***
Сила дождя за целых двадцать минут не уменьшилась ни на каплю, и, видимо, ливень не собирался заканчиваться до самого утра. Замечательная суббота. А как прекрасно, что с провальным успехом накрылись все планы девушки на выходные. Возросла вероятность того, что остальные домочадцы не отправятся куда-нибудь по своим делам, а останутся тухнуть в небольшом домике, купленном за гроши. Недовольство брало верх над остальными эмоциями, и прекратить злостно топать по бесящим лужам, которые так хотелось отпинать как следует, представлялось чем-то невообразимым. Многоэтажки сменяли друг друга, и с каждым новым десятком метров расстояние между ними увеличивалось, пока не показались окошки совсем одиноко стоящего дома. Мистер Эдисон привёл здание в плачевное, стрёмное состояние. Судя по всему, на это ушел не один год. Струящийся желтоватый свет ламп пробивался через стекло, и в этот момент, особенно когда ты стоишь под ливнем, каждая квартирка даже в таком убогом местечке выглядит уютно. За исключением самых верхних, потому что там давно никто не жил. Кое-как девушка совладала с задубевшими от холода пальцами и нажала на дверную ручку, проходя внутрь. Вслед за ней проворно проскочила вода, распространяясь по блестящему от чистоты пола мутными разводами. Стыд и совесть вспыхнули на щеках пунцовым цветом. Все труды милой и трудолюбивой женщины Лизы Джонсон – первой и практически единственной, с кем Несс удалось здесь познакомиться, пошли насмарку. Табличка «welcome to home» весело поприветствовала не замечающую её гостью. За ней, на столе покоились никого не интересующие визитки и рекламные буклеты, сложенные в беспорядочных стопках. Почтовые ящики не давали забыть, что здесь живут люди, хотя в коридорах царит пронизывающая тишина: один из них был доверху забит квитанциями и прочими бумажками(интересно, кто такой ленивый?), а парочка других распахнута настежь. Безжизненные глазки камер, коими был напичкан каждый коридор, заставляли неуютно поёжиться любого, кто только заприметит их существование. Стряхнув с рук крупные капли, Ванесса проскочила к лифту и подушечкой среднего пальца нажала на кнопку его вызова. В шахте послышался шум опускающегося троса, а со следующих этажей даже донеслись голоса. Пара минут, и на электронном табле замигала зелёным цифра «3». Намёрзшиеся ноги самостоятельно совершали шаги в очередной коридор. Ладони прощупывали влажные карманы, и тут-то случилось самое неожиданное – девушка, что до этого смотрела исключительно в пол, подняла голову. И тут же вздрогнула всем телом, удивлённо распахнув глаза. Безэмоциональное пластиковое лицо находилось всего в десятке сантиметров от неё, в прорезях мелькнули голубые радужки. Конечно, до испугавшейся девушки не сразу дошло, что это маска, но неестественные для человеческой кожи белый и розовый цвета указывали на это. Из-под застёжек странной и жуткой штуковины торчали слегка растрепанные волосы такого же цвета, как и глаза владельца. Успела мелькнуть лишь одна мысль:«какое же качественное окрашивание у не... а это вообще парень или девушка?». Только спустя несколько секунд (Что очень забавно) Несс заметила ещё одного незнакомца немного позади первого – долговязого парня в толстовке и джинсах. По его плечам спадали длинные тёмные патлы. Да уж, Томасу не суждено отрастить такую длину. Голубоволосый очнулся от оцепенения первым и сразу отшатнулся, бубня под нос что-то. – И... извините. Здрасте.. – обогнув их дугой, девушка поспешила к двери с табличкой «304», проскальзывая за неё без стука. Жуткие типы.***
