***
Закончив тренировку по квиддичу, слизеринцы освобождали поле для следующих тренирующихся. Хаффлпаффцы уже заполнили раздевалку и, шумно посмеиваясь, переодевались. Свою специальную спортивную обувь, подаренную дядей Чжучжи Ланом, Ло Бинхэ надевал только на поле. И считал кощунством ходить в ней по обычным дорогам и тем более носить в школе в сочетании с классической формой. Он уже завязывал второй шнурок, когда к нему подошёл Цзян Чэн. — Е Ванси уже сказала тебе, что произошло на Зельеварении? Подняв голову, Ло Бинхэ непонимающе взглянул на старосту: — Нет, не говорила. Меня там не было, я отказался от уроков Зельеварения в этом году. — Знаю. Но Шэнь Цзю это не остановило. Ло Бинхэ резко подскочил на месте, но уже почувствовал, что решение оказалось не осмотрительным: вся земля убежала из-под ног, когда он услышал имя преподавателя. — Он отнял у нас пятьдесят баллов. Сказал, это потому что ты отказался от его уроков, — в голосе Цзян Чэна, на удивление, не было никакого беспокойства. Или осуждения. — Ты не переживай, это не по правилам. Я схожу к декану и... Ло Бинхэ? Что с тобой? Как будто кто-то только что завязал веревку на его шее и со всей силы старался её сжать, перекрывая кислород. Ло Бинхэ жадно пытался хватать воздух ртом и носом, но вместо этого только чувствовал боль в груди. Схватившись за сердце, он убежал из раздевалки, игнорируя заботливые инициативы одноклассников. — Тебе помочь дойти до лазарета? — крикнул Мэй Ханьсюэ. На что Бинхэ лишь махнул рукой, не останавливаясь. — А как же тренировка?! — справделиво спросил Цзян Чэн, но одноклассник уже убежал достаточно далеко и ничего не слышал. — Все остальные — на поле! Живо! — И как мы без вратаря? — Жопой об косяк! — раздраженно выпалил Цзян Чэн, но сразу же добавил: — Я постою. Ребята в желтой форме друг за другом покинули раздевалку, направляясь на поле. Закончившие свою тренировку слизеринцы тоже поредели в раздевалке. И когда среди скамеек и шкафчиков остались только Му Цин и Фэн Синь, последний из них сказал: — Ты реально собрался кидать его в озеро? — Да, — захлопывая шкафчик, ответил Му Цин. — А ты что, планировал делать, когда, блять, в открытую угрожал ему? — Думал, по классике жанра, запрем его без волшебной палочки в кладовке, натравим на него зоопарк, будем терроризировать его постоянно мелкими заклинаниями и зельями, залитыми в еду... Сделаем всё, чтобы он умолял мамочку забрать его из школы. — Хочешь выгнать его с факультета? Шэнь И всё-таки ему сто баллов начислил. Нам не очень выгодно выгонять его, а вот если он исчезнет без вести... Каждый раз, когда Му Цин проявлял ненаигранную жестокость, Фэн Синь от прилива восхищения возбуждался. Сейчас в порыве страсти он схватил одноклассника за талию, притянул к себе и крепко поцеловал в ещё не успевшие закрыться губы. Му Цин попытался его оттолкнуть, но получилось только остановить поцелуй. — Ты что делаешь?! Нас могут увидеть? — Здесь никого нет, кроме нас, — сжимая пальцы крепче на талии парня, прошептал Фэн Синь. — Хочу тебя. — Я же потный, — брезгливо произнёс Му Цин, отталкивая Фэн Синя от своей шеи. — Пошли в душ. — В общий душ? — недовольно потянул Му Цин, косясь на двери душевой в стороне. Затянув недовольно вывернутые губы в очередной поцелуй, Фэн Синь еле нашел в себе силы, чтобы оторваться и пойти на компромисс: — Тогда дойдём до комнаты и... Достанем игрушки, ладно? Ты же хороший мальчик? Ты ведь привёз их из дома. Стараниями Фэн Синя Му Цин тоже завёлся. Не настолько, чтобы залезать в общие душевые, которые существуют в раздевалке из-за санитарно-эпидемиологических стандартов. Но настолько, чтобы вернуться в комнату и расчехлить весь арсенал секс игрушек, которые они напокупали этим летом. А, возможно, ещё и заказать парочку новых. Будучи искренними в объятиях друг друга, они были не в курсе, что остались не совсем одни в раздевалке.***
