***
Парень изнуренно сполз по стене своих покоев. — Проклятие... Перчатки впитавшие кровь не только адепта, но и убитых ужасно подходили на роль повязки для раны на его обнаженном плече с татуировкой. Не брезгуя смрадным запахом, Сяо стянул ее, прикусив кончик пальца зубами, и небрежно выплюнул на пол. Рана определённо затянется, ему нужно лишь потерпеть, крепче зажать, и стиснуть зубы. Голова раскалывалась. Его левый висок будто прожирали черви, которые лакомились теми, кого он так безжалостно рубил на болотах. Монотонно, остро и упорно: но фантомными ассоциациями Сяо ощущал свою маску Истребителя зла. Один рог не мог расщепиться, количество скверны за этот раз запятнало его душу настолько, что защитная маска не могла исчезнуть. Угроза все так же была — она всё так же должна скрыть его от этой тьмы. «Я ведь почти уничтожил его.» — Охотник на демонов сжал руку на которую мрачно смотрел некоторое время. Он рвано выдохнул — попытался сделать это — и тут же закашлялся, простынь кровати перепачкав испорченной кровью. Его ребра были повреждены и он чувствовал, что какой-то осколок кости норовит впиться больнее. Больно. «Когда это всё окончится...» — Прикрыл глаза адепт и вздрогнул от этой мысли. «Всё» это что? Его преследование Архонта, которого один якша не сможет одолеть своими силами, не попросив помощи других просветленных? Но Сяо привык быть одиноким защитником Ли Юэ и этого ни за что не сделает, взвалив все тяжкое бремя на себя. «Всё» это его бесконечная борьба со скверной? Или его жизнь? Все тело парня болело, а душа и сущность, впитавшая в себя негативную силу Падшего, разлагалась после исцеления. Будто картина из отвратительных оттенков перед глазами плясали узоры после падения.***
В ту ночь адепт сорвался с постоялого двора, зеленой молнией блеснув и тотчас столкнувшись копьем с изуродованными чудовищами из самой преисподни. И пусть бездна — не ад, но Сяо готов поклясться, что создания, рожденные в этом адском чреве, точно оттуда. — Охотник! Ты Оп̚озͅд͗аͩл! И предвестник несчастья тоже! — Замолчите. Даже если отродья бездны живут века, проживи они хоть еще десять жизней, им ни за что не удалось бы поспеть за скоростью Адепта, движением оружия по лемнискате отшвырнувшего обмякшие тела прочь. Высокий прыжок — падение, и на землю тяжело опали те, кто сломил рассудок людей, которых убил час назад адепт. — Те люди не заслужили такой смерти! Агхр..! — Ударивший в спину адепта шквал энергии, образовавший из себя нечто, напоминающее колючие лозы, заслонил над контратаковавшим Сяо небо. — Умри сейчас, если не подох до сих пор! — В унисон атаке приказал женоподобный голос Архонта, ставший криком от нанесенной ответно раны. — УМРИ!! Охотник на демонов коснулся земли и тут же молниеносно настиг Архонта, что вырвал из своей груди с ужасным визгом копье, сверкающее, как загадочная колона в небе. Будто вросшее в его плоть оружие потянуло за собой что-то темное, брызнув на отпарированного выпадом Сяо и залив смолью землю. Усмиритель бед до конца сражался с чудовищем, не позволяя обнажить себя и вгрызаясь божественной силой изнутри. — Кха-а... Наконец эта мерзкая вещь вне меня. — Под собственный довольный рокот демон переложил в другую руку копье, что было миниатюрным на фоне сформировавшегося в бездне тела Архонта, и угрожающе выставил на адепта. Сяо не задумывался над тем, кем когда-то было это божество, но его следующие слова заставили Алатуса вздрогнуть, — Этим копьем убили ту, кому ты служил. А потом и меня. А теперь я убью им Моракса и тебя. И всех, кто приложил руку к убийству Плетущей Грёзы. Вы все заслужили смерти и я прихвачу всех людей этих гребаных земель с вами в могилу! Плетущая Грёзы. Если не Сяо, то Алатус знал того, кто носил такой титул так отчетливо; до тошноты, до перерезанных кандалами запястий и до острого вкуса снега, который пожирал в ее рабстве. — Лучше бы ты сдох в ногах у ͆ сͣвͭо̌е͌й͍ ̄ гͭосп̇ожӥͭ ! — Оглушил громоподобный крик Архонта, что заставил адепта оцепенеть, разорвав дистанцию. — Семигамина?.. — Беззвучно обронил якша и лишь маска, скрывающая его лицо, не обнажила перед врагом непозволительную слабость.***
Сяо зажмурился, когда тупая боль отдала по всему телу от одного неверного движения. Он робко приподнял веки, будто опасаясь, что на него вновь летит необратимый шквал атак, который разрывает камни в пыль позади, оставляя после себя только падение адепта в пропасть. И чтобы выжить, ничего не оставалось — лишь вспышкой уйти. Сбежать, но признавать такое не хотелось, горьким осадком по горлу и обратно. Этот бой, все происходящее вскрыло разъеденные временем и болью воспоминания, от которых адепту стало труднее дышать. Его долгая и печальная история всегда приводила якшу лишь к одному желанию — окончить ее. Вопросом в пустоту и без надежды — когда это закончится — смотреть на мир вокруг и закрывать глаза, с отвратительным желанием не открыть их снова. Никогда. Но только... Золотой взор застыл на распахнутом окне, где виднелось ночное небо. Лежа на кровати, Сяо наблюдал, как небосвод рассекает звезда, отдающая лазоревым сиянием. Пылающая так ярко, она была готова осветить собой все небо. Как пылающая несправедливость в душе кого-то, кто