***
Холодок пробежал по спине, когда стражник привёл её к комнате, в которой её вчера обыскивал тюремщик. «Шутник» ведь обещал вспомнить про неё! Неужели решил отомстить за тот удар головой? Девушка сжалась пружиной. Что тот сальный засранец подразумевал под местью, понял бы и дурак. Скрипнули несмазанные петли, Мэв отступила, готовясь бежать. Но в злополучной каморке никого не оказалось. На столе по центру лежало её зелёное «нордское» платье. Рядом с ним стояли туфли. Быстро всё поняв, Мэв прикрыла глаза. Сердце защемило от недоброго предчувствия. А вот чего девушка не ощутила, так это радости. — Госпожа Улькарин, — хрипловато обратился к ней имперец. — Я приношу вам извинения за вчерашнее недоразумение и наше с напарником недостойное поведение по отношению к вам. Всё разъяснилось, и все обвинения отозваны. Можете переодеться, а потом я провожу вас к супругу. — Скажите ему, что пусть катится в… — импульсивно выпалила Мэв, сгорбившись и схватившись за дверную раму. Нордке хотелось вернуться к крысам, а не видеть его жёлтую предательскую рожу… не слышать больше бесконечной лжи! За её спиной стражник кашлянул, явно смутившись. А Мэв… Могла ли она договорить? Чёртово платье было пропуском к Иенн. Замолкнув, она вошла в каморку и коснулась ткани. Далемар ведь не любил этот фасон. Причём презирал показательно, называя тряпками. Но принёс именно эту одежду… Сзади скрипнула деликатно прикрываемая дверь. Позорить госпожу стражник явно не желал.***
«Как на казнь иду», — безрадостно подумала Мэв, когда в лицо ударил нестерпимо яркий свет и свежий ветер. Внешний двор гарнизона был наполнен звоном металла и прочим шумом от имперских новобранцев, оттачивавших навыки боя друг с другом и на манекенах. Едва прозрев, девушка тут же различила и… Далемара. Не заметить альтмера было трудно. Чёрной статуей он стоял по центру двора в своей излюбленной манере с заложенными за спину руками и расставленными на ширину плеч ногами. Напротив мера в более непринуждённой позе замер невысокий имперец. Шлем, который вояка держал в руках, отличался особо пышным плюмажем, а тело защищала не обычная кожаная кираса, а мастерски выкованный панцирь, напоминающий анатомически точный атлетичный торс. В Скайриме похожие носили лишь легаты. Имперец повернулся к ней и улыбнулся, словно узрев старую знакомую, хотя Мэв была уверена, что видит мужчину впервые. Совершенно седой, коротко стриженный, но всё ещё достаточно крепкий, чтобы не зваться стариком, отметила девушка, недоверчиво приближаясь к неизвестному. — А вот и ваш экстравагантный автор, дознаватель третьего ранга! — в лёгкой манере воскликнул представительный незнакомец. «Ваш автор?» — Мэв едва не оступилась. Тут же в ответ на это замечание Далемар повернулся к ней. Чтобы не встретиться с мужем взглядом, девушка посмотрела в сторону. — Да, опцион Калинус, несомненно, это она. Краем глаза Мэв увидела протянутую руку в перчатке. Принимать её не хотелось, но девушка сделала это, прошептав про себя единственное слово: «Иенн». По коже пробежали колкие мурашки. Нордка решительно не понимала, что тут происходит. Она словно влетела на сцену в середине постановки, не представляя даже, какой спектакль сегодня ставят. — Леди Улькарин, я определённо рассчитываю получить экземпляр вашей книги, — по-военному чётко обратился к ней имперец. — Моя жена пишет под псевдонимом. — Далемар, как всегда, исполнял свою роль с некой рутинностью опытного актёра. — Обещаю, что сохраню его в тайне, — бодро пообещал имперец. Но тут же обратился к Мэв уже официальным и суровым тоном: — Ну а если серьёзно, то как командующий Имперским гарнизоном, настоятельно рекомендую вам в следующий раз выбирать иную тему для публикации. Ну или не проверять детали столь экстравагантным способом. Намеренное нарушение закона и ложь представителям власти императора являются серьёзными проступками, юная леди. И я освобождаю вас под свою ответственность, лишь исходя из многолетней дружбы с вашим уважаемым свёкром. Мэв почувствовала, как пальцы мужа чуть сильнее сжали её ладонь. Опять он наврал с три короба, хмуро поняла девушка. А прийти за ней… его мог заставить и Лариникано. Ведь этот легат явно был другом свёкра, а не самого Далемара. — Я думала, что в Имперском городе наказывают лишь за правду, — хрипло произнесла Мэв. — Остроумная шутка. — Легат склонил голову, солнечные блики заиграли на его идеально круглой лысине, украшающей макушку. — Но нет. Мой народ, юная леди, превыше всего ценит истину и достоверность. Поэтому я уверен, что ваш роман оценят. Кстати, если задумаете написать про битву Красного Кольца, то охотно стану вашим консультантом. Про сие великое сражение рассказано так несправедливо мало историй. — Моя жена пишет авантюрные романчики для дам, легат Калинус, — тут же вставил слово Далемар. — К тому же я и сам могу проконсультировать её, если она решится взяться за более серьёзный жанр. «И научится писать больше трёх корявых строчек в день», — едва не выпалила Мэв. Но остатки здравого смысла велели молчать, и она прикусила язык. Похоже, мер наврал, что она вылезла из окна, чтобы… написать какой-то роман. Нордка не понимала, как это вообще могло сработать, но, судя по поведению имперца, тот поверил этой небылице. Хоть было заметно, что на самого альтмера легат взирал с неприкрытой неприязнью. И зная Далемара, Мэв осознавала, что чувство это взаимно. — Вам определённо стоит написать эту историю, леди Улькарин, — бодро ответил имперец. — В особенности если ваш супруг готов помочь вам с описанием той грандиозной битвы. Ещё никто не освещал её с проигравшей стороны. Прикинув возраст имперца и вспомнив, как он и Далемар явно намеренно занизили звания друг друга, Мэв быстро сообразила, что они знакомы. А упоминание сражения, при котором тридцать лет назад были разбиты войска Доминиона, оккупировавшие этот город, указывали на обстоятельства их… прошлой встречи. Искоса зыркнув на презрительно дрогнувшие губы мужа, Мэв окончательно утвердилась в своей догадке. — Я серьёзно подумаю над вашим предложением, легат, — тут же отозвалась девушка. Лучшего момента, чтобы уколоть лжеца, представить себе было трудно. — Хоть я и рождена в Скайриме, но, как и ваш народ, ценю правду превыше всего. Поэтому не откажусь, чтобы уважаемый очевидец событий проконсультировал меня и подтвердил достоверность всех фактов, которые предоставит проигравшая сторона. «Ну давай. Сожми мою руку сильнее или дёрни, засранец!» — крикнула про себя Мэв, исподлобья наблюдая, как кривятся поджатые губы мера. Но вопреки её ожиданиям Далемар этого не сделал. — Обязательно помогу вам соблюсти достоверность тех событий, леди Улькарин, — довольно уверил её Калинус. — Лишь передайте через свёкра ваши намерения, и я выделю вам время для встречи. Всё же спокойная беседа лучше задержания и риска свернуть шею, спускаясь с балкона. Согласны? — Без сомнений, — отозвалась девушка. Имперец кивнул и тут же задал новый вопрос: — Кстати, позвольте поинтересоваться, леди Улькарин: вели ли себя мои подчиненные с вами учтиво? — «Учтиво»? Скорее тут подходит другое: задержание было весьма аутентичным. — Мэв не преминула ввернуть умное словечко, почерпнутое из книг Далемара. — И всё же для личного досмотра дам я советую вам ввести в штат женщину. А вашим офицерам лучше не устраивать из этой и без того неприятной процедуры представление для себя. А вот сейчас пальцы мера сжались. Калинус мрачно нахмурился и кивнул. — Учту это замечание, леди Улькарин. Лично проверю все обстоятельства вашего задержания, и, обещаю, легионеры, превысившие свои полномочия, будут непременно наказаны. Изложите все претензии в письменном виде и передайте их мне через вашего свёкра. «Ну точно, — поняла Мэв. — Иметь дело с Далемаром этот имперец не желает. Причём показательно. Впрочем, я не виню его. И понимаю».***
