Когда в Большом Зале убрали столы и стулья с лавками, сразу стало понятно, почему обеденный павильон называется именно так.
На зачарованном потолке сияли мириады звёзд, в воздухе парили сотни свечей, освещая просторное помещение. С одной стороны сидели ученики, успевшие устать после череды утренних занятий, а в центре просторного зала стоял Вэнь Кэсин, очаровывая всех блеском своей изумрудной мантии с вышитыми на ней серебристой нитью узорами.
— Я рад, что мы с вами все наконец собрались! — объявил он, скользя взглядом по ученикам. — Увлечения у вас разные, да я пока подготовил не все атрибуты для дополнительных занятий, поэтому мы с вами встречаемся впервые в полном составе, чтобы познакомиться и провести приятно время за чем-то творческим и расслабляющим. Из всех предложенных вариантов, большая часть из вас проголосовала за осенний костюмированный бал, поэтому...
— Я не голосовал, — громко уведомил Фэн Синь.
— Вся эта херня из-за твоих сторис в Инстаграме и началась, — ответила Сун Цютун, щелкнув щелбан сидящему в первом ряду Фэн Синю.
— Подружились бы с Се Лянем, он бы и вас позвал туда, — ответил Фэн Синь, скорее всем, чем только Сун Цютун. — Не понимаю, как за семь лет вы этого не сделали. Се Лянь, типа, самый дружелюбный и всепринимающий человек на свете.
— Спасибо, — скромно улыбнулся сидящий рядом Се Лянь, — но не такой уж я...
— Такой, — хором ответили несколько голосов со всех сторон.
Ученики переговаривались громко и проигнорировали уже два многозначительных покашливания Вэнь Кэсина. Поняв, что вежливость не работает, Вэнь Кэсин поднёс волшебную палочку к своей шее и увеличил громкость своего голоса, обращаясь в сторону слизеринцев:
— Меня хорошо слышно?
От резкого и громкого голоса, звучавшего словно из мегафона, ребята подскочили на месте: Фэн Синь сматерился, Сун Цютун взвизгнула, а Се Лянь схватился за сердце.
— Если плохо слышно, я могу взять свисток! — добавил Вэнь Кэсин.
— Слышно, слышно, — ответил Фэн Синь. — Зачем вам свисток, вы же не Лю Цингэ.
Мирно дремавшая на плече одноклассницы Ша Хуалин, услышав заветные слова, открыла глаза и спросила:
— Лю Цингэ? Где?!
— О, проснулась! С добрым утром, принцесса, — улыбнулся ей прямо в лицо Вэнь Кэсин. — Мне говорили, на Слизерин берут амбициозных и изворотливых, а не вечно спящих дэдинсайдов.
— Вас обманули, — прикрывая зевок, ответил ему Му Цин.
Решив, что диалог исчерпан, Вэнь Кэсин убрал палочку от горла. И когда его голос стал нормальным, он продолжил:
— Мы обсудили предстоящий бал с директором и решили, что просто костюмированной вечеринки недостаточно, поэтому сначала будет торжественная часть, где все будут танцевать вальс. В школе очень много учеников, было бы несправедливо, если бы танцевали только двадцать пар, а остальные стояли в сторонке, поэтому мы решили поставить семь отдельных танцев под семь отдельных песен. И танцевать будет каждый курс отдельно.
— Танцевать должны обязательно все? — спросил Мо Жань.
— Да, — ответил ему Вэнь Кэсин. Услышав недовольные бурчания, он добавил: — Послушайте, вы не обязаны танцевать как профессионалы. Мы будем учиться, а в итоге всё получится, как получится. Отработаем синхронность и последовательность движений. То, что движения будут не очень точны и с иголочки по танцевальным критериям — не имеет значения! Вы почувствуете себя частью общего дела, мы все классно проведём время, придумывая танец. Вы вольны сами выбрать музыку и подобрать движения, я буду лишь курировать вас.
Вэнь Кэсин умел вдохновляюще говорить! Те, кому в субботу идея с танцами показалась глупостью, не имеющей к ним отношения, теперь представляли себя кружащими в вальсе со своим крашем.
— Можно я буду танцевать с шестикурсницей? — спросил Пэй Мин, привлекая к себе внимание.
— К сожалению, нет, — ответил ему учитель. — У шестикурсников свой танец. А ты можешь выбрать любую однокурсницу.
Сразу после фразы полетел вопрос Вэй Усяня:
— Танцевать обязательно с девчонками?
Повернувшись к рейвенкловцу, Вэнь Кэсин многозначительно поднял брови и выдал, раскидывая руки в стороны:
— Я хоть сколько-то похож на человека, топящего за бессмысленную и никому не нужную гетеронормативную фигню?
Вэнь Кэсин, определено, не был похож на такого человека, поэтому все расслабленно улыбнулись. И раз уж Вэнь Кэсин сам начал эту тему, Лю Минъян поинтересовалась:
— Профессор, простите за нескромный вопрос: вы на матче по квиддичу были вместе с главой Мракоборческого отдела, Чжоу Цзышу. Он ваш друг или... может быть..?
— Он мой муж, — без толики стеснения ответил Вэнь Кэсин.
Разумеется, личная жизнь учителей не имела никакого отношения к ученикам. Вэнь Кэсин не обязан был отвечать на этот вопрос и вообще поднимать эту тему. Возможно, несколько лет назад он бы посчитал такой факт о своей личной жизни чем-то абсолютно секретным и не стал бы трепаться о своих отношениях направо и налево. Но правда сегодняшнего дня была в том, что Чжоу Цзышу был лучшим, что случилось с Вэнь Кэсином за последние годы, поэтому хотелось на каждом углу кричать о том, что этот человек принял его целиком и полностью, и теперь они счастливы в обществе друг друга.
Говоря это, Вэнь Кэсин не думал о реакции окружающих. Привыкший к более прогрессивной и принимающей молодежи, он очень удивился, когда некоторые ребята грустно вздохнули и разочарованно потянули разные гласные звуки. Ничего не говоря, Вэнь Кэсин проследил, как Пэй Мин достал из кармана несколько монет и положил по одной из них в протянутые руки Вэй Усяня, Лю Минъян и Не Хуайсана.
— А я говорил, что всегда надо верить в мужскую любовь, — позлорадствовал Вэй Усянь, пряча деньги.
Поняв, что не было в этом ничего личного, только денежный вопрос, Вэнь Кэсин покачал головой и вернулся к теме занятия, предварительно благодарно подмигнув Вэй Усяню.
— Если у вас есть видео с уже поставленными танцами, тоже можете мне показать — мы можем слямзить у них красивые движения. По поводу музыкального произведения тоже жду ваши варианты. Теперь о нарядах: мы решили, что просто смокинги и платья — это скучно, старо и избито, поэтому все должны быть в костюмах мифических созданий. Вы можете надеть костюм кого угодно, кроме человека. Вымышленное существо или реальное — полностью на ваш вкус. Хоть вампир, хоть Халк, хоть лепрекон, оборотень, зубная фея, вы даже можете надеть грязную набедренную повязку и назвать себя домовиком, но я всё же советую вам надеть побольше одежды, ибо осень, и всё-таки прохладно.
Увидев несколько поднятых рук, желающих задать вопросы, Вэнь Кэсин сам добавил, предугадывая о чём они хотят спросить:
— Костюм вы можете заказать в интернете, сшить сами или выпить зелье, которое сделает вас огромным цыплёнком на один вечер. Можете совместить волшебные атрибуты и декорации. Это всё на ваш вкус.