Встреча с Томом выдалась радостной и энергичной, а приветственные объятия по понятной причине немного сырыми. Не так просто было унять беспокойство. – Что за парочка фриковатых чудил мне сейчас повстречалась? Этот вопрос ударил старшего брата прямо в лоб, и он на мгновение оцепенел. – И тебе привет. Это ты про кого? Несс не бездельничала – она, прыгая на одной ноге, стаскивала мокрую обувь, не забывая также вести диалог. – Подростки какие-то. – плечи чуть приподнялись и опустились. – Один шпала, второй с голубыми волосами. – А-а-а... – резко проявившаяся безмятежность в голосе Тома насторожила. – Это Сал и Ларри. Они лучшие друзья и, кстати, примерно твои ровесники. – почесав пальцами подбородок, он попытался припомнить, чем же ещё можно дополнить своего рода справку об этих двух. – Тащатся с металла и любят искать приключения себе на задницу. – И..? – намекая на ожидание продолжения, протянула Ванесса. Правая рука, покопошившись в превратившемся в мокрый комок рюкзаке, извлекла оттуда телефон. К её счастью, на него пришёлся незначительный урон. – Что «и?»? – он непонимающе изогнул бровь, лицезрея, как его сестра избавлялась от оттягощённых излишней влагой элементов верхней одежды, когда сумка (ну или её подобие) была откинута на полку для обуви. Плащ беспощадно отлетел в угол помещения. – Ну, где речь о том, что они какие-нибудь сектанты или как минимум отбитые хулиганы? Несколько минут юноша вталдычивал своей любимой рыжуле, что эти пареньки «не так плохи, как кажутся» и «забавные». Добившись смирения с сестринской стороны, он включил чайник, а её спровадил в ванную, чтобы лужи за собой по всей квартире не оставляла. Конечно, за всем напускным гневом скрывалось волнение. Если она заболеет, счастлив никто не будет, родители тем более. На смену оставшимся на сушилке для белья джинсам и бесформенной толстовке пришли шорты и серая футболка Тома с принтом какого-то «наркоманского», как нередко называл его сам парень, чувачка из популярного мультфильма. Волосы пришлось отжимать, зато покалывание из кончиков пальцев ног и рук испарилось практически сразу после того, как тело обволокли сухость и тепло. Прежде чем выйти из комнаты, девушка одарила собственное отражение в зеркале тяжким вздохом. Такую себя сложно принять и полюбить. И за что ей это всё... Словно в её жизни без ненависти к себе мало проблем. В гостиной свет выключен, но зато из кухни падал мягкий свет и приятно тянуло свежеприготовленной пищей. Уж чем-чем, а хорошими кулинарными способностями её брат отличился. Несс навострила слух. Сердце пропустило удар. У него в гостях ещё кто-то помимо неё? Приглушённые чужие голоса сливались с пыхтением закипающего чайника. По привычке втянув живот, девушка ровным шагом переступила через порог комнаты и... Серьёзно..? – Откуда у тебя телевизор? Прозвучало растеряно. Нельзя не признать, что это лучше, чем если бы за маленьким столом здесь сидели какие-нибудь малознакомые ей люди. А так можно расслабиться, ведь звук издавал скромно стоящий в углу гарнитура электрический ящик, и прямо сейчас на экране разворачивалась сцена какой-то криминальной погони. Перестрелка, крики, экстремальная скорость движения автомобилей. Всё, что любят молодые люди, у которых не атрофировалась нужда в адреналине. – Что? А, это... – будто прослушав, парень всё же сообразил, в чём заключается суть вопроса, и более бодро ответил, рассыпая по чашкам сахар – Мистер Фишер посоветовал заглянуть на местную барахолку, и там я нашёл его. Клёво, правда? Объяснение вышло куда проще, чем ожидалось Ванессой. Свист чайника – своеобразный призыв, которого парень тут же поспешил придержаться. Кипяток в кружках приобрёл насыщенный зеленоватый цвет. Зеленый чай – настоящее пристрастие Томаса, а чёрный он ни за что не признавал. Посудины с ароматным напитком опустились на стол. Сестра хозяина нахмурилась. – И вправду, клёво... – она медленно присела на