не согласен с жестокими судьбами защитников этого мира. — Инферно… Я вернулся живым. — Обрадовал он ту, кто не услышит за печатями на окнах и дверях его кашля, и не найдет в столь ужасном состоянии адепта. Ведь иначе она вновь будет полна печали и потому парень потянулся к полочке, тяжело заглотнул целительные пилюли и постарался выпить стакан воды, но выронил из непослушных рук. Вода потекла по полу неясными разводами, на которые уставился адепт. В этот момент он всегда отплевывал с кровавой слюной таблетки, будто в этом нет смысла. Будто он не хотел, чтобы ему помогли. Но только... Адепт налил дрожащими руками стакан снова и выпил. Его сомнения в собственном желании жить размывались и со временем исчезали в картине, что ведомо представала в голове. Момент, когда его маска расщепилась, обнажая перед глазами девушку на поле белых цветов, что пообещала его спасти. Стала толчком, от которого адепт задумался, что не умеет жить иначе, не знает мира за горами, что он лишь способен жить в своем отчаянии. Но теперь ему будто сдавливают горло, когда он пытается себе это повторить. Ведь все изменилось. И в самой тайной части своей души, адепт думает, что смог бы... — Ах. — Инферно. Та, кто светом направлял охотника на демонов нашла его там, где не подумала бы. Звездой перелетев небеса над Ли Юэ, она искала во всех уголках страны, и только на подоконнике его покоев смогла остановиться. Уставшими и перепачканными синевой от самых чистых слез глазами смотря на адепта. — Ты... Еле дышишь. Я же говорила возвращаться... Живым. — Еле выдавила из себя Инферно, будто не верила; ее голос сбивался обрывистым дыханием, а руки нервно дрожали. — С-сяо... — Это... Мой долг, я справлюсь. — Почти заботливо, почти успокаивающе — так чувствовал эти слова защитник Ли Юэ, но девушка рядом только цыкнула от подобных слов, ощутив болезненный укол прямо в сердце. Это звучало обреченно, как гвоздь в чужую крышку гроба, как слова смирившегося на чью могилу никто не придет. — А он когда-то закончится? — Со страхом услышать «нет» спросила девушка. — Я не знаю. И от ответа ее глаза остекленели. — Бог контрактов завершил их всех, когда ушел. — Огорченно напомнила Инферно. Сяо тихо хмыкнул, даже не задаваясь вопросом откуда девушка прознала об этом. Он спокойно посмотрел на нее, как будто не чувствовал боли сломанных костей. А Инферно поджала губы. — Сяо. Ты хотел бы быть свободным, как ветра? — Я... — Не скованным обещанием Небу, что доведет тебя до могилы. Не рожденным под судьбой, которую могут изменить только Боги. — Кроцелл робко сделала вдох, будто слова острыми осколками застряли у нее в горле. И продолжила своим мягким голосом, — Ты же живешь в мире и времени, когда можешь быть свободным. Так почему ты продолжаешь? — То, что несправедливостью сжигало ее изнутри, изливалось вопросами. Почему-то именно сейчас Кроцелл не могла молчать. Не потому ли, что картина перед ее глазами, темнота и кровь на белой постели, так ломали в ней что-то? — Потому что ничего другого не знал за всю свою жизнь. — Ах! — Вдребезги расколов сердце болью, Кроцелл была готова подарить несчастной душе всё на свете; все свободные ветра, звезды и белые цветы, дабы его жизнь не касалась черной тьмы. — Якши были призваны лишь для этого... — Повторил адепт выученные, как мантру, слова, потупив взгляд в постель. По крайней мере с таким убеждением жил Сяо свои долгие века, но сейчас это звучало с сомнением. Он говорил и тут же думал про себя так ли это. — Но это же не значит, что ты не смеешь... Жить иначе...***
— Братец Алатус! — Звонко раздалось снизу у корней дерева. — Братец Алатус, ты нас слушаешь?! — Уже вместе повторили девушки, пытаясь докричаться до кроны цуйхуа. — Да слышит он вас! Алатус, спускайся с дерева к нам давай! — Раскатисто рассмеялся высокий мужчина неподалеку. — Не хочу. — Тут люди нас угостили, давай поешь. — Разбирая корзину даров, гео-якша аккуратно расправлял на столе и созданные им же ткани, чтобы все выглядело, как настоящее человеческое застолье. — Адептам это ни к чему. — Непреклонно буркнул юноша, сжимая руки на груди сильнее. — А тебе, низкому и маленькому, очень к чему! Давай, не ворчи, — Метко кинул в руки цыкнувшему парню Босациус, другими руками раздавая всем остальным булочки. — В этом нет смысла... — Нахмурился адепт, смотря на еду в своих руках. Булочка была еще теплой, на ощупь походила на кусочек нежного хлопка, но тем не менее, юноша не соблазнился ей. — Нет, братец, есть. — Мягко раздался голос огненной сестры, — Есть. И очень важный. Когда-то мы будем есть такое часто и делиться этим тоже. Когда наш долг подойдет к концу, мы будет слушать чудесные песни и наслаждаться такими радостями. Поешь, она очень вкусная! Алатус долго смотрел на четверых близких за каменным столом у корней большого дерева: они радостно обсуждали дары и смеялись, совсем позабыв о масках, о тяжелой судьбе и боли. Будто война и страшные времена прошли, другие якши были беззаботны и счастливы. Лишь один из пятерки молчал, опустив взгляд на булочку, которую не смог откусить. Сяо до сих пор думал, какой же был вкус у нее тогда? Потому что, пробуя такие же, он не чувствовал ничего. Быть может, потому что все, с кем он мог разделить трапезу уже были мертвы.***