Несколько рук после этого предложения опустились, но рука Фэн Синя всё ещё мчалась к потолку, поэтому Вэнь Кэсин добавил:
— Нет, Фэн Синь, в спортивках нельзя.
— А если у меня есть оригинал спортивного костюма известного квиддичиста. Может этот костюм считаться костюмом мифического существа? Он, типа, настоящая легенда.
Пока Вэнь Кэсин многозначительно переглядывался с Шэнь И, ловя усталый взгляд декана Слизерина, Му Цин поспешил одернуть одноклассника резким словом:
— Тебе сказали никаких костюмов людей, значит форму квиддичиста нельзя!
— Да, но если тебе так нравится квиддич, — подхватил Вэнь Кэсин, — ты можешь сделать костюм снитча или метлы.
— Костюм метлы ему не нужен, он всегда в нём, — закатив глаза, выплюнул Му Цин.
Дав всем отсмеяться, Вэнь Кэсин продолжил.
— Итак, давайте я дам вам минут пятнадцать, чтобы вы разделились на пары. Будем учиться танцевать в парах, потому что лучше вам сразу привыкнуть к одному партнеру. Вы люди взрослые и давно друг с другом знакомы. Прошу, не заставляйте меня делить вас, как это было вчера с первокурсниками. Все, кто определился, подойдите ко мне, я вас запишу.
Ребята рассмеялись, но особого оживления фраза учителя не вызвала.
В последнее время у Вэнь Кэсина было столько забот и вещей, которые он должен контролировать, что он перестал надеяться на свою память и начал всё на свете записывать. Он прекрасно понимал, что добрая половина учеников не сможет пригласить своего краша на танцы, поэтому ему придётся делать это самому. Причём делать это нужно не абы как, а смотреть на химию и схожесть характеров.
С первокурсниками и второкурсниками это вечера было так трудно, что старших он оставил на понедельник и созвал их после уроков.
Ему сразу было понятно, что одна четверть учеников не сможет самостоятельно пригласить объекта своего обожания, поэтому ему придётся дергать за ниточки самостоятельно. Примерно ещё четверть из ребят полностью равнодушна и к одноклассникам, и к танцам, поэтому их нужно было поставить в пару с кем-то заинтересованным, если Вэнь Кэсин вообще хотел видеть этих людей на репетициях и на самом выступлении.
Лишь несколько людей быстро скооперировались и записали себя в качестве пары. Вэй Усянь крикнул со своего места, прося записать их в пару с Лань Ванцзи, при этом даже не спросил у своего парня о желании танцевать с ним — сразу знал, что у них друг для друга милее никого нет.
Е Ванси попросила записать их с Наньгун Сы в пару, и на этом поток желающих записаться завершился. Посмотрев по сторонам, Вэнь Кэсин воскликнул:
— Что, всё? Послушайте, вы не обязаны жениться на человеке, с которым будете танцевать. Это просто танцы! Вы можете пойти туда с вашим другом или соседом по комнате.
Послав в массы недвусмысленный намёк, Вэнь Кэсин заметил оживление. Ученики перешёптывались, переглядывались и открыто обсуждали тему, понимая, что никуда они от этого не денутся.
— Мы с тобой в этот раз или ты хочешь попробовать пригласить его? — краем уха услышал Се Лянь голос Линвэнь.
— Я думаю, я попробую пригласить, — бодро отозвалась Вэнь Цин. — Если он откажет, то я вернусь к тебе. Если, конечно, ты уже не найдёшь кого-то...
— Если он откажется, я нашлю на него порчу, — подбодрила её подруга. — А за меня не беспокойся. Я не собираюсь ничего делать, пока не удостоверюсь, что ты нашла пару.
Отношения Линвэнь и Вэнь Цин всегда казались Се Ляню очень глубокими. Девушки очень ценили друг друга, относились с вниманием и уважением. Были всегда вместе, но также и готовы отпустить друг друга при необходимости. Выглядело как что-то очень зрелое и взрослое.
С момента объявления этих танцев Се Лянь знал, кого хочет пригласить. Возможно, устрой они бал в прошлом году, он бы растерялся, и до последнего ждал, пока к нему пристроят кого-нибудь, кто тоже остался без пары. Но в этом году у него был Хуа Чэн.
Воспользовавшись тем, что все вокруг разговаривают, Се Лянь повернулся к сидящему рядом Хуа Чэну и поднял на него глаза, робка произнося:
— Саньлан...
— Гэгэ, я как раз хотел спросить... — в один голос с ним произнес Хуа Чэн.
— Ты не хотел бы...
— ...Пойти с тобой на бал? — договорил Се Лянь, сжимая протянутую ладонь. — Да, хотел бы! Я буду очень рад, если смогу танцевать с Саньланом!
Вэнь Кэсин был очень рад услышать, что ещё двое решили всё без его помощи.
Наблюдая, как Хуа Чэн и Се Лянь, сидящие в первом ряду, переплетают пальцы, Хэ Сюань как будто похрабрел. Развернувшись, он увидел тонкий профиль Ши Цинсюань, копающейся в телефоне, и... не смог ничего сказать. Вот опять словно поел рыбы и кость застряла поперёк горла. И без того трудно просто разговаривать, а уж как трудно делать какие-то шаги навстречу Ши Цинсюань.
Заблокировав телефон, Ши Цинсюань подняла наконец голову и взглянула на одноклассника.
— Хэ Сюань... — официально обратилась она полным именем, — я хотела спросить у тебя. Не знаю, как ты к этому отнесёшься, можешь и отказаться, если тебя такой расклад не интересует. Я просто тут подумала...
Вдобавок к той воображаемой кости поперёк горла, у Хэ Сюаня словно выросли жабры и он элементарно не мог дышать воздухом. Не могло быть такого, чтобы Ши Цинсюань сама предложила ему танцевать вместе? Видимо, услышав диалог, Хуа Чэн и Се Лянь развернулись в полоборота и смотрели, чем это всё закончится. От этого Хэ Сюаня в добавок ещё парализовало. Тем временем Ши Цинсюань продолжила:
— Наверное, мне стоило быть внимательнее к тебе, я могла предложить это ещё раньше, просто... Я правда подумала об этом только сейчас.
— Я согласен.
Собственный голос показался Хэ Сюаню неестественно высоким. Если бы у него был шанс, он бы откашлялся и сказал это ещё раз, потому что Ши Цинсюань, казалось, его не расслышала. Качнув головой она переспросила:
— Согласен? Переехать ко мне?
— Что? — в один голос спросили Хэ Сюань и Хуа Чэн.
Почувствовал недобрый взгляд Ши Цинсюань на себе, Хуа Чэн поспешил отвернуться и Се Лянь последовал его примеру — их обоих это, кажется, совсем не касалось.
— Переехать? — переспросил теперь уже Хэ Сюань.
— Да, — убрав выбившийся локон за ухо и опустив глаза, подтвердила Ши Цинсюань. — Я понимаю, очень трудно жить в комнате с Усянем и Ванцзи, да и хорошо бы их оставить наедине. А у меня есть свободная кровать! О, а ещё ширма! Очень большая ширма, если ты... тебе неловко или ты стесняешься. Ты можешь закрыться и не видеть меня целыми днями, вот. Согласен?
Хэ Сюаню было сложно выдерживать взгляд пронзительных светлых глаз девушки, поэтому он опустил голову. Он хотел пригласить её на танцы, а она предложила ему переехать к ней. Да, конечно, не
в том смысле, но...
