***
Хуа Чэн пока ещё плохо понимал, когда уже можно называть человека своим другом, но уже точно знал, что с Хэ Сюанем ему нравится проводить время. Как друг по переписке Хэ Сюань — кромешный ужас, но если его поймать за углом и начать с ним диалог, то он вполне неплохо справлялся. Особого труда не составило понять, что Хэ Сюаню в Хогвартсе трудно социализироваться, и всё время парень проводит в одиночестве. Сидит за партой всегда один, за столом на обеде тоже один или со случайными одноклассниками, которые не нашли нигде больше места, кроме как рядом с Хэ Сюанем. Придя в школу, Хуа Чэн думал, что его ждёт участь, похожая на жизнь Хэ Сюаня, но ему повезло больше, чем рейвенкловцу — у него с первого дня был Се Лянь. Воспользовавшись тем, что Се Ляня не было в школе, Хуа Чэн позвал в комнату Хэ Сюаня, чтобы прожужжать ему все уши о том, какой гэгэ замечательный! Хуа Чэн даже был бы не против послушать его вздыхания по Ши Цинсюань, но Хэ Сюань был очень скуп на слова и проявление эмоций. Даже когда говорил о ней. Хэ Сюань сидел на кровати Хуа Чэна, пока слизеринец дефилировал перед ним в своих последних покупках. Качественная одежда от не самого дешёвого бренда Хэ Сюаню понравилась, но он очень скептично относился ко всем этим браслетам, кольцам и ожерельям со звенящими и шелестящими подвесками. Даже удивительно, как Хуа Чэн их обыграл, что выглядели они не так уж плохо. Выслушав всю критику, Хуа Чэн лишь всплеснул руками. В конце концов, раньше в магловской семье ему оставалось лишь донашивать одежду за старшими братьями, а карманных денег он практически не видел. Хотя был момент, когда он за деньги делал домашки для других учеников в школе, но эту лавочку быстро прикрыли, когда о ней узнали взрослые. И сейчас Хуа Чэн был, можно сказать, единственным ребенком в семье, где оба родителя получают зарплаты выше среднего, и могут позволить давать своему ребенку соответствующие карманные деньги на расходы. Вот только... Как бы Гу Юнь ни пытался стать для него родительской фигурой и как бы Чан Гэн ни заботился о нём на словах и на деле, Хуа Чэн не мог избавиться от мысли, что они ему абсолютно чужие люди. Он как путник в гостях у хороших людей: они искренне о нём заботятся, но все осознают, что рано или поздно Хуа Чэн уйдёт своей дорогой. Если бы Хуа Чэн знал, где эта его дорога, ему было бы намного легче принимать тот факт, что в будущем у него не будет Гу Юня и Чан Гэна. А раз их не будет, то зачем привыкать к ним уже сейчас? Придя к подобным мыслям, Хуа Чэн решил, что ему пора бы уже сейчас научиться обходиться без помощи опекунов. И, в первую очередь, зарабатывать деньги без их подачек. Хэ Сюань казался человеком, который хорошо разбирается в теме денег, учитывая его прошлое. Поэтому Хуа Чэн присел рядом с ним на кровать и напрямую спросил: — Не знаешь, где денег можно поднять? — Казино или ставки на спорт, — совсем без инициативы ответил Хэ Сюань. — Если бы мне нужен был именно такой совет, я бы пошёл смотреть сериал на пиратском сайте, — съязвил Хуа Чэн. — Дай мне нормальный совет: где можно заработать денег. Не обязательно, чтобы очень легально. Намёк был быстро понят и сразу получил от ворот поворот. Хуа Чэн уже рассказал ему, что знает о прошлом его семьи, но Хэ Сюань дал слово себе и родителям, что больше никогда в жизни не будет заниматься нелегальным отмыванием денег, не свяжется с офшорными счётами и не будет обманывать банковские системы. И не важно, что он обладает навыками, чтобы всё это делать. Хуа Чэн думал, что на лице Хэ Сюаня бывают эмоции только когда он смотрит на Ши Цинсюань. Теперь он знал, что есть способ заставить Хэ Сюаня злиться. — Ладно, давай тогда легальный способ заработать денег, — сдался Хуа Чэн. — На сайте школы есть группа «помоги с домашкой». Многие не скупятся на деньги за решенные трансфигурационные уравнения и за эссе по Зельеварениям. — Так вот как деньги зарабатываешь ты, — хитро улыбнулся Хуа Чэн, толкнув длинную серёжку в ухе одноклассника, чтобы она мерно качалась из стороны в сторону. — Неужели не боишься, что я отниму твой хлеб? — Ты мне не конкурент в Зельеварении, — в реплике Хэ Сюаня чувствовалось самодовольство. — Там много заданий и по другим предметам. — Да смотрел я твой этот сайт, — признался Хуа Чэн со вздохом. — Я бы ни за какие деньги не стал писать конспекты про восстания гоблинов. А составлять гороскоп на неделю я бы даже себе не стал, не то что кому-то! Я хочу зарабатывать деньги, но чтобы процесс мне хоть немного нравился. Хэ Сюань на это философски отметил: — Зачем тебе зарабатывать деньги? Ты всё равно выйдешь замуж за Се Ляня, а у его семьи денег столько, что вы, ваши дети, ваши внуки и все ваши правнуки могут столетиями не работать вообще! У Хуа Чэна каждый раз трепетало в груди, когда он думал о том, чтобы связать свою жизнь с Се Лянем, пройти с ним рука об руку до самой седины. Но шутки на эту тему ему нравились. В ответ он фыркнул: — Чувство юмора у тебя на уровне Гу Юня. — Возьми свои слова назад. Вместо этого Хуа Чэн добавил, наигранно всплеснув руками: — Вы с директором могли бы стать отличными подружками! — Отравлю твою еду, — буркнул Хэ Сюань. Хуа Чэн