Ло Бинхэ бежал, сломя голову, забыв, что делает это в своих счастливых кроссовках. Сейчас уже ничего не было важно. Из-за слёз он видел перед собой только расплывчатые силуэты деревьев и кустов, и бежал скорее по памяти, чем опираясь на зрение. Длинная тропинка сквозь лес завершилась, и, выйдя на опушку, он побежал в домик своего любимого профессора, проигнорировав гиппогрифа, пытавшегося поздороваться с добрым другом. — Учитель! Учитель! — кричал Ло Бинхэ, распахивая дверь и заваливаясь на пол. Если бы он не упал сам, то точно бы потерял сознание и ударился бы головой. Шэнь Юань как раз возле плиты готовил похлёбку для жмырей, но, услышав крики, вытер руки о полотенце, снял с себя фартук и вышел в прихожую. Ло Бинхэ едва хватал воздух при каждом мучительном вздохе, пытаясь нормализовать сердцебиение, как вдруг его залитых слезами щёк коснулись теплые, испещренные старыми и новыми шрамами, ладони. — Что бы ни случилось, всё хорошо, Бинхэ. Я с тобой, — ласково произнёс Шэнь Юань, легким движением рук заставляя заплаканное лицо ученика смотреть на себя. — Видишь, я здесь. Ты и я — мы оба здесь, под тобой твердый пол. А теперь сделай глубокий вдох. Нет, Бинхэ, расслабь язык и нёбо, чтобы воздух смог пройти. Во-о-о-т, уже лучше. Ещё раз. Молодец. Взгляд наконец сфокусировался и Ло Бинхэ увидел перед собой любимого учителя. Его мягкую улыбку, ямочки возле глаз и очаровательный шрам над губой, оставленный огненным крабом четыре года назад. Ради него хотелось не только дышать. Когда Ло Бинхэ перестал выглядеть как умирающий келпи, Шэнь Юань помог ему подняться на ноги и за руки довёл до кухни, усаживая за стол. Слушая своё колотящееся сердце, Ло Бинхэ успокаивался, наблюдая как профессор перемещается от плиты до чайника и до буфета. Неизвестно сколько минут хаффлпаффец смотрел, как кружатся туда-сюда складки на одеждах мятного цвета, но очень быстро перед ним оказался стол, заполненный сладостями к чаю. — Это мой любимый голубой чай, — приговаривал Шэнь Юань, наливая в чашку перед Ло Бинхэ чай из заварника. Струйка воды из носика чайника сначала казалась просто прозрачной, но чем больше чая оказывалось в чашке, тем более насыщенный голубой оттенок он приобретал. — А сейчас будет фокус, — наигранно оповестил преподаватель, взяв половинку лимона и выдавив сок в чашку. Пара капель лимонного сока превратила голубой чай в фиолетовый. И в этом не было никакого волшебства, как это помнил Ло Бинхэ. Когда-то давно, когда Ло Бинхэ только поступил в Хогвартс, у него случилась точно такая же паническая атака посреди урока. Шэнь Юань точно так же отвёл ученика к себе домой, чтобы угостить его голубым чаем, который превращается в фиолетовый. — Ура, волшебство! — пораженно удивился тогда маленький Бинхэ. — Здесь нет никакого волшебства. Только химия и физика этой планеты. В этом мире много чудес и без магии. Ровно в тот момент первокурсник Ло Бинхэ узнал, что одно из чудес этого мира — это его любимый декан и профессор. По-началу это было детское абсолютно искренне восхищение и уважение, но чем старше становился Ло Бинхэ, тем больше места в его сердце занимал Шэнь Юань. Панические атаки у Ло Бинхэ не начинались просто так, поэтому Шэнь Юань дождался, когда ученик успокоится, только после этого спросил: — Бинхэ, что стряслось? — Учитель, ваш брат, профессор Шэнь Цзю... Он опять это сделал. — Тю, это не по правилам. Я прямо сейчас напишу Гу Юню, и мы вернём факультету все отнятые Цзю-гэ баллы. Как и в прошлом году. Ло Бинхэ лишь грустно смотрел на собственное