Теперь, когда инициативу взяла на себя Ши Цинсюань, Хэ Сюаню легче было отвечать:
— Мне не хотелось бы тебя стеснять, — ответил он.
— Что ты! За меня не беспокойся! Это я боюсь тебя стеснять, но я всё же думаю, что, наверное, лучше тебе жить у меня, чем с нашими местными голубками. Я освобожу тебе часть шкафа и полку в комоде. И обещаю не брать твою косметику без спросу, — заверила девушка напоследок, не зная, какие ещё аргументы привести.
— Спасибо, — односложно ответил Хэ Сюань, надеясь, что она поняла, что не за косметику и полки, а за то, что подумала о нём и предложила такое, и готова потесниться, чтобы его последний школьный год стал более терпимым.
— Значит, согласен?
Получив короткий кивок, Ши Цинсюань просияла и стиснула одноклассника в объятиях. От её пушистых волос пахло персиком. Если бы Хэ Сюань мог себе это позволить, он бы зарылся в этих волосах и остался бы в пучине этого запаха до конца своих дней.
Со своего места Вэнь Кэсин видел какие-то шевеления и общение, но к нужной цели они, казалось, не вели, поэтому он решил сам пройтись по рядам и поспрашивать. Увидев объятия Ши Цинсюань и Хэ Сюаня, он было решил, что собрал ещё одну парочку, поэтому попытал счастье:
— Ну что, Ши Цинсюань, уже определилась? — спросил он.
— Нет пока, — отозвалась девушка. — У меня есть пара вариантов, думаю, как к ним подойти.
Вэнь Кэсин немедленно расстроился, поняв, что всё неправильно понял. У Ши Цинсюань не было пары, что весьма странно при её популярности.
— Ну выбирай, ладно, — подбодрил её учитель. А затем обернулся и громко сказал всем: — Думаю, я дам вам время примерно до среды, чтобы решить, кто с кем будет танцевать.
По залу прокатилась волна умиротворяющих вздохов. Но от следующей фразы все опять напряглись:
— Но нам уже нужно начать репетировать. Поэтому выберите себе на сегодня кого угодно, поднимайте свои пятые точки от скамеек и вставайте в шахматном порядке напротив зеркала.
Там, где обычно висели четыре полотна с гербами факультетов, сегодня были огромные зеркала, в которых можно было следить за собственными движениями во время разминки.
По просьбе Вэнь Кэсина ребята пришли в одежде не сковывающей движения: кто в спортивках, кто в леггинсах и топах, кто просто в свободной мешковатой одежде. Некоторые в балетках, другие в мягких кедах, а третьи достали из шкафа свои пыльные чешки.
Расстегнув свою красивую мантию, Вэнь Кэсин представил окружающим спортивный костюм, состоящий из бирюзовых шорт и малинового кроп-топа. Увидев подтянутую фигуру и упругую жопу в обтягивающей одежде, Ши Цинсюань решила пошутить:
— Учитель, а можно с вами танцевать?
Рассмеявшись вместе со всеми, Вэнь Кэсин также шуточно ответил:
— Со мной нельзя, но если ты посмотришь по сторонам, ты можешь увидеть прекрасных юношей, жаждущих стать твоими партнёрами?
Проследив за рукой Вэнь Кэсина, показывающей в сторону, Ши Цинсюань увидела тех самых «ребят, желающих с ней танцевать» в лице зевающего Му Цина и абсолютно ничем не заинтересованного Фэн Синя. Недовольно сморщив носик, она ответила:
— Фэн Синь? Нет уж... спасибо. Му Цин... ну... если я случайно наступлю ему на ногу в процессе, он начнёт на меня орать. А я не очень люблю плакать.
Девушка не собиралась говорить что-то смешное, но у неё никто не спрашивал. Все опять взорвались от смеха. Пожалуй, кроме самих Му Цина и Фэн Синя.
Растормошить их Вэнь Кэсин опять не смог, поэтому произнёс это уже более приказным тоном:
— Тогда ты танцуешь сегодня с Хэ Сюанем.
— Хорошо, — приняла это девушка, примкнув поближе к своему сегодняшнему партнёру.
Да, они не договорились танцевать на балу, но тот факт, что Ши Цинсюань не сказала «Фу, нет!» на предложение учителя, очень обрадовал Хэ Сюаня.
Вэнь Кэсин прошёлся по ряду и раскидал всех, кто стоял близко друг к другу на пары.
Перспектива ставить в пару Му Цина и Фэн Синя показалась Вэнь Кэсину какой-то супер ужасной, поэтому, дойдя до шумной компании у слизеринцев, он заявил:
— Ша Хуалин, будешь с Фэн Синем.
— Нет-нет! — запротестовала девушка, отодвигаясь подальше. — Я лучше с Му Цином.
Собственническим жестом Ша Хуалин обвила шею одноклассника и отодвинула его подальше от Фэн Синя. Продолжая прямо стоять, словно натянутая струна, Му Цин безэмоционально выдал:
— Не боишься, если я начну на тебя орать? Любишь плакать?
— Пфф, — фыркнула девушка, — ты не сможешь довести меня до слёз, сколько бы ни старался!
Эта пара казалось вполне приемлемой, поэтому оставшихся слизеринцев Вэнь Кэсин поставил вдвоём:
— Фэн Синь тогда будет танцевать с Сун Цютун.
Вэнь Кэсин очень старался запомнить имена учеников, их факультеты, на каком курсе они учатся, про их взаимоотношения. Но в школе он был совсем недавно, поэтому, при всём старании, многих вещей он пока не знал. Поэтому, когда он озвучил эту пару, некоторые ученики захихикали, Се Лянь за спиной сказал отчетливое «ой!», Ши Цинсюань потянула долгую «У-у-у!», а Му Цин, казалось, стал ещё более хмурым, чем был до этого.
Чтобы объяснить преподавателю такую реакцию, Ша Хуалин сказала:
— Они раньше встречались.
И тут Вэнь Кэсин понял, какую грубую ошибку допустил! Он понятия не имел как забрать свои слова назад и убрать эту неловкость. Фэн Синя, казалось, это не сильно задело.
— Это давно было, на третьем курсе, — разъяснил он. — Мы недолго встречались.
— Не обращайте внимания, — добавила Сун Цютун, — не было ничего серьезного.
— Я бы очень удивился, если бы у вас было «что-то серьёзное» в тринадцать лет...
Под звучный смех со всех сторон, разглядывая учеников, Вэнь Кэсин высматривал кого-нибудь для себя, чтобы показать движения. И как раз в этот момент увидел стоящего с краю Мо Жаня.
— И где же твой партнёр? — играюче спросил учитель.
— Здесь нет человека, с которым я бы с удовольствием потанцевал, — поджав губы, выдал парень.
— Тогда сегодня тебя забираю я!
Вытянув парня за руку перед всем классом, Вэнь Кэсин поправил его ноги и руки, приподнял локоть, попросил поднять подбородок и взял его за руки, показывая основную стойку.
— Вот так вы должны выглядеть от начала и до конца танца. Решайте сами, кто из вас с какой стороны танцует: советую тем, кто боится наступаний на ноги, занять ту же позицию, что и я сейчас.
— Почему это? — поинтересовался Мо Жань.
— Потому что первый шаг всегда делает партнёр с этой позиции, — ответил преподаватель.
— Понятно, тот чел, который всё делает сам.