Если бы не череда событий, встреч и желаний, пробудившихся из самых тайных уголков его расколотой души, Сяо никогда бы не осознал, что после окончания долга его близкие желали именно этого. Свободной, мирной жизни, которой так боялся Алатус. Будто, лишившись единственного, что якша умел — он бы исчез сам. Но в мире, где всё уже не черное, как смоль кармы попавшая в глаза, где нет войны и почти не осталось скверны, Сяо понимает, что если он действительно окончит свою бесконечную войну — он останется собой. Тем, кто хочет исполнить мечты близких тоже, жадно вкушая жизнь с ее дарами. Осталось совсем немного и он сможет..! Как и Кроцелл, понять, что нужно идти вперед. Она знала, что Гео-Архонт жив, но она знала это и до встречи с Сяо. Но она так и не нашла путь к его местонахождению. Кроцелл пришла сюда узнать для Небесного порядка причины передачи гнозиса, и золотой король среди тростника помог бы ей в этом, потому что связанный с Архонтом адепт наверняка может дать ей какую-то вещь. И теперь Кроцелл не могла отрицать важность адепта в ее сердце, имея несколько причин для этой встречи. «Так будет правильно,» — Рёбра хрупко сдерживали дрожащую боль внутри; рвущееся на куски сердце сходило с ума. Валькирии было жарко от собственного огня, что невозможно, ей было от него же холодно. Кроцелл резко сжала кулак и подняла взгляд. Спрыгнула с подоконника, минуя барьер на окнах, и подошла к кровати, на которой лежал парень. Она протянула руку к нему и четко произнесла: — Дай мне любую вещь, что связывает тебя с Мораксом, адепт, мне нужно его найти. — Какого… С чего вдруг? — Опешил Сяо, без возможности подняться с кровати больше, чем на локтях. Ее рука была буквально перед его носом. Он уставился на нее, а потом посмотрел на чужое лицо. — Ты говорил, что когда мне понадобится помощь, я могу обратиться к тебе. — Кроцелл прищурилась и оценила его реакцию. Сяо был растерян ее хладнокровностью. — Так вот. — Нет… Подожди, это… — В смятении от ее настойчивости, он смотрел почти беспомощно. Но не мог отвести от неё взгляд. — Сяо. — Выбрала это имя святая, ведь это именно то имя, которым он связан с Мораксом. — Помоги мне, дай мне вещь Властелина камня. Любую. Лишь бы он лично ее касался. Услышав просьбу, Сяо поджал губы. Опустил взгляд. И отвернулся. — Я пришла в этот мир, в это место, с единственной целью найти Архонтов. Ветер подсказал мне, что здесь мне помогут. И я слишком долго откладывала то, что должна… — Девушка вздохнула и подняла взгляд к потолку. Чуть прикрыла глаза. И, выдержав паузу, продолжила. — Но много что изменилось. Теперь я поняла, что нужно закончить это дело, чтобы идти дальше. «Чтобы идти дальше. Тебе. И мне. Нам двоим нужно идти, срывая кандалы, что держат нас за прошлое.» — Потому, пожалуйста, Сяо, помоги мне. Сяо молчал, лимонным в темноте взором щурясь за ворохом ресниц, как испуганный ребенок. Что-то ядовитое и отравленное вспышкой, как током по всей коже, обнажило в рассудке адепта самый постыдный страх: «Нет... Нет, черт возьми, нет, не уходи. Только не сейчас!» — А что будет, когда ты получишь это? — Не поднимая головы спросил Сяо. — Отправлюсь к Архонту. — Очевидно ответила селестийка. «А если бы я попросил тебя остаться, ты бы сделала это?» — Со всеми своими бессмысленными убеждениями, что никогда и никто не сможет принять его и быть рядом, отбеленными чистой верой, Сяо уставился на девушку. Ту, что раз за разом возвращаясь к нему, разжигая тем самым пламя от робкого огонька до пожара, оставляя следы на его сердце; что будто прижигали болезненные прошлые, позволяя им медленно затягиваться. На ту, что молча ждала от него запрошенного, и казалась самой далекой из людей. Ее холодный блеск глаз никогда не волновал адепта, что сейчас чувствовал, как в его грудь вонзают ледяной клинок. «Инферно! Нет, я не посмею...» — Это единственное, что ты хотела, придя на Ваншу? — Да. — Только появившись на постоялом дворе, да, Кроцелл желала лишь этого. — Вот как. — Я должна была это сделать, возможно, намного раньше. Но задержалась. И сейчас понимаю, что это лучшее время его найти... — Ведомая своими планами и мыслями, Кроцелл говорила отрешенно. — Задержалась? — Повторил ее слова Сяо тихо. — Да. Парень опустил взгляд на постель, думая о времени, которое осталось бы таким же серым, не решись она это сделать. «…Потому я никому бы их не отдала, кроме тебя.» — Воспоминания о ставшем сухоцветом совсем рядом с ними цветке подло кольнули в сердце. Адепт нечитаемым взглядом посмотрел на вазу с цветами. И Инферно туда же. — Хорошо. — Он вытянул руку и материализовал печать адептов, роняя на пол, но девушка подхватила быстрее. И даже не рассмотрела, моментально срезонировав многогранными осколками памяти. Прошлая жизнь Алатуса, новое бремя Сяо, все частички его неозвученной жизни. Селестийка сжала руку крепче, разделяя эту боль. И вздохнула.«Я хочу… Чтобы ты был счастлив.»
«Сяо, возможно, твое место в тысяче перевернуло все с ног на голову. Изменило все мои планы и сплелось с самыми странными и неведомыми мне, отрешенной до́лжно Селестии, эмоциями. И пусть так, я понимаю, почему и как Луны следовали за своим Солнцем.»
