***
Алое небо катастрофы, смолью пропитанные облака, укрывающие тлеющий хвост звезды. Сгорающей в падении сестры, слабостью младшей преданной; обреченной на вечную агонию по телу и разуму — по спирали перетираемая сущность. Две превосходящие силы соперничают от начала веков. Туже и туже сводят спираль, поджигая Кальпой: к новому началу мира, с нуля. В войне первородной, попавшие души обречены проходить весь цикл войны цивилизаций с хонкаем в своём маленьком телесном мире. Умирая день ото дня, возрождаясь на следующий, божества с бессмертными душами не найдут желанной смерти. В темных землях воя от жестокой судьбы. И Кроцелл это знает. Зажимает уши во сне, давит до лопающихся капилляров глаза, которые не могут перестать лить те, самые болезненные, синие слёзы. Прячется ото всех на лестницах дальних островов и боится смотреть, как облака белеют. Это подтверждает, что прошло много времени с того момента. Что уже всё случилось и она ничего не может изменить. Ничего. Жмётся ближе к стене, пачкает чернилами мрамор, сползая ниже. Боится уснуть, сопротивляется изнурению. Ей страшно оказаться там, в пепельной тьме и стенаниях выживших. Озлобленных и осквернённых, и среди них слышать где-то родной голос, прячась от него за камнями в слезах. «Сестра, пожалуйста… Кроцелл, я тебя умоляла, так почему…?» «Почему не убила..? Почему оставила в живых..? Я же умоляла тебя, Кроцелл! В этом мире нет смысла с самого начала, я это знала!» «У̬̲̙̭ͭ̒ͦб̗̝͈̒̄͛͊ͩ̂ей͉̰̝ͣ! Останови мои мучения на этой ветке воображения!» « У̖̹̭͇Б̯͕͔̙͂Е̯͔̞̣̙̙̣̏Й̦̼̠͕͇͐̀͗ ̭͈͆͊́̾̍̅̔ М̑Е̳̣ͤН̺̮̏Я̼͇̯̻̘̻̏̅ͥ̑̈́ Я̭̺͎͒ Н͎̞̱̲̹̓ͩ́͆̿ͪͅЕ̱̣̻ͯ͋̈ͯ̄ͣ̚ Х̰̩̙̦͉͈ͭ̔̓О͉͚̫͕͔Ч͉͓̪̇͗ͧУ͖ͤ̔ ̃̒̚ Ж̬̮͗ͯ̐̊̈́͌͐И̜̯͎̻ͬ̎̑̏̄Т͖͓̦̭̔̈Ь͍̥̯̼͆̏̓̇ ̘̣͕̟̥̠̼͊ͦ͂ͣ͗» «Ни в этом мире… Ни на Селестии… Я не хочу! Почему ты ничего не делаешь никогда?!» Подрывается со ступеней уснувшая, хватаясь за сердце. Их связь душ соединяет сны и реальность, в которой Кроцелл не хочет прибывать. Хочется думать, а может всё это — кошмар? Ложь, неправда. Но Кроцелл не видит сны. И потому не надеется, что это ей всё кажется. — А, вот ты где, — слышится за поворотом и рефлекторно девушка вжимается в белый камень, может, не заметят. — Кроцелл. Она напуганно поднимает глаза на мужчину, резко смотрит в сторону и боится зрительного контакта. Он молчит. Смотрит. Она это чувствует, но как-то серо. Будто ничего не произошло. Люди так смотрят, когда разговаривают о повседневном, например, погоде. — Ты испачкала все стены и ступеньки, пока здесь сидела, — отмечает он и присаживается рядом, не спрашивает разрешение. Садится туда, где чисто, не хочет испачкаться чернилами. Девушка жмётся подальше и дрожит, как напуганный ребёнок. Она ожидает суда от любимого сестры, но он поднимает голову к небу и повседневно спрашивает, — Хорошая погода? Сегодня не будет дождя? От этих слов Кроцелл вздрагивает и переводит взгляд на него, как-то заторможенно. Не понимает точно, что он сказал, не верит. — Это то… Это всё то, что ты, — слова волочились, как иноязычные, — Можешь сказать..? — М..? — Опускает с голубого неба он глаза и смотрит в чужое лицо спокойно. До раздражения спокойно и привычно. — А что ещё? - А. А может, ей действительно показалось? Это всё — ночной кошмар, раз он так спокоен? Может, ей приснилась вся катастрофа? Селестийка хочет усмехнуться, вдруг она сошла с ума, но горло пересохло от крика, внутри все рвёт наждачкой. Сердце так сильно болит, что ей больно двигаться, дышать. Сеир это видит, никак не меняется в лице, наблюдает. Будто испытывает её мозг на прочность. И тянет нарочито медленно: — Почему ты ничего не сделала? И это обрушивается на Кроцелл, как и вся реальность, прихватившая её горло колючей проволокой. Она видит эти глаза напротив, они напоминают аметист, политый кровью, давится ужасом чужого безразличия. — Я… Я… Нет, я… Сделала… Я… — Что ты сделала,***