— На самом деле это не так, — отслушав смех, ответил Вэнь Кэсин. — Вы танцуете вдвоём, и чтобы танец выглядел полноценно, нужно, чтобы вы оба отдавались одновременно. Вальс — это не о споре. Это не разделение гендерных ролей и не попытка принять решение, кто из вас ведущий или главный. Я делаю шаг, — прокомментировал собственные слова учитель, заставляя своим наступлением сделать Мо Жаня шаг назад, — и ты мне позволяешь. Но ты можешь меня развернуть, и взять инициативу в свои руки.
Говорил Вэнь Кэсин, что инициативу берет на себя Мо Жань, на самом деле всё делал он сам. Шаги Мо Жаня получились немного топорные, он понятия не имел, что им могут вот так просто играть.
Но это были только первые примерные шаги, таким образом учитель хотел показать, что в танце равное значение имеют оба. И оба должны знать, как двигаться, чтобы никому из двоих не приходилось вести второго.
Первое занятие получилось скорее вводным, где учитель объяснил суть танца, рассказывал о тонкостях и нюансах движений, музыки и взаимоотношений. А также рассказал, как правильно ставить ноги и держать локти.
Слушать лекцию о душе танца — это одно, но покрутиться в парах, держась за руки, Вэнь Кэсин тоже немного разрешил.
Приятно разгорячившиеся ученики, с благодарностями и смехом покинули занятие и побежали занимать очередь в душ.
Ожидая, когда соседи по комнате освободят ванную комнату, Хэ Сюань сидел на краю кровати и вспоминал мгновения, проведённые с Ши Цинсюань. Как она вложила ладони в его руки, как очаровательно извинялась каждый раз, когда наступала на его туфли.
Стоило ей один раз неправильно поставить ногу, она подвернулась, и девушка бы упала, если бы Хэ Сюань не придержал её за талию. Тот её взгляд. Эти смеющиеся глаза, смотрящие снизу вверх, те алые губы, выводящие слова извинений.
У Хэ Сюаня не было никаких шансов с ней. Не было шанса пригласить её танцевать, и уж тем более не было шанса предложить ей стать чем-то большим, чем просто друзьями и соседями по комнате.
От тяжести дум Хэ Сюань уже начал бить себя кулаком по лбу, как раз в этот момент в комнату вошла Ши Цинсюань.
— А ты чего тут..? — услышав звук воды из ванной, девушка всё поняла и договорила: — Я уже освободила ванную, можешь идти. Теперь это и твоя ванная тоже. Помочь перенести вещи?
Не зная, с какого момента он уже был её соседом по комнате, и предполагая, что нужно это скоординировать с деканом и директором, Хэ Сюань не торопился переезжать. Но стоило Ши Цинсюань напомнить об этом, как юноша, взял для начала полотенце и одежду и пошёл в долгожданный душ.
На полках в ванной стояли десятки баночек с шампунями, гелями, кремами, пенками, сыворотками и всем подобным. Учитывая, что Хэ Сюань пока не смог забрать своё, Ши Цинсюань предложила воспользоваться всем желаемым.
Хэ Сюань и без того считал, что стесняет её, переезжая к ней в комнату, поэтому он не стал даже долго мыться в своё удовольствие, а быстро-быстро напенился и смысл всё с себя. А выйдя в из душа, он обнаружил в своей новой комнате гостей.
Ши Цинсюань вышвырнула часть своих вещей из шкафа на кровать, освобождая место. Тем временем Се Лянь и Хуа Чэн уже принесли его ноутбук и часть одежды. Вэй Усянь курировал их, показывая, какие из вещей в комнате принадлежат Хэ Сюаню. Ну просто команда мечты!
— Да я бы и сам...
Скинув очередную стопку одежды на кровать, Вэй Усянь ответил:
— Нет бы спасибо сказать!
— Мы уже начали, так что тебе придется сказать «спасибо», — не удержался от язвительной шутки Хуа Чэн.
Подходя к своей новой кровати, Хэ Сюань смерил Хуа Чэна убийственно-безэмоциональным взглядом, словно говоря, что никаких слов благодарности он не получит.
В дверях появился Се Лянь с огромной стопкой вещей, которую приходилось держать и руками, и подбородком, чтобы конструкция не развалилась. Хуа Чэн сразу подался вперёд, чтобы перехватить у него часть из этого завала. Вновь взглянув на Хэ Сюаня, он сказал:
— Не хочешь поблагодарить меня, поблагодари гэгэ. Смотри, как он старается тебе помочь!
Се Лянь, слышавший весь их диалог из коридора, немедленно ответил:
— Саньлан тоже старается и тоже заслуживает благодарности.
— Но гэгэ старается больше! Я лишь отлеветировал вещи, а гэгэ несёт их в собственных руках!
Любой диалог Хуа Чэна и Се Ляня непременно превращался в слова обожания и восхищения друг другом, и окружающие к этому успели привыкнуть. И это при том, что они пока не встречались! Ши Цинсюань не удержалась от шутки:
— Может нам с Хэ-сюном выйти и оставить вас наедине?
Вэй Усянь рассмеялся во весь голос, а Хэ Сюань обратил на окружающих внимание только когда услышал своё имя. Он разбирал вещи на кровати, проверяя, всё ли одноклассники принесли. Среди прочего, в стопке он увидел свёрток в абсолютно незнакомом ему пакете. Развернув его и вытащив на свет содержимое, Хэ Сюань увидел плоскую коробочку, с одной стороны которой был вкладыш с фотографией модели: мужчина был в белых чулках на подтяжках, кружевных трусах, которые и трусами назвать сложно и в в бюстгальтере нулевого размера, предназначенного для обладателей плоской груди на широкой грудной клетке. В коробке, очевидно, был весь этот комплект.
Разворачивая пакет на людях, Хэ Сюань понятия не имел, с чем может столкнуться. Не дав Хуа Чэну сказать хоть что-то, он отметил:
— Это не моё, — сказал он, протягивая пакет Вэй Усяню.
— Да что ты мне отдаёшь? Это не моё тоже, — сознался парень.
Юмор Вэй Усяня сейчас был абсолютно неуместен. Все знали, что они с Лань Ванцзи в серьезных отношениях.
Да, многие в школе встречались, расставались, снова сходились, но далеко не все в эти отношения доходили до физической близости. Одним было достаточно тех страшилок Гу Юня про беременности и ЗППП, чтобы не начинать сексуальную жизнь, другие чувствовали, что пока к этому не готовы, для третьих было принципиально, чтобы их первая близость была с по-настоящему особенным человеком, поэтому в стенах школы они не были готовы этим заниматься.
Лань Ванцзи и Вэй Усянь были теми, кто уже считали, что встретили «того самого» человека. Они относились к своим отношениям серьёзно, говорили так всем друзьям и близким, а также планировали провести вместе жизнь. И что в данной ситуации более важно, они уже практиковали секс. И вещь, вроде этой, с огромной вероятностью, могла принадлежать им.
Хэ Сюань жестко отрезал:
— А чьё же ещё, если оно было в нашей комнате, но при этом не моё и не твоё?
Секундная заминка. Мысль пролетела в голове Вэй Усяня крайне стремительно и отобразилась на его лице. Выхватив свёрток, он убежал в комнату, на ходу крича имя своего парня.
— Ах, ну какие же они крольчата! — умилилась Ши Цинсюань вслед однокласснику. — Ванцзи хотел сделать ему сюрприз!
— А вдруг это чей-то костюм на бал? — отшутился Хуа Чэн, устраиваясь на кровати Хэ Сюаня.
— На бал нужно прийти в костюмах мифических созданий, — напомнил Се Лянь.
— Для большинства учеников этой школы, люди, практикующие секс, кажутся чем-то мифическим, — ответила на это Ши Цинсюань.