«И кем бы я ни была для тебя, мой адепт, я не позволю тебе испытывать эту боль в одиночку. Мой защитник, я спасу тебя от тьмы, которую мы одолеем вместе. Я помогу, я сделаю всё... Для тебя.»
Девушка оставила печать рядом с ним на кровати. Отступая на шаг назад, она негромко сказала: — Я сделаю всё… — Кивнула Кроцелл, отчаянно веруя, что доселе она сделала всё, чтобы мрачно следующий взглядом адепт, поверил в нее. — «…Для тебя.» — Неправильно не озвучила она. Она сделает все для их будущего. Главное чтобы он дождался ее. Но червоточина отравленного разума адепта дала трещину по оскверненному за сражение с Архонтом сознанию. Кроцелл тихо удалилась из покоев адепта на балкон и посмотрела на небо. Она сжала руку и поднесла к груди, вздохнув, словно отпуская все. — Пора. Раскрыв разрыв пространства, она исчезла с балкона, оставшись мнимым воспоминанием. Красота света фонарей Гавани Ли Юэ не набрала ту яркость на закате, чтобы привлечь холодный взгляд селестийки. Синей вспышкой Кроцелл пересекала крыши, искала тот самый дом. Запутанная архитектура разными уровнями и множественными красными лестницами путала даже святую. — Какой ужасный город, — Толчком сорвавшись с крыши и на месте прыжка оставив треснутую черепицу, она задержалась в воздухе и прищурилась. «Нашла.» — Моракс. У меня есть вопросы от лица Небесного порядка. — Раздалось в комнате под шум развевающихся занавесок.***
Чжун Ли был в маленькой комнатушке один. Экс-Архонт часто озадачивал себя вопросом, почему люди живут бедно, почему голодают и почему не могут порой позволить себе те или иные вещи. Он был тогда Богом торговли, лично чеканил всю мору и до определённого момента мог создать ещё сколько угодно денег. Теперь же он простой смертный по имени Чжун Ли, и теперь он немного лучше понимает, отчего может произойти нищета. Нехватка времени, нехватка сил или же нарушение контракта. Мужчина сделал два шага вперёд, взглянув на небольшой письменный столик, усеянный исписанными листками. Порой консультант видел на этих заметках иллюстрации бушующих блюд, видел описания на языке, которого он не знал. — Она снова создает что-то необыкновенное. Консультант оглянулся: маленькая съёмная комнатушка невольно напоминала собой спичечный коробок, но сам мужчина считал бестактным предлагать избраннице жильё просторнее. В итоге, начав жить, как смертный, он стал лучше понимать, что не получится в одночасье возвести Нефритовый дворец. Чжун Ли всмотрелся в букет шелковиц, который стоял на подоконнике над кроватью и вздохнул: надо всё-таки попросить Мадам Пин помочь ему в создании Обители. Окно резко распахнулось, ворвавшийся порыв ветра вскинул шторы, со стуком ваза свалилась с подоконника и вода из неё выплеснулась на подушку, шелковицы помялись, от пары цветков отломились тычинки. Экс-Архонт замер на месте, непонимающим взглядом встретившись с чужими глазами — голубыми, горящими особенно ярко на фоне ночи. Он не знал девушки, появившейся перед ним, но определённо знал то ощущение, которое она рождала своим присутствием. Нечто подобное он ощутил, когда после кровопролитных войн и сражений он получил своё Сердце Бога — свой трон Архонта, дарованный ему Селестией. Но почему здесь?.. Почему сейчас?.. Мужчина встал прямо, сохраняя непроницаемое выражение лица. Он мог только смутно догадываться, зачем небесный посланник «навестила» его, но экс-Архонт не собирался сдавать своих позиций. — Я слушаю. Однако, кое-что его всё-таки волновало. Ведь скоро должна была вернуться хозяйка комнаты. — Я задам несколько. — Объявила Кроцелл. Соступив с подоконника на скрипнувший пол, она сохранила тактичную дистанцию; как представитель законов Небесного порядка встала ровно, держа осанку. — На каком основании Вы решили нарушить Закон, что сотрясает установленные Небесным порядком правила? Почему Вы лишились гнозиса? Вы понимаете, какие последствия эти решения несут. К тому же, спектакль со смертью должен был, видимо, скрыть этот инцидент. — В чем-то селестийка была права, все божества были сбили сбиты с толку: Венти не понимал, что стало со старым другом, Кроцелл чуть не оказалась в ситуации, когда приняла весть о смерти Архонта за правду, а что до Хранительницы... Чжун Ли выдержал паузу, не отрывая от посланницы Селестии взгляда. Да, это было ожидаемо, и у экс-Архонта было подготовлено объяснение. — Всему рано или поздно приходит конец, — Спокойно начал мужчина, — Правление Рекс Ляписа на этих землях тому не исключение. Я отказался от Сердца Бога потому, что начал чувствовать свой предел, как земного божества. Если мои предположения верны, то примерно через тысячу или полторы тысячи лет я начну подвергаться эрозии, что могло бы представлять угрозу для человечества. В итоге существование данного явления создано Небесным Порядком, не так ли? Мужчина размеренно чеканил свои объяснения, словно рассказывал очередную легенду о Ли Юэ или объяснял особые свойства полуночного нефрита. Он не сомневался в своём решении отринуть статус Гео-Архонта, и его уверенность не могла сломить даже представитель Селестии. — Что касается спектакля, хм... — Чжун Ли приставил ладонь к подбородку, задумчиво взглянув куда-то через плечо собеседницы, — Как верховный адепт, я заключил контракт с жителями Ли Юэ и