Антумбра

В последние годы Нова редко заходила на работу к отцу. Раньше — чаще. Носилась к нему практически каждый день после школы, чтобы поглазеть на полицейский участок изнутри. Пораздражать практикантов и сунуть нос в какое-нибудь дело. Отец спускал ей все. До поры. Затем и сама Нова больше не горела желанием лишний раз навещать родителя на посту, спустя несколько лет и череду событий. Просто однажды изменила своим привычкам и не пришла, а потом не захотелось того ни через неделю, ни через месяц. Так ушла эпоха, как говорил шеф Альдо. Эпоха неуместно веселого детского смеха в полицейском участке. Снова она показалась в служебном помещении уже в старшей школе — единожды. И пару раз с момента поступления в университет. Потому сейчас ей было волнительно. Но отец обещал держать её в курсе, был настроен доброжелательно, они пришли к компромиссу. Значит, можно и немного понаглеть. На пропускном пункте её встретила женщина. Крупная, в возрасте, в форме, но с очень добрым и светлым лицом, которое частично уже съели морщины. Нова помнила её ещё с детства. — Добрый день! — радостно возвестила она о своем появлении, и женщина вскинула голову от бумаг. — Ох, малышка! — воскликнула женщина. — Как давно я тебя не видела. Она приподнялась на стуле, чтобы через небольшое окно лучше разглядеть Нову. — Как выросла, — ахнула она, качая головой. — Высоченная. — Есть такое, — засмеялась Нова и сложила руки на стойке, облокотившись на нее. — Рада вас видеть. Как ваши дела? Когда я заходила в прошлый раз, вы были в отпуске. — Надо же иногда отдыхать, — разулыбалась снова женщина и принялась что-то записывать в листы перед собой. — Ты так редко бываешь с того раза. Надеюсь, ты больше не винишь себя? Нова заметно смешалась и побледнела. Она неопределённо повела плечами и отвела взгляд на дверь. — А отец здесь? Женщина посмотрела на неё и вздохнула про себя. Её губы на секунду поджались с сожалением, но говорить она ничего не стала, только кивнула: — На месте, на месте. Нова, поспешно поблагодарив её, прошла через разблокированный турникет в просторный зал ожидания. Дежурный за стеклом вскинул было голову, ожидая вопросов, но Нова прошла мимо, в сторону коридоров. Те в дежурной части петляли не хуже лабиринтных, что роднило участок с городской больницей и университетом, но она знала все повороты наизусть. Иногда складывалось впечатление, что все эти бюджетные здания специально отстраивают так, чтобы они приносили больше страданий. Как будто их и без того не хватало. Прошагав уверенно по нужным поворотам и закоулкам, Нова добрела до служебных помещений. В них было светлее и свободнее, больше пространства, стены хотя бы не давили — и на том спасибо. Редкие полицейские сидели за компьютерами, в основном все разбежались: кто на обед, кто в патруль, кто по другим рабочим делам и кабинетам. И даже те двое, кто остались, на Нову внимания не обратили, погруженные в стучание пальцами по клавиатуре. Либо отчёты пишут, либо любовные письма — решила она. Чуть не смела в своих размышлениях полупустую кружку кофе с одного из столов, пока проходила мимо, улыбнулась сконфуженно в ответ на ленивые взгляды и шмыгнула к кабинету шефа полиции. Коротко постучав, она вошла. — Нова? — удивлённо произнес Альдо, поворачиваясь от окна. — Неожиданно. Она закрыла за собой дверь, оставляя сонных полицейских дальше писать свои любовные отчеты. — Прости, что без предупреждения. Просто хотела навестить. Заодно узнать, как идут дела по одному дельцу, — протянула она заговорщицки, почти игриво. Правда, отец её энтузиазма не оценил. Наоборот, он словно на мгновение оцепенел, моргнул — и снова ожил, усаживаясь в кресло. Атмосфера в помещении едва заметно поменялась, но Нова этого не ощутила. Плюхнулась на стул напротив, глядя радостными, преданными глазами. — Дело закрыто, — безапелляционно отрезал Альдо. Нова продолжала улыбаться, не понимая поначалу, о чём он вообще толкует. Секунду держалась тишина. Где-то за стеной щелкала клавиатура под пальцами полицейских, журчала вода в кулере, теплилась жизнь. Здесь же, в кабинете шефа полиции, всё временно вымерло и заморозилось, покрывшись ледяной корочкой. Улыбка медленно сползла с губ Новы, они дрогнули и поджались в ровную, обиженную линию. — Пап, ты обещал, — растерянно произнесла она. Альдо завис на секунду и тряхнул головой. Совсем легко, но так, будто пытается отделаться от назойливой мухи. Выражение на его лице было… сложным. Нова не могла дать ему определение. Одновременно отрешенное и потерянное, скованное в холодную строгость. — Парня избила местная шпана, — отчеканил он, будто зачитывал вызубренный текст. — Он все подтверждает, я разговаривал с его лечащим врачом. В Суриса все спокойно. С Давидом разбирается психиатр. Нова наполнилась возмущением, чуть от него не задохнувшись. Ее рот открывался и закрывался, пока она, видимо, изображала выброшенную на берег рыбу. Даже слов не находилось — точнее, их было разом слишком много, они забились обезумевшими птицами, смешались и не могли пройти через фильтр, чтобы оформиться в речь. С чего вообще начать, с какого именно аргумента? Нова знала своего отца — у нее не так уж много шансов поспорить. Если она не поставит его в угол с первых слов, дальше он отсечет все разговоры. — Ничего он не подтверждает! — все же вырвалось у нее. — Я же тебе рассказывала! А даже если подтверждает — разве тебе не кажется