Видя, что Хэ Сюань жёстко тормозит, Хуа Чэн поднял вновь тему бала. Тема костюма не вывела Ши Цинсюань на размышления о партнёре для танцев, поэтому Хуа Чэн спросил напрямую:
— Ты уже решила, с кем пойдёшь на бал?
— Это фигня, — махнула рукой девушка, — сложнее костюм подобрать.
— Фигня? — переспросил Се Лянь, перехватив инициативу Хуа Чэна. — Значит, ты уже выбрала пару?
— Да, у меня всё тот же список. Попытаю счастье с Цзян Чэном, если он не согласится, то пойду к Сюэ Мэну.
Словно набравший в рот воды Хэ Сюань резко выпалил:
— Тебе же брат денег скинул. Я думал, ты оставила свой план по поиску богатого парня.
Раз уж Ши Цинсюань всё равно пришлось открыть шкафы и вытащить оттуда одежду, она за одно решила выкинуть с концами ту из них, которую не носит. Развернув очередную кофточку и выкинув её в кучу с утилем, она ответила:
— Скинуть-то скинул, но я не думаю, что гэгэ сделает это ещё раз. Поэтому альтернатива по поиску денег мне всё равно нужна.
У Хэ Сюаня не было никаких причин думать, что Ши Цинсюань захочет пойти на бал именно с ним. Тем более он не предполагал, что девушка обратит на него внимание, выбирая себе спутника жизни. Но перспектива видеть её в объятиях кого-то ещё, его невероятно злила.
Он искренне надеялся, что, получив деньги, она выбросит свой план с поиском богатого мужика на помойку, и тогда они смогут хотя бы продолжать дружить. Но реальность оказалась куда разрушительнее. Если она начнёт с кем-либо отношения, то от её рандомных объятий, и бесконечного «Хэ-сюн» точно ничего не останется. Её просто больше не будет в жизни Хэ Сюаня.
Всё это убивало. Правда была как огромная бетонная плита, упавшая на голову. Хэ Сюань так глубоко ушёл в себя от злости и бессилия, что в тишине складывал вещи на полку, игнорируя, как весело общаются и смеются друзья в комнате.
В себя он пришёл только когда среди звуков исчез звонкий девичий голосок. Отвернувшись от шкафа, он увидел Се Ляня и Хуа Чэна, которые, взявшись за руки, пытались повторять движения вальса.
— Где Ши Цинсюань? — спросил Хэ Сюань.
— Сказала, что всех хороших ребят разберут ещё до полуночи, поэтому ей нужно торопиться, если она не хочет остаться, цитата: «с каким-нибудь Пэй Мином», — ответил Се Лянь.
Но от правды легче совсем не стало. Ши Цинсюань считала, что к концу без пары останутся только такие, как Пэй Мин, на самом деле к концу один останется только Хэ Сюань. И раз она об этом не думала, значит вовсе его не замечала.
Переезд от Вэй Усяня и Лань Ванцзи в комнату к Ши Цинсюань должен был быть лучшим днём с начала учебного года, но он был полностью омрачён этими ужасными мыслями.
А Хуа Чэну хотелось сказать «спасибо» только за то, что не стал шутить и язвить в такой момент, а лишь, взяв своего гэгэ за руку, покинул новую комнату Хэ Сюаня.
***
Оживление в лазарете обычно было по утрам. Перед важными контрольными или при несделанной домашней работе ученики приходили с жалобами на головную боль или боли в животе. Привыкшая различать симулянтов от реально больных Чэнь Цинсюй никогда не давала лекарства тем, кому от них может стать только хуже. Таким актерам она давала сок с витаминами и отправляла их на занятия.
Лекарь уже знала поимённо любителей не делать домашку и относилась к их посещениям лазарета с лёгким пренебрежением. Часто оставляла таких учеников на своих подопечных.
Когда Гу Юнь пригласил её быть медицинской сестрой в школе, Чэнь Цинсюй также согласилась проводить уроки первой медицинской помощи, а для желающих связать свою жизнь с колдомедициной, она вела кружок после занятий.
Посещение кружка не нужно было согласовывать с деканом и директором, поэтому на занятиях у неё то появлялись, то исчезали разные люди. Из семикурсников у неё сейчас были только двое.
Вэнь Цин и Ши Мэй выполняли львиную долю работ в лазарете. Вэнь Цин была из потомственной семьи лекарей, и даже в детстве её игрушками были стетоскоп и пробирки, было не удивительно, что она также продолжит дело семьи, посвятив себя колдомедицине. Ши Мэй же, как и другие подростки, пробуя разное, однажды нашла себя в медицине. У маглорождённой девушки замечательно получалось смешивать зелья, а её прилежанию не было предела. Так две будущие врачини вдвоём и остались главными помощницами в лазарете.
Девушки уже не раз доказывали, что их можно оставлять наедине с лекарствами, личными медицинскими картами и даже с больными на койках, поэтому Чэнь Цинсюй им полностью доверяла.
На днях в школу подоспели новые заказанные лекарства и зелья, которые нужно было проверить по товарной накладной, отметить в журнале, что они есть в наличии и в каком количестве, а затем, разумеется, расставить это всё на полках и в шкафах. Именно этим занимались Вэнь Цин и Ши Мэй после репетиции танцев.
Больных и раненых на койках сегодня не было. Чэнь Цинсюй покинула кабинет и попросила уведомить её, если придёт кто-то сильно пострадавший. С обычной простудой девочки могли разобраться и сами.
Вэнь Цин достала из коробки очередную кассету с вакцинами, посчитала количество и сообщила это напарнице. Ши Мэй, сидя за столом врача, отмечала информацию в накладной, а затем и в журнале учёта, пока Вэнь Цин расставляла всё в холодильнике.
Девочки слаженно работали в небольшом кабинете, освещённом белым светом одинокой лампы. Чэнь Цинсюй давно разрешила им уйти, но они так хотели доделать это сегодня и не оставлять на завтра, что уже прилично задержались.
— Ну что, с кем идёшь на бал? — поинтересовалась Вэнь Цин, ставя последний флакончик на полку.
— Пока ни с кем, — ответила Ши Мэй, — а чего интересуешься? Пригласить хочешь?
Поняв шуточно-игривый тон, Вэнь Цин ответила в той же манере:
— А чего спрашиваешь? Сама пригласить хотела?
Девушки смеялись, выключая свет и запирая кабинет. Проходя по палате, Вэнь Цин выключала поочерёдно лампы над кроватями, а Ши Мэй набирала Чэнь Цинсюй СМС, сообщая, что работа сделана, и они уходят, закрывая за собой двери.
Едва Вэнь Цин открыла огромные дубовые двери, как тут же врезалась головой в кого-то, а следом Ши Мэй, смотревшая в телефон, врезалась в неё. Подняв голову, Вэнь Цин поняла, что удержал их, уберегая от падения Цзян Чэн.
— Привет, — поспешила поздороваться Вэнь Цин, только потом вспомнив, что сегодня они уже несколько раз виделись и пару раз, как минимум, уже здоровались.
Тем не менее, Цзян Чэн не посчитал глупостью поздороваться сотый раз за день и с радостью поприветствовал девушку в ответ.
И пока Вэнь Цин тормозила, Ши Мэй поспешила спросить:
— Что-то болит? Мы пока недалеко ушли, можем лекарства дать.
— А почему у меня должно что-то болеть?