обязан был защищать их. Прежде чем отдать Сердце Бога, я должен был убедиться, смогут ли они защитить себя сами. От исхода событий после пробуждения Осиала и решался вопрос о моём собственном отречении. Как видите, народ Ли Юэ может сам за себя постоять. — Эрозия, вероятно, уже наступила… — Отметила Кроцелл, оценивая давность воспоминаний о появлении этой фигуры в истории впервые. Прошло достаточно времени. С этим законом она была согласна, — К сожалению, она не жалеет никого, — В мыслях об убитом по этой причине Архонте, с которым очень давно была близка, селестийка опустила взгляд. Но сама проблема заключалась в другом. Насколько успела собрать информацию о случившемся, Кроцелл понимала примерно причины и следствия действий Архонта. Он сам бы стал угрозой для своего региона, запусти эрозию на последнюю ступень. Однако. — С каких пор отречение от престола Семерых заканчивается передачей гнозиса в чужие руки? Архонта, к тому же. Правильнее было бы изолировать силу, что позволяет устанавливать Законы мировоздания в Тейвате. Не находите? Именно это возмутительно, именно это и нарушает Порядок. Другие Архонты не должны иметь ни при каких условиях больше одного Сердца, которое позволит им... «...Заиметь силы, что сможет свергнуть правление Первородного.» — Причину того, почему Сердце Бога было отдано в итоге Царице... — Чжун Ли вдохнул, — ...Я не имею права разглашать. Крио-Архонт и я заключили контракт, который завершал все мои иные контракты. Одним из условий этого пакта была как раз передача гнозиса. Мужчина отступил на пару шагов в бок, будто бы посланница могла обрушить на него небесную кару за неповиновение. Он вдумчиво всмотрелся на картину на стене, на высокий шкаф, но быстро взял себя в руки, продолжив: — О том, какая должна быть плата Царицы за моё Сердце Бога, я не могу сказать. Контракт, — Он сделал особый акцент на последнее слово, — Обязывает меня хранить обет молчания. Подозреваю, что ответ на Ваш вопрос может сказать только сама Крио-Архонт самолично. — Чжун Ли говорил спокойно, но девушка хмурилась, когда он упоминал эту личность. Не первое Сердце, что попало ей в руки. «Боги раскидываются Сердцами, будто фигурами на шахматной доске!» Во времена созерцания непостижимого мира людей, селестийка думала — почему даже Архонты отказываются от своего престола? Так отчаянно желая тогда стать одной из правителей, для нее это было возмутительным. Но ныне Кроцелл была больше взволнована тем, какие последствия несёт эта цепочка событий с Сердцами. Почему нельзя все было завершить по канонам? Вернуться в Селестию, оставить этот мир, этих людей, ежели Моракс стремился к их независимости. Но он здесь, живет среди них, будто бы такой же смертный. «Сейчас я могу понимать, однако...» — Кроцелл не хотела признавать, что даже не смотря на разные причины, их действия похожи. Эта схожесть могла коснуться ее сердца, дабы беспокойная душа святой набралась опыта у мудреца, прожившего в этом мире больше ее, но почему-то… Она чувствовала лишь раздражение. Какую-то толику стыда, что она не совершила тот путь, дабы так же мирно придти к этому итогу, а лишь перескочила, пропустила все обязанности, неумело совмещая, искушенная людскими красками. «…Контракт, который завершал все мои иные контракты.» Из размышлений ее вырвала фраза, которую она не принимала, считая возмутительной. Последствия этого она видела в забвенном исполнении долга Сяо и ощущала какое-то неприятное эхо в душе, будто бы кто-то пускал рябь в ее пространстве, наполненном связями с другими людьми. — Завершили? Вы уверены? — Нервно дрогнул голос девушки, — Завершили так, что каждый не имеет этих уз? Не исполняет долг и по сей день, не по желанию, а будто бы в кандалах от контракта? — Тяжело посмотрев на мужчину, Кроцелл подошла вплотную. В этот момент Чжун Ли впал в небольшой ступор, вскинув бровь. Он сощурил янтарные глаза, не прерывая зрительного контакта с незнакомкой. Мужчина пытался понять, чего она добивается, и от чего вдруг с темы отречения от Сердца Бога данная особа перевела разговор в сторону его личных контрактов с, возможно, адептами и смертными. Казалось бы, селестийка должна быть беспристрастной к человеческим страстям и перипетиям, сохраняя лишь законы Небесного порядка, но сейчас она словно... Была задета за что-то личное? — Неужели сказания о том, что Моракс был жестоким Богом не покрыты пылью? — Вас так задевает божественная жестокость? — Спросил он представителя Селестии, что в прошлом уничтожала цивилизации. — ...