стул, обхватывая обеими руками согревающую ладони кружку. – То есть ты... Ну, купил его? Белокурый юноша чуть не поперхнулся. – То есть да, я его купил. А что? – позорное молчание взбесило его. –Погоди... Ты думаешь, что я украл телевизор? Серьезно, Несс? – явная претензия заставила девушку стыдливо опустить глаза в пол. – Мне казалось, ты давно перестала надумывать себе всякую херню. Нотка обиды больно резанула не столько по слуху, сколько по душе. И ведь сказать в своё оправдание ей нечего. – Том, не пойми меня неправильно... – пальцы одной руки сжали локоть второй, правильные слова ну никак не шли в голову. – Я прекрасно знаю, что та ситуация осталась в прошлом, но... – Но что? Что?! – её брат не повысил голос, но его пронзительный взгляд буквально загонял в угол. – Мне тогда было шестнадцать! С того дня прошло четыре года! Четыре, чёрт возьми! Я поступил глупо и отчаянно, но это было лишь один раз! – от напряжения вены показались сквозь бледную кожу его рук. – И после того, как я вышел из этой тюряги для несовершеннолетних, в которой проторчал почти две недели, ты не забываешь найти удобный повод, чтобы напомнить о случившемся! Ты думаешь, мне приятно вспоминать?!***
Тот вечер выдался ужасным для всей семьи Говард. Тогда они ещё были в своём полном составе. Ночь вступила в свои права, и большинство жителей Мейфилда давно уже отправились в царство грёз и сновидений. Звёздные точечки светили ярко, как и полный диск луны. Начиналось тёплое лето, и природное умиротворение опускалось искрящейся волшебной завесой на крыши домов и лесов. Но не было спокойствия у одной многодетной семьи. Отец заламывал пальцы от бьющих нервов, мать буравила взглядом входную дверь. «А вдруг он сейчас вернётся, зайдёт внутрь и, виновато глядя, скажет, что загулялся и не уследил за временем?» Женщина отдала бы многое, лишь бы это в действительности было так. Давящее на плечи молчание удручало всех, кто находился под этой крышей. Младших разогнали по постелям, и вместе с родителями осталась сидеть двенадцатилетняя Ванесса, которая боялась лишний раз раскрыть рот. – А если что-то случилось... – глаза её матери – Луизы, полны слёз, но никто не порывается её утешить – самим тошно. Хмурые переглядки не сулят ничего хорошего. Глаза слипаются, а ноги подкашиваются от усталости, но разве может девочка воспротивиться и, оставив папу и маму на съедение душевным мукам, отправиться в тёплую постель? На данный момент им не на кого опереться, кроме неё самой. Майк в другом городе и оборвал связь с ними, а Томас... не поступил ли он также, не вернувшись домой после полуночи? – Ванесса – хриплый мужской голос заставил вздрогнуть дремлющую на ходу старшую дочь. – проведай Майю. Просьба звучит как приказ, но это совсем не волнует встрепенувшуюся девочку. Она готова хоть просидеть несколько часов без малейшего движения, но не в компании взрослых, угнетённых обстоятельствами. Беззвучный кивок, и её уже и след простыл. Можно уловить на лестнице: топ, топ, топ. Это она так торопится смыться, пока кто-нибудь из родителей не передумал. Дверь в их с сёстрами комнату закрыта, через пространство между ней и полом сочится линия тусклого света настольной лампы. Сон как рукой сняло. Влетев внутрь, Ванесса узрела девочек десяти и трёх лет – Майю и Грейс. Старшая из них любовно прижимала к себе вторую. На её худых коленках, укрытых одеялом, покоилась детская книжка с яркими картинками, и вместе они рассматривали их и давали свои комментарии. Смеются. А уже прошло три часа с начала нового дня. Дети в их возрасте должны мирно сопеть в своих кроватях. – Вы что творите?! – негодующий шёпот прервал всю идиллию. Свернувшийся клубком маленький далматинец, до этого мирно посапывающий возле кровати