уже согнулся пополам от смеха, когда Хэ Сюань строго уточнил: — Я серьёзно. У меня есть отличное слабительное зелье. — Не уж то это угроза? — уточнил Хуа Чэн, сжав кулаками подушку. — Да, это угро... Хэ Сюань аж подпрыгнул на месте, и его фраза, как и планирующаяся битва подушками, остались позади, когда дверь в комнату с грохотом открылась и на пороге появилась Ши Цинсюань. Робкое «Привет» от Хэ Сюаня затонуло в громких возгласах девушки, которая, не обратив на парней внимание, продолжала говорить по телефону. — Ну, гэгэ, ну, пожалуйста, — хныкала Ши Цинсюань в телефон. — Ты не можешь так со мной поступить! Топнув ногой, Ши Цинсюань начала расхаживать по комнате из стороны в сторону. Всё её внимание было на диалоге. И с каждой новой репликой старшего брата по ту сторону звонка, её лицо становилось всё грустнее и грустнее, и закончилось всё, разумеется, слезами. Упав на кровать Се Ляня, она начала бить руками по подушке, словно она была инициатором решения, принятого Ши Уду. — Гэ, ну гэ, ну пожалуйста, — продолжала умолять девушка в телефон. — Я правда стану взрослее, я буду контролировать свои траты и начну вести бюджет, только, умоляю тебя, Уду, не блокируй мою кредитку! После этой реплики Хуа Чэн и Хэ Сюань переглянулись: теперь они знали, с кем диалог и почему это переросло в подобную истерику. Ещё какое-то время похныкав в трубку, Ши Цинсюань попрощалась с братом и выключила звонок, продолжая смотреть невидящим взглядом в потолок. Поправив несчастную дверь, Хуа Чэн вернулся на свою кровать и коснулся плечом плеча Хэ Сюаня. Сейчас был отличный момент, чтобы утешить девушку и сблизиться с ней. Не дождавшись никаких действий от присутствующих в комнате, Ши Цинсюань объявила голосом, полным отчаяния: — Я теперь нищая. — Очень приятно, нищая. А я Хуа Чэн, — подбодрил её слизеринец. Ши Цинсюань горько улыбнулась и приподнялась, чтобы посмотреть на одноклассников. Её волосы сбились в непонятный клубок, щеки опухли от слёз, тени на веках размазались, потому что она тёрла глаза. И Хэ Сюань считал, что ничего из этого не сделало её менее очаровательной. — Где Се Лянь? — придя в реальность, спросила Ши Цинсюань. — Он уехал на примерку, — ответил ей Хуа Чэн. — Его семья презентует новую облегченную броню, работающую на цзылюцзине. Первый прототип фотографируют на Се Ляне. Ши Цинсюань коснулась ладонью своего лба: она ведь знала, что его нет, но почему-то пришла в комнату друга за поддержкой. Впрочем, люди, способные дать ей поддержку, здесь всё-еще были, поэтому она опять упала спиной на кровать и глубоко задумчиво сказала: — Родители и брат решили, что я бездумно трачу слишком много денег, поэтому ограничили мне возможность оплаты по кредитке и сказали, что на дебетовую карту тоже ничего не скинут. И уже переложили весь мой трастовый фонд в Гринготсе в другую ячейку, от которой у меня нет ключа. Я теперь нищая. С обеспеченными родителями, с трастовым фондом, но без денег. Ши Цинсюань привыкла жить на широкую ногу. Покупать всё, что ей захочется и когда захочется, никогда не ограничивала себя в передвижениях и могла даже посреди учебного года уехать в путешествие заграницу, потому что семья ей это позволяла. Сегодня же ей позвонил старший брат и сообщил, что они с родителями решили ограничить ей бюджет. Вот просто так ни с того ни с сего в одночасье решили, что прямо здесь и сейчас ей нужно научиться контролировать траты. Аргументировали они это тем, что ей надо повзрослеть. Ши Цинсюань искренне не понимала, как тот факт, что она не может заказать пиццу, поможет ей повзрослеть. Она всё ещё оставалась школьницей, тогда как она должна было заработать деньги, чтобы обеспечить себя и свои нужды? Прохаживаясь по комнате, Ши Цинсюань озвучивала эти мысли перед одноклассниками. Хэ Сюаню уже готовился, что сейчас ещё один человек начнёт его спрашивать о возможности как-то зарабатывать деньги, сидя в школе и будучи несовершеннолетним, но Ши Цинсюань сделала из ситуации совсем другой вывод: — Выйду замуж только за богатого парня! — Се Ляня уже Хуа Чэн забил. Если бы Хэ Сюань знал, что подобная чушь может до такой степени рассмешить Ши Цинсюань, он бы уже давно сморозил эту глупость. После обильных рыданий наступала фаза безудержного смеха, и как она в этот момент была завораживающе красива! Хэ Сюань не мог оторвать глаз, лишь наблюдал, как девушка складывается пополам, услышав абсолютно глупую шутку, которую и шуткой-то назвать сложно. Отсмеявшись, Ши Цинсюань убрала слезинки под глазами и сказала: — Когда-то давно мы с Се Лянем договорились: если не найдем себе кого-то до двадцати пяти, то женимся друг на друге. Как видите, Се Лянь себе кого-то уже нашёл... В этой школе действительно все и всё про всех знают. Хуа Чэн и Се Лянь ещё ни разу не говорили о чувствах и о возможности быть в отношениях друг с другом, но абсолютно все, от первокурсника до директора, уже считали их женатыми. Хуа Чэн не знал, как это комментировать и как им всем на это отвечать, ведь единственный, с кем ему, для начала, надо эту тему обсудить — это сам Се Лянь. Но в его понимании, гэгэ заслуживал знать правду о человеке, с которым связывает свою жизнь. И Хуа Чэн