***
Мы вышли из убежища. Как бы ни было там прекрасно, чисто и сытно, здесь… Чёрт, я начинала жалеть, что мы ушли. Но что сделано, то сделано, теперь был путь лишь вперёд. Я хотела найти ответы на вопросы и, по возможности, лично убить всех тех, кто наделал во мне дыр и заставил ползти по вонючей канаве. Я никогда не прощаю своих обид, так-то. — Куда направимся? — Хелен спросила воодушевленно. Было видно, как ей было легче здесь, на пустошах, с друзьями. Видимо, для неё единственной это было не самоубийственной миссией, а легкой прогулкой. — Мы пойдём севернее, к большой дороге. — Сухо ответила я, ведя группу, со своей верной винтовкой на взводе. Повсюду были такие знакомые пейзажи. Разрушение, смерть, голод и пустота. Люди в убежище жили и мечтали спасти пустоши, но они даже мельком не видели того, что было вокруг. Они не знали, что их ждало. Мне даже было жаль этих идиотов-энтузиастов, которые словно шли прямо к своей гибели. Можно бесконечно много рассуждать о хорошей жизни в убежищах, о сытной пище, безопасности для детей, но только один факт никак нельзя было оспорить. Убежища рождали слабаков. Привыкшие к хорошей жизни, они думали о поверхности как об игре. Что они выйдут, их радужно встретят, и всё будет супер-классно. Хелен уже испытала на себе то, что творят такие ложные убеждения. Я уже говорила о том, какими родными были эти безжизненные холмы, да? Ветер, несущий смрад мертвечины, сухая земля, далёкая перестрелка… На которую, похоже, внимание обратила лишь Хелен. И кто бы сомневался? — Вы слышите выстрелы и крики?! — взволнованно спросила та, на что Пасадж ответил даже быстрее меня. — Первое правило пустошей — держаться подальше от перестрелок. — Давайте просто посмотрим! Вдруг кому-то нужна помощь! Ну мы же не идиоты, чтобы соваться в какое-то пекло, рискуя задницами, верно?***
Мы идиоты, просто удивительно. Просто удивительно, как мы с Пасаджем легко поддались на речь о том, как важно помогать другим в тяжелых и опасных пустошах. Раньше я винила здоровяка за потакание дурочке, но теперь я понимала, какого это, когда не можешь отказать из-за щенячьих глазок. Благо, местность была довольно холмистой и мы решили пойти по возвышенностям, дабы можно было контролировать низины. Оказалось, что выстрелы слышались с железнодорожной станции, ведь сразу несколько рельсовых путей сходились там, у платформы с кучей разбитых вагонов. Нам пришлось затаиться, как раз на землю только начали спускаться сумерки. Нашим глазам предстала ужасная сцена — отребье пустошей, жестокие и кровожадные рейдеры, что забавлялись с убегающей девушкой, стреляя в неё и нарочно промахиваясь. Ладно, вру, ужасной эта картина показалась лишь Хелен… Может и Пасаджу, но лично во мне при взгляде на себе подобных сразу представлялся дом, милый дом… Полуразрушенный, с протекающей крышей, полный гнойных гулей и гнёзд болотников, но такой родной… Я даже на секунду задумалась — такое же чувство испытывали кретины после того, как упали бомбы? — Мы должны что-то сделать! — испуганно выдавила Хелен, наблюдая за тем, как один из рейдеров, модник, что сделал себе броню из дорожного знака «СТОП», из ржавого автомата попал жертве в ногу, при этом вызывая общий гогот. — Я согласен. — Хмуро ответил Пасадж, падкий на дамочек в беде. У меня даже почти кончилось терпение, хорошо, что я известна на все пустоши своим холодным рассудком и могу всё объяснить. — Блять, да вы издеваетесь! Если мы будем спасать каждого встречного, то наши собственные шансы выжить сводятся к нулю! Оба спутника уставились на меня, и Хелен, вредно фыркнув, тихим, но уверенным шагом направилась в сторону станции. Пасадж разочарованно покачал головой и последовал за своей возлюбленной, так что мне ничего не оставалось, кроме как ударить себя по лбу, выругаться и последовать за этими самоубийцами. Ей богу, если после этого я снова окажусь в канаве с простреленной грудью, то убью их всех, вообще всех!***
— ШУХЕР! — заорал один из рейдеров со странным зелёным ирокезом, когда мы начали стрелять. Пасадж затаился на пригорке за кустарником, стараясь точнее целиться, Хелен же ловко бросала гранаты, приноровившись, ну я… А я, поцеловав любимый гаечный ключ на счастье, понеслась разносить мозги. Признаться, это было очень легко. Оказывается, рейдеры такие тупоголовые, когда пьяные, торчат на чем-то и едва стоят на ногах. Правда, несколько из них оказались довольно ловкими, они уворачивались не только от взрывов, но и от моих выстрелов почти вблизи! Какая-то розоволосая дрянь даже почти рубанула мне топором плечо, но увернувшись, я смогла прострелить ей затылок, а затем с пренебрежением плюнуть на