Да. — Все мои последователи, — Экс-Архонт скрестил руки на груди, — Будь то адепты или смертные — все они — заключали со мной контракт на добровольной основе. Каждый из них выполнял свою часть договора используя свои навыки и таланты, взамен получая свою личную выгоду, будь то почёт, мирная жизнь в достатке или что-либо ещё. Одни мои последователи нарушали условия их контракта — их постигала кара, как и было предписано. Иные могли по своей воле отречься от статуса Адепта в угоду другой жизни — я их отпускал. Но ни один из моих последователей, — Чжун Ли чеканил каждую фразу, словно невольно отчитывал собеседницу, как нашкодившее дитя, — Ни один из них не служил под моим началом супротив своей воле, иначе бы я об этом знал. — А если кто-то считает, что контракт не завершён и продолжает следовать? Что тогда с с ним будет? — В размышлениях, Кроцелл блёкло посмотрела на раскиданные шелковицы. — Будто бы не по своей воле, будто бы контракт еще в силе, лишь для собственного удовлетворения Вы «закончили», а все как было, так и осталось? — И вновь обратила взгляд на бывшего Архонта, но немного иначе, будто с надеждой в обратном. Она не знала, испытывает ли он сострадание к запутавшимся, направляет заблудших, потерявших надежду, то ли просто бросает всё, как есть. Ведь контракт-то он для себя завершил! Жестокий ли Бог он, каким знает его Кроцелл из древнейших легенд. Похож ли он на Асмодей, что связала судьбу валькирии с собой до Последних песен... «Люби меня до конца. Не оставляй. Не смей.» — Кроцелл закрыла глаза от эха властного голоса в своей голове. — Если кто-то считает контракт незавершённым и продолжает ему следовать — это его выбор. Повторюсь, все мои последователи заключали со мной контракт на добровольной основе. Однако мотивацию, благодаря которой они следуют контракту, я проконтролировать не могу. Каждый из них следует своим цели и желаниям, и если у кого-то из них есть желание продолжить выполнять свои обязанности, даже во вред себе же — это их выбор. Если бы я каждый раз рвался к ним и указывал, как правильно поступать, то был бы не правителем, а тираном. — В один момент Чжун Ли решил, что называется, принять контрмеры, — Однако осмелюсь Вас спросить. Отчего Вы так отчаянно хотите узнать о честности заключённых мною контрактов? Уж не волнует ли Вас судьба кого-то, служащих под началом Властелина Камня? А уверены ли Вы, что его или её надо обязательно спасать, причем именно ради его блага, а не из-за Вашего эгоизма и желания повлиять на чужую судьбу? На последних словах Кроцелл непроницаемо смотрела на мужчину, как если бы не слышала вовсе. Казалось, она не умела общаться, переходя с темы на тему, но задала вопрос: — Вы ведь знаете об Архонте Атад? Моракс многозначительно посмотрел на девушку, что продолжала так же прямо смотреть на него. И пусть этот вопрос оказался внезапным и немного неуместным, после долгого молчания, осмыслив всё, мужчина заговорил: — Давно я не слышал этого имени, как будто бы вспоминая заново. — Чуть свел брови в переносице Чжун Ли, с чувством как воспоминания, на которые он раньше не обращал внимания, внезапно пробудились. Из размытых акварельных красок, стали четче, приобрели силуэты и имена, которые древний Бог забыл или ему это приказали сделать. — Оно покрыто пылью... — Чуть прикрыл веки Чжун Ли, вспоминая далекие времена союза Гуйли. — Оно было вырезано из артерий земли вместе с памятью о Плетущей Грёзы. — Повела взглядом после упоминания о вмешательстве в Ирминсуль селестийка, как о нерадостном факте переписи истории мира. Юный экзорцист нашел обрывки сохраненной истории в искаженных лирикой текстах, и сейчас Кроцелл слушала рассказ свидетеля: — Спутница Архонта Грёз, что был вычеркнут из истории... Жестокой правительницы, что держала одного из моих самых верных последователей в рабстве и участвовала в войне, убив Архонта Пыли. Да, я помню, что за это ее приговорили к забытию, которое она так жаждала не постичь, проникая и вкушая чужие грёзы. — ...И это сделали Вы. — После смерти Архонта Пыли многое изменилось. — Бесцветно сказал экс-Архонт. — Как и сознание Атад, что с зияющей пустотой от потери, когда артерии оставили лишь брешь в памяти, впала в безумие от мести. — Таким образом обратилась после своей смерти в демона, страдая не от потери шанса стать одной из семи, а от собственной исступленной боли искусственной эрозии. — Ее запечатали каменными печатями адепты и Вы, чтобы миазмы ее силы, отравляющей сознание, не потекли по всему региону. Кроцелл замолчала. Фонари отчего-то на улицах погасли, как если бы тысячу свечей одновременно задул порыв сильного ветра. Комната без зажжённого света стала ощущаться холодной, как и взгляд девушки, что обратился на Архонта. — Вы вспомнили об этом после того, как артерии были повреждены Нацией без Богов, которые решили поработить остатки тела Архонта в своих целях. Переполненное скверной и злобой божество способно уничтожить не только тысячи жизней людей, но и все земли Ли Юэ. Начиная с Вас и того, кто отчаянно пытается его остановить. — И что Вы предлагаете? — Полюбопытствовал Чжун Ли. — Смочь уберечь одну душу от смерти. — Лишь одну? — Ту, которой нужно освобождение от пут контракта на его разуме. Я, Кроцелл, одна из валькирий, кто испепеляет скверну этого мира, — Продемонстрировала она синий огонь в руке и сжала оный в кулак, почтительно представившись. — Я не могу мириться с тьмой и теми, кто ей подвержен. Но я не хочу убивать, пока могу спасти. Даже если «спасибо» мне за это не скажут, это не значит, что я оставлю их. - Она подняла взгляд решительно на мужчину, ответив на его прошлый вопрос, - Ежели я выгляжу эгоистом в чужих глазах да будет так. Я назовусь эгоисткой самодовольно. Мне нужно лишь какое-то доказательно от Вас для этого упрямца, что даст ему шанс жить дальше. Я сделаю всё, даже если придётся придать огню все каменные земли, чтобы не осталось ни единого тела проигравшего! — Хм-м-м... Прежде, леди Кроцелл... — Обратился экс-Архонт