пока только думал, как правильно это поднести, чтобы не спугнуть его. Се Ляня должны целовать только губы, которые говорят ему правду. Тем временем Ши Цинсюань вслух размышляла, где бы ей найти богатого парня на ближайшие месяцы. Можно было бы, конечно, занимать у Се Ляня деньги, но Ши Цинсюань уже сама не помнила, как много ему задолжала и как вообще это потом возвращать. Девушка считала, что ей нужно найти человека, который будет не в долг ей давать, а безвозмездно дарить, потому что она вот такая потрясающая и красивая рядом с ним стоит. Выслушивая её монолог, Хэ Сюань был в шаге от того, чтобы забыть свои обещания родителям и начать выкачивать деньги у системы, чтобы дарить их вот этой потрясающей и невообразимо талантливой девушке. Молчание Хэ Сюаня его и погубит. Ведь Ши Цинсюань на самом деле открыла сайт школы и посмотрела анкеты всех парней и некоторых девушек из старших курсов, выбирая среди них себе оптимального партнёра на ближайшее время. И если бы Хэ Сюань хоть что-то ей сказал, он мог бы оказаться в этом списке. Расставив галочки в своём топе, Ши Цинсюань поблагодарила Хэ Сюаня и Хуа Чэна, которые ничего не делали, за помощь и мигом удалилась из комнаты. Словно нежный весенний ветерок: как внезапно появилась, так быстро и ушла. — Ты решился? — спросил Хуа Чэн. — Будешь зарабатывать со мной деньги или ты из тех, кто выбирает женитьбу на богатом парне? Вот теперь, когда ему было до этого дело, Хэ Сюань начал предлагать действительно рабочие идеи: — Есть одна легенда... Не уверен, правда ли. Ты наверное уже слышал: в Хогвартсе, если ты теряешь деньги, люди говорят, что их украл призрак лепрекона? — Слышал что-то такое. Разве это не локальный мем или типо того? — Может быть и мем, но я подслушивал разговоры призраков... — Это вот настолько тебе делать нечего? — выпалил Хуа Чэн. — А что если я скажу, что призрак «лепрекона» существует и в Хогвартсе действительно есть комната до краёв набитая бесхозным золотом? Выдержав паузу, Хуа Чэн наигранно почесал подбородок. — Хочешь украсть у призрака деньги? Впрочем, зачем бесплотному духу деньги, правда? Он всё равно не сможет их потратить.***
За пару дней в топе самых популярных вещей в Хогвартсе оказалась Венгерская Хвосторога, при виде которой ученики визжали: «А-а-а дракон!!!» Шэнь Юань со своими зверями был на «Ты», но Вэнь Кэсину потребовалась помощь нескольких преподавателей, чтобы за ними следить. Гу Юнь, пообещавший не оставлять его одного с выводком зверей, тактично свалил в первый день после захода солнца. Вэнь Кэсин мог бы порадоваться, но на смену ему пришёл Шэнь И, но профессор трансфигурации оказался не шибко общительным человеком, да и к животным подходил исключительно в анимагической форме. Чжоу Цзышу часто говорил, что Вэнь Кэсин способен разболтать даже мёртвого, но тибетскую лису заставить говорить так и не удалось. Если кто и был в этой школе вдохновляющий, то это ученики. На своём веку Вэнь Кэсину доводилось выполнять роль наставника, но так много учеников сразу у него никогда не было. Они приходили посмотреть на дракона толпами. Целыми факультетами, третьекурсники вообще пришли все вместе разом пятьдесят человек. Пришлось их расстроить и поделить на группы по десять, потому что дракон тоже не очень любит, когда его клетку со всех сторон окружает толпа фотографирующих и громко кричащих детей. Всего три дня Вэнь Кэсин проводил эти экскурсии, а уже очень устал от постоянного непрерывного потока учеников. Ему приходилось отпрашиваться на обед и с грустными глазками просить учеников подождать и ничего не трогать. Такой бесконечный и однообразный темп жизни был вовсе не для него. И когда во время очередного визита детей к дракону на горизонте появился тот самый хозяин дракона и всех остальных зверей, Вэнь Кэсин от счастья чуть не дал откусить дракону собственную руку. Если Вэнь Кэсин думал, что ученики слишком радостно визжат при виде дракона, то теперь он узнал, как они радостно визжат, когда видят своего любимого преподавателя. За сущие мгновения Шэнь Юань был облеплен учениками со всех сторон: каждый хотел выразить свою радость и сказать, как они счастливы видеть его здоровым и полным сил. Встретившись взглядом с Вэнь Кэсином, Шэнь Юань хитро улыбнулся и пристально посмотрел ему в глаза: человек, укравший любовь его учеников и его дракона, был прямо перед ним и нужно было грамотно заявить о своих правах. — Я так рад, что вы выздоровели! — первым начал диалог Вэнь Кэсин. — У вас очень сложная работа, восхищаюсь, как вы с ней справляетесь. Теперь я могу оставить этих подопечных на вас. Уголки губ Шэнь Юаня опустились. Всю дорогу от лазарета до своего обиталища он готовился к битве на словах (возможно, и на волшебных палочках), но вместо этого Вэнь Кэсин вежливо ему уступил. А как же дух соперничества? Ученики заслужили, чтобы за их любовь дрались. Может, они хотя бы в группе школы устроят голосование на лучшего учителя по Уходу за Магическими Существами? Скрыв своё разочарование за раскрытым веером, Шэнь Юань поблагодарил Вэнь Кэсин за помощь и пошёл в сторону дракона. — Здравствуй, милая! Привет, моя хорошая! — обратился он к Хвостороге, радостно