Торговый район встретил их шумом иного толка — выкриками названий и цены, спорами и уговорами. Далемар безмолвно шагал рядом. Свою руку Мэв выдернула сразу же, как они вступили на длинный мост, отделявший гарнизон и тюрьму от основного города. Мер не настаивал. Сейчас могло показаться, что они просто идут в одну сторону. По крайней мере, на них впервые никто не глазел. Лотки с фруктами, разложенные прямо под стенами многочисленных лавок, заставляли Мэв невольно косить взгляд в их сторону. — Голодна? «Всё же наблюдает за мной». — Сыта по горло, — угрюмо отозвалась девушка. Хотя на деле ей хотелось, чтобы он остановился и купил ей какой-нибудь плод посочнее, который она тут же при всех швырнула бы в лживую длинную морду. Но Далемар этого не сделал. Вскоре Торговый район сменился Эльфийскими садами — самым густонаселённым районом Имперского города. Уставившись под ноги и вспоминая, как вчера её вели по этому же маршруту, Мэв поняла, что просто… возвращается из темницы с крысами в темницу со змеями. «Нет. Я возвращаюсь к Иенн!» — напомнила себе девушка. Лишь мысли о малышке заставляли её ноги делать новые шаги. Один за другим. Им нужно пересечь всю длинную улицу, чтобы оказаться перед внутренними воротами, что вели на Мартин Плаза. А там лишь пройти полсотни шагов, повернуть налево и… Далемар остановился, не пройдя и половины этого пути. Встав перед обычной на вид дверью, он достал из кармана ключ. Мэв замерла и непонимающе посмотрела на спину мужа. Она-то думала, что он возвращает её в мраморный склеп. Щёлкнул замок. Отступив в сторону, мер любезным жестом пригласил её войти внутрь. Девушка сомневалась. Банальный страх и нежелание слушать новые оправдания заставили её ступни буквально прирасти к серой брусчатке. Меньше всего Мэв желала увязнуть в трясине, которая станет извергаться из его уст, едва они останутся наедине. — Нам нужно поговорить. — Далемар вернул её к реальности, не отступая от двери. — Не думаю, что услышу что-то новое, — уведомила девушка, исподлобья смотря на грудь мера. — И твоей ложью я тоже сыта по горло. Эльф промолчал. Ожидание затянулось. Мэв поняла, что, пока она не исполнит то, что он хочет, Далемар не сдвинется с места. А она… К Иенн её без его дозволения не пустят. Сжав кулаки, девушка шагнула вперёд. В полутёмном помещении пахло свежей штукатуркой и деревянной стружкой. Видно, не так давно тут делали перепланировку. Кладка стены небольшой прихожей, куда он её ввёл, выглядела свежей. Цветной витраж над дверью заливал это место оранжевыми и алыми оттенками. За спиной щёлкнул замок. Мэв недовольно поёжилась. Для Далемара запираться — это своеобразная традиция, напомнила себе девушка. Но когда он открыл внутреннюю дверь и пригласил её и туда, нордка невольно ощутила новый поток морозца, пробежавшего по коже. Просторная комната с высоким потолком выглядела мрачной и полупустой. Стол по центру, пара стульев и стеллажи у стен. Зазвучала магия, и светильники на стенах вспыхнули, сделав комнату чуть менее зловещей. Обхватив себя за плечи, Мэв ещё раз осмотрелась. Если не считать высокого и тёмного витража, изображавшего какую-то женщину, получавшую из лап дракона красный камень, здесь не было даже окон. Глухое место. Рука Мэв накрыла саднящее горло. Пальцы привычно провели по рубцу шрама. Этим жестом девушка обычно успокаивала себя. Энергично пройдя к столу и стульям, Далемар опустился на тот, что стоял спинкой к витражу. Привычным жестом указал ей на другой, напротив. Мэв подошла и уселась на предложенное место. Лакированная столешница пролегла меж ними барьером. Опасливо поглядывая на сцепившиеся в замок руки мера, нордка постаралась унять учащённое сердцебиение. Чтобы немного освоиться, она перевела взгляд на скромный инвентарь, стоящий по центру стола: чернильница на нефритовой подставке, рядом в специальном углублении идеальным рядом белели уложенные перья. Стопка чистых листов бумаги дополняла минималистическую композицию, так и кричащую о тошнотворной педантичности хозяина этой… конторы. «Вот и посетила я эту обитель разврата, если верить Нине Каран, ” — кисло отметила Мэв. Вспомнив утверждения бретонки, девушка живо представила Оливин Индамарин, рассевшуюся на дорогом монолитном дубовом срезе. Несомненно, подол ученического одеяния при этом у неё был задран. Скосив взгляд на тёмный пузырёк с чернилами, Мэв буквально увидела, как тот рывками двигается по зеленоватому камню в такт быстрым фрикциям интересного собеседника. Смех молодой альтмерки наполнил уши. Мэв задышала глубже, стараясь унять острое чувство злости и ревности, что вопреки здравому смыслу затапливало создание. Сейчас это лишнее, уверенно сказала нордка сама себе. И что удивительно — ярость немного отступила. Девушка хранила молчание, ожидая, пока заговорит Далемар. Но выдержки у эльфа и правда водилась в избытке. Вскоре её живот скрутило спазмом. То ли скудной тюремной баланды было мало, чтобы утолить её голод, то ли уже съеденное не желало усваиваться. Скорее всего, ближе к истине было второе. Это подтвердила кислая отрыжка, вырвавшаяся наружу. — Зачем ты… — хрипло начала Мэв, но тут же осекла себя. Зачем ты соврал? Разве она хочет услышать новую ложь? Девушка вздохнула. — Я хочу забрать Иенн и уехать. — Нет. Мэв знала, что услышит именно это, но всё же надеялась на иное. Ну вот почему она не согласилась сразу, когда он предложил? Не желала бросать его одного в этой клетке? Не хотела быть трусихой? Ну и вот чем он отплатил за её милосердие? Предательством. Собравшись с духом, Мэв встретилась с Далемаром взглядом. Так и есть — змеиный взор, прожигающий насквозь. — Ты сам предлагал это несколько дней назад, — напомнила девушка, сглотнув порцию кислой слюны, обжигающей горло. — Я всё обдумала и поняла, что не хочу рисковать Иенн. — Я тоже не хочу рисковать жизнью своей дочери, — холодно уверил её Далемар. — Тогда почему ты позволяешь нашей дочери жить под одной крышей со своей безумной мамашей? — И что же такого сделала моя мать, чтобы я опасался за жизнь Иенн? — Далемар откинулся на спинку стула и взирал на неё исподлобья. — Ты серьёзно? — Девушка подалась вперёд, опираясь руками на стол и поднимаясь на ноги. — Она хотела, чтобы я дала Иенн отраву! — С чего ты решила, что очищенный экстракт жгучеедкой сыроежки ядовит? — спокойно спросил мер в ответ, показывая, что осведомлён о случившемся. — Каранья рассказала, что её мать чуть не задохнулась, когда ты плеснул его в пудинг! — Мэв повысила голос. Просто поняла, что по-другому не сможет. — Скажешь, что тётушка соврала? — Нет, сказала правду. — Уголок губ эльфа пополз вверх в кривой усмешке. Девушка опешила. Неужели ему всё равно на козни матери в отношении Иенн? Невозможно! — Вот только задыхалась змеюка вовсе не от экстракта. Он совершенно безопасен. — Так безопасен, что вызвал спазм у взрослой женщины? — Девушка вспомнила лживые оправдания Эльвени. — Проклятье, когда же ты научишься слушать