Кустик мяты 2

А пока трефы в отеле уже отсыпаются после первой жаркой ночки, которую лучше назвать вечером, десять часов всё таки, остальные масти тоже потихоньку развлекаются. Видя всю праздничную суматоху, наблюдая за тайными покупками и планами трефовых, Данте тяжело вздохнул - ему подобное светило только через два года, если не три. Как известно, строгий папаша Габри, скорее всего придумал правило о том, что альвам строго настрого нельзя заниматься плотскими утехами до двадцати лет. Однако, не смотря на то, что в его байки про обычаи магического народа с трудом верилось, в конце концов он даже вождем деревни не был, Данте его все равно побаивался, а ушастая боялась ещё сильнее, поэтому ни в какую "не давала" раньше оговоренного срока. Для бубновых день святого Валентина прошёл на пушистом пледе на полу холодного балкона. С обогревателем в обнимку, ароматическими свечами и тихой музыкой в полумраке. За традиционными китайскими чашечками из дерева, наполненными травяным чаем, по которым Дэн фанател, и за разговорами о всяком под конфетки, слеланные Габри и прошёл их праздник. Учитывая вечернее время и полумрак, в этом была своя романтика. У червовых, естественно, всё было не так плачевно в плане страсти, а учитывая осведомленность Ромы парочка уже давно перешла к различным ролевым играм и просто фетишам. Например в этот раз, словно на зло, когда Фелиция решила сесть на очередную нахер ей не нужную диету, розовый предложил на этот праздник побаловаться съедобной эротикой: от него съедобные трусы, а от Фели - сливки и клубника. Если ее попросят честно признаться, то блондинка обязательно ответит, что взбивание сливок на этот вечер было для неё самой тяжёлой частью вечера. И это не потому, что взбивать сливки очень долго! Ну… не только. А ещё и потому, что из-за диеты пробовать эти самые сливки ей было нельзя, но соблазн и здравый смысл оказались сильнее, так что Феля успела съесть пару столовых ложек, пока взбивала нехилую порцию. И вот, наконец, Рома принес бельишко и подготовил женскую спальню к романтике, пока бубны сидели на балконе, а пиковые засели в мужской спальне. Он сдвинул кровати Фели и Зонти вместе для большего удобства, расставил везде свечи, и поскольку денег на цветы ему уже не хватило, просто вырезал много сердечек из разрисованной красным бумаги и развесил на нитках, как вполне симпатичную гирлянду. Остатки бумаги он нарезал еще более мелкими сердечками, имитируя лепестки роз, и рассыпал по кровати. К счастью, свечи от Данте все были ароматическими, так что это добавляло своего шарма. Романтик покинул комнату по завершении своих трудов, а вот блондинка наоборот зашла, вооружившись миской со сливками и клубникой. Свет давно погас, а когда всё было готово, Ромео тихонько прокрался в спальню. Он был более чем приятно удивлен голой Фелицией, покрытой сливками от шеи до поясницы. Розовый подкрался ближе, на ходу раздеваясь, оставшись лишь в съедобных плавках, судя по запаху, со вкусом малины, и цвета такого же. Из-за сливок на груди и животе, девушка не могла толком даже сесть, боясь испачкать постель, поэтому она могла лишь чуть приподнять голову и подозвать парня пальчиком, пошленько сверкая глазками и улыбаясь. Рома подошел наконец к постели, потом навис сверху, расставив колени по бокам от бедер любимой, чтобы удержаться, и преступил к прелюдиям. Первым делом он провел пальцем по шее, набирая побольше сливок и медленно облизал, дегустируя работу блондинки. Он довольно улыбнулся от приятного вкуса, после чего стал медленно слизывать сливки с шеи, иногда закусывая половинками клубники. Феля могла лишь рвано вздыхать, когда вместо прохладных сливок кожи касался горячий, чуть шершавый язык. Перед подобным сюрпризом парочка нарочно ничего не ела, поэтому голод мучал как физический, так и сексуальный. Осторожно приподнявшись, блондинка сама набрала сливок на палец, проводя им от бедер до груди, также медленно положила в рот и облизала, от чего Роме стало только жарче. Он облизывал и целовал кожу уже после сладкого, а на месте ягод оставлял багровые засосы, расставив руки по сторонам от головы любимой. Как только грудь освободилась от сливок он с хитрой улыбкой провел по соску языком заново, прихватил губами, чуть подул. От этого Феля впервые тихо простонала, руки пошляка то нежно, то довольно сильно сжимали грудь, периодически сменяя теплые пальцы горячим языком или губами. Постанывания повторялись, однако розовый так увлекся, буквально ныряя лицом в грудь, что совсем забыл о животе. Пока Рома с удовольствием вылизывал остатки крема уже между грудей, блондинка сама провела по животу не пальцами, а сразу ладонями, соблазнительно слизывая с них крем. Прелюдия близилась к концу, однако малиновые боксеры всё ещё оставались на парне. Избавившись от остатков сладости, девушка затянула романтика в поцелуй, остатки крема и клубничный сок с губ и языка она вылизала подчистую. Парочка отстранилась через минуты две, шумно дыша, а как только дыхание стало ровным, Феля спустилась к паху любимого и прикусила край съедобного белья. Роме оставалось лишь вплести пальцы в пшеничные волосы, пока девушка расправлялась с его трусами, естественно, без якобы случайных касаний члена языком не обходилось. Когда от "десерта" осталась лишь полоска ткани, Феля положила ее на давно вставший орган парня и медленно втянула, словно спагетти. От приятных ощущений, Рома даже чуть задрожал со стоном, однако как только напряженная плоть покинула горячий ротик, блондинка выхватила с тумбочки презерватив, прихватила зубами краешек, и с хитрой ухмылочкой передала его в зубы уже самого Ромео. От этого движения парень пришел в себя, а Феля плюхнулась обратно на спину, с готовностью раздвигая ноги. В эту ночь стоны доносились сразу их двух спален общажного блока…