Падение лазоревой звезды

      Она отвечает улыбкой прохожим. Отправляется с каким-то юнцом за город. Ходит с подозрительной монашкой в таверну, под руку возвращая ее домой на рассвете. Один раз та свалилась по пути и без утруждений загадочная белая девушка донесла ее на руках. Даже бард делает ей знаки внимания с ее скромным восторгом в ответ. Он точно бы счёл игнорирование его на улице избеганием, но она… Скорее принимала алхимика за сорняк в саду. Когда они пересеклись вновь, ее взгляд точно был направлен на него, но ни на мгновение девушка не замедлила свой шаг, уверенно исчезая в череде улиц.              Так почему?              Альбедо спрашивал свою напарницу о ней, когда та испугалась, поведав историю о первой встрече. Но кроме таких же проявлений, что застал он сам, — никакой новой информации. Лишь это общее определение «она создаёт ощущение чего-то внеземного, ее аура просто… раздавливает.» Так что же она такое? Пытливый к исследованиям ум не давал спокойствия все дни после того инцидента в горах.              Альбедо досадно потёр кожу на шее, где ныне была синяя звезда. После их контакта цвет изнутри изменился, слабо пульсируя синим. Не выдержав, он брал пробы, проверял всеми способами свою своеобразную кровь. Но результаты были характерными его обычному состоянию. Ни влияния элементов, ни отклика на нагрев, охлаждение, ни внутренний состав. Все как обычно.              Откинувшись на стул в своём кабинете, он протяжно выдохнул. Идеи заканчивались, а вопросы появлялись, не давая ему покоя. Альбедо казался себе непривычно возбужденным азартом исследования этой девушки. Ее аура неба и наполненный звездным сиянием ясный взгляд произвели на него слишком большое впечатление.              Он прикрыл устало глаза и картина была всегда одной — ее одинокий силуэт в снегах. Пик погибшей страны, загадочная колонна и ее одиночество сливались в идеальную синергию, возвращая ощущение, что он теряет воздух в разрыве пространства, захлебываясь звездами. И Альбедо задержал своё дыхание, губами хватая воображаемый поцелуй вновь. Вот бы он открыл глаза и она смотрела на него; он смог бы коснуться ее, узнать, что там под ее одеждой, под рёбрами, внутри, в душе, что она прячет за своим отстранённым взглядом.              Почему она знала о нем больше него; дала бы ответы на всё его терзающее, сказала бы где его мастер, поделилась бы той источаемой мудростью, которую дарят только боги?.. С ироничным вздохом от последней мысли, Альбедо наклонил голову, прикрывая покрасневшее лицо. Да, мысли о ней нетипично влияли на него и учащённое дыхание сбивало все в голове в спутанный ком, стягивая нити туже, по телу пуская приятную дрожь. Он расстегнул ремень, ощущая без перчаток не слабое тепло своей плоти, а как горит кожа. Как затвердел его член от образов неизвестной, почти вынуждая парня доводить себя до разрядки. Рукой скользя по обильной смазке, сжимая крепче, выбиваясь из темпа, когда дыхание начало замирать, возвращая ощущение потери сознания. Он зажмурился, но его не ждали звезды, лишь темнота в глазах и тяжёлый гул сердца, пока сжатый кулак выжимал меж пальцев белую жидкость.              Может ли она вообще дать ответы? И с чего он решил причислить ее к чему-то божественному? Скептицизм и привычка докапываться до сути перекрывали полученное удовольствие, пока парень хмуро вытирал руки и поправлял одежду. Ему стоило найти лучше пару новых книг, чем поддаваться нелепым занятиям.              Альбедо медленно закрыл за собой дверь, задержавшись на ручке взглядом. Вздрогнул. Женские голоса за спиной разносились с верхнего этажа, постепенно подступая к холлу: это была библиотекарь и… она.       

***

      — В твоих же интересах мне просто подсказать книги, чем оставлять в библиотеке без наводки, — голубоглазая вздохнула. Они спускались по лестнице.              — Да, когда ты напугала ребёнка это было неловко, милая, — Лиза хихикнула пропуская мимо ушей оправдания девушки. Пусть это было не специально, — то что Инферно стояла в помещении библиотеки подобно статуе, читая своеобразным способом, — но заставило любознательную девочку не вовремя осознать, что это не статуя вовсе. Ее способность буквально поглощать знания, без взаимодействия с бумагой, поражала библиотекаря. Обладай она подобным — сколько бы книг охватила за остаток своего времени? Но с другой стороны в этом чувствовалось какое-то обесценивание процесса чтения.              Что было забавно для Лизы, так то, — что просвещённая обладала очень плохими знаниями в общении. Потому не отказывалась от романов и в этот раз даже попросила что-то такое и передать, повседневное, а не сухие пособия. Для изучения, конечно, — смущенно признавала свою слабость Инферно. «Ну. Польза от этого есть,» — Минчи сравнила первое поведение и сейчас чуть более развёрнутые ответы. Может знающему человеку стоило предложить ей что-то поинтереснее? Лиза хитро улыбнулась, не зная насколько смутится девушка от бульварных романов одного хорошего издательства.              — Ты потом сделаешь, что обещала же? — Невзначай спросила Минчи.              — Конечно.              Девушка удовлетворенно улыбнулась, но улыбка долго не задержалась — удивление на ее лице было от алхимика ордена, незаметно выходящего из своего кабинета. Обычно Альбедо пропадает там целыми днями и они не часто пересекаются; сейчас он сам на себя не похож: смущенный какой-то, задумчивый больше обычного. А теперь и смотрит так волнительно на них. Неужели это из-за Инфы? Лиза глянула на знакомую, которая твёрдо смотрела на него, но это не сбило ее с курса до библиотеки.       