к девушке, — …Могу я уточнить, о каком именно упрямце Вы говорите? — О том, что готов умереть за свой долг на болотах, растерзав себя по всему Ли Юэ. — Ох. Сколько бы ни было адептов и людей в подчинении у Рекс Ляписа, по этому ответу он ясно уловил, что селестийка говорит о последнем якше. Чжун Ли приложил руку к подбородку, задумавшись над просьбой собеседницы. Его несколько удивило сказанное, даже если эмоции на его лице не изменились; он так же спокойно смотрел то на шелковицы, то на селестийку перед ним. Она отличалась от оставшихся мнимым эхом подобных воинов, тихо бродивших по его землях после войны, так же тихо уничтожая остатки скверны и богов. Несвойственная для Селестии мягкосердечность и отсутствие равнодушия по отношению к кому-то одному, а не восприятие мира в целом, были Мораксу в новинку. Может, зная лишь то, что Небесный порядок руководствуется отнюдь не чувствами, которых полны люди, экс-Архонт не мог довериться. — Я не могу освободить уже свободного, не в моей власти разбить кандалы, которых не существует. Это выбор адепта и я не в том положении, чтобы вторгаться в его жизнь, диктуя условия для существования. »̂Л̓юби меня ̹д̓о конͥцаͅ. ̅Н̽е ̉о̾с̅т͋ав͙ляй.͋ Н̔е с̉м̂ей.»̀
***
— Я не ищу своей смерти больше. — Ах. — Но я и не вынесу, чтобы кто-то погиб раньше меня. Я не позволю убить Властелина Камня и эту девушку демону. Даже если они покинули меня, я не позволю разрушить их жизни. — Ты будешь их защищать до конца, Алатус? — Вчетвером спросили почившие близкие. — Да.***
Бездыханное тело монстра рухнуло на землю раньше, чем на оную упала его рогатая голова. Цепляясь за камни, она полетела ниже по склону, оставляя кровавый след. В мгновение тишины посреди битвы это слышалось отчетливо: и каждый ворох, каждый стук рогов. Но победа лишь глухо ударилась о камень. Кровь стекала. Смешалась собственная и чужая. Стекала по рукам, пропитывала одежду, собиралась в ручеёк под ногами и по склону этой холодной ночью. — Ха-а-а... — Рычаще выпустил воздух из легких охотник на демонов, остановившийся в бесконечном сражении. Ведомый своей бывшей природой Архонт Атад взглядом застыл на багровой луже. Не сразу одарив взглядом недостойного адепта, он заговорил: — Я удивлена. Оставаясь на возвышенности, как будто созерцая представление с высокой сцены, демон смотрел надменно и ждал, пока адепт падёт в отвратительной каше тех, кто пытался ему помешать исполнить задуманное. Сверкал своей бирюзовой силой, чернеющей от концентрации дымящей скверной крови, истекал потом и тяжело дышал; был готов вот-вот рухнуть и сломаться. Но когда его маска Истребителя зла начала распадаться, а их взгляды соприкоснулись, Архонт нахмурился. И невольно отвел взгляд, как если бы ему стало очень противно на что-то смотреть. — Ты все так же похож на голодную собаку, что будет рвать за своего хозяина любого. В золотых глазах горела искра, вспыхивающая за секунду, эта точка — точка небытия, отсчета до нуля, высшая жертва и ничего его не остановит в своей непоколебимой верности, и любви к тем, кого он пришел защитить от всех бед, от всего, казалось, мира. — Сорвался со всех ног, собирая собственные кости, чтоб убить меня... Так и остался глупым созданием. — Глаза отдающие противоположным, прожженным самым темным цветом мрачно посмотрели на оплетенное скверной в своей руке божественное копье. Оружие Моракса теперь для самой верной собаки будет топором палача. Но Сяо не было до этого дела. Держа в правой руке копье, он выпрямился среди обезображенной картины перебитых чудовищ, являя собой вечного стража покоя Ли Юэ; не адепта с чудесных картин, чьи образы отдают золотым сиянием и люди восхваляют их, не подобного Властелину камня великого, не героя. А испачканного кровью и грязью, пылью и тьмой воина, чье имя затеряется в страницах времени через пару дней, окончи охотник на демонов свою жизнь в этих горах; раскрошится образ, как тысячелетний камень статуй, возведенных всем давно погибшим якшам. Он тяжело шагнул через трупы под своими ногами, не сводя взгляда с демона, чье сердце должен был когда-то поглотить, кого должен был прикончить слишком давно; тогда, пока многие люди не погибли, сейчас, пока дорогие ему не познали ту же участь. Сяо понимал, что значит для него этот бой и чем он окончится он тоже понимал. Слишком хорошо, чтобы взглядом без света в глазах уже несколько веков застыть на лице демона, не мигая. Божество, что прокляло всех на этом свете после потери возлюбленной мрачно посмотрело в ответ. — Я оставлю твой труп для предвестника несчастья с этим копьем в груди. — Такого было ее, преданного своей Плетущей Грёзы, первое желание, которое завершало падение остатков божественной души. Дальше — только рабство в руках никчемной нации, но это так же неважно, как и судьба этого мира после начала цикла уничтожения. Ведь тогда, в следующем цикле, наверняка Архонт Скорбного Терновника вернется к дорогому сердцу спутнику. — «Тайное знание поведало мне, что это не первый уничтоженный Тейват. Так будет он уничтожен снова!» Яркой вспышкой двое столкнулись. Скрежет металла разнесся по горам Уван и через мгновение шквал подобного грохота сотряс остальные вершины. В неистовом сражении адепт теснил преобладающего размерами демона, молниеносно