то, что тебе говорят! — Рука мера коснулась высокого лба. — Единственное, что делает это средство, — так это вызывает жжение, когда попадает на вкусовые рецепторы, а они расположены только на языке. Его можно даже пить, только во рту гореть будет, и всё. — Я тебе не верю! — Хорошо. — Мер лишь дёрнул плечом. — Сейчас мы с тобой сходим к нескольким городским алхимикам, и ты самолично задашь им вопрос про свойства этого средства. — К тем, кого ты заранее подкупил? — Далемар раздраженно выдохнул. Но Мэв гневно ткнула в его сторону пальцем. — Если я кому и поверю, то только Маринье! — А вот с нею развивать эту тему не стоит. — Мер тут же скривился, словно и правда лизнул обозначенный выше экстракт. — Потому что твоя сестра не станет мне врать? — Потому что сестрица тут же сообразит, в чём истинная подоплёка моих былых детских проказ, — недовольно отозвался эльф. — Каранья, конечно, тоже может сболтнуть при дочурке лишнее, но это маловероятно. Тётушка в последнее время увлечена… несколько иными вещами и многое упускает из вида. — Ты мне сейчас просто зубы заговариваешь. — Услышав, что он не хочет, чтобы Маринья отвечала на вопросы об экстракте, Мэв окончательно поняла, что дело нечисто. — С кем сейчас Иенн? — С Эдгари, как обычно. — Далемар развёл руки, показывая всем своим видом непонимание всей глубины её претензий. — Кстати, я отправил Иенн и няньку в гости к Маринье, так что не переживай, матушка сейчас не рядом. — Потому что ты знаешь, что она — отравительница! — прошипела Мэв. — О Ауриэль. Вот теперь я понимаю, почему шавки Туллия так завидовали тому, что я холост. — Закатив глаза, мер пригладил волосы. — Брак — это настоящая пытка! Похлеще игл под ногтями. Я бы сравнил супружескую жизнь с голодной крысой, которую сажают под колпак и привязывают верёвками к голому телу пленного. Когда грызун начинает проедать себе путь наружу — ломаются абсолютно все. — Ну так отпусти нас с Иенн и не мучайся! — рявкнула Мэв, ударяя кулаком по столу. — Заруби себе на носу: больше тебе меня не запереть! — Да не запираю я тебя, дурында! — Далемар в ответ повысил голос, но тут же взял себя в руки. — Так невмоготу жить со мной и моим окружением, что ты готова отказаться от собственных слов и от меня самого? «Да! — было крикнула Мэв, но отчего-то в этот раз губы сжались плотнее и не выпустили этот звук наружу. Всё же… какая-то часть её души цеплялась за него с отчаянием испуганной кошки. — За что ты держишься?» — спросила девушка саму себя, но ответа не получила. Наверное, даже влюблённая дурочка в её душе не знала, почему увязла в лживых чувствах. Смех Оливин в её ушах сменился издевательскими словами Эльвени, а потом уже его собственными откровениями перед Ниной Каран, когда бретонка чарами вынудила его сказать правду о своих самых низких поступках. Мэв тряхнула головой. «Раньше… он сам покусывал меня, но не дозволял это делать другим. А теперь… как видно, он снял запрет на унижения "нордской девки" и перед остальными альтмерами. Чем те не преминули воспользоваться. И мало того… он оставил меня в тюрьме на всю ночь! Проклятые имперцы унизили меня. Совали пальцы в моё тело. И лишь чудом "шутник" с товарищами не пришёл ко мне ночью в камеру, чтобы проучить за дерзость! А Далемар ведь и сам… Он отчасти бывший тюремщик. Не с его ли опытом знать такие нюансы? Он должен был знать! Но не пришёл, потому что явно хотел так меня… наказать! Разве нормальный муж может намерено оставить жену в таком месте? Да из-за чего? Из-за того, что я боялась за нашего ребёнка?» Осознав это, девушка подняла взгляд на мера. На её лице, кроме злости, появилось и иное чувство — отвращение. Он тут же отвернулся. Но ненадолго. Вновь обернувшись к ней, Далемар подался вперёд и открыл выдвижной ящик стола. Перед Мэв один за одним стали падать туго набитые кошельки. — Ты же искала деньги, когда хотела сбежать от меня? Вот, бери сколько сочтёшь нужным и уходи. Девушка опешила. Казалось, что сейчас злополучное золото полетит ей прямо в лицо. Но вместо этого Далемар полез в карман за коробочкой с лекарством. Встав со стула, он начал мерить комнату шагами, звучно хрустя шариками. Его метания напоминали поведение зверя, которому опостылела тесная клетка. — Мне нужна только Иенн, — осторожно напомнила Мэв, следя за ним взглядом. — А вот тут обойдёшься! — Голос мера звякнул металлом. — Сказал же, что жизнь дочери я ценю куда выше ветра в твоей голове. Потому девочка останется со мной. — Ты не посмеешь отобрать её у меня! — Ещё как посмею, — рыкнул мер, останавливаясь напротив и отбрасывая на девушку длинную тень. — Напомни мне, дорогая: кто из нас двоих взбрыкнул вчера на ровном месте и загремел в тюрьму? — «На ровном месте»? — возмутилась девушка, вставая со стула и показывая, что ему её не напугать. — Сумасшедшая мать для тебя важнее беззащитной дочери? Ты ведь сам покрываешь Эльвени сейчас! Поэтому и не хочешь, чтобы я спрашивала у Мариньи про… — Да блядь! — Далемар ругнулся, хотя в последнее время явно намеренно очищал свой лексикон. Он посмотрел в сторону и шумно выдохнул. — Рунила пила чай из собачьего корня. Слышала про такое растение? Чаще всего оно растёт в Пределе и на северном побережье твоей обожаемой родины. Если не ошибаюсь, то рядом с Данстаром тоже. — При чём здесь собачий корень? — При том, что тот чай из него был редкой дрянью и никто, кроме Змеюки, его не пил. Рунила свято верила, что он снимает ломоту в костях и головную боль. Заваривал его её специальный слуга, который для этого перед ужином ежедневно посещал дом Циаранов. При приготовлении питья нужно было соблюсти много условностей, чтобы нейтрализовать все его негативные свойства. Поэтому к тому чаю меня и близко не подпускали. Хотя я старался поучаствовать в приготовлении. Мать тогда как раз подарила мне несколько книг по алхимии, и я вычитал, что пыльца обычной садовой астры при смешении с собачьим корнем вызывает паралич дыхания. Хотя сама по себе та пыльца безвредна. Но она оставляет специфическое горькое послевкусие. Вот я подмешал в пудинг, помимо неё, эссенцию, чтобы никто не выявил особый тайный ингредиент в общем кушанье. И пока все плевались, Змеюка начала задыхаться. Забавно она выглядела: глаза выпучила и горло раздирала. Когда все решили, что она подавилась, началась суета… — Далемар выпрямился и сложил пальцы домиком, будто в молитве. — Я думал, она сдохнет. Надеялся на это. Но мать… Да, та самая Эльвени, которую ты зовёшь отравительницей, осознала, что это эффект от чая. Она посмотрела на меня осуждающе. Я едва не крикнул, чтобы она ничего не делала! Змеюка уже посинела и начала отходить, но мать качнула головой и применила чары, снимающие паралич. Вернувшись к стулу и усевшись, Далемар поднял взгляд к потолку. — Моя мать спасла жизнь Змеюке. Дважды! А ты думаешь, что она отравила бы безвинного ребёнка? Проклятье, Мэв, ты серьёзно? — Ну так Рунила была мером, — буркунула Мэв. Осознание, что даже маленьким мальчиком Далемар был готов на такое продуманное и коварное убийство, пугало и напоминало, кто перед ней. — А… — Да при чём здесь раса? Лучше бы чем переворачивать всё вверх дном и угрожать матушке углями, сходила бы с нею в приют и увидела, что там не только меры. И ко всем детям она относится одинаково! — А ты ходил? — Да, я ходил, дорогая, — отчитался Далемар. — В последнее время я веду весьма бурную общественную деятельность. От