раскрыв руки. — Ты скучала по мне? В ответ профессору дракон покачала головой и оскалила зубы — в понимании Шэнь Юаня, она ему обрадовалась. Наблюдая, как Шэнь Юань спокойно заходит в клетку к огнедышащей чешуйчатой твари огромных размеров, Вэнь Кэсин непроизвольно выдал: — А разве не после встречи с драконом он оказался в лазарете? Стоявший рядом Ло Бинхэ с обожанием ответил: — Не правда ли, учитель бесподобен? — У меня на языке другое слово, — ответил Вэнь Кэсин и наконец мог с чистой совестью уйти домой к Чжоу Цзышу. Чем ещё отличались уроки Вэнь Кэсина и уроки Шэнь Юаня: первый из них разрешал любоваться драконом со стороны, Шэнь Юань же, несмотря на недавний инцидент, разрешал всем желающим по очереди войти и погладить грубую чешую и шершавые рога. Единственный, кому Шэнь Юань не хотел разрешать входить в клетку с драконом — это Ло Бинхэ. Хотя он заверял, что в полном порядке и ничего с ним не случится, учитель был скептично настроен по отношению к себе: что если он опять потеряет самообладание, когда дорогой сердцу ученик будет рядом? Что если он опять потеряет контроль и поставить его под удар? Всё это было абсолютно исключено, поэтому Шэнь Юань накидал ему работы с другими, менее опасными, существами, пока сам занимался с другими детьми и драконом. Солнце уже почти окрасило горизонт в красно-рыжие оттенки, когда Шэнь Юань отказал в экскурсии последней группе и сообщил, что на сегодня с дракона хватит. Ребята, неустанно помогавшие кормить животных даже в его отсутствие, тоже побежали на ужин. Оставшись наедине с драконом, Шэнь Юань принял человеческую форму и начал ласково чесать девочку за подбородок, вынуждая её счастливо урчать. — Кто котик? Ты котик? Или я котик? Мы оба котики! В доказательство, что они оба котики, Шэнь Юань приложился лбом к чешуйчатой морде. Ещё секунда и он правда запечатлит поцелуй на лбу этой громадины. Кожа у Ло Бинхэ была, очевидно, мягче и сам он был более податлив, тем не менее о поцелуях учителя он мог только мечтать. А дракону и мечтать не надо. Продолжая тискать дракона, Шэнь Юань краем глаза заметил постороннего возле клетки. Ло Бинхэ, следовавший за ним прямо из лазарета, продолжал следовать за ним весь день. И сейчас стоял возле клетки, надеясь, что учитель смилуется и даст второй шанс его знакомству с драконом. Встретившись с грустным взглядом, Шэнь Юань смежил глаза, зазывая ученика к себе. Он очень надеялся, что не пожалеет об этом решении, но отказать красивым проникновенным грустным глазам Ло Бинхэ было просто невозможно. — Знакомься, милая, это Ло Бинхэ, — прошептал Шэнь Юань дракону, продолжая успокаивающе поглаживать её за ушком. — Он хороший. Будет о тебе заботиться, как я забочусь о тебе. Ты же доверяешь мне, да? Увидев постороннего, дракон не очень-то обрадовалась. Она приоткрыла пасть, показывая сотню зубов длиной и толщиной с пальцы самого Ло Бинхэ. Рот у нее был такой огромный, что она запросто могла откусить обе головы учителя и ученика за раз, при этом не подавиться. Когда-то давно Шэнь Юань рассказывал Ло Бинхэ, что ко всем волшебным тварям надо относиться так, словно они домашние котики. Все крылатые, пернатые и зубастые глубоко в душе мечтают быть маленькими милыми домашними питомцами, так почему бы не дать им то, чего они хотят? Ло Бинхэ, прочитавший много литературы про диких существ, не сказал бы, что это верный подход. Тем не менее, у учителя это работало! Ещё одна причина восхищаться этим потрясающим человеком! Под его внимательным руководством и опекой даже огнедышащий дракон становился ласковым пёсиком, просящим почесать за ушком. Шэнь Юань, который днём не хотел подпускать Ло Бинхэ к дракону, сейчас хотел предложить ему покататься верхом на драконе. — Большое спасибо за доверие, учитель, — ответил Ло Бинхэ, чувствуя, что многие другие не получили бы подобное предложение. — Думаю, на сегодня с неё достаточно. Может, в следующий раз? В качестве подтверждения его слов, Хвосторога, шумно втянув воздух, зевнула. — И то верно, — согласился Шэнь Юань, выпуская Ло Бинхэ из клетки и выходя следом. — Устроили тут контактный зоопарк. Ей стоит отдохнуть от людей. Стоило Шэнь Юаню вернуться к своим животным, как он тут же забыл, как ему хорошо было общаться с Ло Бинхэ все эти три дня. Но сейчас, когда они вновь остались наедине друг с другом в тишине, накрытые закатным солнцем, в груди Шэнь Юаня вновь приятно трепетало. Учитель поспешил закрыть улыбку веером. Ло Бинхэ никогда не бежал, сломя голову, на ужин и не стремился вечером вернуться к себе в комнату и улечься в кровать. Он до восхода луны продолжал помогать Шэнь Юаню по хозяйству, не жалея себя. Вот и сейчас, едва выйдя из медицинской части, Ло Бинхэ принялся наводить порядок в доме у учителя, совершенно забыв про всё остальное. Раньше Шэнь Юань относился к Ло Бинхэ исключительно как к немного недопонятому окружающими ученику. Когда-то и он был не самым популярным одноклассником среди сверстников, потому что предпочитал молодёжным тусовкам вечер с книгой. Но Бинхэ совсем не как он. Уже сейчас, в свои почти восемнадцать, Ло Бинхэ высокий юноша с рельефным телом, приятным грудным голосом, чистой кожей и