хозяйки, теперь смотрел на неё, лениво приподняв морду. Он будто спрашивал безмолвно: «к чему весь шум?». Но на него сейчас особо и не смотрел никто – все были заняты. По-детски пухленькая Грейс насупилась, ощутив на кончике языка горечь от оборвавшихся посиделок. – Грейс снились кошмары, вот мы и решили отвлечься... – оправдываясь, одну ладонь Майя опустила на каштановую(как и у неё самой) шевелюру малышки, а во второй сжала книгу. Бешенство вспыхнуло в зелёных глазах, и Ванесса пересекла небольшую комнатку в пару шагов, рывком отнимая предмет, привлекший внимание несносных сестёр. – Этого ещё не хватало! Быстро спать! – сама суровость проникновенно глядела на девочек, и на фоне пожелтевших от возраста обоев в цветочек чем-то напоминала их мать, только с другим цветом волос. Она даже говорила её фразами. – сдурели совсем! Вы время видели?! А тебе, Майя, нужен отдых! Грейс, как можно быть такой глупой и не понимать очевидного?! Встретившись с немалым сопротивлением, Ванесса утолкла в постель самую младшую из всех троих. Средней же достался сочувственно-укоризненный взгляд. Она знала, что старшей противиться бесполезно, тем более в таком положении. Потому то и наблюдала, скрепя сердцем, как её любимая Грейс оказалась усмиренная грозным шиканьем и очередной грубой фразой. – Том не вернулся? – робко спросила она, вцепившись взором в рыжую макушку, перемещающуюся от одной кровати к другой. Несс сразу выпрямилась и напустила на себя волну чрезмерной для её возраста строгости. – Какое тебе до этого дело? Спи давай. Я скоро приду, а если увижу, что вы опять не заснули... – голова повернулась в сторону детской постели – да, Грейс, тебя это тоже касается.. то я расскажу всё маме. Доброй ночи. Ноги сами унесли её за порог спальни, а рука прикрыла дверь. Мозг практически не соображал. Хотелось плакать. И куда пропал Том? Он ей так нужен... Затуманенный разум будто очнулся, когда девочка остановилась на первых ступенях поскрипывающей лестницы и затихла: на кухне кто-то семенил из угла в угол и вёл диалог. Скорее всего по телефону. – Дейв, мы должны выехать прямо сейчас. Тринадцатое отделение. – спустя минуту заявила Луиза, с отчётливым стуком положив проклятый гаджет на стол. Без лишних слов отец промелькнул из кухни в коридор и на улицу. Сердцебиение участилось, а на лбу проступила испарина. Что случилось? Какое отделение? В скважине провернулся ключ, щёлкнул замок, хлопнули дверцы машины, и двигатель заработал. Родители уехали.***
Ужасное утро вспоминалось с такой точностью, словно это всё произошло вчера. Мистер и Миссис Говард вернулись домой, и заснувшая прямо на ступенях Ванесса на радостях вскочила им навстречу, но осеклась. Выражения их лиц говорили сами за себя. Случилось что-то плохое, раз Томас не вернулся домой. И на вопрос «всё ли хорошо с её братом?» она получила незаслуженный выговор и тихо промолвленное «он просто идиот». Видимо, сотворил какую-то дурость. Лишь спустя две недели юноша переступил через порог своего дома. Тогда девочка впервые в жизни увидела его измученным и буквально выжатым, подобно лимону. Тёмные круги залегли под поблеклыми зеленоватыми глазами, щеки впали, и грязные волосы торчали в разные стороны. Из обрывка разговора матери и бабушки Несс уловила лишь:«отчаялся», «хотел заработать» и «украл велосипед». Да и этой информации хватит даже дураку, чтобы понять, что к чему. Тогда их семья только узнала, что Майе требуется дорогостоящее лечение, и каждый готов был рвать на себе волосы от этой новости. С тех пор утекло много воды, но на душе и психике рыжей девочки отложился неисправимый отпечаток. Каждое новое приобретение брата она расценивала с опаской, и чаще всего именно из таких случаев у этих двух вырастали