странным, что он так быстро переобулся? — Он пока не отошел от шока, — спокойно ответил Альдо и глянул на включившийся экран телефона с уведомлением. — Мне надо идти. — Это не оправдание, — Нова не унималась, поднимаясь вслед за ним и распаляясь все больше с каждой секундой. — А что с пропавшими полицейскими? Выломанными досками? Альдо вышел из кабинета, Нова как хвост спешила за ним, полностью игнорируя всё вокруг. Ее брови хмуро сошлись над переносицей, а крылья носа слабо трепетали, как и всегда, когда она злилась. — Ничего не сходится, — продолжала она, бурно жестикулируя. — Мы столько всего видели, как ты можешь отрицать это, тем более закрывать дело, когда ещё даже не нашли попросту испарившийся патруль! А этот лечащий врач, ты точно ей доверяешь? Она жутко мутная… — Нова, — отрезал отец, останавливаясь в коридоре и оглядываясь на нее. — Тебе нечем заняться. Хватит выдумывать себе проблемы и займись чем-то полезным. Она так и обмерла, уставившись на него круглыми глазами. Давненько уже отец так откровенно не обесценивал ее чувства и мысли. Правило компромисса, которое они холили и лелеяли так долго, дало в эту секунду крупную трещину, и она зияющей раной пульсировала где-то в солнечном сплетении. Отец всегда был строг, но прислушивался к Нове, доносил свою мысль. Что изменилось? Почему так резко? Он не стал продолжать разговор, даже останавливаться, просто ушел дальше по своим делам, а Нова осталась стоять посреди коридора, опустив руки. Внутри что-то оборвалось и ухнуло вниз, преданное и потерянное. Сомнения закрались под кожу, пощипывая, придавливая. А может, она правда преувеличивает. Может, ей настолько скучно жить, что она видит лишь то, что хочет видеть. Отец опытнее, умнее, он знает, что делает. Вполне вероятно, что он просто умалчивает о чем-то. Несмотря на их договор, да. Но она ведь просто может неправильно всё понимать. Нет. Она всем существом воспротивилась этим сомнениям, снова наполняясь смутной злостью. Даже если весь мир вокруг покрутит пальцем у виска — надо продолжать верить себе. Где-то за поворотом снова зажурчал кулер. А вслед за тем раздались голоса, на которые Нова сначала не обратила внимания. — Ты успел с ним поговорить? — Нет, его упекли практически сразу. Да и о чем там говорить, он нес какую-то ахинею. — Думаешь, он в таком состоянии мог что-то сделать с ребятами? Один на четверых? — Хрен его знает, слушай. Нова навострила уши. Воровато оглядевшись, она облизала губы и аккуратно подошла поближе, к самому углу, чтобы ее не было видно. — Закрыто — значит, закрыто, — продолжал второй. — Начальству виднее. — Ну не знаю, — с сомнением протянул первый. — Это же скандал. — Вроде поговаривали, что о пропаже завели как отдельное и передали выше. — Хоть слово бы сказали. К чему вся эта таинственность? Они ведь наши коллеги были. — И есть, — поправил второй. — Смотри не сглазь. Голоса начали удаляться, и Нова тихо чертыхнулась себе под нос, осторожно выглядывая. Следовать за ними — не вариант, двое полицейских направились в столовую. Заметят. Впрочем, уже даже этого короткого подслушанного диалога ей хватило, чтобы увериться в собственной правоте. Не одна она видит якобы “то, чего нет”. Но из этого вытекал вывод крайне настораживающий и даже пугающий. С ее отцом что-то не так.

***

Планы на вечер были классическими — засесть в компьютерном клубе, побесить друг друга, посмеяться, прогуляться в вечерних сумерках и разойтись по домам до следующего утра. Однообразием это назвать было сложно, ведь каждый раз происходило что-то новое, вырастали свежие шутки, по-другому отыгрывались партии, порождая иногда совсем неожиданные разговоры. Их устраивало, им нравилось. Дожить бы только до вечера. Пока Нова ушла к отцу, Итан и Кит устроились в библиотеке. Почему нельзя было позвонить, она объяснила крайне туманно, используя сомнительные аргументы в духе “Вы недооцениваете силу взгляда”. Видимо, она собиралась прожечь этим взглядом дыру в шефе полиции, чтобы выбить из него побольше информации. Потому что мило строить глазки у нее получалось не очень, и Итан не преминул ей об этом сообщить. За что был справедливо послан. В библиотеке было тихо. Как и всегда, за исключением тех редких моментов, когда от нечего делать залетала разом целая толпа — чтобы провести где-нибудь окно между парами, например. Но в основном библиотеку сложно было назвать людным местом. Кит находил это печальным, ведь книг здесь было поистине много, совсем даже не плохих и не скучных. Под библиотеку было выделено целое крыло в несколько этажей. Отдельная винтовая лестница соединяла их между собой, и она была столь широкая, что некоторые читали прямо на ней, как будто столов не хватало. Те по большей части расположились в круглой формы читальном зале, но и между стеллажей затесалось несколько. Пахло в библиотеке всегда одинаково — деревом, пыльными корешками книг и старыми газетами. Этот своеобразный запах закрадывался в нос еще на лестнице. Киту он нравился, он что-то неуловимо напоминал, родное, но давно забытое. Очень знакомое. Казалось, вдохнешь поглубже — и вспомнится сразу что-то сакральное, важное. Но не вспоминалось. Кит проверил. Единственным достижением был оглушительный чих. Они засели на втором этаже, отыскав себе один из столов с лампой. Светила она скупо, желтым светом, приглушенным плотным темно-зеленым абажуром, что создавало приятную и уютную