блестящими глазами. Если бы Шэнь Юань взялся писать книгу, главный герой в ней обязательно бы был похож на Ло Бинхэ, потому что он, можно сказать, тот ещё Марти Сью. И внешностью и характером. Заботливый, услужливый, внимательный, старательный, хорошо учится, помогает старшим, больным и животным. Как ещё его назвать? Вокруг такого человека, должно быть, очень много поклонников и поклонниц — и действительно, как много человек пришли к нему в лазарет с подарками и гостинцами, желая ему скорейшего выздоровления. Шэнь Юань, привыкший видеть его как верного маленького помощника, никогда не задумывался, что у Ло Бинхэ может быть личная жизнь. Наблюдая, как ученик старательно перемывает посуду после лёгкого ужина, Шэнь Юань решил поинтересоваться: — Тебе не слишком скучно проводить время со стариком вроде меня? Но Ло Бинхэ, привыкший принижать себя, не воспринял это как заботу о нём самом. Решив, что учитель хочет тактично от него избавиться, он ответил: — Если учителю некомфортно общаться с несовершеннолетним, то мне скоро восемнадцать. — Нет, что ты! — поспешил оправдаться Шэнь Юань. — Мне очень нравится проводить с тобой время, ты временами очень зрело мыслишь. По секрету скажу, иногда и я не так рационален и пунктуален, даже мне есть чему у тебя поучиться. Ло Бинхэ всё ещё стоял лицом к раковине и его руки по локоть были в воде и пене. Чувствуя, как к горлу подходит ком, Шэнь Юань был рад, что ученик сейчас не видел его лица. Он некоторое время обдумывал эти мысли и сейчас понимал, что пора это сказать: — Имею ввиду, ты так молод, Бинхэ. Семнадцать лет тебе будет лишь раз в жизни, последний год в школе тоже будет лишь один раз... Вдруг... Если тебе кто-то нравится... Сердце Ло Бинхэ предательски дрогнуло в этот момент. Ему даже пришлось высунуть руки из раковины и опереться на стол, не то он рухнул бы прямо на месте. «К чему учитель клонит? Что он знает?» — Что вы имеете в виду, учитель? — еле выдержав спокойную интонацию, уточнил юноша. Если бы Ло Бинхэ обернулся, он бы понял, что его дражайший учитель сам едва способен сейчас твёрдо стоять на ногах. Когда он затевал этот разговор, он имел в виду исключительно заботу о чрезмерно старающемся ученике, работающем на износ. Но сейчас, кажется, начал понимать, что делал он это ради себя. Ему хотелось отвадить Ло Бинхэ от себя, увести его как можно дальше. Как бы больно ни было, нужно выкинуть птенца из гнезда, чтобы он полетел. В противном случае, это погубит и ученика, и учителя. Откашлявшись, Шэнь Юань продолжил: — Проведи свой последний год в школе как обычный ученик, тебе не нужно всё время помогать учителю. Возможно, тебе хотелось бы пригласить кого-то на свидание? Погулять с кем-то, держась за руки, целоваться... «Единственный, с кем я хочу целоваться — это вы.» Ло Бинхэ пришлось сделать немалые усилия, чтобы не сказать это вслух. Очевидно же, что учитель хотел отвадить его от себя. Если он это скажет, то получит только неловкие слова утешения и отказ. Или, может, если Шэнь Юань узнает о его чувствах, он сменит ласку на гнев? И тогда ему придётся прогуливать уроки обоих братьев Шэнь. А это совсем не то, как Ло Бинхэ хотел провести свой последний год в школе. Временами Ло Бинхэ удивлялся собственной стойкости. Домыв посуду, он начал вытирать руки о полотенце. Он даже смог натянуть улыбку, поворачиваясь к учителю и отвечая: — Что бы учитель ни думал, мне правда нравится проводить с ним время. И я думал, мы досмотрим с вами сегодня последнюю часть «Сумерек»? Затеяв этот разговор, Шэнь Юань хотел узнать, во-первых, нет ли у Ло Бинхэ романтического интереса к кому-то. Во-вторых, хотел попытаться отвести Ло Бинхэ подальше от своего пагубного влияния. И по обоим пунктам он провалился, когда осознал, что они сидят на его диване, едят взрывающийся попкорн и смотрят кино, а на часах уже почти полночь.***
Раньше Хуа Чэн думал, что призраки бесцельно летают по этажам Хогвартса, но Хэ Сюань объяснил ему, что у каждого призрака есть своё место для патрулирования школы. У них есть своя иерархия, есть верховный призрак, который всеми командует и всем заправляет. Призраками обычно становятся те, кто после смерти не готов идти дальше, у кого остались в этом мире нерешённые дела. Жизнедеятельность призраков ограничена, и чаще всего они очень зациклены на этих своих «нерешённых делах», поэтому общаться с ними — скука смертная. Ну или посмертная. Большинство из них при жизни были обычными волшебниками, но многие из них, будучи призраками, становятся способны на некоторого рода магию. — Призрачная субстанция очень холодная, — объяснял Хэ Сюань по дороге. — Если сквозь тебя пройдёт призрак — всё равно что окунуться в ледяную воду. — Понятно, почему в подземельях так холодно, — пожал плечами Хуа Чэн. — Скорее наоборот: они выбрали местом своего обитания подземелья, потому что тут прохладно. На солнце они, конечно, не растают, но в холоде им намного легче распространять свой морозный вайб. Как раз из-за своей способности, замораживать всё до омертвения конечностей, Мобэй-цзюнь и стал предводителем призраков. Раньше призраки бесцельно скитались по школе и иногда доставляли неудобства ученикам. С