» Серёж,
Извини, пожалуйста, ты мне правда дорог, но я ещё не готов переступить ту черту между нами.
Извини, я и правда ещё никогда не ощущал такой близости с парнем и пока не уверен, что это мой вариант, ведь с детства я был присвоен совершенно к другому.
Извини, что сбежал так подло, но пока мы окончательно не перешли границу отношений, я решил уйти, чтобы не делать поспешных выводов и не бить тебе по сердцу своим отказом.
В любом случае, спасибо тебе за всё. Я у тебя в долгу)»
Серёжа продолжает перечитывать эти небольшие строчки, выведенные гелиевой чёрной ручкой извилистым ровным почерком на небольшом картонном квадратике, не понимая, что он сделал не так. В его номере стало ещё холодней, а глаза непроизвольно защипало, оставляя в горле душащий ком. Его руки, держащие записку, дрогнули, когда солёная капля упала на текст, уродливо размазывая его и пропитывая бумагу. Он сжал зубы, когда и его губы задрожали, намереваясь разъехаться. Серёжа быстро уткнулся в собственные руки и это дурацкую записку лицом, закрывая глаза, мотая головой, слушая ветер за окном. Пешкову сейчас не до слёз, этого следовало ожидать, Ваня совершенно другой, он не Серёжа. Он бездумно взял телефон, всё ещё сжимая в руке эту записку и проверяя свои контакты. …Заблокирован. Неудивительно. Парень решил не пытаться дозваниваться до него через свои связи или написывать ему через фейк-странички, созданные на быструю руку. Он решил просто смириться, дать Ване больше времени, дать пространство, не давить на него. Да, ему было грустно и, может, слегка даже обидно. Но что ещё можно поделать? Серёжа сдал их номер раньше положенного, ведь по его планам они с Ваней должны были выселиться лишь через два дня. Но его обстоятельства изменились, и он решил сдать его прямо сейчас, чтобы не нагнетать ещё больше плохих воспоминаний о их совместных вечерах, душевных разговорах, романтических ужинах… даже вспоминать не хочется. Пешков с искренними извинениями отдаёт карточку от номера той милой девушке на ресепшене Марии и, собрав небольшую сумку со своими вещами, покидает здание отеля. Он садится в недавно вызванное такси и направляется к себе домой. Погода как назло сегодня паршивая, будто подражая его состоянию, из-за чего хотелось удушиться. От этого на лице пусто, Серёжа чувствует, как его собственное лицо будто каменеет, как и душа внутри от холода. Сергей не понимает, что надо чувствовать в такие моменты, ведь его мозг просто атрофировался и отключил все эмоции и чувства буквально за одну секунду. Он прислоняется головой к окну машины, прикрывая глаза, лишь бы не видеть эти улицы. В таком угнетающем состоянии он доезжает до своего дома. Скидывая вещи у двери, Серёжа бредёт по квартире к ванной комнате, ни на что не обращая внимания. Он принимает контрастный душ, пытаясь освободить себя от тёмных мыслей, что медленно пожирали его голову. Хотя раньше у Пешкова ситуации на личном плане и похуже случались, но почему-то разбитым он ощущает себя именно сейчас. Несколько лет назад, когда Серёжа ещё не мог принять себя, свою внешность и свою ориентацию, он встречался с одной девочкой по имени Даша. Она была младше его на один год, у неё были длинные пшеничные волосы, лицо куколки, как и тело. Только вот её глаза были всё время мутные, она будто была не здесь. Сергей так и не смог запомнить их цвет. Они пугали его пустотой и холодом. Вспоминая выразительные и яркие глаза Вани, Серёжа понимает, что значит поговорка «Глаза — зеркало души». Её губы были пухлые, всегда накрашенные вишнёвым блеском carmex; впрочем, на её лице были тонны и другой разной косметики, по типу неподходящих, слишком светлых дешёвых тональников, кривоватых стрелок и яркого румянца. Девушка всегда просила деньги, то на косметику, то на покушать; отец учил его любить и заботиться о девушках, поэтому Серёжа, как настоящий мужчина, поверивший сказкам про счастливую любовь, доверял ей и отправлял суммы с пятью нолями. Они даже не так часто встречались, обходились