***

      — Вы знакомы?              — Условно.              — Хм… — Собирая с полок книги, Лиза задумалась. Она делает ей подборку общения меж людьми, пока Инфа избегает общения. Спрашивается для чего старается. Лучше бы напрямую практиковалась. Наверное, размышления библиотекаря доносились до Инферно и та подперла щеку рукой, задумчиво смотря в окно.              Оставив увесистую стопку книг ей перед носом, все-таки не удержались и сказала Лиза:              — Лучше бы ты с ним поговорила. Он явно этого хотел. Но он не из тех людей, что будет начинать сам. Но, ах, решать тебе, — ручкой развеивая пыль перед лицом, девушка не сдержалась и тихо чихнула. Поправила модную шляпку. Выложила книгу из стопки рядом с посетительницей. — Вот эту книгу только прочти, как человек. Тебе понравится. Заходи как закончишь ко мне в кабинет, буду ждать, дорогая~              Пускай разбираются сами, она же будет ждать ее, чтобы снять пару печатей на старинных гримуарах. Магия Инферно разбивала их как щепки, пока ведьме требовались множественные попытки. Но мысли об этом совсем выбили из памяти у неё что-то… Лиза задумалась, — ладно, — сочла неважным. Забыла она о ежемесячном чаепитии под осуждения Эолы вечером.       

***

      Золотом украшенные книги, каллиграфия, мелкие рисунки — Кроцелл в одиночестве безразлично разглядывала полки, начинать чтение ей не было по настроению. За окном текла жизнь, а она утомилась за последние дни, не хватало сил на эти яркости, — пролетела неделя после встречи с драконом.              Кроцелл безучастно трогала рельефный корешок книги и думала.              Высший демонический зверь Альбедо ее головная боль, ее проверка на стойкость — сколько она сможет верить в правильность своего поступка, — ее отвратительная противоположность, ее надежда. Тот, кого она встречает каждый раз на своём пути и словно в этом времени судьба их разводит, наставляя селестийку на верный путь. Она для него — тоже проверка на стойкость: насколько его принципы сильны и не оступится ли он, когда в следующий раз девушка снова пройдёт мимо, обойдёт, как невзрачный камень. Насколько тёмное естество может взять верх над почти человеческим сердцем. И если он выдержит — ее милосердие было тем самым правильным, что утешает сердце святой. Но сердце как-то неправильно скрипит, когда она думает об этом всем; слова так и вовсе теряются, остаются только пронзительные взгляды, хуже морозов драконьего хребта.              Он ее надежда, один из путей к спасению, к которому она не желает прикасаться. Или сама себя убеждает в этом, сейчас со вздохом присаживаясь за стол с книгами. Не находить слов рядом с другим человеком, когда узнать она должна очень много — неправильно. И потому она здесь, в одиночестве коротает часы в библиотеке.              Но только… Какого черта здесь такие примеры общения?! Это далеко не то, что ей нужно сейчас! Какая близость, какие страсти!?              — Это не то…! — Возмущаясь, Кроцелл все равно просматривала книги до конца. Они — создания мудрости веков и посланий воли Неба, архивы прошлого. Подобные спускались на снежный пик тысячелетия назад, чтобы люди жили по счастливому сценарию, дарили милость, знания. А сейчас подобный читает сомнительную литературу эротического характера на смех библиотекарю.       Кроцелл отпихнула книги на край стола от себя подальше.              «Ох…»              Лиричность текстов перенасыщает мозг и рисует образы давно потерянных времён. Кроцелл даже не вспомнит имя своего избранника на Селестии, лживо спишет на эрозию и вздохнёт. Давно же это было…              Без чувств и привязанности, по образу сестры и ее возлюбленного — непонятный поступок юной валькирии. Но помнить удаётся и держать глубоко под сердцем из-за воспоминаний, какой она живой себя чувствовала в моменты близости. Как честные в своих эмоциях люди, а не лживые образами боги. Наслаждаться телом, поцелуями и теплом, грехами. Но так и не понять ту совокупность эмоций, о чем говорила Флаурос.              Она потянулась к отложенной книге и зашелестели страницы, готовые к неосязаемому чтению, но Кроцелл вспомнила совет. Раскрыла книгу в руках и решила почитать, а не грезить о прошлом.              

«От Рукава Ориона до Вечного города демонов, от Потоков времени до глубин Звездного моря…»

      Подпирая рукой щеку, селестийка посмеивалась от легкого романа. Перелистывала страницы, смачивая пальцы слюной, и водила по строкам взглядом. Вера несчастна, Сати дурак, а Ике подросток-старик со шкафом секретов. Но принцесса Василиска… Такая крутая и классная… Кроцелл вдохновенно представляла персонажа, не понимая кому адресованы ее восторги.       Дочитала страницу, на последнем абзаце вскинула бровь, перечитывая вслух:              — У империи Андромеды два специальных рта на ладонях, которыми они пожирают глазные яблоки побеждённых врагов…              «Как интересно…»              Посмотрела на свою ладонь и сжала, повторила. Вытянула и сжала на воображаемом лице, представляя, что у кого-то забирает глазные яблоки.              — В этой традиции есть два смысла, подчинение и любовь… — Проговорила она, смотря на свою руку.              Чьи бы глазные яблоки она похитила? И что бы это было? Подчинение или любовь?