отражение в стакане с сиреневым чаем. — Учитель, я позорище нашего факультета? Из-за меня мы постоянно теряем баллы... — Из-за тебя и твоих трудов мы постоянно получаем баллы. А то, что делает Цзю-гэ — это махинации в обход закона на основе личной неприязни. Кстати, я до сих пор не знаю, что случилось. Он не рассказывает, но может ты? От накатившего стыда Ло Бинхэ залился краской и вместо ответа спешно пригубил горячий чай. Ло Бинхэ не было стыдно за свои чувства. Он не стыдился того, что в прошлом году готов был открыть сердце любимому учителю, приготовил подарок, написал открытку с немного нескладными стихами собственного сочинения. На тот момент это казалось абсолютно верным и взвешенным решением — сказать учителю о чувствах, ведь они его так сильно переполняли, что невозможно уже было держать. А стыдно было за свою оплошность. Как он мог спутать учителя Шэнь Юаня с его братом, когда вошёл в пустую учительскую? Да, они близнецы, но не настолько же! Ло Бинхэ очень сильно винил себя за то, что открыл сердце и подарил открытку с признанием не возлюбленному, а постороннему человеку. А Шэнь Цзю это, разумеется, не понравилось. Кому может быть приятно, если у его брата воздыхатель — глупый, бездарный, несносный ребенок? После такой реакции самого близкого родственника возлюбленного, Ло Бинхэ убавил свой пыл относительно Шэнь Юаня. Он всё ещё был полон нежных чувств, но теперь не мог о них сказать. Несмотря на то, что в домике Шэнь Юаня с его вечно открытыми окнами постоянно были слышны вой, рычание и прочее хрюканье, профессор научился по слуху определять приближающиеся шаги. Ещё до того, как он глянул в окно, он понял, что шаги принадлежат его брату. — Цзю-гэ пришёл. Ло Бинхэ от этого чуть не пролил свой волшебный-не волшебный сиреневый чай, когда услышал имя злосчастного преподавателя. Вскочив со стула, он выпалил: — Спрячьте меня, учитель. Если ученик не хочет видеть его брата, то кто он такой, чтобы противиться этому? Взяв Бинхэ за рукав, он завёл его в подсобное помещение под лестницей. — Тут же пыльники живут, — напомнил Ло Бинхэ, находясь по эту сторону чулана. — Они тебя очень любят, — улыбнулся профессор и закрыл за ним дверь, оставляя в темноте. Ло Бинхэ не раз доводилось сидеть в этом месте, но сейчас он заметил, что ему приходится нагибать голову, чтобы уместиться. Уже через пару секунд затекла шея, поэтому он решил присесть на пол, заранее проверив на ощупь, не садится ли он на разноцветные меховые шарики с глазами, называемые пыльниками. И верно, как только дверь закрылась и перестала пропускать свет, пушистики вылезли из своих уголков и облепили со всех сторон своего гостя. — Я по вам тоже скучал, — прошептал юноша, погладив одного из кругляшей. — Здравствуй, брат, — услышал Ло Бинхэ голос Шэнь Юаня. — Рад тебя видеть! Хочешь чай? По звуку приближающихся и удаляющихся шагов, Ло Бинхэ понял, что братья друг за другом прошли в кухню. В кухне Шэнь Цзю сразу бросился в глаза накрытый стол с двумя налитыми чашками чая. — Ты не один? — Ой, ты знаешь, — всплеснул руками Шэнь Юань. — Мы с братцом Самолётом чай пили, как вдруг к нему снизошло озарение и он побежал считать звезды в башне... Ну, знаешь. Шэнь Цзю прекрасно знал, какой несусветной ерундой занимается этот Шан Цинхуа, и абсолютно точно был против их общения с его младшим братом, но чем больше он их друг от друга пытался отвадить, тем сильнее они дружили. Его почти устроил ответ А-Юаня, как вдруг он заметил, что чай-то в чашке фиолетовый. При виде этой лиловой воды он сразу вспомнил те пошлые стихи наглого юнца, и у него резко зачесались руки, сжимающие в кармане волшебную палочку. Шэнь Юань быстро убрал злополучную чашку и поставил перед