И опыт, сын ошибок трудных

— Живой, — подумав, ответила девушка-камуро. — Принц Айро из тех редких людей, что живут, не стесняясь жить. Не стесняясь самого себя. — И это… — Зуко задумался. — Это так привлекательно? — с сомнением уточнил он. — То есть это хорошо для него, конечно, само собой, но… чем же это привлекательно? — Видите ли… — камуро вздохнула, — мы… По крайней мере, я. Живу какой-то искусственной жизнью. Ненастоящей. Сам наш распорядок дня… Мы даже просыпаемся тогда, когда большинство людей уже заканчивают работу, огромное количество времени тратим на то, чтобы нарисовать себе лицо, выбрать подходящий образ… Наши ссоры, наши дружбы… Всё носит оттенок наигрыша. Побыть рядом с настолько живыми людьми подобно глотку свежего воздуха. — Понимаю, — кивнул Зуко. — То, что Внимающие называют «равен самому себе». Может себе позволить! Во Дворце тоже всё фальшивое. Почти как у вас. Не считая поздних подъемов, — усмехнулся он. — Но вот это же? — он протянул руку, указывая на рисунки, — это же — настоящее?! — Не знаю… — камуро подвинулась ближе к Зуко, коснулась нескольких листов. — Какова объективная ценность моих художеств? Да, для меня это и смысл, и спасение… Зуко кивнул, снова поднял несколько работ, рассмотрел. — Если удается продать работу, деньги ведь идут вам, да? — уточнил Зуко. — Часть идет мне, но я не это… Зуко вспыхнул. — Простите! Я не то хотел сказать! То есть не то, что это заработок и ваш шанс выкупиться… — Вряд ли я смогу выкупиться. Только если ненароком стану очень знаменитой. Но Югири-сама назначает своим сотрудницам пенсию, это прописано в нашем контракте. Я надеюсь, что смогу прожить так, как хочу, последние годы. — Последние годы. Звучит… горько. — Редкие люди нашей профессии могут рассчитывать даже на это. Впрочем, с вашего поста, — улыбнулась девушка, — тоже не увольняются. — О да. Вы правы, мне и пенсия не светит… разве что получится передать дела детям, еще не до конца одряхлев. Буде таковые появятся. Только я даже не знаю, как хотел бы провести последние годы. — Вы обязаны произвести на свет наследников. Ведь ради этого, — камуро вздохнула, — вы и здесь? Чтобы получить опыт, необходимый в браке. — Да, — кивнул Зуко. — И не позориться перед будущей женой. — Невеста вам приятна? — Откуда я знаю. Мой брак будет носить политический и сакральный характер. Мои чувства не важны, — сказал Зуко, глядя строго перед собой. Камуро положила ладонь на кисть Зуко, и его будто током прошило. — Между дворцом и борделем и впрямь больше общего, чем кажется на первый взгляд, — сказала она.       Зуко сглотнул и медленно кивнул. Девушка чуть сжала его ладонь — и Зуко не стал отнимать руку. Некоторое время они так и сидели в молчании. — Так, - решительно произнес Зуко. — Все-таки я должен сделать то, зачем сюда пришел. Спасибо вам за беседу и доверие. Надо пойти и найти ту женщину… — он сдвинул брови.       Камуро отняла руку, расслаблено сложила ладони на коленях. — Простите, я вам чем-то не подхожу? — Мы же почти ровесники, — Зуко начал краснеть, - и наш опыт… — Мою девственность продали, когда мне было четырнадцать. Зуко надолго замолчал. — Как? — наконец, промямлил он. — Как это обычно бывает в «веселых кварталах», на аукционе. — Было… ужасно? Девушка пожала плечами. — Я была к этому готова, знала всё, что от меня требуется, это означало вступление в зрелый возраст, надежду на лучшую жизнь… Неприятно, конечно, но вполне терпимо. В конце концов, все вокруг меня прошли через подобное, многие куда раньше. Моя матушка и так проявила достаточно терпения. — А… он? Мерзкий? — Я бы не сказала, что как-то особо неприятен. Пожилой профессор. Да, конечно, все, кто участвуют в подобных… аукционах хотят примерно одного. Это был постоянный клиент, мне рассказали о его привычках и предпочтениях, так что… — Погодите, погодите. Югири-сан устраивает такие аукционы?! А мой дядя… — Нет, Югири-сама не устраивает. Это было еще до нее. Югири-сама меня очень выручила, матушка скончалась, когда я еще не успела начать самостоятельную карьеру, и она позаботилась о похоронах, и перекупила мой контракт. — О Небо. Это порочная практика! Я чувствую себя… становится стыдно, что ты мужчина, а тем более, облеченный властью, и, Небо, я же это допускаю, выходит… — Не вы, а ваши отец и дед. И прадед. Вряд ли кто-то из них видел в этом проблему. — О-о, они много в чем не видели проблему, в том числе и в сексуальном рабстве, а что уж касаемо прадеда, он вообще не видел проблемы в том, чтобы вырезать женщин и детей, и угонять в плен…       Камуро снова сжала ладонь Зуко. — Остановитесь, Ваше Величество. Зуко кашлянул и смутился. — Простите. Не место и не время, понимаю. Одним словом… — Меня зовут Аими. Зуко всем телом развернулся к камуро. — Мне неловко… Мы с вами по-человечески разговаривали… — Вы бы мне очень помогли, — Аими сжала ладонь Зуко между своими.