Удивление на лице Цзян Чэна казалось настолько искренним, что Ши Мэй устало выдала:
— Ну да, ты прав. Почему бы у человека должно что-то болеть, если он стоит возле лазарета? Все знают, что в лазарет ходят чисто пообщаться, время с друзьями провести, вон мы с Вэнь Цин засиделись почти до девяти. Скоро отбой, а мы сидим, болтаем, чай пьём!
Раньше Цзян Чэн казался Ши Мэй человеком, в совершенстве знакомым с языком сарказма, но в последнее время парень явно сдавал позиции. Поняв, что ничего не работает, Ши Мэй закрыла двери и побежала в сторону лестницы, жестом давая понять Вэнь Цин, что будет ждать её там.
Витражи на потолке слабо сияли в свете луны, сотни картин на стенах общались между собой, призраки патрулировали коридоры и при всём этом волшебном безумстве Вэнь Цин хотела смотреть только на Цзян Чэна.
Когда они только поступили в школу, у всех первокурсников была общая колдография, которую выставили на первую полосу главной газеты страны. Хогвартс был достоянием государства и важной политической единицей, поэтому каждый год на первой полосе газеты был такой снимок одиннадцатилеток в черных мантиях и колпаках.
Как-то Вэнь Цин вместе со своей мамой рассматривали ту колдографию и её мама невольно тыкала пальцем в детей и говорила «вот эта девочка у вас в классе будет очень высокой» или «этот мальчик очень красивый, какая, говоришь, у него фамилия?». И на одного из таких мальчиков Вэнь Цин ответила «его зовут Цзян Чэн».
И тогда это имя и этот «красивый», по мнению мамы, мальчик совсем ничего для Вэнь Цин не значили. Ну красивый и красивый, как будто красивых детей не существует? А-Нин очень красивый ребенок. И, в конце концов, разве красота не в глазах смотрящего?
А затем наступил пубертат. И у неё, и у Цзян Чэна. В свои семнадцать он был высоким юношей с острыми скулами и проникновенным взглядом. Вэнь Цин была на полторы головы ниже и пару минут назад врезалась в широкую грудь спортсмена.
Жизнь казалась абсолютно непредсказуемой, как ты ни старайся её структурировать. Разочарования неизбежны, когда ты живой и чувствующий человек.
Будь сейчас рядом Линвэнь, она бы сказала: «Дерзай! А если ничего не получится, я буду рядом, чтобы утешить». И Вэнь Цин расхрабрилась.
— Эм... Как ты? У тебя уже есть пара на бал?
Только договорив, девушка осознала, как глупо это звучало. Цзян Чэн молчал, а она стеснялась поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Пропустив заминку, он наконец выдал:
— Есть одна девушка...
Вэнь Цин захотелось ударить себя по лицу. Неужели ей лишь казалось, что она может хоть немного ему нравиться? Неужели Линвэнь и Мо Жань говорили ей, что у неё все шансы с Цзян Чэном лишь чтобы подбодрить её, но не считали так на самом деле?
В ответ Вэнь Цин лишь выдала тихое и понимающее:
— Ох...
— Но я пока её не пригласил, — поспешил заметить Цзян Чэн. — Собираюсь. Вот. Она самая красивая в нашей школе.
Вэнь Цин понятия не имела, о ком он говорит, да и не хотела сейчас думать, кого Цзян Чэн считает самой красивой в школе. Ей пришлось приложить усилия, чтобы ответ прозвучал вежливо:
— Понимаю. Удачи тебе!
Хотелось уже попрощаться, развернуться и убежать поскорее в гостиную, но Цзян Чэн не торопился. Он стоял, как заколдованный, и, казалось, не хотелось её пропускать.
— Ага... Спасибо, — на автомате ответил парень. — Она... То есть ты. Ты самая красивая в нашей школе. Хотел пригласить тебя.
Смысл его слов не сразу дошёл до Вэнь Цин. Она наконец подняла голову, чтобы встретиться с робким взглядом. Только сейчас она заметила, как юноша нервничает, как слабо дёргается его нога и как неловко он сцепил руки в замо́к у себя за спиной.
Так он стоял возле лазарета перед комендантским часом, рисковал нарваться на преподов и дежурных, рисковал подвести факультет, лишив его баллов, просто чтобы пригласить её, Вэнь Цин, на бал? Девушка прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться вслух. Это могло бы быть реально забавным, если бы он не сделал это так глупо! У неё чуть сердце не остановилось минуту назад, как можно говорить о девушке в третьем лице, когда она стоит прямо рядом с тобой!
Решив не спускать это ему с рук, Вэнь Цин завуалированно ответила:
— Ой, ты знаешь, я тут хотела кое-кого пригласить...
— Понимаю... — не сразу ответил Цзян Чэн.
И пока он не успел далеко уйти в своих размышлениях, Вэнь Цин добавила:
— Да, он очень классный. Не знаю, согласится ли он... Цзян Чэн, ты согласишься?
Цзян Чэну понадобились несколько мгновений, чтобы понять, что он только что получил равнозначный ответ на свою абсолютно неудавшуюся попытку романтично пригласить девушку на танцы. К счастью, Вэнь Цин была умной и проницательной девушкой, и вместо того, чтобы обижаться на неопытность, она ответила ему той же монетой, но, конечно, с юмором.
О чём эта парочка щебетала в стороне, было нетрудно догадаться. Благо, Вэнь Цин обратила внимание на стоящую на лестничной клетке Ши Мэй и наконец попрощалась со своим кавалером, чтобы отправиться в гостиную. Но вместо того, чтобы разойтись, они опять начали что-то говорить, неловко переминаясь на ногах и уводя в стороны взгляды.
Ши Мэй не одной пришлось на это смотреть, ведь по лестницам спустилась Ши Цинсюань и уже некоторое время наблюдала картину вместе с ней.
Знала ли Ши Цинсюань что этот бой заранее для неё проигран? Да, знала. С того момента, как Линвэнь сказала, что Цзян Чэн кем-то занят, стало нетрудно догадаться, кем именно он занят и почему Линвэнь этого человека защищает.
Справедливости ради, Вэнь Цин и Цзян Чэн выглядели как очень гармоничная пара. Лично для Ши Цинсюань Цзян Чэн всегда казался человеком чересчур серьезным, да и он часто показывал, что во многих вещах придерживается «традиционных» взглядов, что бы это ни значило.
Да, Цзян Чэн был богат, красив и воспитан, но Ши Цинсюань он абсолютно не подходил. И с этого мгновения Ши Цинсюань перестала это отрицать.
— Ты куда? — спросила Ши Мэй, когда Ши Цинсюань начала спускаться по лестнице.
— Схожу на кухню, посмотрю, что вкусненького у домовиков осталось, — ответила девушка.
— Врачи не рекомендуют что-то есть за три часа до сна, — напомнила Ши Мэй.
— Я вряд ли усну ближайшие три часа, — самоиронично усмехнулась Ши Цинсюань.
Девушка уже была на самой нижней ступени, когда Ши Мэй окликнула её ещё раз:
— Ах, да, точно, вы же дежурите сегодня.
Дежурство! Со всеми этими танцами и переездами Ши Цинсюань совсем забыла про дежурство по школе. Недовольно застонав, она запрокинула голову, обращаясь к однокласснице:
— Если встретишь Ванцзи по дороге в башню, скажи ему, что я в кухне играю с домовиками в нарды!
Ши Мэй пообещала именно так и сказать, но, по правде говоря, она впервые слышала, чтобы домовики играли в нарды. Впрочем, Ши Цинсюань раньше тоже в них не играла.