его пренебрежительного «дорогая» девушку так и покоробило. Эльвени относится ко всем детям одинаково? Эта… расистка? Невероятно! — Да и Рунилу она спасала не из-за того, что та альтмер, — недовольно добавил эльф. — Мать боялась, что убийство оставит на моей душе неизгладимый след. В итоге она соврала всем, что змея просто подавилась и пошёл спазм. Тогда, кроме меня и Эльвени, никто ничего не понимал в алхимии. Маринья ещё под стол пешком ползала. Но если ты начнёшь бередить ту старую историю, сестрица быстро сообразит, что я осознанно траванул их любимую бабулю. А злить Циаранов сейчас для меня чревато неприятностями. Ты должна это понимать. Да, Мэв осознавала это, но в то же время… Как же ей хотелось просто подойти к нему и отвесить пощёчину! Показать, что его оправдания не значат для неё ничего! Удерживая Иенн, Далемар удерживал вместе с дочерью и её саму. Так что это всё очередная манипуляция и лживая болтовня! — Отдай мне… — Не отдам! — Далемар злобно зыркнул на неё. — По той же самой причине, по которой ты хочешь её забрать, между прочим. Ты просто загубишь девочку — и всё. Увы, во всей этой истории Иенн не повезло больше всех: что отец, что мать никуда не годятся. Но у меня хотя бы выдержки побольше. — Я не… — Ты эгоистка, Мэв, — перебил её мер. — Увы, дорогая, это так. В кои-то веки согласен с Лариникано: мы действительно стоим друг друга в этом смысле. — Я не такая, как ты! — крикнула девушка. — Я не убиваю детей, старух и беременных женщин! — Ну а я убивал. И когда ты шла за меня, то точно знала как минимум про беременных женщин, — напомнил Далемар. — Так что не упрекай меня тем, что я уже изменить не в силах. — Но думаю, ты мог не позорить свою жену перед посторонними! — Не так давно перед Калинусом ты делала то же самое, — тут же злобно выплюнул мер. — А ты пожаловался матушке, будто я совратила тебя, бедного. — Щёки окрасил невольный румянец, но Мэв тут же напомнила себе, что его поступок куда хуже. Пострадавшая сторона тут одна — и это она! — В кровать залезла, когда ты пьяный был! — По сути, я не врал, — как ни в чём не бывало ответил Далемар. — Лишь сгустил краски. Но если я сейчас скажу, что это была ложь во благо, ты ведь всё равно не поверишь, поэтому не стану утруждать себя напрасным сотрясанием воздуха. — «Во благо»? — От такой наглой лжи у Мэв вновь зачесались кулаки. — Иногда, чтобы заполучить ценного союзника, ему нужно сказать ровно то, что он хочет услышать, — всё же пояснил мер после недолгих размышлений. — Хотя признаю, я исказил ключевые детали в свою пользу. Тебя матушка всё равно бы не приняла на этом этапе, так хоть я с ней должен был найти общий язык. Другого способа не было. — Оболгав меня? Это так ты нас примирял? — Пока ты всё не изговняла, работало отменно, — отметил Далемар, разведя руки. — А если бы ты и дальше слушала меня и не стала обвинять Эльвени в попытке отравить внучку, то она со временем и правда смирилась с моим выбором жены. По-настоящему. Мать ведь на деле очень сентиментальна, и, если проявить элементарный такт и терпение к ней, можно найти подход. Но куда там… Мэв ведь ждёт, что перед нею сами все ковровой дорожкой лягут. — Ничего я не жду! — крикнула девушка. Насупившись, нордка добавила: — Она не будет растить Иенн! Только через мой труп, слышишь? — Заманчивое предложение, но нет, — спесиво отозвался мер, вновь уставившись в сторону. — Твоя мамаша… — Моя мать, — жёстко пресёк он. — Потрудись проявлять уважение к той, что спасла твою бесценную спинку от подпалины. Открыв рот, Мэв взирала на него, не понимая, что за новый бред он несёт. — В купальнях Оливин хотела бросить тебе вдогонку огненный шар, и, представляешь, мерзкая отравительница прикрыла тебя магическим щитом. — Далемар склонил лицо. Волосы упали на плечо. Он словно нарочито-показательно демонстрировал ей так свой интерес. — А тебя взяли спускающейся с её балкона в полном снаряжении. С колчаном, повешенным в боевое положение, и натянутой на лук тетивой. Такие моменты всегда фиксируются имперцами при задержании, девочка, не вздумай отрицать. Лучше объясни мне, в кого ты там собиралась стрелять? Щёки Мэв покрылись густым пунцовым оттенком. Ответить на вопрос Далемара было трудно. Особенно после слов, что Эльвени… Быть того не может! Эта змея спасла её от расправы? Но ведь когда нордка убегала из купальни, то и правда слышала за спиной шипение и удар о какую-то преграду. Но, паникуя, не придала этому значения. Значит… магичка целилась в неё… — Перед Оливиной ты тоже плакался? Признайся! — Не найдя аргументов, чтобы возразить, Мэв решила поступить так же, как и сам Далемар в аналогичной ситуации: напала в ответ. — Вот магичка и прониклась состраданием к несчастному и очень интересному собеседнику. Да она просто расчищает место рядом с тобой для себя любимой! Думаешь, я не понимаю, зачем ты передо мной монетами трясёшь? Новую жёнушку присмотрел! Пореспектабельней и породовитей! — Перед ней не плакался, — отчеканил мер. — Если она там чем и прониклась, то я к этому не причастен. И в жёны я её себе точно не присмотрел. Хватило с меня и брака с тобой. Под новое ярмо шею не подставлю. — «Ярмо»? — выдохнула Мэв. «Хватило с меня и брака с тобой… Произнёс в прошедшем времени… Значит, уже развёлся со мной!» В Скайриме сделать это было трудно, потому что брак скрепляли в храме Мары раз и навсегда. Порой даже вдовым могли отказать в новом союзе. Но в погрязшей в коррупции Империи… всё могло обстоять совсем иначе. А ведь церемонию они провели в Бруме! И не в храме, а маленькой часовне во дворце графини, а после долго и довольно рутинно подписывали какие-то бумаги. Не брак, а деловая сделка, подумала она тогда. Мэв глянула на кошельки. — Значит, вот кто я для тебя — ярмо! Вскочив и схватив мешочек, девушка запустила его в мера. Со звоном монеты полетели во все стороны, наткнувшись на пелену оберега, которым мер мгновенно прикрылся. — Совратила бедненького шестидесятилетнего мальчика! — Ещё один кошель постигла та же участь. Септимы красивой россыпью разлетелись по комнате. — К пьяненькому в кровать полезла и изнасиловала! — Ну вообще-то, я и был пьян, — бесящие спокойно напомнил мер. — И мне пятьдесят девять, если ты не забыла. — Конечно, ты же молоденький совсем! Не хотел меня, значит? А чего это тогда у тебя, сукина сына, на меня член вставал до утра! Схватив сразу два кошелька, Мэв швырнула их в мера. Но тут же поняла, что это глупо. Постоянно поддерживать оберег он явно не сможет, и, чтобы зарядить ему по вероломной морде, надо просто выждать, когда он потратит эту свою… ману! — Ты не особо гордись своей исключительной способностью поддерживать у меня устойчивую эрекцию, — усмехнулся Далемар. — Я, вообще-то, в тот раз столько зелий в себя влил, что на утро дурно было не только от похмелья, но и от интоксикации. — Зелья? — Они самые, дорогая. Без них меня бы ещё на раз тогда и хватило. А покрасоваться перед тобой и показать, что я не старичок, у которого от крови на руках не встаёт, мне хотелось даже больше, чем, собственно, потрахаться. «Это он так говорит, что у него без зелий на меня даже…» — Мэв хлюпнула носом. Забыв о необходимости экономить метательные снаряды, девушка начала швырять в него кошельки, пока в руках не остался последний. Весь пол был усыпан золотыми кружочками, словно в сказочной пещере настоящего дракона. А сам бескрылый змей замер по центру