нанося удары по лемнискате, рассекая яростные лозы на опадающие один за другим куски. Разгонялся до пронизывающих и неистовых северных ветров, тяжелым падением пробивая чужую плоть тысячью копий. — Ты забыл, наверное, это чувство! — Сила Падшего сковала юркого адепта в воздухе, притянув к себе и ненавистно твердя родным голосом белой девы: «Тебе нет смысла думать о будущем. Твой вечный долг — лишь служить Мораксу и неблагодарно сражаться. Мечты, надежды, которые ты ненавидишь сильнее собственных мыслей, являются лишь гребаной ложью. Твоя жизнь лишь сражение! За лживых людей. За процветание, построенное на крови товарищей. За любовь, которую ты так и не получил. За радость, которой ты противился до конца.» По холодной коже Сяо пробежал ток, поднимающий якшу из преисподни фальшивых убеждений и воспоминаний о рабстве Архонта Грёз. Впервые за ночь охотник на демонов отчаянно вскрикнул: — НЕТ! — Копьем пробивая оборону врага и рассекая чужую плоть, адепт разорвал пелену дурманящих мыслей, которыми Падший оплетала его разум. Никогда, черт возьми, никогда эта девушка не призывала его к тьме! — Не смей осквернять ее! — Зарычал якша. Сяо сражался за всех столь отчаянно, что переставал быть собой, уничтожая себя в своём забвенном желании чужого счастья. Невзирая на боль, на кровь и раны, последний якша прорвался сквозь сотни лоз и одним резким взмахом копья вверх лишил демона руки. — ААААААААААААААААͅӐ̋АА̑А̚А̉!!!! — Рвущим перепонки криком разнесся гнев божества, по всей стране камня погасившим огни: во всех городах, деревнях, в каждом уголке; чтобы выплескивающаяся из его раны тьма заполонила все вокруг. В моменте чужой агонии, Сяо отрешенно поднял копье из отрубленной руки. Скверна расступилась от божественного оружия, обнажая его синее сияние небесных камней, и коснувшись адепта — яркой вспышкой и потоком элементов ослепило Архонта; попав в руки достойного, Усмиритель бед будто воспрял, своей острой пикой угрожая чудовищу. — Тебе не сбежать в этот раз! — Астеритовая пика вошла в чужое тело столь легко, как будто не твердая кожа защищала Падшего. — Кх-а-АААААͅӐ̋А̑А̚А̉! — Разразился демон под натиском. — Я уничтожу тебя! — На мужских руках взбухли вены, а раны открылись и кровоточили, но даже так — Сяо не позволял себе сдаться. Он надавил сильнее, вонзая оружие глубже, чтобы пронзить чужое сердце. Наконец добраться до него, весь поток тьмы, как то было предрешено изначально, поглотив. Самолично, самопожертвенно и с неумолимой верой в то, что эта жертва защитит всех от тьмы. Всех людей Ли Юэ и мира, в который свою ненависть хотят излить темные души. Многоуважаемого Моракса, нет, даже правильнее — Чжун Ли; с чувством, что именно так долг Алатуса окончится достопочтимо, с надеждой, что будущее его господина будет светлым. Именно так он защитит от следующей по пятам тьмы девушку, что светлее трех лун на небе. Ведь в эту ночь луна своим холодным светом освещала путь адепта, который с ответным криком полным отчаяния пронзил насквозь божество. — Истреблю… ВСЁ ЗЛО НА ЗЕМЛЕ!— Алатус исполнил свой долг, пальцами цепляясь за древко, но копье в его руках издало хрупкий треск и крупные осколки посыпались по телу демона вниз, на землю. В этой тишине, растянувшейся до невозможности, с громким, словно стеклянным биением осколков о камни, Сяо ощутил холод. Как будто это билось в нем стеклом что-то внутри. «Сяо. Возвращайся живым.» — Просил из воспоминаний голос. Из зияющей дыры в груди Архонта вспыхнул черный огонь и дым, поглотивший адепта за секунду. Холодная энергия не жгла его кожу, но выжигала внутри все живое. Сяо болезненно стиснул зубы и задушил изо всех сил собственный крик. — Черт… Кхха… — Жгучая боль разрывала изнутри адепта, неумолимо топившего в себе желание исполнить обещание Инферно. «Я подожду тебя здесь, а ты возвращайся.» — Стрелой в самое сердце пронзили отголоски фраз. — Ха… Инф… — Робко сорвалось с мужских губ, но полностью адепт не смог произнести чужое имя. — «Инферно.» «Инферно!» — Вновь позвал свой свет Алатус, не видя сквозь окутавшую тьму. В демоническом пламени, за пару мгновений до уничтожения божественного тела, подобному синему взрыву на вечно снежной горе, уставшие глаза Сяо сжигались несуществующими горячими слезами. «Инферно.» «Инферно, прости.» — Я думаю, не стоит. — Фантомно ответил полюбившийся голос из воспоминаний. «Нет, действительно, мне... Так... Жаль. За все, что я не успел сделать для тебя. За все, что не успел сказать.» — Скорбно опустил взгляд Сяо, без сил закрывая глаза. — Сяо, ты хотел бы быть свободным, как ветер? Вопрос родившийся из пустоты, возникшее чувство потери; Сяо казалось он не расслышал его хорошо, теряя равновесие и падая с тела Архонта на землю. Пространство вокруг объял заглушивший все звуки вакуум, но его губы ведомо двигались в ответ: — Я…? Чёрное пламя отчаянно задувал призванный вопросом божественный ветер, качающий пожар перед пустыми глазами адепта. Порывы его казались такими холодными; а может, это становился адепт. Холодным. — Я… Иллюзорного голоса не было больше слышно, как и всего вокруг, когда тонкая струна последнего шанса на спасение натянулась до невозможности. «Ах, Инферно, я думаю, я хотел бы.» — Выдохнул Сяо, разбивая кандалы своего разума.