***
Изначально осенний бал многим показался отличной идеей. Это так бы и оставалось, не заставь учителя принимать в этом участие абсолютно всех.
На утро вторника у деканов и директора собралась приличная пачка записок и заявлений от детей с просьбой отклонить их от участия в общем танце, и оставить за собой право просто посетить мероприятие в праздничном костюме. Некоторые хотели и от последнего отказаться по абсолютно надуманным причинам. И все эти записки Гу Юнь вслух зачитывал на утреннем учительском собрании.
Хочешь как лучше, а получается как всегда. Гу Юнь и Вэнь Кэсин подумали, что некоторые впоследствии расстроятся, если они упустят возможность потанцевать, а другие будут удручены, если за весь учебный год в школе не произойдёт ни одного масштабного красивого развлекательного мероприятия, не считая матчей по квиддичу.
Заставлять не хочется, а если разрешить не идти одному, то внезапно и все остальные перехотят идти. И в чём тогда смысл тратиться на мероприятие, если половина учеников будут тухнуть у себя в комнатах?
Тогда на собрании учителя решили, что посещение бала строго обязательное. Если кому-то прямо так сильно не хочется, то они могут посетить официальную часть, а на последующие дискотеку и праздничный ужин могут не идти. Впрочем, когда в объявлениях появилась информация о праздничном ужине, желающих не идти совсем стало меньше.
Что касалось выступления, Гу Юнь оставил это полностью на Вэнь Кэсина. Он разрешил не танцевать некоторым людям из старших классов на выбор Вэнь Кэсина — если он считает, что конкретный ученик не способен танцевать от слова «совсем» или абсолютно не пригоден для какой-либо командой и парной работы, то он, с личного разрешения учителя, может не танцевать.
Но о последнем пункте ученики не знали, поэтому Фэн Синь ломал голову, как пригласить Му Цина танцевать и остаться при этом в живых?
Он и не сомневался, что Сун Цютун кинет его после того пробного занятия. Ведь, как только Вэнь Кэсин отпустил Мо Жаня, Сун Цютун примкнула к нему. Она бы точно не отказалась от танцев, но и танцевать с кем попало, тем более с Фэн Синем, она не собиралась. И урвала безотказного Мо Жаня, пока это не сделал кто-то ещё.
Что касалось Ша Хуалин и Му Цина — им обоим было насрать. Между прочим, во вторник утром после Трансфигурации именно эти двое принесли Шэнь И записки с просьбой отклонить их от участия в осеннем бале. Понятия не имея, что за бумаги ему подсовывают, декан зачитал их вслух:
— «Я, Ша Хуалин, отказываюсь танцевать на балу, потому что танцевать с учителями нельзя». Серьёзно?
Слизеринка была абсолютно серьёзна, ещё больше этого декану не понравилось письмо от Му Цина.
— «Я, Му Цин, посещу осенний бал только если профессор Шэнь И выполнит заранее обговорённую просьбу», — зачитал учитель и сразу добавил: — Му Цин, я не понял, ты тоже хочешь танцевать с преподавателем? Уверен, что я лучший кандидат?
Шутку Му Цин не оценил, зато другие ученики от души посмеялись.
Декан только пообещал показать это директору, но, казалось, он не собирался удовлетворять их требования. Вот вам и демократия.
И вечером вторника, когда Му Цин уже собирался ложиться спать, в комнату залетела Ша Хуалин и с гордостью заявила, что только что отбила Ло Бинхэ у Лю Минъян и будет танцевать с ним на балу!
— Мы же собирались прогуливать, — напомнил Му Цин ей их план. — Ты всё же решила танцевать?
— Тут, скорее, шкурный интерес! Мне просто надо было выиграть у Лю Минъян. И я выиграла! Пускай этот выигрыш и Ло Бинхэ.
Подача вопроса показалась Му Цину грубоватой, поэтому он переспросил:
— Что плохого в Ло Бинхэ?
— Ничего, — пожала плечами Ша Хуалин. — Нормальный парень, никаких к нему претензий. Красивый, но слишком гейский. Но ты такой же, так что я привыкла!
— Эй! — крикнул ей вслед Му Цин, но она уже покинула мальчишескую комнату и закрыла за собой дверь.
— «Слишком гейский», — пробубнил Му Цин себе под нос это словосочетание. — Что это вообще значит?
Выйдя из ванной, Фэн Синь присел на край кровати своего соседа и показал, что прекрасно слышал весь их диалог:
— То есть комментарий с «красивым» тебя никак не тронул?
Му Цин проигнорировал это и из уст Ша Хуалин, и из слов Фэн Синя. Последний вышел из ванной слишком счастливым, поэтому парень не мог не отметить это:
— Чего такой счастливый? Подрочил?
— Нет, тебя ждал, — с лукавой улыбкой ответил Фэн Синь.
То, что раньше звучало иронично, обидно и жестоко, теперь звучало двусмысленно, кокетливо и игриво, как бы Му Цин ни старался этого избегать. Фэн Синь отвечал так же. После каждого его ответа хотелось схватить его за грудки, сжать кулаки и притянуть к себе для долгого поцелуя.
Это уже никуда не шло, этому больше не было никаких оправданий, и избегать это Му Цин уже не мог даже в своих мыслях.
Фэн Синь зачем-то придвинулся на кровати и взял руки Му Цина в свои. И в прикосновении горячих подушечек пальцев было что-то нежное и сокровенное.
— Му Цин, ты пойдёшь со мной на бал?
Вот поэтому Фэн Синь был такой весёлый! Он был рад, что Му Цина отшили и теперь он полностью свободен, так что Фэн Синь мог использовать тему бала как очередное приставание!
Дабы не уподобляться дуракам, жаждущим танцевать на этом детском утреннике, Му Цин ничего не ответил. Фэн Синь настоял:
—
А-Цин пожалуйста?
— Как ты меня назвал?! — удивился юноша чему-то новому.
Поняв, что вновь задел что-то в глубинах тёмной души этого забитого додика, Фэн Синь не сдержал улыбку. Подавшись вперёд, он убрал длинный локон на лице своего парня, открывая ему глаза.
— А-Цин, тебе же нравится, да? Ты можешь называть меня «А-Синь» или лучше «гэгэ». Назови меня «гэгэ»?
— С фига ли? — возмутился Му Цин. — Я вообще-то старше!
— Открой форточку, а то ты тут надушнил.
На свою шутку Фэн Синь получил только очередной недовольный взгляд. Работа над Му Цином предстояла серьёзная. Каждый раз, когда казалось, что они наконец по-настоящему сблизились и Му Цин принял их чувства и отношения, тут же оказывалось, что он пытается сделать шаг назад. Фэн Синь в такие моменты старался схватить его крепко за руки. Схватить и не позволить пятиться в ту одинокую ужасную бездну, в которой он доселе обитал.
Поэтому отбросив юмор, Фэн Синь серьёзно спросил:
— Ну, хорошо, не хочешь со мной танцевать. С кем тогда? Я посмотрел списки — свободных почти не осталось. Неужели тебе всё равно с кем, лишь бы не со мной?
Му Цин даже на это нашёлся что ответить:
— Я сделаю так, что меня до бала не допустят!
— Саботаж лучше, чем танцевать со мной?
— Это лучше, чем если кто-то узнает, что мне
хочется танцевать с тобой.
В доказательство того, что у него есть определённая тяга к Фэн Синю, Му Цин притянул парня ближе и поцеловал. Его руки дрожали, то ли от возбуждения, то ли от нетерпения.