атмосферу. Неподалеку расположилась стойка библиотекарши, изредка проходили вдоль шкафов с книгами студенты. Здесь было особенно тихо – второй этаж заполонила художественная литература. В университетскую библиотеку захаживают обычно не за ней. Сконцентрироваться на чтении у Кита не получалось. Он взял первую попавшуюся книгу с полки, чтобы просто скоротать время, но его совершенно не зацепило. Когда же начала вступать постная романтическая линия, он окончательно решил бросить это гиблое дело и откинулся на стуле. Итан напротив него, наоборот, казался крайне заинтересованным в своем чтиве. Он согнулся над книжкой, перелистывая страницу за страницей, буквально проглатывая их — что он там такого интересного читал, Кит был не в курсе. На страницах он выцепил глазами что-то про митоз и вампиров, но не стал углубляться. Потом, может быть, спросит. Пока Итана отрывать не хотелось. Взгляд скользнул по книжным полкам, на одной из них повисла веточка омелы — Итан рассказывал, что их не убрали еще с прошлого Рождества. Часть, конечно, сняли, но некоторые вот так затерялись среди шкафов, на радость влюбленным парочкам. — Ну нет, — тихо пробубнил себе под нос Итан, сокрушаясь над чем-то в книге, и вот эту его привычку Кит хорошо знал. Будь то фильм, книга или игра — Итан всегда вслух возмущался любому логическому несоответствию или неверному факту. Однажды они прослушали добрых десять минут фильма, потому что он распинался о невозможности распространения звука в космосе. Усмехнувшись про себя, Кит вернулся было к брошенной ранее книге, но его отвлек неожиданный звук откуда-то сбоку. Он насторожился, резко бросив туда взгляд. Он уже слышал подобное раньше. Биение крыльев. Кончики пальцев похолодели. Как завороженный, Кит поднялся и осторожно двинулся в сторону звука. Тот коротко повторился, теперь немного дальше, но в том же направлении. Внутри всё сжалось. Кит нервно облизал губы, заворачивая за шкаф и проходя между стройных рядов стеллажей с книгами. Где она? Где эта чертова птица? Дыхание его несколько участилось, стало тяжелее. Запахи сгустились, от чего кружилась голова. В горле пересохло. Когда это все кончится? Он стиснул зубы, в ушах нарастал белый шум, пульсирующий, всё более оглушительный. К глотке подкатила тошнота, а кулаки невольно сжались. В груди мелко заклокотало. Еще шаг — и все замерло, утихло, попросту вымерло. Ушли звуки и запахи, всё утонуло в вакууме, даже краски будто бы выцвели. Кита бросило в жар, затем в ледяной холод, перед глазами вспыхнуло белым. Все произошло невыносимо быстро, он лишь краем сознания успел заметить мелькнувшее перед глазами крыло, растворившееся в ярком свете вспышки. Кадр истлел и сменился на образ целой птицы — той самой, конечно, той самой. Она сидела на смутно знакомом козырьке с тонкой резьбой, смотрела ровно в душу, заставляя ту сжиматься. Всё существо Кита наполнилось вязким жидким азотом, пар от которого застилал глаза. Но так же быстро, как началось — всё кончилось. Вместе с глухим звуком удара где-то впереди, по телу прокатилась судорога, и Кит буквально вынырнул из наваждения. Его так и откинуло на шаг назад, и он бы упал, если бы не наткнулся спиной на кого-то вполне себе живого и теплого. — Ты чего? — недоуменно спросили сзади, и Кит узнал голос Итана. — Задавишь, шпала. — Прости, — вырвалось у Кита раньше, чем он успел осознать себя в пространстве. Он снова едва не упал, пока разворачивался к Итану, который на всякий случай вскинул перед собой руки — вдруг придется этого нерадивого ловить. Ему так и хотелось заявить в привычной манере, что сегодня Кит бьет все рекорды неловкости, даже для себя, но что-то останавливало. Возможно, совершенно зашуганное выражение на его лице. Внутри кольнуло, в секунду выстроилась логическая цепочка предположения. Итан нахмурился. Он всегда быстро соображал. — Ты что-то увидел? — прямой вопрос колом пробил густую атмосферу. Кит, однако, с ответом не спешил. Его дыхание сбилось, прошиб пот, остаточные крупицы паники скрипели в легких. Шалый взгляд расплывался без фокуса, пока не выцепил случайно книгу на полу. Сглотнув ком в горле, Кит двинулся к ней. Итан вскинул бровь и пошел следом, не отставая. Книга, по всей видимости, свалилась с дальней полки впереди. Кит припомнил глухой звук удара. Она была потрепанная, старая. Из тех, что с желтыми шершавыми страницами, от которых пахнет густо и пыльно. От названия на обложке глотку сдавило тошнотой. — Призраки особняка Суриса? — прочитал вслух Итан, выглянувший из-за него. На удивление, в его голосе совсем не было сарказма. Кита легко перетряхнуло. Козырек, на котором сидела птица в его видении. Это было оттуда. Ему привиделся особняк. Тот же, что красовался на обложке книги в его руках. Всё это больше никак не могло быть совпадением. Если еще вчера он готов был принять мысль, что надумал лишнего, то теперь сомнений не оставалось. Птица — не простая галлюцинация, и она отчетливо ведет Кита за собой. Разве что цель ее совершенно не ясна. Не является ли это все… — Ловушка, — выпалил дрогнувшим голосом Итан, и Кит обернулся на него. — Кит, мы не пойдем туда. И ты один тоже не пойдешь туда. Это ловушка. — Чего? — пальцы Кита крепче сжались на книжном корешке. Для него была неожиданна такая реакция. Он мог ждать ее от Новы, но не от Итана, который мало того, что практически не участвовал в их маленьком расследовании, так еще и в целом ни