появлением Мобэй-цзюня их деятельность стала носить целенаправленный характер. Теперь влачение ничтожной полужизни они посвятили тому, чтобы терроризировать жизнь учеников и учителей этой школы. Когда казалось, что глубже в подземелье спускаться уже некуда, всегда было куда ещё. У Хуа Чэна начали ныть ноги, когда бесконечные ступеньки закончились и они оказались на нужном этаже. Так много призраков одновременно Хуа Чэн никогда не видел. Группа призраков в одном углу общались между собой. С другой стороны просторного помещения, призраки, погибшие с мечами в руках, дрались на своих призрачных мечах: бой, к слову, был очень впечатляющим. В помещении играла какая-то очень древняя музыка, исполненная на струнно-смычковых инструментах — она играла из граммофона в углу. Настоящий рабочий граммофон в двадцать первом веке. Пластинки... У Хуа Чэна и без всего этого были фантомные ощущения в перемещениях во времени, но сейчас казалось, что он реально очутился на пару столетий в прошлом. Многие из призраков умерли и двести, и пятьсот лет назад. А так как становятся они призраками как раз из-за невосполнимой привязанности к чему-то в прошлом, они не склонны двигаться в ногу со временем. Так что у этой вечеринки в тематике старины было своё оправдание Происходящее вокруг было очень похоже на вечеринку, бал или праздничный банкет. Музыка, общение, рыцари, танцующие и, конечно же, стол, накрытый яствами. Дойдя до стола, Хуа Чэн и Хэ Сюань поняли, почему здесь так отвратно воняло. На праздничном столе не было ни одного свежего или приличного блюда: тухлая рыба, вонючие потроха, просроченные консервы, протухшие овощи. Хэ Сюань не стал держать лицо и демонстративно зажал нос пальцами. — Щас блевану, — объявил он. Понимающе кивнув, Хуа Чэн хотел предложить отойти подальше от этого праздника булимии, но к столу подлетел призрак и вежливо поздоровался: — Приветствую юных учеников этой школы. Смертные редко приходят на наши праздники. Рад вас видеть. Хуа Чэн решил зажать Хэ Сюаню рот. В свою очередь Хэ Сюань потянулся, чтобы зажать рот Хуа Чэну. Они переглянулись и поняли, что никто из них сейчас не произнесёт: «Да как ты рад нас видеть, если ты слепой?» Призрак рядом с ними был высоким молодым человеком с приятными чертами лица, а в его руках был длинный искусно выкованный меч, которым он только что дрался в другой части зала. Будь он человеком, его можно было бы назвать очень привлекательным, вот только... Глаза его были перевязаны белой лентой. А там, где должны были быть глазницы, были кровавые засохшие пятна. Будучи человеком, он мог ориентироваться на слух и на ощупь. Но как он, не имея никаких органов чувств, ориентировался в пространстве без глаз? — Здравствуйте, — поздоровался Хуа Чэн. — Я... Мы новенькие в школе. Случайно забрели к вам. Просим простить за беспокойство. — Всё в порядке, — ласково произнёс призрак. — Я знаю вас. У Хэ Сюаня невероятные способности к зельеварению, а Хуа Чэн очень способный волшебник, лучше всех справляется с практическими заданиями на многих предметах. Хуа Чэн специально очень расплывчато поздоровался, не называя имён, чтобы сохранить приватность и, в случае чего, не наслать на себя месть призраков, но они были как на ладони. Какой-то случайный призрак знал их имена и их отметки на уроках. Хуа Чэн сейчас не удивился бы, если бы призрак заговорил об их будущей свадьбе с Се Лянем. — Меня зовут Сяо Синчэнь, — представился призрак. — Я тоже новенький в этой школе. Остальные призраки уже некоторое время игнорировали непрошенных гостей, видимо, привыкшие сосуществовать вместе с живыми. Сяо Синчэнь, казалось, ещё не свыкся с призрачной долей и искал общения с живыми. Приведя сюда Хэ Сюаня, Хуа Чэн пришёл на разведку. Существовала огромная вероятность, что никакого золота у призраков нет, поэтому он хотел прийти в самое сердце их логова, чтобы пообщаться с местными обитателями и что-то выведать. Если легенда не подтвердится, они бросят эту затею и начнут искать способ зарабатывать как-то иначе. Молодой общительный и улыбающийся призрак был отличной мишенью, чтобы выведать у него все призрачные тайны. Не воспользоваться его добродушием было бы кощунством. — И как вам жизнь в школе? Всё нравится? — Будь я живым учеником, мне нравилось бы больше, — ответил Сяо Синчэнь. Не в состоянии больше выносить вонь, Хэ Сюань выдал на ухо Хуа Чэну: — Тут нечего делать. Если ты пришёл болтать, то я тебе в этом не помощник. Махнув рукой, Хэ Сюань развернулся и побежал к выходу. Оставив собеседника, Хуа Чэн побежал следом и поймал его на выходе: — Ты куда? А как же наш план? — Я заработаю деньги иначе. Всё это не стоит моих обонятельных рецепторов. Забрав свой капюшон из рук Хуа Чэна, Хэ Сюань побежал вверх по лестнице. Из-за беготни и шума призраки в зале наконец заметили гостей. Точнее, теперь это был один непрошенный гость, которого призраки обступили со всех сторон. — Что за щенок? — спросил старый призрак с длинной седой бородой и кривыми зубами. — Кажется, приёмыш директора, — ответила девочка, по виду даже младше Хуа Чэна. — Чан Гэн разве не выпустился из школы? — спросил призрак взрослой женщины с веером в руках. — Нет, это