Что значит спасти тысячу для Сеира? Того, кто рождён Архонтом, но бросил своих людей на растерзание войны до начала оной. Ему нет дела до людских душ, в плохом настроении лишая их судьбы на небе покоя. Возможно, он имел в виду «Тысяча великих душ наполнит паноптикум Селестии и потешит твою богиню», а может он имел в виду «Испепели себя и сдохни, тогда оправдаешь свою слабость». И Кроцелл кажется, что он просил ее сделать второе. Как та — всё же — на корне языка не озвученная обида, месть за потерю любимой. Но что-то Сеиром двигало ещё. Нечто, что вынуждало держаться его рядом с сёстрами, мотивировало на заботу о Флаурос… Смутно ощущаясь в стенах одинокого дворца. Когда звёзды перестали яркими хвостами срываться с купола неба… Остаток ночи девушка размышляла о Мораксе и обещании перед Небом, которое она не могла оставить. Но Бог контрактов так и не пришёл, золотой король так и не посетил ее в тростниках. Однако. Кроцелл не чувствовала подвоха в этой ситуации... Это наводило смутное чувство дежавю, немного трогательное, когда неумелый гонец Селестии может лишь верно ждать тех, к кому должен прийти сам. На следующий день, когда робкие лучи солнца стелились по горам, наступали сумерки, парень вернулся. Этот адепт был ей не рад и давился своим недовольством, пару раз бросая колкие фразы. И Кроцелл смотрела на него немного иначе. Чуть дольше, пытаясь рассмотреть парня, сквозь дымку иной скверны, ей незнакомой. Его бледная кожа серела за скверной вуалью; она укрывала от божественного взора любимое болью создание, облизывала его щеки и в воображении разъедала кожу. И будто это чувство ей знакомо, но Кроцелл не может вспомнить когда она видела адепта раньше. Кроцелл не сталкивалась с такой тьмой, коконом от мира закрывающей парня; именно из-за нее смертные, которым он попадался на глаза, стремились поскорее убраться, а если и смотрели, то сразу отводили взгляд, чтобы не привлекать внимания, потому что от адепта для них все время веяло неясной опасностью. А может, он сам от всех ограждался; и Кроцелл это понимала. Не так, что согласна, а скорее примирялась с обстоятельствами. Некогда один человек с уставшим алым взглядом оттолкнул божественное милосердие, а тот, кто к божествам приближён, но оным не является, не позволит даже предложить помощь. Он в принципе не позволял здесь находиться и со временем Кроцелл поняла, что это своеобразная забота адепта о людях. Но человеком она не была, наблюдая на полюбившемся балконе как, появившись на одно мгновение, адепт снова превращается лишь в мнимое воспоминание. Оставляя тягучий элементальный след, осязаемый пульсацей мрачной силы, которой он был окружен и проклят. «Энергия адептов губительна для людей.» «Находиться рядом со мной опасно.» «Уходи.» Кроцелл не было страшно от его едкого, распространяющегося влияния скверны, которое она видела слишком отчетливо. Порой оно было таким темным, почти непроглядным, и он сбегал подальше от людей. Порой дымка будто рассеивалась и Кроцелл казалось, что адепт, чьё имя она не знала до сих пор, справляется сам. — Интересно, он устанет меня когда-то отправлять отсюда восвояси или смирится? Хотя все-таки… Что-то неприятно горело внутри, когда она мельком видела на чужом плече перемотанную гнойную рану, порезы после битвы на теле. А тьма, окружавшая его, становилась слишком ядовитой. На следующие дни адепт вовсе не приходил, оставив странный флёр беспокойства за несчастную душу.***
Голубоглазая спускалась по лестнице, отвлекаясь впервые этим ненастным днём от неблагодарного ожидания Архонта. Хозяйка постоялого двора ахнула. Она не могла не заметить, как кто-то пошёл на лестницу, но девушка оттуда просто спустилась! За эти слишком долгие дни ожидания Архонта Кроцелл исчезла из памяти человека. — Извините, но туда вход запрещён! К-как вы умудрились? — Опешила девушка, тут же набравшись профессиональной этики и отругав нарушительницу. Посетительница в белых одеждах внимательно слушала нотации, чуть приподняв брови, и молчала, пока хозяйка постоялого двора отчитывала её через гостиничную стойку. Когда ее последние слова остановили урок дисциплины и правил посещения отеля, Кроцелл безмятежно улыбнулась. Чтобы атмосферой