в какую мистику никогда не верил. Итан казался напуганным, и это смотрелось непривычно. Телефон Кита завибрировал в кармане. Он не спешил брать трубку — продолжал смотреть на Итана, который, казалось, скрывает что-то. На бледном лице застыло сложное, нечитаемое выражение. Эмоциональность его расщедрилась на самые разнообразные проявления чувств, всех разом: от страха до раздражения и, на удивление, нерешительности. Последней было особенно много, она сковала его целиком, закралась в обычно полные уверенности черты, еще отчетливее обозначила темные мешки под глазами, залила густым цементом мышцы. Итан хотел сказать что-то, но не находил в себе сил. И это было видно как день, как если бы он написал это у себя на лбу. И потому Кит медлил, ведь момент может быть упущен. Но трубку взять всё же пришлось. Итан продолжал упрямо отмалчиваться даже под внимательным взглядом, и Кит рассудил, что обязательно еще вытрясет из него всё, что тот скрывает. Не сейчас, так потом. Звонила Нова. И она обозначила свою мысль без лишних промедлений и приветствий: — Нам надо в Суриса. — Полностью с тобой согласен, — ответил Кит, и Нова, которая, видимо, готовилась отстаивать свою позицию, резко сдулась. — Да? — недоуменно выдохнула она в микрофон. — Однозначно. Мы встретим тебя у входа в парк. Не заходи одна. — Серьезно? — голос Итана подлетел вверх на пару октав. — Нет! Ты меня вообще не слушал?! Ужасно хотелось ответить ему, что с радостью бы послушал, если бы он хоть что-то нормально сказал, но Кит сдержался. Нет времени на обмен любезностями — уже вечерело, а в особняк совершенно не хотелось соваться в темноте. Меньше света, меньше обзора, да и в целом некомфортно. Какие-то совсем древние инстинкты восстают против того, чтобы лезть в потенциально опасное, таинственное место среди ночи. Даже если совсем не верить в мистику. В конце концов, пьяных, а иногда и голодных бомжей тоже никто не отменял. Итан продолжал возмущаться, следуя за Китом, за что получил неодобрительный взгляд от библиотекарши. Это мало его остановило, разве что он понизил голос до громкого шепота, который всё равно умудрялся раздражающе звенеть в ушах. Никакие аргументы Кита не брали, ни про частную собственность, ни про общую бессмысленность затеи. Кит видел цель и не видел препятствий. Идти им было недалеко. На улице действительно начинало темнеть — осень перевалила за свой экватор, близилась к зиме, а потому день все больше сдавался ночи. Стоило поспешить. Что-то внутри подгоняло Кита, и он подчинялся, игнорируя Итана и все возможные опасения. Он не дотерпит до завтра. Ему надо сегодня. Сейчас. Что именно надо — пока неясно, но Кит был уверен, что поймет, когда окажется на месте. Нову они увидели издалека. Она стояла под загоревшимся фонарем, обняв себя руками и нервно оглядываясь. Им всем было что рассказать друг другу. — Что-то происходит с моим отцом, — сказала она слету, когда ребята были еще в паре метрах от нее. — Он закрыл дело и ведет себя странно. — Закрыл? — удивленно переспросил Кит, останавливаясь рядом. — Но ведь пропали люди? — Никто не понимает, почему. Я даже не уверена, что он имеет право так поступать. — А как же показания Янсена? — Он сказал, что разговаривал с его лечащим врачом. Не знаю, что она ему наплела, но все повесили на простое хулиганство. — Оно это и было, — вмешался Итан раздраженно, пока Кит зависал, словно обдумывая что-то. Лечащий врач. Шеф полиции поговорил с ней — и съехал с катушек. Не может это быть очередным совпадением. Воспоминание резануло глаза, вспыхнув перед ними. Образ женщины в больничной подсобке, бегущей по ее запястью крови, символов на полу. Кит не мог понять, почему электричество прожгло позвоночник, защипало кожу изнутри. Сознание его содрогнулось подобно зданию во время землетрясения. И откуда-то из самой глубины этого здания, из-за плотно запертой двери раздался короткий стук. — Нам нельзя в это вмешиваться, — продолжал Итан, и вынырнувший из помутнения Кит неожиданно резко перебил его. — Почему нельзя? — голос прозвучал жёстко, упав нотами вниз. — Может, наконец-то расскажешь? Он повернулся к Итану всем телом, словно вырастая над ним ещё дальше вверх. Тот на секунду захлебнулся словами. Что-то в Ките незримо изменилось, молниеносно, едва заметно, но он почувствовал. Обычно спокойные, равнодушные медовые глаза блеснули непривычной ледяной яростью. И Итан искренне не понимал, чем её заслужил. Впервые у него возникла мысль, что он переборщил со своим брюзжанием. — Я рассказывал всю дорогу от библиотеки, — огрызнулся он. Нова вклинилась между них, явственно ощутив, что запахло жареным. Атмосфера накалилась слишком сильно. — Что с вами происходит? — воскликнула она. Редкие прохожие оглянулись на шумную компанию, но не остановились — проблемы никому не нужны. — Итан что-то скрывает, — сквозь зубы проговорил Кит, чем заставил теперь и Нову уставиться на него. Но, в отличие от Итана, она не чувствовала испуга. Только желание хлопнуть его по лбу. И удивление. Больше последнее. — Я-то скрываю?! — возмутился Итан, зардевшись. — Ты себя видел? Ты в принципе не умеешь открывать! Кит нахмурился и отошёл на шаг. Обвинение ужалило подобно медузе. Горячо, резко и точно. Он не ждал этого. Но чувство вины росло, резонировало, поднималось из глубины его подсознания, словно он всё это уже испытывал, но давно забыл. Реальность размылась границами, зарябила. Процессор