братом другую из того же сервиза и налил туда уже новый пока ещё голубой чай. Он уже занял своё место напротив и готов был начать разговор о Ло Бинхэ, как Шэнь Цзю сам поднял эту тему: — Где Ло Бинхэ? — На тренировке по квиддичу. Можешь посмотреть в окно — там замечательный вид на западные ворота. Шэнь Цзю его положительный настрой не разделял. — Ты в курсе, что твой дорогой ученик не посещает уроки Зельеварения в этом году? — Да ты что? — притворно схватился за сердце Шэнь Юань. — Очень опрометчиво с его стороны отказаться от твоих уроков. Я поговорю с ним. Разумеется, Шэнь Юань знал об изменениях в расписании Ло Бинхэ. Он и самому Ло Бинхэ не хотел говорить, что знает об этом, но должен был признаться хотя бы себе, что этот ученик для него по-особому важен. Выбирать любимчиков на факультете нельзя, но Шэнь Юань не очень любил соблюдать правила. — Обязательно скажи ему, — поддакнул Шэнь Цзю. — Если он хочет стать успешным человеком хоть в чём-нибудь, то без Зельеварения он этого не достигнет. — Я обещаю вернуть его на твои занятия, если ты пообещаешь не отнимать у факультета баллы от его имени. — поставил ультиматум младший брат. — Не могу точно знать, что именно тебя так сильно разозлило, из-за чего тебе так и хочется видеть мой факультет на задворках всех турнирных таблиц, но, прошу тебя, Цзю-гэ, не порть жизнь ребёнку. — Ребенку? — усмехнулся Шэнь Цзю. — С твоей стороны очень опрометчиво относиться к нему как к ребёнку. Ло Бинхэ в своей подсобке, услышав эти слова, вновь покраснел от стыда. Получается, Шэнь Цзю не просто разорвал и выкинул ту открытку, а ещё и прочитал его горе-стихи! На него вновь накатила паника, а в себя он пришёл только когда услышал прощания братьев. Мгновение спустя дверь подсобки открылась и в лучах слепящего солнца Ло Бинхэ увидел любовь всей своей жизни. — Когда ты собирался мне сказать, что отказался от Зельеварения? — как бы невзначай спросил Шэнь Юань, увидев, что ученик расслаблено допивает свой чай. Со звоном поставив чашку на блюдце, Ло Бинхэ скромно поджал губы. — Я подумал, если профессор Шэнь Цзю не будет видеть меня слишком часто, то он не будет отнимать у факультета баллы. — Премного благодарен тебе, что ты так заботишься о нашем факультете, но может тебе стоит заботиться о себе? У тебя выпускной год... Ты уже думал, на кого ты собираешься поступать? — На вас. Шэнь Юань от искреннего ответа аж подавился чаем: ему стоит прекратить читать рейтинговые фанфики в таких количествах! Уже в невинных фразах учеников слышит нечто двусмысленное. Дождавшись, когда учитель откашляется, Ло Бинхэ уточнил: — Мне очень нравится ваша работа в школе. Нравится заботиться об этих невинных брошенных существах, нравится помогать вам... Как думаете, директор позволит мне остаться в школе в качестве вашего помощника, когда я выпущусь? В отличии от своего ученика, Шэнь Юань адекватно оценивал потенциал Ло Бинхэ и считал, что юноша сможет добиться куда больших карьерных высот, нежели оставаться теневым смотрителем чудозоопарка. Ло Бинхэ всегда был очень чутким к критике, поэтому Шэнь Юань не стал рубить с плеча, а решил позволить ему самому до этого дойти. — Не думаю, что для Гу Юня будет проблемой устроить тебя в школу. И я даже могу замолвить за тебя словечко, если ты пообещаешь вернуть в расписание Зельеварение. — Только ради моего учителя, — глубоко вздохнув, ответил Ло Бинхэ. На том и порешав, Шэнь Юань заявил, что Ло Бинхэ нужно привыкать ежечасно думать только о волшебных созданиях, поэтому накинул ему работы в зоопарке: тех покорми, у этих клетку вымой, тех надо вычесать... Ему хотелось показать ученику, что это совсем не та работа, о которой он всю жизнь мечтал и которую заслуживал.***