Трогательный. Снаружи холодный, внутри кипящая лава. Такой Му Цин не мог не заставлять сердце трепетать.
***
Два дня пролетели очень сумбурно для всех учеников. В среду после уроков должна была быть репетиция, где Вэнь Кэсин ожидал, что все назовут имена своих партнёров для танцев, а Хэ Сюань к тому моменту так и не пригласил Ши Цинсюань.
Хуа Чэн уже все уши прожужжал ему этой темой, но каждый раз, когда Хэ Сюаню казалось, что он расхрабрился, силы покидали его, и он не мог ничего сказать Ши Цинсюаню. Пользуясь окном в расписании, Хуа Чэн напросился в гости. Мало ему было лежать на кровати Хэ Сюаня, он ещё и считал своим долгом капать ему на мозги.
— Нет, ну вот, послушай, ну что ты теряешь? Чего боишься? Отказа? Ты в своей жизни ещё столько этих отказов услышишь: одним меньше, одним больше — подумаешь!
— Из тебя отвратительный советчик, — признался Хэ Сюань. — Надеюсь, ты никогда не будешь волонтёрить с травмированными людьми.
— Я не люблю волонтёрить, я только за деньги работаю, — довольно сказал Хуа Чэн, закинув руки за голову.
— Ещё лучше, конечно, полностью изолировать тебя от людей.
Его нудный тон, сочащийся недовольством и неудовлетворённостью начинал порядком раздражать Хуа Чэна. А если Хэ Сюань упустит Ши Цинсюань и позволит ей танцевать с кем-то другим, то состояние его станет только хуже. Пытаясь вразумить друга, Хуа Чэн сказал:
— Но ты точно ей нравишься! Может она сама пока не понимает, но ты для неё что-то значишь. Она не просто так позвала тебя жить с ней вместе.
— Она просто сжалилась.
Чем больше Хэ Сюань хандрил, тем сильнее Хуа Чэн напирал:
— Нет, ты только вдумайся: она перепрыгнула через все этапы отношений и сразу позвала тебя жить с ней вместе! Сначала вы съезжаетесь, потом знакомитесь, только после этого начинаете встречаться! У нас с гэгэ также было!
— О, так вы уже встречаетесь? — переспросил Хэ Сюань.
— Нет, но журналисты после субботы так и думают!
Заставить Хэ Сюаня улыбаться — тоже неплохой результат. Но улыбка на его лице померкла, когда в комнату вернулся Ши Цинсюань. Был он чернее тучи.
На вопрос одноклассников, юноша с горечью рассказал историю, которая приключилась с ним только что.
Сюэ Мэн сидел за партой с Мо Жанем, а Мэй Ханьсюэ с Цзян Чэном. Мэй Ханьсюэ, привыкший, что столкновения с Ши Цинсюанем никогда не приносили ему ничего хорошего, увидев бывшего на горизонте, попросил сидящего через проход Сюэ Мэна сказать, что они уже записались на бал вдвоём.
Но расчет Мэй Ханьсюэ оказался неверным. Ши Цинсюань подошёл не к нему, а к Сюэ Мэну и задал ему прямой вопрос. Абсолютно растерявшийся Сюэ Мэн выпалил, что уже идёт на бал с Мэй Ханьсюэ. Кто из них, в итоге, кого прикрыл — неизвестно. Но, уходя, Ши Цинсюань бросил им напоследок: «Мой бывший отбивает у меня будущего парня. М-м, разве Мэй Ханьсюэ не мог стать ещё большей мразью?»
Со стороны было непонятно, почему Сюэ Мэн теперь «будущий парень» Ши Цинсюаня и почему с ним не мог встречаться кто-нибудь другой? И потом, Сюэ Мэн и Мэй Ханьсюэ даже не встречались, а только договорились вместе танцевать.
Когда Ши Цинсюань пропал из виду, Сюэ Мэн поспешил сказать Мэй Ханьсюэ, что поддерживает его решение расстаться с подобным человеком. Отвратительное отношения и к бывшему, и к посторонним людям!
Но Хуа Чэн и Хэ Сюань понимали, в чём глубинная боль Ши Цинсюаня.
— Каждый раз так происходит! — негодовал юноша, меряя комнату шагами. — Каждый раз, когда я пытаюсь анализировать свою личную жизнь логически и принимаю решения, руководствуясь исключительно холодным расчетом, мои планы с треском проваливаются! Я понимаю, что Цзян Чэн и Сюэ Мэн мне абсолютно не подходят, мы очень разные люди и радужно сосуществовать вместе у нас никогда не получится. Я выбрал их, потому что думал, что так будет лучше для меня материально и объективно при взгляде со стороны, но я абсолютно забыл о своих чувствах!
— Ты молодец, — похвалил его Хуа Чэн. — А теперь скажи, что тебе подсказывают твои чувства? С кем тебе лучше танцевать?
Несмотря на то, как накалялась обстановка, Ши Цинсюань отчаянно, почти плача, ответил:
— Мне осталось выбирать только из Пэй Мина и Му Цина, и я почти согласился на Фэн Синя.
Продолжая лежать на кровати Хэ Сюаня, подперев голову рукой, Хуа Чэн поделился:
— Мда, дружище, какие же низкие у тебя стандарты.
Поняв, что эта ситуация без его помощи не разрешится, Хуа Чэн поднялся с кровати, подошёл вплотную к Ши Цинсюаню, положил ему руки на плечи, призывая ко вниманию, и спросил:
— А если подумать не мозгом, а включить чувства? С кем ты
хочешь танцевать?
— Но там свободных ребят почти не осталось, — потянул Ши Цинсюань. — Я не хочу танцевать именно с Фэн Синем. Я просто хочу танцевать, а выбирать уже почти не из кого. Ещё секунда и я сломаю себе ногу, чтобы легально туда не идти и не позориться!
— А если не драматизировать и просто посмотреть по сторонам?
Бросив идею, Хуа Чэн
слишком драматично покинул комнату, оставив друзей наедине. Вот кому бы точно стоило прекратить драматизировать, так это ему.
Но Ши Цинсюань за слова зацепился. «Посмотреть по сторонам»? Это кого же тогда приглашать? Призраков? Позвонить Уду и предложить приехать ради бала? Клонировать себя?
Одна идея просто хуже другой! Плюхнувшись на кровать, Ши Цинсюань крикнул в подушку, выпуская пар. Немного успокоившись, он повернулся на бок и посмотрел на своего нового соседа по комнате, тихо клацающего по клавиатуре ноутбука.
Хэ Сюань. Хороший. Хэ-Сюн.
Ши Цинсюань вылетел из кровати, как молнией поражённый. «Смотреть по сторонам». Это был намёк от этого прохвоста Хуа Чэна? Что он знал? Не желая сейчас с этим разбираться Ши Цинсюань залез с ногами на кровать Хэ Сюаня и закинул ему руки на плечи, стискивая его в объятиях.
— Хэ-Сюн, А-Сюань, гэгэ, ты же семикурсник, да? Ты же парень, верно? Ты же живой человек, да?
— Первые два, вроде, да, но с последним не уверен, — серьёзно ответил Хэ Сюань.
Ши Цинсюань на эту глупость рассмеялся, в уголках его красивых глаз собрались крохотные слезинки, которые Хэ Сюань не заметил бы, не сиди парень так близко к нему.
Ши Цинсюань даже не думал отпускать руки. С каждым мгновением он сжимал Хэ Сюаня всё крепче в объятиях. И последние слова он выпалил прямо ему в ухо:
— Прошу тебя, умоляю, пошли со мной на бал, пожалуйста!