снова перегружался. Итана же, наоборот, прорвало. Его гнев был другим — ярким, прожигающим. Он вспыхивал как спичка, от любой искры, и сейчас решился высказать то, что раньше предпочел бы держать при себе. — Я не знаю, что здесь происходит, — голос его звенел беззащитной искренностью. — Вы в курсе, я не верю во всю эту мистическую хрень, за которой вы так охотитесь. Но вчера я видел что-то. И я не хочу с этим связываться. Смутившись, Нова заозиралась в надежде, что больше нет вокруг никого, кто мог бы слышать их перепалку. Она приблизилась к Итану в попытке успокоить, но тот продолжал, отмахнувшись от её руки. — Если мы действительно напоролись на что-то серьезное, то, видимо, это было предупреждение. Нам надо остановиться. — Что ты видел? — твёрдо спросил Кит. Итан помедлил лишь секунду, коротко глянул на Нову. — У меня был сонный паралич, — та тут же среагировала, коснувшись его плеча. — Раньше я никогда при этом не галлюцинировал. Но вчера я видел какую-то тварь. Я не хочу увидеть её снова. Они погрузились в сокрушенную тишину. Итана снова охватил вчерашний холод, закололо плечо, где лежала до того дымная рука. Но чувство это было фантомным. Воспоминание, не больше. Прошлой ночью ощущения были гораздо ярче. Поначалу ни у кого не было слов. Сомнений в правдивости заявления Итана не было, как и комментариев. Только вопросы, слишком много, их еще предстояло выстроить в логическом порядке, что давалось нелегко. — Что за тварь? — подал голос Кит. — Опиши. — Как тень, — отозвался Итан нерешительно после паузы. — Только глаза и рот белые. Как подсвеченные изнутри. Кит и Нова переглянулись. С подобным они не сталкивались, и хотя ужасно захотелось переспросить Итана, уверен ли он, что это был не сон — они промолчали. Он не стал бы говорить, если бы не был уверен. И это, к тому же, объясняло его убитое состояние. Мурашки шли по телу. О, они действительно влипли. Однако, вопреки надеждам Итана, новое знание не остановило ни Кита, ни Нову. Совсем наоборот, теперь они уверились окончательно в своем стремлении влезть в болото как можно глубже. И если вторую несло на чистом любопытстве, Кита магнитило другое. Внутренняя потребность, нужда. Необходимость понять, догнать чертову птицу и разобраться, что с ним происходит. У него не было выбора. По крайней мере, он его для себя не видел. За непредвиденными разборками они упустили последние лучи солнца. Ночь подбиралась всё ближе, поглощала пространство прохладной темнотой. Похоже, придется лезть в старый заброшенный особняк в самое неподходящее для того время суток. Кит очень быстро смирился с этим. Он оглянулся на вечерний парк с уютными маяками фонарей и кивнул сам себе. — Надо идти, пока еще не слишком поздно. Итан схватился за голову. Все его дальнейшие возражения растворялись во влажном октябрьском воздухе, и он скорее на автомате, чем от большого желания, шел за Китом и Новой. Где-то на середине пути он все же сдался. Не потому что передумал — потому что не мог их бросить. Предприятие сулило опасность, и он при всем своем упрямстве не оставил бы их наедине с угрозой. Если бы оставил — жалел бы потом всю оставшуюся жизнь. Такая перспектива однозначно не вдохновляла. Не вдохновляло и то, насколько тихо становилось вокруг с приближением к сердцу парка. У дороги было слышно людей, машины, шум вечернего города. И она осталась не так уж далеко позади, но все живое словно бы ушло за плотную завесу. Это тревожило, щекотало нервы, заставляя то и дело озираться. Кит поднял голову, не понимая, что еще кажется ему таким неправильным. И запоздало сообразил — кроны деревьев идут волнами под слабыми порывами ветра, но не издают при этом ни звука. Никакого шелеста листьев. Никакого треска ветвей. У самого подножия Суриса их и вовсе окружил сплошной вакуум. Нормальностью здесь и не пахло. Зато пахло чем-то другим. Сладковатый дух коснулся рецепторов, влажно, пусть и как-то притупленно полился в ноздри. Он смешивался с кисловатым запахом тины, и все вместе это создавало слишком неожиданный букет для старого особняка посреди городского парка. Итан наморщил нос и прикрыл его рукой. Парадные двери были неплотно закрыты, перед ними протянулась широкая полицейская лента. Она требовала “не входить”, но ее никто всерьез не воспринял. Кит первым пролез под ней, следом — Нова с Итаном. В тесном промежутке между лентой и дверью они все же ненадолго замерли. Казалось, что дороги назад не будет, стоит им войти внутрь. Все трое явственно, до щекотки в солнечном сплетении, ощутили неотвратимость грядущего. Как перед прыжком с парашютом или поездкой по очень крутой горке в аквапарке. Стоит сделать шаг — и ты в невесомости, без единого шанса сдать назад. Но сделать этот шаг трудно. На это надо решиться. Набрать побольше воздуха — и окунуться с головой в последствия. Кит толкнул незапертую дверь и переступил порог. Внутри было темно и сыро. Запахи усилились, но их перебивало общее классическое пыльное амбре заброшки. Шаги по мрамору эхом разносились по всему просторному помещению парадного зала. Под ногами периодически хрустели битые куски пола, подобно гнилым костям, а у стола Итан поскользнулся на чем-то. Нова шикнула на него в страхе спугнуть тишину, и он сконфуженно вжал голову в плечи. Видимо, кто-то из придурков-полицейских пролил свой кофе. Или натекло воды во время дождя через дырявую крышу. Итан не видел, что там такое мокрое — света в этой стороне не было совсем. Мысленно хлопнув себя по лбу за несообразительность, Нова достала телефон из кармана и включила фонарик. Они продвигались дальше. Атмосфера густела, при желании её можно было нарезать ломтями. Она отличалась от того, что было в прошлый раз — практически неуловимо, но это чувствовалось. Словно кто-то смотрит и тяжело дышит в шею. Кит вслушивался в каждый шорох. Они немного разбрелись, и краем глаза он заметил фонарик Новы, мелькнувший у одного из боковых коридоров. Интуитивно он свернул за ней — все равно в главном зале как будто бы пусто. А дальше него им пока не удавалось забраться. Но, может, хоть какие-то ответы скрываются именно там, в глубине коридоров и отдаленных комнат. Лунный свет от высоких окон сюда не дотягивался, и обзор ограничивался вытянутой рукой. Тоже включив фонарик на телефоне, Кит шагнул в темноту. Теперь Нова шла впереди, а он на некотором отдалении за ней, разглядывая картины на стенах и запертые двери. Жаль, что они даже не удосужились поискать предварительно схемы с планировкой особняка. Сейчас было бы яснее, куда они идут и что могут найти. — Тут все закрыто, — дернув очередную дверь, сказал Кит. Нова продолжала идти дальше, будто знала, куда идет. Кит вскинул брови, но решил не отставать — в конце концов, она дочь шефа полиции и успела за этот день побывать в участке. Вполне возможно, что ей как раз довелось глянуть в планы. Коридор впереди раздваивался, уходя вправо и влево. Нова коротко глянула на Кита, кивнула с легкой улыбкой — и повернула налево. Кит невольно тоже улыбнулся ей в ответ. Точно что-то знает. Могла бы и раньше сказать, что подготовилась. — Здесь должна быть открытая комната, — сказала она негромко, мягкий голос практически перетекал в шепот. Комната действительно была, приоткрытая дверь смотрелось одновременно интригующе и откровенно пугающе. Кит подумал, что туда Итан точно не захочет лезть, но Итана позади не оказалось. Кит остановился, нахмурившись и рыская светом фонарика по коридору, будто Итан мог где-то там спрятаться среди картин. — Сюда, — позвала все так же тихо Нова. — Итана нигде нет, — отозвался Кит, но все же зашел в комнату. Скорее всего, он все еще в зале. Не захотел идти за ними, прислушался к своим принципам. В конце концов, это было так по-итановски — сделать не как все, а как он сам захотел, уйти, не дождавшись, просто остановиться, а не следовать. Это даже немного подбешивало, хотя по-настоящему Кит понимал, что так и должно быть. У всех, не только у Итана. Комната оказалась кабинетом. Напротив двери расположилось окно, завешенное плотными ободранными шторами. Пол странно, едва ощутимо хлюпал, доски прогибались и скрипели — похоже, помещение не раз топили, решил Кит. Пахло внутри неприятно, затхло, влажно. И сладковато, словно вокруг отцветали подтухшие лилии. На столе раскинулись бумаги и книги, поверх них протянулся большой пожелтевший лист с какими-то схемами — подойдя ближе, Кит узнал так желанную им планировку здания. То, что надо, прямо по запросу. Перехватив телефон другой рукой, он склонился над столом и провел пальцем весь их путь от самого входа. Получается, они завернули в западное крыло, прошли мимо нескольких кладовых, комнаты грязи — что это вообще такое? — и винотеки, а теперь остановились в хозяйском кабинете. В таких обычно можно найти много полезного. Из-за спины раздался знакомый уже скрип половиц. На фоне общей тишины он прозвучал тревожно, и Кит резко обернулся. В глаза ударил свет фонаря, кратковременно ослепив. — Ты совсем сдурел? — спросили озлобленно. Кит прикрыл глаза тыльной стороной ладони и прищурился. Перед ним стояли Итан и Нова, и вид у них был почему-то ужасно взволнованный. — Мы тебя сначала потеряли, ты так незаметно ушел, — проговорила она подрагивающим голосом. — Хоть предупредил бы, так ведь нельзя! — О чем ты говоришь, — непонимающе ответил Кит. — Я все это время шел за тобой. Нова и Итан округлили глаза, переглянувшись. Колючие мурашки скатились по плечам и спине Кита, мышцы вслед за ними сковало судорогой. Нехорошо. Почему они так отреагировали? — Кит, — осторожно начала Нова, и Кит заторможенно подумал, что её голос совсем не такой мягкий, как был недавно. — Мы были в зале. Оба. Ты ушел один, и мы тебя едва нашли. — Не может такого быть, — отрезал Кит, и они снова переглянулись. — Сейчас не время прикидываться. Решили разыграть меня? — Мы совсем, что ли, идиоты, по-твоему? — в тон ему вступил Итан, и так бы они и продолжили препираться, если бы из коридора не раздался женский смех. Мелодичный, ангельский, он эхом растекался по пространству, удаляясь в сторону зала. Кровь в сосудах будто промерзла, выстыла, замедляя свой ток. Все трое сжались как воробьи, скучковались и затихли. Смех хрустально рассыпался вдалеке, и больше не было слышно ничего. Ни шагов, ни слов, ни новых приступов веселья. Снова прежняя вакуумная тишина. Будто и не было ничего. Будто им просто показалось. Они не решались даже пошевелиться. Страх сковал тела. Куда деваться? Дорога назад, через зал, закрыта. Остается разве что разбить окно и выбраться на улицу прямо так, либо идти навстречу кому-то… чему-то неизвестному. Вариант с окном казался более удачным. Фонарики телефонов несинхронно замигали. — Бу, — выдохнул кто-то прямо позади них, над самыми ушами. Их так и подкинуло. Сорвало с места и понесло вперед, под собственные крики