блестящей поляны в нарочито расслабленной позе. На миг он погасил оберег, и Мэв метнула кошель. Но чёртова пелена стянулась раньше, чем тот коснулся наглой рожи. От досады девушка зарычала. — Скотина лживая! Патент несчастный! — Девочка моя, правильно говорить «импотент». — Тон мера звучал всё более иронично. — А патент — это такая имперская бумажка… — Я не твоя! Ты откупился! Радуйся! — Девушка пнула стул позади себя. Тот с грохотом упал на пол. — Вот попомни моё слово: зря ты сомневаешься, что Лариникано твой отец! Вы с ним одинаковые в своей сути: всё золотом решаете! На другое ни ума, ни фантазии не хватает. От этих слов уголки его губ тут же поползли вниз, глаза сузились. — Откупился, значит? — буквально выплюнул эльф. — Ну если приняла моё предложение, так чего же разбрасывалась деньгами? «Сработало! — злобно торжествовала Мэв. И хоть девушка соврала намеренно, чтобы поддеть его, Далемар явно ей поверил. Насмешка на его лице истаяла, оставив не досаду даже — что-то более глубокое и болезненное. — Что, не нравится собственное блюдо, засранец? Вот каково на вкус предательство — кушай, не обляпайся!» — А ты не боись, я соберу! Не гордая! С тобой жить — себя не уважать, так что мне не в новинку! Оберег погас. Далемар стал шарить по карманам и, достав что-то, со злобой бросил это в её сторону. Лёгкий удар в грудь — и под ноги, звеня, упало её обручальное кольцо. — Ну и вали! — громко крикнул эльф. — Чтобы ты знала, я себя тоже не сильно уважаю за то, что живу с такой невозможно капризной и пустоголовой нордской девкой! Как вы, дикари, там говорите? Баба с возу — кобыле легче? Ну и прекрасно! От обиды на глазах навернулись слёзы. Схватив со стола чернильницу, Мэв швырнула её, но вместо звона бьющегося о барьер стекла услышала глухой звук удара. Ругнувшись, эльф согнулся и прижал руку к лицу. Меж пальцами хлынула красная жидкость. «Кровь?» Охнув, Мэв прижала руки ко рту. — Ты чего магией не прикрылся?! — крикнула девушка. В панике обогнув стол, она подскочила к меру. Склонилась, пытаясь увидеть, куда попала. — Опять по носу, да? Я думала, ты опять оберег призовёшь… Ты его так быстро чаруешь. Раз — и всё. А тут… Дай посмотрю. — Руки убери, — прошипел Далемар, склоняясь ниже. — Забирай деньги и уходи! Чтобы я тебя больше не видел! Или предками клянусь, пришибу. Он перешёл на альтмерис и, похоже, осыпал её на нём отборными ругательствами и проклятиями. — Да не нужны мне твои деньги! Ни септима! — отчаянно крикнула Мэв. — Я наврала, чтобы ты на своей шкуре почувствовал, каково это, когда тебя предают! Только не говори, что я глаз тебе выбила… Я… Чего ты медлишь? Применяй магию! А то вместе с кровью вытечет! Совсем кривой у меня будешь… «У меня? — Девушка осеклась. В очередной раз шмыгнула носом, вспомнив упавшее на камни кольцо и слова Эльвени про то, что он жалеет, что не выбросил её по дороге второй раз. — Уже не у меня. И наверное… по-настоящему он никогда моим и не был». Не сразу она поняла, что хлюпающий звук в её ноздрях — это единственное, что прерывает тяжёлую тишину. Девушка подняла взгляд и встретилась им с жёлтым глазом, взирающим на неё уже с долей раздражения и… кажется… всё же облегчения. Второй, прикрытый ладонью, она не видела, но меж пальцев просочилась новая красная капля. — Выбила, да? Мэв утёрла нос рукавом. Сердце в груди заныло от боли. Ладони сами потянулись к его лицу, половину которого раскрасили алые полосы. — Не прикасайся. — Он отшатнулся. Девушка не хотела этого, но с губ таки сорвался всхлип — знак презренной слабости. Окружение вокруг постепенно размывалось от пелены слёз. — Испачкаешься, а переодеться тебе здесь будет не во что, — тут же уточнил Далемар. — Да не реви, это не кровь, а чернила. Просто красные. Не успел вчера сменить на обычные. Дай я встану. В глаз попало. Надо промыть. Девушка послушно отстранилась, прижимая руки к груди. Он поднялся и пошёл вглубь комнаты. К удивлению Мэв, один из стеллажей оказался замаскированной дверью, открыв которую, мер скрылся из вида. После того как постояла немного коленями на холодных монетах, девушка последовала за Далемаром. Страх, что он наврал про чернила, заполнял душу. Всё же… ей было не всё равно на его страдания. Ей никогда не было всё равно. За стеллажом оказался выход на пролёт узкой и тёмной лестницы. Сверху лился размытый свет, и Мэв инстинктивно пошла туда. Ступени привели её к ещё одной приоткрытой двери. Мэв было коснулась ручки, но в последний миг вспомнила о проклятом такте. — Далемар, всё нормально? — Девушка отчётливо услышала слабый плеск воды. — Можно войти? Сначала ей показалось, что он ей просто не ответит, но, как и всегда, эльф не оправдал её ожиданий. — Входи, раз пришла. Комната за дверью оказалась просторной и светлой. Здесь были окна, хоть и занавешенные светлой тканью. А вот мебель почти отсутствовала. Но у стены в ряд стояло не меньше десятка дорожных сундуков. В противоположном от входа углу, склонившись над умывальником, Далемар явно пытался отмыть лицо. Кафтан мер снял, и белая рубаха обтягивала плечи. Эльф поднял лицо и оценил в отражении висящего на стене зеркала плоды своих усилий. Глаз и щека оставались красными. Мэв прикусила губы, едва не скривившись от боли. Сухая корочка на них тут же пошла трещинами. Девушка подошла ближе. Потом ещё и ещё. Пока рука не коснулась плеча под белым льном. — Прости. — Возьми кувшин и помоги мне, — почти что приказал эльф, но нордка перечить не стала. Эльф в очередной раз намылил руки и лицо, Мэв помогла ему смыть пену. — Какие стойкие чернила, — отметила она, когда он недовольно скривился от того, что алые потёки не поддались и остались такими же яркими. — Смесь акавирской кошенили и крови пурпурных улиток из Хаммерфелла, — поведал мер, оттягивая нижнее веко и оценивая прогресс промывания. — Мне это ни о чём не говорит, — призналась девушка. — Дорого и хрен отмоешь, — недовольно пояснил мер, отталкиваясь от столика и направляясь к сундукам. Вновь порывшись в карманах штанов, эльф извлёк связку ключей и склонился над выпуклой крышкой. — Если не отмоется, то… — Это казалось неуместным, но Мэв хихикнула. Отставив кувшин, она прикрыла рот ладонью. — То что? — То ты будешь похож на того пропавшего данмерского бога… Как же его там? У которого половина тела была серой, а вторая — жёлтой. И глаза тоже были разными: золотым и красным. Рамил, кажется, называл его Велик. — Вивек, — сварливо поправил Далемар, открыв сундук и начав рыться в содержимом. — Не смешно, Мэв. Мне завтра надо встретиться с несколькими видными персонами и появиться в паре публичных мест. И твоё творчество на моём лице при этом будет совсем не к месту. Достав круглую бутылку, в которой Мэв без ошибки узнала его любимый Сиродильский бренди, Далемар открыл соседний сундук и достал оттуда чистую рубашку. Осмотрев себя, повесил её на приподнятую крышку. Та, что была на нём, тоже пропиталась чернилами, и её мер стащил. Касаясь пылающего лица, нордка следила за тем, как он идёт к ней, неся алкоголь и снятую одежду. Но он миновал её стороной. Подошёл к зеркалу, откупорил бутылку, смочил ткань в руках и стал оттирать кожу. В нос ударил крепкий спиртной дух. Мэв отступила. Взгляд невольно пробежал от ожога на груди к плоскому животу. Забыв обо всём, Мэв поняла, что хочет обвить руками его талию и прижаться щекой к спине. Если сейчас она сделает вид, что ничего не произошло, то