другой, — топнула ножкой девочка. — Чан Гэн уже взрослый, а этого Гу Юнь усыновил недавно. — Слышал, этот талантливее первого, — подал голос призрак мужчины средних лет. — Но туповат. Призраки наперебой начали обсуждать Хуа Чэна так, словно его здесь не было. Видимо, со временем, призраки теряли свою эмпатичность и человечность, и перемывать кости человеку, прямо перед его салатом, было для них обыденным делом. Хуа Чэн решил напомнить им о своём существовании: — Приветствую вас, уважаемые! Простите, что пришёл без приглашения, не хотел причинять вам неудобства! — Ишь, какой вежливый! — упёрла руки в бока девочка-призрак. — Лучше бы подумал о нас, когда твой Гу Юнь выгонял нас в подземелье! «Призракам запрещено проходить сквозь учеников», — передразнила она слова директора. — Тьфу! Чтобы какой-то живой указывал, что мне делать! — Да! — Вот-вот! — Прежний директор был лучше! Призраки друг за другом начали выкрикивать поддерживающие возгласы. — Раньше я свободно летала между стенами, а теперь пришёл этот Гу Юнь и, видите ли, запретил пугать учеников! Где это видано, чтобы призраки не пугали живых?! — В былые времена мы свободно забирали испорченную еду в кухне, а теперь, видите ли, это просрочка, которой не должно быть в стенах школы, потому что в любой день может прийти санитарно-эпидемиологическая служба! А директор не хочет штрафы. Тьфу! Призраков и недовольных возгласов становилось всё больше. Их было так много и столпились вокруг они так кучно, что полупрозрачные тела уже слились в огромный непонятный ком перед глазами, и разобрать, как они выглядят и с какой стороны говорит сейчас призрак, было практически невозможно. Хуа Чэн неосознанно сжался в комок. Он упал на бетонный пол и покрыл голову руками, словно желая стать крохотным и невидимым. Тревога до краев забила его тело, и он мог только шумно дышать и слушать, как громко бьётся собственное сердце. Голоса наперебой звучали со всех сторон, а он чувствовал себя только маленьким и жалким ребёнком, не способным дать отпор. Флэшбэки о самых травмирующих событиях его жизни пронеслись перед глазами. В какой-то момент он не чувствовал ничего, кроме бесконечного всепоглощающего холода. Он уже не мог пошевелить пальцами и не чувствовал ног. Казалось, ещё мгновение и мороз достигнет его сердца, навечно его останавливая. Закрывая глаза, он уже готов был уснуть и навеки отдаться этому холоду, как вдруг из состояния полного анабиоза его вывело уведомление на телефоне. Хуа Чэн не любил все эти бесконечные уведомления из миллиарда приложений, сообщения и «посмотрите, ваш подписчик написал твит!», поэтому выключал абсолютно всё, насколько ему позволяли приложения. И единственным человеком, на которого он подписался во всех соцсетях и на сообщения от которого он оставил уведомления — был Се Лянь. Услышав абсолютно стандартное пиликанье айфона, в голове Хуа Чэна сразу возник образ Се Ляня. Его очаровательная улыбка, те капельки слёз, которые образуются в уголках его глаз, когда он смеётся, его звонкий смех. Если бы это было достаточно прилично, Хуа Чэн бы поставил на уведомление запись смеха Се Ляня. «Если вы хотите вызвать патронус, вам нужно думать о самом прекрасном, самом добром, самом лучшем, что когда-либо у вас было!» — когда-то на уроке говорил профессор. И именно этим для Хуа Чэна был Се Лянь. Даже в самые холодные и тёмные времена, думая о Се Ляне, Хуа Чэн чувствовал себя счастливым. Внезапно для себя Хуа Чэн вспомнил, что он вообще-то волшебник, и не какой-то там, а способный колдовать без волшебной палочки. Раскинув руки в стороны, Хуа Чэн выпустил во все направления тысячу белых мерцающих бабочек. Обжигаясь их теплом, призраки один за другим отступали, освобождая больше места для движения. Подпитываясь магией, идущей от собственного сердца, Хуа Чэн поднялся на ноги, почувствовал, как по его венам потекла горячая кровь. Как посмели эти жалкие недосоздания оскорблять его? — Что ты за волшебник такой?! — в сердцах крикнул один из призраков. И действительно, свою безнаказанность они в основном ощущали, потому что никто из живых не мог их задеть. Их нельзя схватить, их нельзя ударить, а вспышки заклинаний пройдут сквозь них, отрекошетят от стены и ударят в самого заклинателя. Но эти бабочки... Они обжигали. С момента их становления призраками, они и забыли, каково это: чувствовать физическую боль. — Не может быть... — сказал один из призраков, рассматривая Хуа Чэна. — Я думал таких, как он, больше нет. Не контролируя порывы магии, Хуа Чэн не заметил, что потерял контроль над своей маскировкой. Иллюзия правого глаза тоже пропала и из его пустой глазницы побежала капля крови. Он и не знал, что вот настолько перенапрягся. Увидев человека в своём истинном обличии, те, кто постарше, сразу от страха и уважения упали на колени. Молодые призраки, ничего не понимая, последовали за остальными. И когда все склонили головы, перед Хуа Чэном остался только один. Мобэй-цзюнь, должно быть, при жизни был человеком, про которого говорили «Два метра ввысь, три метра вширь. Шкаф.» Умер он в парадной мантии, накинув сверху полушубку. Мобэй-цзюнь, кажется, был единственным ему знакомым человеком, который совмещал шубу и распахнутую настежь рубашку. Хуа Чэн считал себя высоким человеком, но Мобэй-цзюню он утыкался прямо в широкую грудь. Решив, что с таким волшебником надо быть на короткой ноге, Мобэй-цзюнь политкорректно сказал: — Рад видеть подобного вам в живых. Мои подчинённые устроили вам не самый тёплый приём. Говорил призрак вежливо, но улыбка так и сочилась ядом. Хуа Чэн уже понял, что он сам и заморозил пол, да так сильно, что Хуа Чэн не ощущал собственные ноги. От всех призраков веяло холодом, но от главаря призраков веяло настоящей зимней стужей. Изо рта даже пар шёл. — Свои фальшивые извинения оставь при себе, — зло выплюнул Хуа Чэн. — А что тогда тебе нужно? — Я рад, что ты спросил.***
