Падение лазоревой звезды

      — Если ты не хочешь идти туда, то в принципе, мы можем не идти, — Роза обратила взгляд на бесстрастное лицо приятельницы. — Но. Я забронировала столик подальше, чтоб всякие не лезли.              — А «этот» там будет? — Кроцелл посмотрела вбок на девушку, чуть щурясь.              — «Этого» там не будет.              — Не переношу грешников…              Розария с подозрением отнеслась к этому высказыванию: что она имела в виду? Чем Кейя так провинился, что его причислили к ненавистным грешникам, хотя даже в таверне были и похуже… И суть «греха» в глазах белой девы мало кому была понятна. Думать над глубоким Розарии мало хотелось, проблем и без того хватает.              Кроцелл тихо закрыла дверь позади, оглядев таверну. И прямо за барной стойкой вальяжно сидел Архонт, наслаждаясь вином в бокале.              «Судьба?!»              Венти глотнул вина и под удивленный взгляд бармена на новых посетителей — обернулся. «Только не она…» — Лицо его скривилось будто жидкость во рту протухла. Он тяжело глотнул ее, встал, и магически выветрил из себя все опьянение. Бросил пару монет и вышел из таверны молча. Дела архонтовские снова появились.              «Да конечно, судьба…»              Ускользающий Архонт пересекся взглядом с Кроцелл лишь на мгновение и устремился вперёд. И она поняла, что отныне так будет всегда.              Он всегда будет бежать от селестийки, почти в страхе. А может, отвращении.       Кроцелл закрыла глаза.              — Чудесно, что он ушёл, — бармен не показывал свою радость, сдерживая эмоции. Но Розария скептически оценила его реакцию, прекрасно зная отношения меж этими двоими. Он его головная боль, сколько не скрывай, видно твоё сияющее счастье.              И святая посмотрела на мужчину за стойкой, не оценив такой исход.              Его побег расстраивал ее.              — Что ж, пошли на второй.              Они сидели подальше от всех, рядом был балкон, чтобы близко было выйти покурить.              — Вы с ним что-то не поделили? — Монахиня флегматично спросила, доставая из кармана самокрутки в чехле, — Прошлого хотя бы ты бросила, а тут этот.              Кажется, она сочла, что это очередной бывший. И когда только успела эта нелюдимая найти столько их? Нелогичность этих мыслей не особенно волновала, Розарии скорее было иронично от таких побегов.              — Потом и от меня сбежишь. Или я. Это я умею, — она мрачно припомнила сегодняшний побег с вечернего хора.              — Я ему ничего не сделала, но мое происхождение, кажется, соль на рану, — Селестийка печально вздохнула. — Хотя мне все равно нужно будет с ним пообщаться, — Она посмотрела задумчиво вниз, на первом этаже суетились люди, — Когда-то, но я все-таки добьюсь от него этого разговора.              — Ох Барбатос, какие страсти.              — Молчи о нем, впечатлительный малый, я думала, лучше будет, — Кроцелл отставила стакан ближе к собеседнице.              — О чем ты?              — Да так…              В душе она надеялась, что не все Архонты такие капризные и не будут сбегать от ее одного вида.              — Неужели, твои поиски увенчались успехом? М… Что ж, в таком случае, я могу попросить тебя с чистой совестью. Плата за помощь.              — О чем попросить? — Кроцелл включилась в разговор, став чуть живее.              — Церкви странное поручение дали. Сестры о нем еще не знают. Сначала нужно разведать мне. Оценить масштабы, так сказать, а то любимые статуи ломают, — монахиня отпила из бокала, посмотрев на рядом стоящий стакан. Снова отдаёт ей?              — И что?              — И то, что с этим что-то не так. Но кто нормально объяснит, а не отсыпет божественной благодати, мол, разбирайся сама. Как обычно в церкви… — Розария вздохнула, разжигая самокрутку и закуривая.              В настроении подумать о поведении Архонта, Кроцелл заходила некогда ещё раз в собор. Атмосфера любви и веры в своё божество казалась такой ироничной. Любит ли их также Барбатос на самом деле? Но отношение этой монахини отличалось от «светлых» сестёр.              Кроцелл мучал этот вопрос все время. Словно работа сестры милосердия ей в тягость. Монахиня напоминала ее. Мечтая о становлении Архонтом, она обязана исполнять роль воительницы со скверной вдали от людей.              — Почему ты не откажешься?              — Почему? Это моя работа.              — Почему ты не сменишь ее, раз тебе не нравится? — Кроцелл искренне не понимала. Она не связана происхождением с ролью, обязывающей ее существовать таковой, иначе не может быть. Она человек. У людей есть выбор, но не у Богов.              Монахиня посмотрела на неё, зная это непонимание так хорошо. Как много раз ее спрашивали об этом — сигарет не хватит пересчитать. Розария тяжело выдохнула последний едкий дым и затушила в пепельнице тление.              — Ты не обязан любить то, что делаешь. И не стоит избегать того, что тебе не нравится. Так и с работой. Мондштату нужны такие люди как я, и это лучше, чем я жила раньше. — Ее светло-алые глаза чуть померкли. Но она подняла взгляд на собеседницу, — Потому, меня устраивает. Тебя может тошнить от чего-то, но ты должен это делать, что поделать.              Вряд ли ответ устроил Кроцелл, в сердце которой теплилась надежда, что не каждый живет по приказу. И что выбор есть. Но увы.              Скромная улыбка была реакцией на эти слова — они и правда похожи.              — Мне это знакомо. Моя должность кажется ужасной, но я не могу жить иначе.              — Ты тоже где-то работаешь? Уже нашла в Монде? Не слышала.              — Нет, не здесь. Это должность вне регионов, так сказать, — таинственно улыбнулась девушка, и Розарии показалось, что она видела ее такой уже. Впервые, ночью, в соборе. С ее двусмысленными намеками о падении с небес.              — А… Ясно, — чуть неуютно монахиня отвела взгляд, прикасаться к этой теме было опасно. Что-то неприятно сдавливало грудь, будто сам воздух становился тяжелее, подходи она к разгадке. Роза прокашлялась. Списала на последствия сигарет, — Но о работе. В общем. Мне похвалили твои навыки и, думаю, тебе будет интересно.              — Мне, интересно?              И кто же ее навыки похвалил? Какие вообще навыки имелись в виду?              «Не о просиживании же дней на фонтане они! О том вечере… Когда я убивала?» — Кроцелл посмотрела вниз на бар, уставилась на рыжую макушку, просверлив взглядом.              — Это он? Похвалил. Да?              — Да, — Розария подняла бровь, странно, что похвала сказалась негативно. Хотела остаться инкогнито?              — Он же не болтливый.              — Я сама спросила, — Невозмутимо отпила из пожертвованного стакана Розария. — Он посоветовал тебя.              — Хм… — Раз похвалил такое, то значит с этим и связано, — Думаешь, что понадобится убивать этих тварей?              — Или людей. Не знаю.              — Людей я не убиваю, — отрезала Кроцелл.              Розария присмотрелась скептически. Принципы странные и абсурдные для этого мира.              — А если это убийца? А если насилует детей? Или от него массово страдают другие? Тоже оставишь в живых?              Кроцелл в прострации посмотрела на стол. Она никогда не думала о таком. Что, если кто-то на ее пути окажется не добр душой, что если на ее глазах будут убивать других? Входит ли это в защиту ее долга? Если они не заражены, то нет… Но почему-то этот вопрос осадил несущую справедливость святую. Смогла бы она убить человека, не защищаясь принципами заражения?..              — Буду верить, что до такого не дойдёт. — Сдержанно ответила девушка.              — Ммм… — Протянула Розария, понимая, что не сможет убить. Людей, видимо, она никогда не убивала, только монстров…              Кроцелл отвела взгляд.              — Если до этого дойдёт, то я лично замолю твои грехи.              И посмотрела вновь.              Как сложно.              Вера в то, что до этого не дойдёт на ее пути будет до последнего.              Мнение Розарии после этого факта мало изменилось. Что-то в них двоих было схоже, а может ей только так казалось. Возможно, их обязательства перед работой, любишь ты ее или нет. Но с первой встречи Инферно располагала к себе на ином уровне, вот это был факт.              В отчете было сказано, что дело пахнет скверным и что-то привлекает монстров, портит статуи, а так же пропадают люди, а те, что «вернулись» были постаревшими коматозниками. Следы на теле сочились чем-то чёрным, как кровь, но не человеческая.              Монахиня в ночи всегда работает одна, это ее бремя, ее долг. Но почему-то… В этот раз внутри что-то подсказывает, что одной ей идти опасно. И на этом они договорились встретиться вновь. Отправляясь далеко за Великий дуб, к землям, что пронизаны холодом.