всё вернётся на круги своя. Нордка просто это знала. Как и то, что именно этого Далемар от неё и ждёт. Горечь наполнила горло. Мэв отступила ближе к выходу и обняла себя за плечи. Жар уступил место холоду и отчаянию. Встав у открытого сундука, девушка отвела взгляд от высокой фигуры мужа. Наверное, это было плохо, но она заглянула внутрь хранилища. Рядом с белеющей рубахой и стопкой других таких же… чернел проклятый талморский мундир. Более простой, чем тот, что она вчера истоптала. С капюшоном. А под ним… проклятье, ещё один! И ещё. Похоже, в сундуке их была целая кипа! Во рту мигом пересохло. — Далемар, а откуда эти вещи? — хрипло спросила девушка. — Из Алинора. — Ткань в его руках становилась розовой. Похоже, чернила начали оттираться под действием крепкого алкоголя. Эльф вновь смочил рубаху бренди. — Вряд ли я вернусь туда, поэтому распорядился переслать всё сюда. И не бледней так, глядя на мундиры. Их я носил, когда занимал иные звания. Теперь это… моя своеобразная коллекция. Не надо их марать и рвать. Хватит и того, что ты сотворила с моей формой эмиссара. Замечание тут же заставило Мэв пожалеть, что не порезала ту талморскую тряпку на чёрные лоскуты. — Учти, — продолжил Далемар, — когда вернёмся домой, я заставлю тебя всё отстирывать и пришивать обратно. Чтобы был как новый. Ты там хвалилась, что умеешь работать с иглой, вот и проверю этот твой навык. В следующий раз неповадно будет портить мои вещи. Ты хоть знаешь, сколько лет я потратил, чтобы получить этот мундир? Конечно же, не знаешь… «Вернёмся домой… — Мэв перестала слушать его болтовню. — Он ведь тоже уверен, что я прощу ему всё что угодно. Все его измены и предательство». Мысль о том, что в мраморном коробе, помимо дочери, её ждёт змея-свекровь и болото лжи, истощала не хуже ночных кошмаров. И чего она добилась своим бегством? Ничего. Как и прежде, она для него рабыня. Слепой и удобный инструмент… которому пора бы уже и прозреть. Девушка перевела взгляд на мундиры, напоминая себе, кто он такой. Да, больше их Далемар не носил, но в то же время это была его суть. На неё-то как раз его отставка будто и не повлияла. Из-под чёрной ткани виднелся край чего-то блестящего. Стеклянный шар? Девушка вздрогнула. На миг ей показалось, что это та самая светящаяся сфера, преследовавшая её в ночных кошмарах. Неужели и сейчас она спит? Нет! Она же знает, что это реальность. Склонившись и схватив неизвестный предмет, Мэв вытащила его из-под одежд. Так и есть — шар из прозрачного, как талая вода, хрусталя на подставке, бережно обёрнутой мягкой тканью. Девушка размотала и отбросила её вместе с постаментом, чтобы подробнее осмотреть находку. Сфера была меньше, не светилась и не излучала той энергии, которая исходила от артефакта демона из снов. На одном боку была надпись, выведенная в углублениях золотыми буквами. Витиеватый узор эльфийского слова. Нет, скорее имени. — Это ведь кали… Ну, праксовый талисман? — спросила Мэв, поняв, что ничего мистического в находке нет. — Твоя мать рассказывала о нём не так давно. — Да, — сухо подтвердил Далемар. — Верни на место. — Эльвени сказала, что эту штуку разбивают, когда альтмера изгоняют, — заметила девушка. Почему-то шарик в его вещах лёг на сердце ещё одной тяжестью. — Я ушёл сам. Мэв подняла взгляд. Полностью повернувшись к ней, альтмер тяжело смотрел на сферу в её руках, словно она несла для него какой-то особый сакральный смысл. «А ведь это так», — осознала Мэв, увидев, как он нервничает. Это могло значить лишь одно: то, что реальность куда хуже любой из её догадок. Был лишь один способ проверить это. — А почему ты хранишь эти вещи здесь, а не в особняке? — Нордка перекинула сферу из руки в руку, и мер рванулся вперёд. Замерев только тогда, когда она её поймала. — Мэв, эта штука хрупкая! — выпалил он. — Зачем ты вытащила её из подставки? Верни на место. Немедленно! — А зачем тот, кто отказался от Алинорского гражданства, так переживает за свой шарик? — спросила нордка, ощущая, как в теле начинает клокотать ярость. — Ты когда-нибудь будешь говорить мне правду, Далемар? — Мэв, не глупи! — Ты ведь соврал, что ты больше не относишься к действующим служителям Талмора, — прошептала девушка, и это не было вопросом. — Я должна была понять… Поэтому ты так и боишься, что правда о твоём происхождении откроется. Замерев, эльф смотрел на неё так, что открывать рот и говорить меру было необязательно. Мэв всё поняла. Она положила сферу на место. Отойдя от сундука, девушка повернулась лицом к двери. Сзади раздались шаги, он запер сундук, но продолжал молчать. «Как видно, перед… алинорцем я не стою и оправданий», — горько подумала Мэв. Вскоре за спиной вновь забулькало бренди, проливаемое на ткань. — Как же я устала, — одними губами произнесла девушка. Поняв, что звук вышел едва различимым, она повторила: — Я устала от лжи, Далемар. — А я устал повторять тебе одни и те же вещи, — отозвался мер. — Снова и снова взывать к твоему благоразумию, а в ответ получать очередной удар исподтишка. Ты говоришь одно, делаешь другое, но винишь в лицемерии лишь меня. Самые ярые злопыхатели в этом городе сделали всем скопом меньше, чем сделала ты одна, чтобы я провалил свою миссию. Наверняка ты сейчас скривилась, но ведь я не особо скрывал. Хоть и не говорил правду прямо. Но поздравляю, ты только что заимела ещё одно оружие против меня. Я одного не понимаю: если ты так презираешь меня, то почему не вонзила мне в спину то, что уже имеешь на руках? — И именно это, по твоему мнению, я должна услышать, чтобы стать тебе верным союзником? — хрипло отозвалась Мэв. — Таков твой план? — У меня нет плана относительно тебя, — спокойно отозвался он. — И никогда не было. Если бы ты испытывала ко мне хоть что-то, кроме банального животного влечения, то уже бы осознала, как обстоят дела на самом деле. — Ты жалеешь, что не выбросил меня второй раз? Скажи правду, Далемар. — Вчера я точно пожалел, когда понял, что ты пыталась меня обокрасть и убить мою мать, — ответил он, судя по звуку, вновь смачивая ткань. — Почему ты хмыкаешь, Мэв? Ты же сама захотела услышать правду. Из тебя вышел очень паршивый союзник. Порой кажется, что никто не презирает и не ненавидит меня сильнее, чем собственная жена. Мэв промолчала, смотря на дверь. — Знаешь, матушка испытывает к Лариникано те же самые чувства, но при этом никогда не позорит его. Более того, львиная часть его престижа — это её заслуга. Эльвени знает свою роль. Она посещает все нужные общественные мероприятия, пока папаша наёбывает в конторе очередного торгового партнёра. Она постоянно повышает его репутацию, ненавязчиво и изящно напоминая всем, что её муж самый щедрый меценат. Именно матушка решает, на какую благотворительность пристроить очередной кошель с золотом, чтобы об этом узнало как можно больше народа. — Это не благие дела, а лицемерие! — Нет, Мэв, это политика! И, как жена общественного деятеля, она хороша, а ты… ты просто настоящая катастрофа. Средь бела дня вылезла через балкон на оживлённую улицу! Попала в тюрьму! Мало тебе было избитой Каран и того, чем я заплатил за твоё рукоприкладство? От его слов девушку буквально пронзило молнией осознания. Политика… А ведь поэтому он и пришёл за ней. Ведь если бы грязнокровая жёнушка отставного талморца исчезла, у имперцев возникли бы ненужные вопросы. Девушка коснулась груди и обернулась, чтобы посмотреть на читающего ей