и ругань. Это так работает адреналин? То самое одиозное “бей или беги”? В данном случае — скорее беги, и бежали они как проклятые. И тут уже не стоял выбор, куда. Единственный известный им выход — в зале, и если повезет, они даже смогут проскочить. Возможно. Но лучше попытаться, чем просто загнать себя в ловушку где-нибудь в углу. Итан споткнулся на бегу, Кит вздернул его за ворот пальто, чтобы вернуть на ноги, Нова неслась впереди, освещая путь — не зря когда-то занималась легкой атлетикой. Они сломя голову вылетели в зал из коридора подобно пробке из шампанского, но в поворот Нова не вписалась. Она поскользнулась на чем-то, взвизгнула и рухнула на пол, а следом за ней повалились и Кит с Итаном, не успев затормозить. Но, вопреки ожиданием, на неудачливых беглецов никто не накинулся. Не загорелись дьявольские огни, не разверзлись пучины Ада, даже какой-нибудь вшивенький оборотень не показался из-за колонны. Единственным, что они услышали (помимо дикого стука собственных сердец в ушах), были медленные хлопки. Им хлопали. Двое. Мужчина и женщина. Кит первым подлетел обратно на ноги, не глядя помогая остальным подняться. Глаза его при этом были устремлены в одну сторону — на спускающихся с симметричных лестниц незнакомцев. Они улыбались, посмеивались даже — и вальяжно, неторопливо аплодировали. — Отличное шоу, — сообщил мужчина и перехватил в руку зажатую до того подмышкой трость. — Повторим? — Так хорошо уже не будет, — отозвалась женщина. — К тому же, они слишком испачкались. — Твоя правда. Он перепрыгнул последние две ступени и летящим шагом сократил дистанцию, остановился практически в метре от них. Нова и Итан интуитивно отшатнулись, Кит же остался стоять, только вытянулся как струна, вскидывая подбородок. Он привык быть самым высоким, но мужчина был крупнее его по всем параметрам. Женщина, наоборот, не спешила подходить. Она отвела назад пышные локоны светлых, отливающих зеленью волос и зачем-то переступила совершенно чистый пол у подножия лестницы. Она вся была словно слеплена из глины, тины и белого песка — мягкая, гибкая, приковывающая взгляд. К ней тянуло как к поднявшемуся дрожжевому тесту — хотелось коснуться, смять, собрать в руки длинную копну вьющихся волос, в которой действительно затесались зеленые ленты водорослей и еще какой-то травы. — А, Кит, — сказал мужчина, и тот вздрогнул от неожиданности. — Не ждал тебя снова увидеть. — Снова? — хрипло переспросил Кит, чувствуя, как сильно пересохло горло. — Снова, — подтвердил мужчина решительным кивком и поправил повязку на глазу. Итан и Нова сзади старательно сливались с обстановкой. Женщина, однако, дала им понять, что о них никто не забыл — она отклонилась вбок, выглядывая на них из-за Кита и легонько чмокнув воздух своими полными, фигурными губами. Оба в ответ на это сконфуженно поежились. От незнакомцев веяло не столько опасностью, сколько непредсказуемостью. Но больше всего пугало очень четкое осознание — перед ними не люди. — Милица сначала приняла тебя за еду, — доброжелательно посмеялся мужчина, и да, осознание определенно было верным. Не люди. — Люблю рыженьких, — заявила она. — Вы на вкус как апельсины. У Кита разве что глаза на лоб не полезли, и вот теперь он таки сделал шаг назад. А затем еще один. — Уже уходишь? — осведомился мужчина и черным дымом растаял в воздухе, чтобы вновь материализоваться за спиной Кита, приобняв за плечо. — А как же чай? Итан и Нова, у которых только что перед носами местный Копперфильд пересобрался из дыма, заорали и отлетели в сторону, до боли вцепившись друг в друга. Кит тоже дернулся, но его крепко удержали на месте. Сердце в груди зашлось как бешеное. Но почему-то он не испытывал того же ужаса, что его друзья. То есть, конечно же, ему было страшно. Но одновременно все происходящее не казалось новым и неожиданным. Сознание выло сиреной, пока подсознание спокойно принимало события как нечто практически привычное. Знакомое, как родительский дом. — Шумные у тебя друзья, — покачал мужчина головой и отпустил его, демонстративно разжав затянутую в белую перчатку ладонь. Кит сразу же отпрянул от него, разворачиваясь, чтобы держать обоих незнакомцев в поле зрения. Ему совсем не нравилось, что они своим расположением отделили его от Итана и Новы. Женщина — видимо, Милица — склонила голову набок. — Тебе надо быть внимательнее, дружок. Завести тебя в мою трапезную было слишком просто, это даже неприлично. Трапезную. Не сразу пришло понимание, но когда пришло — глотку сдавило тошнотой. Это она, эта женщина, каким-то образом обернулась Новой и заманила Кита в дальний кабинет. Сразу всё сложилось как пазл — мягкий голос, взгляд с улыбкой, странное состояние комнаты, запах. И почему они разговаривают с ним как с нерадивым племянником?! Даже Нова и Итан ощутили это. Дух нравоучений от родственников. Но подобное Кит точно не мог скрывать. Разве что и сам был не в курсе. Вопросов набегало все больше, но привлекать внимание в их положении было бы крайне неосмотрительно. — А, — произнес вдруг мужчина. — Неужели ты всё еще ничего не помнишь? Кит заморгал и нерешительно качнул головой. Что не помнит? Он что, все же их родственник, — с ужасом подумалось ему. — Умный мальчишка, — продолжал мужчина. — Сам, получается, нашел. С нуля. — Или очень глупый, — подхватила Милица и легонько пнула, зачем-то, воздух. Мужчина неопределенно хмыкнул себе под нос и приложил согнутый