Из библиотеки Хуа Чэн ушёл только когда его выгнала библиотекарша, сославшись на позднее время. Если бы ему кто-то сказал, что он когда-нибудь будет часами сидеть в библиотеке, он не поверил бы ни одному слову! Но вот он здесь. Хуа Чэн так не хотел уходить, что библиотекарю пришлось разрешить ему забрать книгу из читального зала, которую обычно на руки не выдают. С книжкой под боком он шёл в сторону своей гостиной, имея некоторое представление, как туда добираться. Хуа Чэн уже достиг нужного этажа подземелья и шёл по знакомому коридору, как из-за ниши появилась чёрная тень. Его чуть было сердечный удар не хватил, когда он осознал, что это не ужасающий призрак, полный невосполнимой злобы, а просто обычный Хэ Сюань. — Ты нормальный?! Я тебе заявку в друзья кинул. Мог бы там написать! — Нормальным меня редко называют, — без тени эмоций ответил Хэ Сюань. — Я нашёл, что ты хотел. Замешательство от испуга как рукой сняло. Хуа Чэн залез в нишу в стене вместе с Хэ Сюанем и в отбрасываемой тени они вдвоём пялились на экран телефона, где прокручивалось видео, снятое в раздевалке пару часов назад. — Работа хорошая, — похвалил его Хуа Чэн через пару круток. — Вот только обязательно было вылавливать меня ночью в тёмном коридоре? Так сложно было просто скинуть в сообщения? — Интернет ненадёжен, — озираясь по сторонам, ответил Хэ Сюань. — Не стоит что либо передавать друг другу через социальные сети. — Тебе в любом случае как-то надо это видео мне перекинуть. Или ты мне свой телефон подаришь? Или ещё лучше: будешь ходить со мной повсюду, чтобы, когда меня прижали эти двое, вылезти из-за угла и так: «Ага! Смотрите! Вот видео, компрометирующие вас!» Нет, правда, как ты себе это представляешь? Ты что, собрался по блютусу мне его передать? — Да. Хуа Чэн даже дёрнул головой, услышав ответ. Разве блютус не встроен в современные смартфоны, чтобы подключаться к беспроводным наушникам? Но Хэ Сюань не шутил. Он уже из списка включенных поблизости блютусов искал устройство Хуа Чэна, чтобы скинуть ему видео. — «iPhone 17» — это ты? — Да, а как ты понял? — Ты единственный в школе с таким айфоном, — пялясь в экран, ответил Хэ Сюань. — И единственный, кто не переименовал своё устройство в настройках. На телефон пришло уведомление и Хуа Чэн достал его из заднего кармана, чтобы принять передачу. — «Принять файлы от Magikarp», — зачитал вслух Хуа Чэн уведомление, клацая по экрану. — «Передача будет загружена через три минуты сорок семь секунд». Ок. Подождём. Я в покемонов тоже играл. У меня был Гаярдос. Собирал меджикарпов, постоянно валяющихся возле моего дома. Попытка завести диалог, чтобы как-то скрасить почти четыре минуты совместного пребывания в углу темного коридора, провалилась. Хуа Чэн решил тоже посмотреть по сторонам: вдруг там реально что-то интересное, не пропускать же такое. Не зря же Хэ Сюань вечно куда-то пялится. Три минуты превратились в пять и Хуа Чэн решил попробовать завести диалог ещё раз, слабо надеясь, что получится: — Отлично блестят волосы. Какой бальзам используешь? Хуа Чэн правда не надеялся на какой-либо ответ, просто этот блестящий локон черных волос, закрывающий половину лица Хэ Сюаня, выглядел таким шелковистым, что хотелось потрогать. На его удивление, Хэ Сюань назвал марку своих шампуня и бальзама. — А ты стрелки чем рисуешь? — в ответ поинтересовался Хэ Сюань. — Весь день с ними ходишь, а они как только нарисованные. Правда, на правом глазу немного кривовата... — Да... — уклончиво ответил Хуа Чэн. — Раньше у меня была чёлка на пол-лица, почти как у тебя, и я либо вообще не красил правый глаз, либо красил, но совсем не старательно. Вот и не научился делать одинаковые стрелки. Поджав губы, Хуа Чэн