гневную проповедь эльфа. «Ты не стесняясь говоришь всё это лишь потому, что знаешь, что у меня нет выбора, пока Иенн в ваших руках. Но ведь это не так! Выбор есть! Он огромен! Нет, Далемар, я не опущусь до того, чтобы доносить на тебя! Но больше… больше я не буду твоим слепым и бездумным инструментом. Ты ведь так любишь сделки и договоры. Мыслишь категориями. Делишь всех вокруг на полезных союзников и бездумных пешек. Если я хочу от тебя чего-то добиться, оставаться инструментом мне нельзя. А значит…». — Далемар, я вернусь в особняк твоего отца лишь ради того, чтобы быть с Иенн. — Девушка знала, что нужно сказать, вот только это было очень больно. — Я останусь матерью твоего ребёнка, но женой тебе больше не буду. Тряпка в его руках замерла. Мэв увидела, что он смотрит на неё разноцветными глазами через зеркальное отражение. В этой застывшей позе он напоминал сгорбившуюся окаменевшую горгулью. Нордка этот взгляд выдержала. Она ожидала вопроса, но он промолчал и опустил голову, скрыв лицо упавшими волосами. — Я понимаю, что сейчас ты не можешь расстаться со мной открыто. Всё это политика и миссия… — Нет, ты не понимаешь, — прошипел он, не поднимая лица. — Ты прав: в этих интригах я смыслю мало, — признала девушка, сжав кулаки. — Но я согласна исполнять роль жены для вида, пока ты не получишь своё кресло в Совете. Буду делать это добросовестно и без выходок, подобных вчерашней. Но взамен я хочу, чтобы ты отпустил нас с Иенн, когда получишь то, на что нацелился. — Сказал же: я не доверю тебе безраздельную опеку над малышкой, — глухо произнёс Далемар. — И я не это старался тебе донести. Я… Проклятье! Ты не ширма для Совета, Мэв. И никогда не была ею. — Хватит. — Девушка поняла, что просто не хочет больше слушать это. Не хочет смотреть, как он делает вид, будто на самом деле ему не всё равно. — Ни один ты часто жалеешь о принятом некогда решении. — Жалеешь, что моя? — Да, — созналась девушка. — Каждый раз, когда ты не рядом, дурман в моей голове отступает. Я устала жить в ожидании предательства и новой боли. Не могу больше верить тебе. — Это я понимаю. — Если так, то пойми, я не могу больше жить так! — крикнула девушка. — По-настоящему воспринимать этот наш… союз. Просто не смогу! Я бегу потому, что задыхаюсь. Если ты не можешь отпустить моё тело, то выпусти из этой клетки хотя бы моё сердце. Молчал Далемар долго. Мэв, медленно дыша, наблюдала за ним. Он обдумывал, что она сказала? Наверняка. И нордка точно увидела, когда он принял решение. Далемар распрямился, смотря на своё отражение. Новая порция алкоголя смочила ткань, и он вернулся к процедуре. — Хорошо, — спокойно ответил он. — На самом деле твоё предложение неплохое. Договоримся. «Договоримся» — эту фразу он произнёс ледяным тоном. Вопреки воле, сердце заныло, к горлу подступил ком. Мэв проглотила его и просто заставила себя не думать. Время текло, словно поток дождя с покатой крыши, вроде бы и быстро, но монотонно. Мер отложил розовую от чернил ткань. — Будь любезна, подай мне чистую рубашку. Несомненно, Далемар мог и сам взять её, но эта просьба была своего рода испытанием. Мэв ведь пообещала играть свою роль добросовестно. А значит… Девушка подошла к сундуку и, взяв с крышки требуемый предмет, отнесла его ему. Далемар принял поклажу из её рук и тут же повесил на плечо. — Мэв, пока я буду одеваться, спустись вниз и собери те деньги, что ты разбросала там. Когда закончишь, мы с тобой более подробно обсудим условия нашей сделки. Ошибки быть не могло — этим тоном он обращался к слугам. Слишком часто Мэв слушала подобное, чтобы ошибиться. «Никакой боли. Наверное, он сейчас испытывает облегчение от того, что можно больше не притворяться. Что же, я буду такой же практичной». Мэв развернулась и ушла. Она успела собрать примерно треть монет, когда мер спустился. Одежда на нём была странной. Серой и незнакомого фасона с глухим капюшоном. Который он тут же откинул. Закрыв дверь-стеллаж, пошёл к ней. Мэв бы могла встать с колен, приняв более горделивую позу, но к чему? Она даже головы не подняла, когда он приблизился. Далемар обошёл её и направился к чёртовому стулу. Девушка знала, что, рассевшись на нём, он будет наблюдать за ней так, как и положено гордому представителю высокого Алинора. Каково же было удивление девушки, когда она обернулась и обнаружила, что Далемар, стоя на корточках, тоже собирает рассыпанные монеты. Сердце пронзила новая боль, но Мэв тут же напомнила себе, что это манипуляция. Она отвернулась и сгребла очередную горку, начиная наполнять найденный на полу относительно целый кошелёк. Вскоре все монеты были собраны, потрёпанные мешочки высились горкой на столе. Напоследок мер обошёл преграду и, наклонившись, взял с пола её обручальное кольцо. Подняв стул, он жестом пригласил её на переговоры. Мэв села. Далемар опустился на своё место напротив. Вертя в длинных пальцах кольцо, он молчал. Глаз его оставался красным, но эльф, похоже, мало обращал внимания на это неудобство. — Каковы твои условия, Мэв? — наконец сухо поинтересовался он, сжав украшение в кулак. — Спать я с тобой больше не буду, — начала девушка. Горло першило. Голос звучал хрипло. — В одной комнате тоже. Но я не хочу переселяться в ту спальню, что выбрала для меня твоя мать. Можешь считать это глупой блажью, но я… просто этого не хочу. — В особняке папаши и без того хватает спален. Выберешь сама, слуги сегодня же подготовят её для тебя и перенесут вещи, — подтвердил Далемар. Как видно, сам пункт нареканий у него не вызвал. Лицо оставалось спокойным. Непроницаемым. — Но ты будешь соблюдать все приличия. И не только для вида, но и на деле. Никаких интрижек на стороне, пока мы связаны законными обязательствами. — Хорошо, — легко согласилась Мэв. Девушка задумалась над тем, что он только что сказал. Поджав губы, она качнула головой. — Учитывая, что я сама отказалась блюсти свои обязательства перед Марой как твоя жена, то можешь ограничиться только соблюдением приличий для вида. Верности на деле я более не требую. — Нет. — Кулак сжался до побеления костяшек. — Если требую от тебя что-то, то буду и сам… — Мне неинтересно, — осекла этот разговор Мэв. — Делай как считаешь нужным. Теперь это лишь сделка, так что мне не больно. Мер отвернулся. Мэв взирала на его выразительный профиль и алеющий от чернил глаз и гадала, больно ли ему сейчас. Хоть немного. Если это было и так, то эльф этого не показал. Вскоре он повернулся к ней. — Прекрасно. Раз это сделка, то тебе положено довольствие. Далемар склонился и пододвинул к ней ближе один из кошельков. Мэв скривилась от отвращения. Он посмотрел на неё исподлобья. — Умерь свою нордскую гордость и начинай думать практично, если хочешь получить опеку над Иенн. — Мне не нужны твои деньги, — выдохнула девушка. Для неё это было новой издёвкой. — Усвой: чтобы содержать себя и растить малышку, тебе понадобятся средства. Ты бы могла их заработать, не спорю, но вместо этого будешь исполнять роль моей жены. Работа эта неблагодарная и трудная, поэтому будет хорошо оплачена. — Ставкой, которую получает куртизанка из храма Дибеллы? — Ведущая актриса имперского театра, — поправил Далемар. — Мы же уже оговорили, что сексуальные услуги в твои обязанности не входят. Поэтому перестань глупить. В этом городе, — он достал сверкающую монету из мешка с оборванными завязками, — имеет значение только это. — Поэтому я хочу увезти Иенн