переписать настроение человека и не слушать нотации вновь. — Прошу прощения, как я могу получить доступ к высшей точке вашего отеля? — Достаточно прямо поставила вопрос селестийка. — Я же сказала! Балкон, не место для п-о-с-е-щ-е-н-и-я! Для постояльцев не то что не рекомендуется, а запрещено туда входить! Ох… — Приложила девушка устало руку ко лбу, будто что-то в воздухе не позволяло ей больше злиться. Она посмотрела на посетительницу и сокрушенно вздохнула. — Я выпишу вам штраф за подобное, простите, такие правила. А также… — Верр! Верр, дорогая!! — Запыханный мужчина в арке гостиничного холла попытался отдышаться. Держался руками за коленки и горбился, — Они снова! Прям на мосту! Что делать?! — Выпалил он и схватился за бок от колющей боли. — Так, подожди, быть не может! Миллилиты же сдерживали их эту неделю, пока юный джентльмен не здесь… О Архонты… Черт. Кроцелл наблюдала за парой и мало что понимала. Косилась то на девушку, то на мужчину. Все-таки спросила: — Кто, они? — Девушка, не встревайте! — Смирила ее Верр и переживала, что среди постояльцев поднимется паника, если её муж продолжит кричать о нападении монстров. Быстро проанализировала, — На втором посту, рядом со статуей, были же солдаты? Подай им сигнал. Подбежали другие люди; переполох поднявшийся посетителями перешёл на крик, родителями, средь бела дня, хоть и укрытого тучами. В преддверии праздника они были на нижнем этаже с детьми, а те сбежали к торговцам и не возвращаются! А тут ещё и монстры; не даром слухи об отсутствии безопасности постоялого двора Ваншу то и дело на устах! Голдет сама прекрасно знает, что тростниковые топи опасны; им приходится даже обращаться к авантюристам из-за сумасходящих монстров. — Они пошли к статуе, там торговцы!! Сделайте немедленно что-то!!! — Кричал мужчина. Слушая это, хозяйка постоялого двора нервно взглянула на мужа, боясь своих мыслей, что их дочь тоже может оказаться там. И всё так же, слушая, выдворенная толпой к лестнице, Кроцелл молчала, уже разобрав, что к чему. Она заставила замолчать людей, повторно прибегнув к влиянию божественного давления: — Я пойду разбираться с монстрами. — Обыденно бросив, девушка ушла на лестницу, минуя лифт. Крики ей в спину, что лестница не достроена и это может быть опасно остались позади. Возмущённая толпа не дала остановить суицидницу. Но она не переживала. Как и, увидев ничем непримечательное сборище монстров на мосту, крепче сжала кулаки. Встала в стойку. И, не показывая наблюдающим с террасы свой огонь, принялась защищать слабых людей уже привычным методом. Врукопашную. Добивая последнего, селестийка, конечно, думала, что страшного ничего не было. Однако, без пламени, пачкаясь в чёрной крови, стократно сожалела, что не взяла свою рапиру во второй раз. И мысль о посещении дворца дождём с неба заставила её остановиться на время, смотря на трупы монстров под ногами. Кроцелл будто поняла, что невольно впряглась в свою рутину убийства скверны. Скверны… Грешников… И почему-то вспомнила об Аяксе. Когда девушка определила, где были дети, о которых вопила толпа, не обнаружила ничего опасного. Кроцелл чуть отрешённо протянула им руку и по дождю отвела к постоялому двору; остановилась на лестнице, оборачиваясь на снежную гору позади. За этот год, пока она не возродилась, мир не ждал её, но ждал парня, что не вернулся домой к семье. И почему-то, смотря на чужое воссоединение, девушке стало не по себе; Кроцелл присела на лавочки около лестницы, игнорируя непогоду. Его душа, что обрела новый, дивный мир, несомненно счастлива, но счастливы ли те, кого в этом мире покинул парень… Кто-то укрыл девушку от дождя зонтиком. Кроцелл подняла свои глаза на работницу, поглядывающую на мужа и дочь недалеко под навесом. Она мягко сказала: — Я не буду выписывать штраф, после помощи в обеспечении безопасности. И в гостиничном холле, минуя стойку регистрации, девушки пошли вниз, на кухню. Заварив горячий чай для промокшей благодетельницы, хозяйка с усталым вздохом села за стол. Выше её муж ворковал