одним походом в ресторан, в который Даша надевала свои лучшие платья из цума, купленные на деньги Пешкова, и красилась чересчур ярко. Но бывали и такие моменты, что они проводили спокойные совместные стримы, что так нравились их небольшой преданной аудитории. Даша всегда успокаивала Серёжу, а её успокоения каждый раз перерастали во что-то большее, чем просто обжимания на кровати. Пешков видел в ней что-то, что-то особенное, чего не видел никто. Ну, по крайней мере, ему и правда так казалось. Со времени правда раскрылась: эта милая девушка использует бедного доверчивого Пешкова лишь в финансовых и физических потребностях, чтобы прожить молодость в «деньгах и любви». За спиной у Серёжи она могла рассказывать всем про него нехорошие вещи, да слухи, что распускались со скоростью света; а потом сама удивлялась, откуда же эта информация всплыла. Они расстались прямо на день рождения Пешкова. И именно в тот день он всё понял и принял в себе, и свою ориентацию тоже. Он чувствовал себя таким свободным, будто оковы с его рук спали, когда девушка наконец исчезла из его жизни. Многие, конечно, гнобили его и всю его семью за поспешное решение Пешкова о каминг-ауте. Но с того времени Серёжа понял всё и тщательно выбирал себе партнёра, теперь замечая в нём каждые тонкости, каждый фетиш, каждую черту внешности и каждую деталь поведения, его прошлое, его стремления на будущее и многое другое. Это, оказывается, так легко давалось ему, что каждый раз, вспоминая себя и своё поведение вместе с той девушкой, Серёжа лишь громко хлопал себя по лбу, не понимая, как он мог быть таким слепым, ведь всё было написано у неё на лице. Он поклялся себе, что больше никогда не совершит эту ошибку. Поэтому, встретив Бессмертных, парень понял, что он был одним из лучших вариантов, Ваня любил Серёжу не из-за денег, именно поэтому он в самом начале их общения скидывал немаленькие суммы — посмотреть реакцию на такое отношение. Он и правда боялся вновь наткнуться на «копию Даши». Но Бессмертных оказался совсем не таким… он идеально подходил на серьёзного партнёра, и Пешков даже решил перейти границу интимности с ним. Серёжа хотел сделать Ваню таким счастливым, подарить ему всю свою любовь, он бы хотел однажды… Ваня был лучшим, самым лучшим… но ведь «что не делается, то к лучшему», ведь так мама говорила.? Пешков выходит из душа, весь распаренный и с красноватой кожей, от которой даже пар шёл. Видать, он не заметил, как мылся под кипятком, очищая голову от боли и мыслей. Ему нужно как можно быстрей занять себя чем-то. Поэтому он решил провести этот день с пользой и занялся работой, отправившись в свой небольшой офис в квартире. И, сев за макбук, он начал печатать тексты, писать менеджерам «есть ли ближайшие съёмки? я готов работать». После не так давнейших его: «думаю, над увольнением из шоу-бизнеса. я нашёл свою любовь и хочу прожить с ним и посветить ему целый мир! я так счастлив :)». Парень вёл свои профили в соц.сетях, там многое накопилось, поэтому он решил и их проверить, все накопленные сообщения в директе, даже решив вновь зайти в «анонимный чат» в телеграмме. Но всё это было уже совсем не то… когда он познакомился в этом самом чате с Ванечкой, он спокойно с улыбкой на лице лежал в дождливый вечер у себя в тёплой кровати в обнимку с горячим чаем и синей подсветкой на заднем плане. Сейчас погода была точно как тогда, но теперь сам Серёжа был не таким. Он не был таким разбитым и уставшим, не лениво сидел, развалившись в своём кабинетном кресле перед макбуком, скипая пошлых шестнадцатилетних идиотов, ищущих на этих просторах жертв, да чтоб помладше для вирта и обмена интимных фотографиях и девушек, торгующих своим телом за копейки. Казалось бы, прошло всего ничего времени, но у Серёжи эти дни были лучшие в его жизни. Он не помнил, чтобы хоть когда-то ощущал себя таким живым, таким счастливым. Чат совсем уже не тот… Ничего не будет как раньше. Его жизнь изменилась. Парень с тяжёлым вздохом упал головой на