прочь отсюда. — Нет. — Монета со звоном вернулась к прочим. — Я доверю тебе растить девочку только у себя на виду. — Ты же сказал, что отпустишь нас! — возмутилась девушка. — Из особняка папаши и от соседства с собой, — уточнил Далемар. — Мэв, я не могу тебе доверять после того, что видел. Ты порывиста, недальновидна и постоянно встреваешь в неприятности. К тому же… моя дочь не будет расти без отца, пока я жив. Девушка прикусила губу, но замечание он не сделал. В этих словах… была своя истина. Из-за происхождения вряд ли он когда-либо решится завести иных детей, кроме Иенн. Да и сама малышка привязана к нему. «Много ли счастья познала я сама, наполовину сирота?» — спросила себя Мэв. Вспомнив себя и Брит, девушка осознала разницу. — Я не лишу тебя дочери, — отрывисто сказала она. — Спасибо. — Мер склонил голову. — Когда всё закончится, я сам найду вам подходящее место в городе. Продолжу помогать вам и видеться с Иенн. Что до тебя, то можешь найти себе мужа, который подарит тебе нормальное семейное счастье… и детей. На последнем слове его голос дрогнул. Ровно такая же дрожь прошла по телу Мэв. Рука коснулась горла. Семейное счастье? Дети? Она ведь смирилась с тем, что никогда не познает этого, но вот… Это же правильно! Почему же тогда так хочется сломаться? Повиснуть у него на шее и сказать, что всё это большая ошибка! Почему хочется забыть все слова Эльвени… Всё, что они наговорили. То, что она нашла в его вещах… А ведь он… он всё ещё талморец. А раз так, она сможет унять хоть одну душевную боль взамен на горькое открытие. Довольно страха. Когда всё закончится, то иной возможности не будет. — Есть ещё что-то? — Есть, — подтвердила Мэв, начиная чаще дышать. — Пожалуйста, ответь мне… Скажи правду. — Постараюсь, — проговорил Далемар. — Но не уверен, что ты мне поверишь. Что ты хочешь знать? — Брит, — выдохнула девушка. — Как и говорил: я не убивал её и не видел ни разу в жизни, — ответил Далемар, подняв взгляд. Посмотрев меру в глаза, Мэв поняла, что склонна скорее ему поверить. — Ты ведь… Раз ты… всё ещё… на действительной службе… можешь узнать, что с нею стало? Далемар недовольно выдохнул. Мэв показалась, что говорить на эту тему с ней он не желает. Но почему? Разве это трудно? Брит была обычным солдатом! Какими тайнами могла владеть сестра, чтобы всё связанное с ней держали в секрете? — Я пытался, — после долгой паузы сознался мер, исказив губы. — Ещё во время первой своей инспекции в Нарталь. Просто ради интереса. И записей про неё я не нашёл ни в одном из журналов крепости. — Но как такое возможно? — Сердце девушки забилось быстрее. — Может, она назвалась чужим именем? В ответ на это предположение мер нахмурился сильнее. — Что не так, Далемар? Скажи мне! Я… что бы там ни было. Я хочу знать! — Стоит попасть в крепость, и укрыть настоящее имя невозможно. Выбили бы, — мрачно пояснил эльф. — Как и всё остальное. Быть может, она просто не дошла до Нарталя. На наши патрули часто нападают. Причём не всегда это твои бывшие соратники. Иногда это могут быть бандиты или какие-нибудь твари, рыщущие у дороги в поисках пропитания. У пленника без брони, оружия и со связанными руками шансов пережить потасовку немного. Подобное я проходил на своей шкуре, занимая низкие чины. В первую очередь, мы спасаем себя, а не безвестных солдат противника. Иногда даже… можем нарочно использовать простых бойцов… как отвлекающий манёвр, если наткнулись на особо мерзкую тварь. Но это быстрая смерть. — Врёшь, — выдохнула Мэв. Эльф грустно улыбнулся. — Да, иногда не быстрая, — кивнул он. — Но мучают свою жертву, как правило, только разумные противники. Звери просто задирают. Мэв не устроила такая версия. — Ты что-то знаешь, Далемар, — прошептала девушка. — Не могу объяснить как, но я это чувствую. Мер посмотрел на неё. — Скажи, — выдохнула Мэв. — Это тоже не точно, — предупредил эльф. — Лишь предположение. И оно неприятное, но… Мэв. — Всё равно. — Хорошо, — кивнул он. — Во всех трёх журналах Нарталя я обнаружил аккуратно удалённые страницы. Я сам в своё время делал так, когда хотел скрыть… исчезновение пленника. Прятал так свои промашки. «Как в том видении!» — потрясённо подумала Мэв. А Далемар продолжал: — Время в части утерянных записей совпадает с тем, когда предположительно твоя сестра попала в крепость. Но узнать что-то точно не представлялось возможным: дознавателя, который вёл те журналы, к тому времени убили, а его преемник приехал в Скайрим позже инцидента в посольстве. — Но ведь не все записи вносит дознаватель. — Пользоваться информацией из бредового видения было глупо, но Мэв хваталась за каждую соломинку, чтобы добраться до истины. — Неужели и второго офицера, ответственного за содержание пленных, тоже убили? — Откуда ты знаешь такие тонкости? — Далемар искренне удивился, вскинув брови. — Слышала! Не спрашивай, когда и как! Я не отвечу! И Далемар не стал интересоваться. — Раньше так и было. Распределение обязанностей для соблюдения двойного контроля, — усмехнулся эльф. — Но лет пятнадцать назад грянула оптимизация и нашему брату дознавателю дали куда больше полномочий ради экономии. Очень удобное изменение для любителей фальсифицировать сведения и вволю самоуправствовать. Когда-то мне очень не хватало подобного. — Но Брит могла сбежать! — воскликнула Мэв, не желая признавать, что сестра… могла попасть в руки такого же монстра, как и… тот, что сидел перед ней. — Я слышала, что как-то из одной из ваших крепостей убежал пленник. Он проходил через Данстар. Я думаю, что тот вайтранец не лгал. — Скорее всего, не лгал, — отметил Далемар. — Один эпизод с массовым бегством наделал в своё время шума. Помимо Нарталя, у нас была ещё одна крепость. Настоящая помойка. После того как её захватили, мы даже не стали возвращать тот форпост обратно. От уклончивого ответа на душе не стало легче. — Почему ты не сказал мне раньше, что узнавал про Брит? — А почему ты сама не спросила? — Боялась, — неохотно призналась Мэв. — А я не хотел давать тебе ложную надежду и бередить эту рану, — пояснил мер, и девушка ему поверила. Хоть это и отдалось новой горчинкой во рту. «Нет! Нужно просто перетерпеть! Со временем страсти остынут, и я не буду жалеть о том, что предложила ему остановить движение этого колеса, что называлось нашим браком. А пока…» — Ты не веришь, что Брит жива? Мер кивнул… — Почему? — Из-за третьего журнала, — мрачно сознался он. — В него вносятся записи о процессе дознания. Время, имя, результат. Страницы там тоже удалены, а значит, объ… Возможно, твоя сестра попала на стол для препарирования и, скорее всего, там и осталась. Рулиндил, тот убитый дознаватель, ещё и заведовал отделением в Солитьюде до меня. Вместе с должностью я получил в распоряжение и покои, а также все его личные вещи. Я всё выбросил, но всё же предварительно изучил и сделал вывод, что ему очень нравилась его работа. И во вверенных ему журналах было много исправлений. Впрочем, хватит об этом. Это лишь догадки. Я ничего не знаю точно. Прости. — Всё равно спасибо. Выходит, тот талморец мёртв. — Тот да. Без сомнений, — кивнул Далемар. — И не думаю, что я заслужил благодарность. «Ты хотел меня защитить…» — Мэв не произнесла этого вслух, но всё же… Девушка знала, что впереди её ждёт трудный путь. Но она должна выдержать и не свернуть. Теперь она знала, что некоторое время они будут идти рядом. Но потом их пути разойдутся. Уже навсегда.