над дочкой, подменяя босса на работе. — Стыдно признавать, но такое случается часто… — Она сжала кружку в руках, смущённая, — Расположение озёр и болот влечёт набеги монстров. К тому же здесь в прошлом была значимая битва в войне Архонтов, когда Рекс Ляпис победил соперников, потому монстры особо агрессивны… Мне жаль, что Вас в это впутали, но я очень ценю Вашу помощь. Благо с детьми ничего плохого не произошло, — Верр посмотрела по лестнице вверх, откуда доносился детский смех. — За эти дни ничего подобного не случалось, — Кроцелл взяла тёплую кружку в руки и отпила безвкусную жидкость, — Как вы заметили, я не местная. Как вы, люд… Как здесь обеспечивают безопасность? Вы говорили что-то о «миллилитах»? — Да, обычно мы под защитой армии Ли Юэ. Посты на мостах и охрана постоялого двора помогает поддерживать безопасность. Но когда собирается много людей из-за скорого праздника… Монстры будто сходят с ума. — Голдет тяжело вздохнула, — Ещё нам помогает юный джент… Ах, нет. Не берите в голову. — Почему Вы рассказываете мне это? — Прямо спросила селестийка, поставив чай на стол, — Разве простым постояльцам такую информацию говорят? Вы что-то задумали? — Ах, не нужно так говорить, — шпион цисин не смогла преподнести все деликатно и рассмеялась, — Я наблюдала с террасы за Вами, монстры для Вас словно не представляют угрозы. Потому я предлагаю Вам заключить контракт. — Вот как. — Знаете, я собиралась Вам предложить комнату на эту ночь по скидке, потом месячное проживание почти задаром. А вдруг такому человеку нужен наш люкс на неделю? Но… — Мне не нужно. — Вот именно, — Верр издала тихий смешок от скупых ответов девушки, в чём-то они были даже милые, — Однако. Я бы смогла договориться с людьми, которые негодовали от Вашего присутствия на террасе. Хоть круглосуточного. Но балкон… Это… — Она мельком взглянула на реакцию девушки, — Немного другое. «Скверный характер и влияние того адепта опасно для людей. Она волнуется из-за этого. Она хорошо осведомлена…» — Про себя отметила Кроцелл, прищурившись. — Просто хочется как-то весомо отблагодарить Вас за помощь. Да и волнуюсь все-таки. Простыть без крыши над головой в такой дождь очень легко. — Она сомневалась в правильности предложения, — Вы хоть и можете, что удивительно, задерживаться за балконе, но… — Если вам нужна страховка, что вам помогут в защите от монстров, я её обеспечу, — без колебаний Кроцелл смотрела в чужие глаза, — Но мне важно получить доступ к высшей точке среди тростника. На террасе много людей. Это не подходит. — Вы наверняка столкнулись уже с ним… Неужели он ваша цель? — Нет, — адепт был помехой, пока селестийка ждала Гео-Архонта. — Тогда почему? Вы ведь понимаете, как опасно… Все может для Вас обернуться там? — Не спешила допить остывший чай девушка, дожидаясь ответа. «Хм… Почему-то вспоминаю слова Розы. Как когда отвечала Дилюку по её подобию… Скажи я «это мой долг, для этого я создана», прозвучит странно. А Роза говорила…» — Это моя работа, а она хоть порой нам и не нравится, но это работа, — улыбнулась Кроцелл. — Мне не опасно находиться рядом с тем адептом. Правда. — Отчасти Вы успокаиваете мое сердце… Считайте, на этом сойдёмся. Я и муж не будем Вам препятствовать, но и за последствия не несём ответственности, вы уж поймите. Ох, — вымотанная за ночную смену и день Верр опомнилась, — Но я даже не спросила вашего имени! — Инферно, — она кивнула, — Для вашего спокойствия, я хотела бы сделать кое-что ещё для безопасности. Вы даже не заметите вмешательства. Но не спрашивайте… — Белые зрачки сузились, когда Кроцелл посмотрела в чужое лицо, — Это не принесёт вреда. Поверьте. Считайте, это подкрепление моих добрых намерений. — Я буду присутствовать, но не буду задавать вопросов, — кажется, что-то внутри девушке приказывало не задавать их. Но когда собеседница замялась, Голдет мягко уточнила, — Что-то ещё? — Да, — Кроцелл думала, отведя смущенно взгляд. Она не была до конца уверена, но решила попробовать. По крайней мере так поступил бы Венти, — Когда ночами