стол, закрывая глаза, его голова снова закипела от мыслей. На телефоне, лежащим на столе совсем рядом с макбуком, высвечивается неразборчивая надпись. Серёжа резко вскочил, как наивный мальчик, веря, что это наверняка ему звонит его любимый Ванечка, решивший исправить это дурацкое недоразумение, сказать, что всё обдумал и решил вернуться. Но, взяв телефон в руки, на экране чётко отображается серое «мама». Сердце, что в секунду будто забыв о своей работе, перестало быстро биться, всё счастье исчезло также быстро как и успело прийти, мечтая о Ване. И чего ей надо в такой «обычный» денёк? Может, она резко соскучилась и решила приехать со своих райских островов в прохладную Москву? Пешков фыркает и лениво отвечает на звонок, думая о том, что его день хуже может сделать, наверное, только апокалипсис. Он начал крутиться в кресле на 360 градусов, в ожидании, пока на том конце телефона что-то да скажут. — Сынок, привет… — начала мать Серёжи подрагивающим заплаканным голосом. Сразу по голосу Пешков определил, что дела очень плохи. Прям пиздец. Он резко остановился в своём кресле напротив окна, замечая, как с неба начинают падать первые капли, похоже, дождь сегодня всё же будет. Его мама всегда была женщиной со стойким выдержанным характером, за что и понравилась его отцу. Они были как две большие и холодные скалы, закрывающие собой даже свет солнца. Сергей не помнит, чтобы хоть раз видел, чтоб кто-то из них дал слабину в голосе или лице, проявив свои настоящие эмоции. Он, если честно, иногда побаивался, что будет точно таким же, как и его родители строгой закалки. Но с самого детства Пешков был таким эмоциональным, кажется, он собрал в себе все те запрятанные эмоции этих двоих в собственном теле. Ведь ребёнок это продолжение своих родителей, да? И такую стойкую женщину не испугала бы ни одна ситуация, такого просто не могло быть, не существует человека, что смог бы довести её до слёз… Кроме одного, отца. — Да, мам? — Серёжа пытается держать голос на ровных тоннах, хотя боится сейчас только одного. Его сердце вновь бешено забилось, но уже не от счастья, а от страха, ему не хочется слышать, да даже знать, что случилось у этих двоих. — Т-твой отец попал в авиакатастрофу… Серёжа, он…погиб. Мне так жаль… Я не смогла ничего сделать… Я… — голос сильнейшей женщины, которая всё детство Серёжи показывала свой стойкий характер, единственный свой страх — заплакать и веселила его всеми любыми путями, чтобы только не случилось, сейчас рыдает в трубку собственному сыну. — Прости меня, Серёженька… Мне так жаль… Похороны состоятся на следующей неделе, 24 числа, в Калифорнии. Точный адрес я тебе вышлю в ближайшие дни… Его тело закаменело, он, сказав лишь холодное «хорошо», которое смог еле-еле вымолвить из себя, бросает трубку, продолжая держать телефон у уха, что замолк. Он не мог поверить в это, всё это был просто дурацкий сон, точно… вот он сейчас проснётся вместе с Ваней под боком, за окном будет стоять яркое солнце, греющее всё вокруг, и томный шёпот на ухо с нежным привычным «доброе утро». В ушах начал нарастать какой-то писк, раздражающий голову и заставляющий скрутиться на стуле, прижаться ближе к своим коленям. Он будто бы потерял слух, ему не хотелось слышать ничего. Он не хотел ничего и никого видеть. Телефон резко полетел в угол комнаты, чуть ли не попадая в окно и разбиваясь об пол. Серёжа схватился руками за голову, закрывая уши и мечтая раздавить собственную голову, чувствуя, как сильно он её сдавливает. Из него вырвался задушенный скулёж, и слёзы покатились по щекам. В этот день Пешков лишь под утро, в три ночи, падает на свою кровать в помутневшем, размытом сознании, которое держится лишь на нескольких последних клетках мозга после стольких бутылок выпитого крепкого виски. Он рыдал и ненавидел себя за эти слёзы весь оставшийся день, пока не вырубился от упадка сил. Насколько бы ему не было стыдно рыдать, он не мог сдерживать собственных чувств. Именно этого Серёжа и боялся, удача покинула его.