Со мною вот что происходит... Воспоминания

Илья Игоревич Челышев – взрослый и самостоятельный человек в возрасте почти тридцати восьми лет сидел в кабинете врача неплохого в общем-то медицинского центра и думал о совершенно неправильных вещах. Он, которому удача сопутствовала в игре (в любви, правда, удача его обходила стороной, но это совсем уж ненужные детали); так вот, удача ему благоволила практически всегда, и в жизни его не было прям откровенных черных полос. Так продолжалось довольно долго. Он даже пережил непродолжительный мрачный отрезок времени четыре года назад, когда подожгли его «Чикаго». Пережил, конечно, сказано довольно громко. Перенес, перетерпел. Не смирился, не простил себя, как мог нес ответственность за загубленные из-за его решения жизни, помогал семьям, потерявшим своих близких. И все еще периодически просыпался в холодном поту, когда его покойники в количестве шести фантомов забирались в его сновидения и изводили Челышева. Изводили нечасто, но с изощренной жестокостью, заставляя вскакивать среди ночи, включать ночник, вновь устало опускаться в мягкий плен мокрых от пота простыней и бояться заснуть вновь. Это было самое отвратительное! Как назло спать в такие ночи хотелось ужасно, но он просто не мог позволить себе встретиться с призраками снова, поэтому нехотя поднимался с кровати, кутался в теплых халат и плелся на кухню, заживая на своем пути каждый источник света, варить кофе и ждать первых проблесков рассвета. Сейчас же, когда он вроде бы снова стал возвращать свою привычную жизнь, когда на горизонте забрезжил еще пока неуверенный намек на стабильность и привычных ход вещей, который Челышеву нравился и был очень удобен, слова врача прозвучали, как приговор. Нет, никогда он уже не выберется из этого, никогда его жизнь не станет вновь привычной и стабильной. - Любые деньги, лечение, - еле выговорил он, уже понимая, что не поможет ничего. Врач отрицательно помотал головой, подтверждая все, чего так боялся Илья Игоревич. - У вашей мамы метастаз в тазобедренном суставе. Уже поздно, дайте ей уйти спокойно. Он поверил молодому врачу сразу же, но, ведомый сыновьим долгом, решил все же испробовать все. Посылал снимки в Германию и Израиль и, каждый раз получая ответ, заранее знал, что там будет сказано. Все врачи сходились во мнении, что это все - конец. Вадим Писаренко высказывал им свою теорию о том, что Александр Михайлович Глебов снова объявился с переделанной мордой лица. И объявился непосредственно в казино «Остров сокровищ». Вадим был преисполнен задора и предвкушения интересной борьбы – замашки старого мента как-то вмиг в нем пробудились и заполнили его всего от головы до пят. Челышев невнимательно слушал друга, хватая только по верхам, самую суть, и понимал, насколько ему все это неинтересно и неважно. Глебов вернулся мстить? Пофиг! Ему просто нужно немного времени, он точно знал, что уже совсем немного. Пока что его мысли были заняты только одним – как обеспечить матери достойный уход? Врачи выписали какие-то болеутоляющие, пока что они помогали, но Челышев знал наверняка, что сперва перестанут помогать они, затем перестанут помогать более сильные препараты, потом самые сильные из рецептурных. Он молился лишь о том, чтобы она ушла до этого момента. На крайний случай, разумеется, были запрещенные наркотические средства, которые даже можно было достать, имея средства. Уж кто-кто, а бывший мент Писаренко точно знает, где и как это сделать безопасно. Все проблемы при желании можно было решить, Челышев это понимал, но тяжелые мысли все кружились в его голове, будто черные тучи, переплетаясь между собой и заворачиваясь в штормовые вихри. А через несколько дней раздался звонок. Илья Игоревич, перебравшийся на сложный период в дом матери, снял трубку, не ожидая от разговора с незнакомым номером ничего хорошего. Он вообще уже не ждал ничего хорошего. - Челышев Илья Игоревич? – канцелярским голосом проговорила трубка. - Да, - устало согласился он. - Писаренко Вадим Семенович является сотрудником вашей организации? – трубка вела какой-то очень странный допрос, но Челышев был слишком измотан, чтобы вникать в полутона. - Да, - опять же подтвердил он. - Тело Вадима Писаренко было найдено сегодня в водоеме... Дальше он уже не слушал. Тяжело опустившись на старые и немного влажные от дождя доски ступеней, он положил телефон, все еще продолжающий что-то говорить, рядом и посмотрел на затянутое тяжелыми свинцовыми тучами небо. Что там Вадим говорил? Думал, что Глебов объявился. Что же, похоже на то. Очень похоже. Только некогда ему сейчас Глебовым заниматься. Главное сейчас – мать. И Вадима больше нет... И нужно все организовывать: похороны, поминки, венки – гробы. От осознаний того, что очень скоро Илье Игоревичу предстоит организовывать еще и вторые похороны, ему стало совсем невмоготу. Закусив костяшку пальца так, что больно стало даже через кожаную перчатку, Челышев вновь поднял уже замолкшую телефонную трубку и набрал номер: - Никит, Вадим погиб, - не своим голосом произнес он.