я одна на балконе, меня посещают часто дурные мысли. Можем ли мы иногда разговаривать за чашечкой чая? Я хотела бы больше узнать об этом месте и стране. Да и… Ты порой вздыхаешь ночами за стойкой, я слышу это. Поморгав пару раз, девушка рассмеялась, соглашаясь. Она была не против, чтобы ночные смены проходили не в одиночестве и унынии. И сдержала слово, когда Инферно делала с ней обход по этажам и террасе, не задавала вопросов; безмолвно та как-то влияла на фонари, усиляя их мягкое свечение загадочной синей магией. Сказала единственное что — это поможет избежать несчастных случаев от темного влияния. И обе поняли без слов кого.***
Девушка стояла у перил балкона, наблюдая холодное свечение освобождённой изо льда своим пламенем колонны. Кроцелл вспоминала случай месячного жжения монстров и вспоминала Мондштат... Ей потребовалось время смягчить своё настроение после посещения Небесного дворца. И разговор с человеком помог отвлечься от воспоминаний своей смерти… Кроцелл захотела помолиться, поднося руки к груди. «Молиться нужно для себя и только себя,» — Говорила монахиня в голове, наставляя. Кроцелл мягко улыбнулась этим воспоминаниям. Как в первую встречу, за спиной раздался голос, вырывая девушку из воспоминаний. В мирном настроении, при мягком свете фонарей, искусственный свет в которых играл инфернальными переливами, она обернулась. Не полубоком, а полностью, не теряя сакральной улыбки. На краткий миг это заставило адепта не принять такие изменения. И он сам не поспешил обнажать свои острые слова, только нахмурился. Но более его поразило, что она не испугалась его, шагнув чуть ближе. — Связь Адепта и смертного может погубить второго. Тебе лучше уйти. — Секундное удивление не повлияло на адепта, чей голос прозвучал строго и холодно. Кроцелл покачала головой, прикрывая глаза. Это было молчаливое «нет». — Моя карма воздействует на вас, люди. Ты умрешь. — Объяснил он с нажимом, угрожая последним, почти требуя немедленно исчезнуть. Знающие о подобном проклятии, безжалостно отбирающим жизнь, боялись адепта с балкона постоялого двора; они же и исчезли бы в первый день этой встречи. Но Кроцелл смотрела на него, так отчаянно старающегося, мягко и даже чуть-чуть виновато, с полным осознанием ответственности повторяя: — Я понимаю. Но я не могу уйти. — То, что ты не умерла в первую ночь — чистая удача. Но то как вы, смертные, испытываете судьбу — высшая степень дурости. — Пригрози мне убийством, приставь мне нож к горлу. Ежели так, всё равно я вернусь. — Она видела его нервное состояние, созданное её словами, но не могла отступить перед договором с Селестией, — Через год или пять… Это мой долг и мое обещание. Я сдержу слово. — Мне плевать на твои причины здесь стоять день и ночь. Но ты умрешь, если будешь находиться рядом со мной. — Цыкнул недовольный парень и сложил руки на груди. — Хм..? А если нет, то что? — Кроцелл утомлённо подумала, что они друг друга вообще не слышат. «Ну раз так…» — Отчего-то она усмехнулась. — Готова поспорить с тобой. Если я выдержу твоё негативное влияние, то ты не будешь иметь ко мне претензий. А если соврёшь, что мне плохо — я… — … — …Разрисую тебе лицо за клевету. Но если всё-таки я поддамся, конечно, уйду. Венти разрисовывал ей лицо чернилами и она вспомнила это, как то ужасное для проигравшего. — …Делай что хочешь. Ты сама согласилась, мне все равно умрешь ты или нет. — Он не привык говорить много, чтобы продолжать этот бессмысленный спор. Девушка победно кивнула. — И никто не посмеет мне разрисовывать лицо, — Цыкнув, небрежно бросил адепт, дымкой с изумрудными частицами растворяясь на месте. Кроцелл показалось, что от этой фразы в нем будто промелькнули воспоминания, возможно, давно ушедших дней. Потому он хотя бы услышал, что она говорит и чуточку смягчился? Ладно. Ей это на руку. Кроцелл сложила руки в молитве, обратив взгляд на сияющую колонну в небе. Такой — без еды и сна, ожидающей своего чуда, дурой, — она запомнилась адепту, незаметно наблюдающему до рассвета за девушкой на крыше.