палец к губам в задумчивом жесте. Прошелся полукругом и вскинул трость в руке, чтобы потыкать ей Кита в плечо. Тот дернул им, нахмурившись. И рискнул вступить с незнакомцами в диалог. — Что я должен помнить? — сухо спросил он. Губы мужчины растянулись в широкой ухмылке. Кажется, он только этого и ждал. — Нас. Ведьм. Ковен. Каждое слово поднимало его голос на тон. От каждого внутри словно отламывалось по куску. Сознание пошло трещинами, и сквозь них полилось то самое рубиновое, что он уже когда-то испытал на подступах к особняку. В тот самый чертов вечер, когда всё началось. Кита замутило. — Одну ведьму ты даже недавно видел. — Хельга, — сразу понял он, произнеся имя раньше, чем успел по-настоящему задуматься. Мужчина засмеялся. — Так она себя называет ради прикрытия и чтобы побесить свою подружку, — смешливо сказал он. — Конечно, ее зовут не так, дружок. Имя ей Карун. Картина продолжала складываться. Сомнений в информации даже не возникало — она ложилась идеально, ровно, красиво, в четкую фреску объективной реальности. Поведение врача, ее необычность. Секундное видение в подсобке, которое, похоже, было вовсе не видением. Что-то привело его к ней. Вопросы все еще оставались, несмотря на то, что многое вставало на свои места. Фреска, тем не менее, была далека от завершения. — Я хочу вспомнить, — проговорил Кит негромко, но решительно. Ему нужна правда. Жизненно необходима, как глоток воздуха. Пусть гнилостного, горько-приторного, затхлого — но настоящего. И похоже, что эти двое готовы были приоткрыть окно. Мужчина прищурился, улыбка его превратилась в оскал. Весь его вид из расслабленно-беспечного плавно перетек в угрожающий, жуткий. Он крутанул трость в руках. — Для начала тебе надо увидеть, — молвил он низко, бархатно — и стукнул тростью по мраморному полу. Красивое, нежное лицо Милицы также исказилось зловещей гримасой, из-за губ показались острые кончики акульих зубов. Пространство вокруг начало меняться. Сам воздух пошел рябью, пока мужчина концом трости быстро чертил незримые символы на полу. Неприятный уху скрежет по мрамору сопровождал каждый размашистый жест. Итан и Нова вскинули головы, озираясь, пока Кит смотрел только на мужчину, и секунда растеклась на минуты густой патокой. Безотчетно им захотелось зажать себе уши руками, а затем и зажмуриться, потому что на стенах, полу, на всем окружающем их пространстве начали открываться глаза. Разных размеров, от небольших до метровых, они смотрелись омерзительно, как раздвигающиеся складки кожи. Они распахивались, пялились секунду в самую душу, а затем разъезжались еще шире и начинали тлеть. Дым сочился из узких провалов зрачков, обволакивая пространство. Все произошло быстро, влажный хруст рвущегося мяса оглушал и закладывал уши, и Кит не успел опомниться, когда из-под психоделической инсталляции проступила картина еще более ужасающая. Первым, что они увидели, была запекшаяся, зеленовато-черная кровь. Везде — на полу, на стенах, на антикварной мебели. Повсюду были разбросаны бесформенные кучи тряпья, и Кит не сразу узнал в них куски человеческих тел. Понял уже после того, как заорала Нова. Он автоматически проследил за ее взглядом и наконец-то заметил лежавшую у подножия лестницы женскую голову. Сизые, выцветшие глаза смотрели в навеки застывшем страхе, темная коса свалялась и больше походила на связку сена, а край шеи заканчивался резко и неровно, с торчащим наружу куском позвоночника. Словно голову попросту оторвали. Когда женщина была еще жива. Они полностью забыли о существовании незнакомцев. Все, что они видели перед собой — разметавшиеся по помещению тела, изувеченные, зверски разодранные, уже начинающие гнить и течь. Одного из несчастных Нова узнала. Несмотря на раздувшееся зеленоватое лицо, вывернутые губы и выкатившийся язык, она поняла, кто перед ними. — Это пропавшие полицейские, — хриплым шепотом проговорила она и зажала рот ладонью, с трудом сдерживая рвотные позывы. Хуже всего был запах. Тот неясный, слабый сладковатый дух, который они ощутили еще на подходе к особняку, теперь расцвел в полную силу. Тошнотворный запах гниения, который до того был значительно притуплен, неотвратимо лился теперь в нос. Итана передернуло так сильно, что Нова невольно отскочила в сторону, в ожидании, что его сейчас вывернет. Когда первый шок начал отходить, следом накрыла паника. И эта волна была гораздо сильнее первой, от нее сердце заходилось в бешеном ритме, сводило мышцы. Чувство было таким невыносимым, что невольно подступала к глазам влага, а из глотки рвались ни то крики, ни то задушенное хныканье. Они втроем стояли посреди гниющего кровавого месива, побоища, рядом с насквозь опасными незнакомцами. И более чем вероятно, что именно эти… создания и были причиной всего развернувшегося вокруг кошмара. Итан первым пришел в себя. До боли схватив Нову за локоть, он дернул ее за собой и рванул с места. Под ноги пришлось смотреть, чтобы не упасть, но, ох, как бы Итан хотел не смотреть. Густые темные лужи глянцево отражали лунный свет из окон, ошметки тел хаотично попадались на пути, и их приходилось перепрыгивать. Кит же немного помедлил. Он смерил обоих незнакомцев тяжелым взглядом, в котором смешалось слишком много эмоций разом, и тоже понесся за друзьями. Вопреки ожиданием, их никто не останавливал и не преследовал. Разве что раскатистый смех и новая порция аплодисментов цепко вгрызлись им в спины.