решил, что полуложь получилась очень убедительной. Хэ Сюань за пару минут поделился своим опытом в макияже, но Хуа Чэн уже не мог спокойно его слушать: всё думал о том, что, при всём желании, он не может «быть просто учеником», как просят от него Чан Гэн и Гу Юнь. Как можно просто учиться и просто со всеми дружить, когда добрую половину информации о себе вынужден скрывать? Поступило уведомление о завершении загрузки, и желание Хэ Сюаня продолжать милую дружескую беседу, как отрезало. — Моё дело сделано. Теперь и ты сделай своё. Хуа Чэн не успел толком его поблагодарить и попрощаться, а Хэ Сюань уже испарился в длинных коридорах подземелья. В гостиной Слизерина было полно народу. На креслах и диванах возле камина расселись старшекурсники, что-то со смехом обсуждая. — Саньлан пришёл! — просиял Се Лянь, сдвигаясь в сторону, чтобы освободить однокласснику место на диване. — Долго же тебя не было. Садись, угощайся. — Спасибо, гэгэ, — поблагодарил Хуа Чэн поставив книгу на стол и забрав из миски несколько мармеладных червячков. После этого он сел на диван впритык к Се Ляню, да так что их колени касались друг друга. Встретив суровый взгляд Фэн Синя, сидящего напротив, Хуа Чэн обрадовался, что его план замечательно работает. Для пущей убедительности нужно было положить руку на бедро Се Ляню, но это было бы непростительно по отношению к его гэгэ, поэтому Хуа Чэн отказался от подобного жеста. Ребята обсуждали какой-то новый забавный мем про одного из учителей, когда Му Цин не выдержал и напомнил Се Ляню: — Эй, староста, тебе разве не нужно делать вечерний обход? — Ой, точно! — встрепенулся Се Лянь и соскочил с дивана. — Скоро приду, Саньлан. Проводив своего гэгэ взглядом, Хуа Чэн решил, что ему больше нечего делать в компании однокурсников. Забрав книжку, он нарочито медленно шёл по коридору в сторону комнат, прекрасно зная, что Фэн Синь и Му Цин идут следом. Он уже был возле их с Се Лянем комнаты, когда Фэн Синь взял его за отворот рубашки и попытался затолкать в свою комнату. Даже не сопротивляясь, Хуа Чэн переступил их порог и позволил Му Цину закрыть за собой дверь. — Тебе, может, на другом языке сказать? — О, а ты знаешь другой? — поддел его Хуа Чэн. — Хватит прикидываться дураком. Тебе сказали не приближаться к Се Ляню, но по-хорошему ты не понима... — Да что ты там в телефоне копаешься?! — недовольно всплеснул Му Цин, прерывая монолог Фэн Синя. — Хочешь, чтобы я не сдержался и швырнул его об пол? — Да, папочка купит тебе новый? — притворно-заботливо поинтересовался Фэн Синь. — Папочки купят мне новый, да, — с улыбкой ответил Хуа Чэн. И когда видео прогрузилось, он повернул телефон экраном на одноклассников. На экране сменялись друг за другом картины: вот Фэн Синь с видео обнимает Му Цина за талию, вот страстный поцелуй, а вот Фэн Синь упоминает секс-игрушки, которые они вдвоём покупали этим летом. От грозного выражения лица Фэн Синя ничего не осталось к финалу ролика. А у Му Цина словно не только чёлка была осветленная, но и все волосы разом побелели. Он был в ужасе от увиденного и долго пялился на Хуа Чэна из-под сурово нахмуренных бровей. Нажав кнопку блокировки, Хуа Чэн убрал телефон в задний карман и привлёк внимание собравшихся: — Итак, заявляю: я буду общаться с гэгэ сколько захочу и когда захочу. Наши отношения будут настолько близкими, насколько гэгэ попросит. Вы не будете путаться при этом у меня под ногами, а если будете, то гэгэ и вся школа увидят это видео и узнают, чем вы тут занимаетесь. Не увидев возражений в лицах одноклассников, Хуа Чэн, довольный собой, покинул их комнату и остался ждать своего гэгэ с вечернего обхода в гостиной, в компании книжки по Зельеварению и мармеладных червячков.