труп. Вспоминались старые-добрые времена рейдов с Удильщиками… Иногда мы грабили и других рейдеров, в конце-концов, хищник охотится не только на травоядных. Было между рейдерами и поселенцами существенное отличие. Зачастую, проигрывая, подобные нам легко переходили на нашу сторону… Если, конечно, не были обдолбаны так, что разрывали всё живое. Поселенцы же стояли до конца… Всегда по разной причине — кому-то было некуда бежать, кто-то давал время для отступления своим семьям, кто-то просто пытался убить как можно больше «рейдерской чумы»… Но это вызывало уважение, верно? Прострелив плечо тому придурку с дорожным знаком на груди, я подбежала и ловко толкнула его, собираясь уже стрелять меж глаз, когда вдруг сзади кто-то настиг меня первее, вернее, пуля поразила моё предплечье. Хотя она не задела кость, я всё равно вскрикнула, а затем, резко обернувшись, наугад выстрелила и убила ублюдка с 10-мм пистолетом. Отступив в саму станцию, я тяжело дышала, судорожно доставая бинт и пытаясь замотать кровоточащую рану, когда снаружи послышался крик Хелен, а выстрелы прекратились. Стиснув зубы и кое-как завязав узел, я вдруг обнаружила рядом с собой лестницу, что вела на крышу станции… Не долго думая, я тут же бросилась лезть наверх. Зрелище было не лучшее. Кругом трупы рейдеров, смердело кровью и дымом, и в живых осталось лишь четверо… Считая нас троих. Прямо за спиной Хелен стоял каштановолосый рейдер, чей тугой хвост выглядел растрепано и неопрятно, не говоря уже про прочий «рейдерский» видок: худоба, круги под глазами и безумный, пьяный азартом и винтом взгляд… Я даже ужаснулась: неужели и я выглядела так хреново под наркотиками? Рейдер прижимал к горлу Хелен боевой нож, смотря прямо в сторону Пасаджа. Я присела, скрывшись за мешками с песком, что лежали на крыше, создавая неплохое место, чтобы прицелиться… И едва я нажала на курок, как послышался глухой щелчок и ничего более. Чёрт, ебись оно тремя когтями смерти, ну что за херня? — Брось оружие, иначе я твою цыпочку освежую. — Хриплым голосом, с самодовольной ухмылкой говорил рейдер, и Пасаджу не оставалось ничего, кроме как бросить пушку на землю и поднять руки, напряженно хмурясь. — Отлично… Может, мне с ней позабавиться на твоих глазах, а? Ну вот только сцен изнасилования не хватало. Я уже хочу вернуться в убежище, я передумала! Напряжение повисло в воздухе, как будто под нами вот-вот взорвется ядерная боеголовка. Лишь Хелен тихо всхлипывала, нарушая гробовую тишину. Я полезла в карманы, чтобы найти хоть один патрон, когда моя рука нащупала нечто более любопытное… Гаечный ключ. — Ну что, может мне разрезать этот твой костюмчик, убежищная? — хихикал рейдер. Я осторожно встала на ноги, стараясь даже не дышать. В руках я сжала гаечный ключ, времени на раздумья не было. Когда парень, сжимавшись Хелен, обернулся, увидев тень, было слишком поздно — я спрыгнула вниз, прямо на него, а затем ударила его гаечным ключом по голове, после чего тот явно должен хорошо поспать. Стоило наконец обыскать трупы и заняться той, ради кого мы и пришли.***
Мы помогли пострадавшей девушке медикаментами и сказали, что она может отправиться в убежище, назвав наши имена. К счастью, она смогла ходить, правда лишь опираясь на кусок арматуры, после чего, тысячу раз говоря благодарности, она удалилась прочь, не желая быть обузой. После же мы отправились севернее, и там, найдя вдоль рельсовой дороги небольшую будку, которая некогда была постом, устроились на ночлег. Я и Пасадж единогласно решили, что Хелен стоит поспать, поэтому первым на стороже стоял здоровяк… Потом я. Признаться честно, что-то я расслабилась. Ужасно хотелось спать, похоже, пара дней в убежище и я размякла как гуль под радиоактивным дождём. Как назло, ночь была удивительно тихой… Где-то скрипел старый металл, выл лёгкий ветер пустошей, разнося пыль и вонь смерти, порой слышались отголоски далёкого воя шакалов… На моей душе вдруг стало так спокойно. Я вдруг знала, кто я есть, я вдруг убила много других рейдерский версий себя, и также вдруг поняла, что больше не одна из них… Наверное. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, сидя на ступеньках тесной будки и вслушиваясь в происходящее. Рядом лишь тихо шуршала трава. Ночь словно шептала мне на ухо какие-то истории погибшего мира, от которых ещё больше клонило в сон. В один момент я даже почти рухнула на землю, когда внезапно увидела перед собой дуло автомата и тёмный, но ужасно знакомый силуэт рейдерской брони. — Приветик. — Словно мурлыкая, произносит тот самый ублюдок, что едва не изнасиловал Хелен. Он всё-таки выжил, но теперь меня больше беспокоил совсем иной вопрос… А выживу ли я?