лица Эрика словно застыло, он, видимо, снова сильно побледнел, потому что принц остановился будто бы в бессилии. Несколько долгих секунд они молчали. — Это будет моим желанием. Ты едешь на практику. — Нет, — высокомерно бросил рыжий. — Только что ты убеждал меня в ее необходимости, — ворон снова говорил без капли иронии, но она отчего-то ясно слышалась. — Я не хочу. — Человеку вредно делать лишь то, что он захочет, и... и получать все, что он захочет, — закончил черноволосый, вскидывая подбородок. Райан все же был выше него. — Поговорим, когда я стану королем! Это вырвалось прежде, чем рыжий успел подумать, скорее в запале, чем искренне. Но все же вырвалось. И он, пожалуй, почти пожалел об этом. Он и сам не знал, к чему эта грубая демонстрация силы. И сейчас, и... вчера. Эрик ни разу не был похож на того, кого это могло впечатлить, ровно напротив — другим видам спорта предпочитал шахматы, грубой силе, выносливости — стратегию, тактическое мышление. И, не будь это так возведено в абсолют, веди себя Эрик хоть иногда как подросток, а не как взрослый князь с ледяным сердцем и рассудком, да еще, пожалуй, не будь сам Райан так самоуверен, он бы признал, что выходило у ворона неплохо. И все же... Совсем некстати пришел в голову вечер накануне. Он действительно поступил глупо, как всегда действуя на эмоциях. То есть... кто просил его тянуть пай-мальчика в бордель? Он мог просто уехать один, это и так допекло бы мать достаточно. Только вот… Кожа у Эрика под его пальцами, когда он держал сигару у его губ, была почти нездорово-молочного цвета и такой нежной... Нежнее, чем у той, вообще-то, даже не слишком похожей на него девчонки. Принц тогда специально, из чистого насмешливого интереса держал ее за подбородок, целуя, и слегка оглаживал кончиками пальцев. Сравнивал. А еще ворон не умел целоваться, это точно. Он больше кусался, касаясь жадно и поверхностно. Если бы Райан целовал его, он бы делал это глубоко. Так глубоко, что мальчишка не смог бы и дышать, не то что говорить. Задыхался бы хуже, чем при приступе своей дурацкой аллергии — только в этот раз ему бы это нравилось. И только он бы мог разрешить дышать снова. Вполне подошло бы то самое повелительное, вырвавшееся почти случайно: «Вдыхай, ворон!» И еще всего одно мягкое прикосновение, чтобы он все равно не смог этого сделать. — И что, тогда сможешь приказать мне?.. Причинить мне боль? — раздался в тишине как-то излишне спокойный голос, резко, словно росчерком холодной стали, вырывая Райана из неожиданно приятных мыслей. Рыжий дернул головой так резко, что несобранные волосы хлестнули его по лицу, точно пытаясь разбудить. Боги, нет. Ворон ведь мальчишка, всего лишь мальчишка, раздражающе хрупкий и берущий на себя слишком много, поэтому и прикидывающийся взрослым. Этот диссонанс выводил из себя невероятно. Но в итоге все, что ему оставалось — это сломать дурацкую ширму, не способную выдержать его напора, за чужой худощавой спиной. Так ни разу — и не прикоснувшись к нему. И не то чтобы это было хоть на каплю проблемой ворона. — Кто это был? — вдруг жестко, требовательно вопросил принц. — Какое тебе дело? — ворон напряженно повел плечом, но смотрел бесстрастно. Он не видел смысла отпираться, наверное, это все же было слишком очевидно. Принц отчетливо скрипнул зубами. — Кто был, того уже нет. Повисла пауза. Эрик с вызовом поднял глаза на Райана и встретил его напряженный взгляд. Рыжий явно пытался понять, что скрывается за непроницаемым лицом князя — иронизирует тот, не хочет отвечать или говорит правду. И, вдруг вспомнив слова сжимающего смычок на пороге беседки черноволосого князя, медленно кивнул, хотя вид у него был не из лучших. Ширма не смогла выдержать его напора, да и из людей мало кто смог бы. Серьезный и бледный Эрик — вполне. Наверное, именно это его так бесило. — Что произошло в тот вечер? — Поверь, мои вечера поярче, чем твои, поэтому придется уточнить, какой из них ты имеешь в виду, — еще не отойдя от размышлений, Райан махнул рукой. Жест вышел имеющий весьма расплывчатое значение. — Вечер, из-за которого у вас с Бьянкой столь... напряженные отношения. Она упомянула его. Отчасти это подтвердило мои опасения, и я отправился в твои покои, о чем лорд глава Тайной канцелярии нашел уместным столь остроумно пошутить. Райан и сам осклабился, но, наткнувшись на каменное лицо ворона, все же соизволил откликнуться: — Она сама пришла ко мне. Бьянка, — зачем-то уточнил, убирая волосы за ухо. — Я ошивался в садах, она выбежала откуда-то — едва зашнурованная, встрепанная, раскрасневшаяся, страшно взволнованная. Стала хватать меня за руки. — Что она говорила? — Говорила, ха! — Райан высокомерно усмехнулся. — Бормотала, сбивалась. Что-то про огонь и отравляющую похоть. Что прикажешь подумать, пай-мальчик? У меня твоих проблем нет, я вполне здоровый молодой человек с естественными реакциями. Эрик сделал вид, что последнее ничуть не тронуло его, но и обиды не проглотил, одарив принца нечитаемым взглядом — это входило в привычку. Затем опустил взгляд, судорожно соображая. Развернулся и рваными, торопливыми шагами стал мерить палату, прикусив уголок губ изнутри. Райан провожал его взглядом, точно резной маятник старинных часов. Он остановился так резко, что принц машинально продолжил следить за движением, только миг спустя осознав, что это по инерции хлестнул волной плащ. — Я не думаю, что покушения были на меня, — подняв на него стальные глаза, спокойно и деловито обронил ворон.