Шэнь Юань потратил так много ресурсов на критику фильма в процессе просмотра, что уснул, не досмотрев его до конца. Ло Бинхэ уже выключил свет и отлеветировал плед, чтобы укрыть им учителя, но сдвинуться так и не смог, потому что голова спящего Шэнь Юаня, безвольно упала на плечо ученика. Боясь разбудить преподавателя, Ло Бинхэ так и продолжал сидеть, смотря на титры после фильма. Ему было страшно даже шумно дышать, чтобы не разбудить учителя. О том, чтобы подняться, уложить учителя и покинуть гостиную его дома, и речи не шло. Ло Бинхэ и сам начал клевать носом. Время было далеко за полночь, а он весь день на жаре драил дом учителя. Раньше здесь был крошечный домик лесника. Придя в Хогвартс в качестве преподавателя, Шэнь Юань приводил всё больше и больше сказочных созданий на своё попечение. В какой-то момент он сказал, что его животным нужен постоянный контроль и днём и ночью, поэтому ночевать в замке он не может. В прежнем домике лесничего негде было развернуться. Из года в год у дома появлялись пристройки с разных сторон — сначала кухня, потом спальня, от туалета на улице Шэнь Юань тоже отказался. А за последний год профессор расширил свой дом, теперь у него была настоящая большая просторная гостиная с огромным телевизионным экраном на половину стены, с большими полками, заполненными его любимыми книгами, и мягкими диванами. Шэнь Юань был любителем потреблять контент. Читать книги, комиксы, манги, смотреть сериалы, кино и аниме. У него были подписки на онлайн-библиотеки, журналы и дисконт-карты на покупки в книжных магазинах. Хаффлпаффцы часто приходили посмотреть какой-то фильмец на его большом телевизоре по его подписке на нетфликсе. А он был рад посмотреть кино вместе с ними. В тишине и темноте листая список доступных фильмов, Ло Бинхэ невольно задумался о словах учителя. Ну какой же он старый? Учителю было всего двадцать семь! Он не был самым молодым по возрасту учителем, но по его интересам и его отношению к ученикам, он казался самым молодым. Многие ученики воспринимали профессора как старшего брата, и совсем не мудрено, почему у Шэнь Юаня было так много поклонников среди учеников. Ло Бинхэ всегда чувствовал себя одним из многих. И никогда не ревновал учителя лишь потому что не считал, что у него хоть сколько-то больше шансов завоевать его сердце, чем у остальных. В больнице Ло Бинхэ довелось случайно почитать открытки, которые подарили ему ученики. Ещё учитель не склонен к приватности в своих аккаунтах, поэтому его ноутбук всегда без пароля и нараспашку, да ещё и заполнен уведомлениями. И если каждый второй говорит о своих чувствах к учителю, тогда почему Шэнь Цзю злился только на него одного? Наверное, Ло Бинхэ уже давно стоило понять, как работает его карма: стоит ему вспомнить Шэнь Цзю, он тот как тут. Вероятно, Шэнь Цзю — единственный человек, который приходит проведать брата в грёбаные два часа ночи, иначе как объяснить, почему он ни с того ни с сего появился в дверях гостиной? Задремав, Ло Бинхэ уже успел потерять бдительность, но грозное шипение профессора Зельеварения вывело всё желание спать из его тела. — Пошёл вон! Ло Бинхэ чаще всех видел грозную сторону «злого» брата-близнеца, но сейчас он был злой до такой степени, что готов был пузыриться, как котёл с зельем. И не орал он только потому что его дорогой младший братик спал мирным сном. Должно быть, картина перед его глазами и впрямь была неприглядная: тёмная ночь за окном, выключенный свет в приватной обстановке, его младший брат спит, уронив голову на плечо Ло Бинхэ, да ещё и они оба прикрыты одним пледом! Что вообще руки этого паршивца могли делать, скрытые от посторонних тканью одеяла? Ничего подобного Шэнь Цзю терпеть не мог, поэтому приказал ученику проваливать из дома его брата, да побыстрее. Ло Бинхэ и сам не понял, как, аккуратно придерживая голову и туловище учителя, уложил его на диван. При этих манипуляциях плед почти сполз с Шэнь Юаня и ученик бы с удовольствием поправил его, если бы не убийственный взгляд профессора Зельеварения. Не сказав ни слова, Ло Бинхэ покинул помещение и побежал в сторону Хогвартса. На улице было уже холодно, а его тело до сих пор ощущало фантомное тепло от близости с учителем. Наверное, он самое несчастное существо на свете, ведь каждый раз, делая шаг вперёд на встречу к учителю, ему приходится следом делать два шага назад. Даже тот волк, что сейчас завыл на луну и тот, кажется, был не таким одиноким.