конфликты. –Прости, я... – заминка в виде колющего воспоминания, ехидно смеющегося откуда-то из-за уголка, выбила девушку из колеи. Она и сама не заметила, как начала похрустывать всеми возможными хрящиками рук. –... как-то не подумала о твоих чувствах. Это, должно быть, не очень правильно. Том фыркнул и откинулся на спинку стула, резко пошатнувшись. Обида перерастала в праведный гнев. – Должно быть? Да уж, сестричка... – костяшки рук побелели, когда пальцы сжались на рукаве футболки. – Это пиздец как неправильно! Я тысячу раз извинился перед всеми, и один хер никто не удосужится забыть об этом раз и навсегда! – Я исправлюсь. Клянусь. – сказала, как отрезала. Оба замолкли и прожгли друг друга взглядами всего за один миг. Так и не тронутый чай практически остыл, и кино будто бы старалось бубнить потише, чтобы остатки спокойствия не испарились вместе с последними нервными клетками парня. Только ливень продолжал стучать в окно, но никто и не думал впускать его внутрь. Зачем, если всем хорошо и без него? – Майя расстроилась бы, если бы узнала, что мы ссоримся. – всего одна фраза выбила из лёгких весь кислород. Глаза на уровне рефлекса увлажнились. А брату так легко далось это предложение, аж завидно стало. Но он был прав. – Ты прав. – оттопыренный мизинчик выскочил навстречу. – мир? – Мир. Примирительный обряд они совершили успешно и тут же, отставив чаепитие, приняли решение провести небольшой киносеанс.***
Злополучный теле-ящик перенесли в гостиную, диван выдвинули так, что места хватало обоим, у хозяина квартиры нашлось печенье, которое отлично подошло для роли перекуса. Красная кнопка щелкнула, и экран вспыхнул яркими красками вышедшего недавно фильма. Фантастика или что-то в этом роде. Ванесса не вникала в суть, впрочем, как и её брат. Оба были поглощены внезапно завязавшейся душевной беседой, каких у них не случалось с тех пор, как они переехали в Нокфелл. То есть, уже больше месяца они не могли поговорить наедине и обсудить всё, что успело произойти, как привыкли делать раньше. Зато сейчас всё медленно, но верно возвращалось на круги своя.***
– Как там Бэнго? – поинтересовался юноша. Пусть официально хозяйкой обворожительного далматинца была рыжая бестия(так он сам любил ее называть), слабость к нему питали абсолютно все члены семьи Говард. – Живёт и здравствует. На днях мама так на него рассердилась... Этот пёс погрыз ножку кресла! А раньше он таких фокусов не вытворял... –досадливо протянула девушка. Приняв позу лотоса, локтем она опёрлась на колено, а ладонью сформировала подставку для головы.***
– Кста-а-ати – словно невзначай любопытным тоном протянул парень – как проходят поиски себя и своего призвания? При одном упоминании о тщетных попытках найти хобби или занятие, к которому у неё будет лежать душа, а мозг при процессе отключаться, девушку передёрнуло. – Безуспешно. Ничто не может меня заинтересовать. Я пробовала рисовать, вязать долбанные носки, плести браслетики, петь... да даже крестиком вышивать! Результат один – полный ноль. Низковато звучащий снисходительный смешок от брата развеял вмиг собравшееся на плечах напряжение. Сцена с впечатляющим сюжетным поворотом, спроецированная на экране телевизора, привлекла внимание молодёжи.***
Брат с сестрой приняли очень интересное положение – перевернулись вниз головой и закинули ноги на спинку дивана, стараясь не словить волну головокружения при попытках сконцентрироваться на фильме. На полу валялась пустая упаковка от печенья, но восторга у Несс не вызывала совсем. Ведь она прекрасно знала, что потом придётся избавиться от съеденных сладостей. Такого типа экзекуция неприятна, но по её мнению – это неотъемлемая часть похудения. Стоило губам парня приоткрыться, и все противные и щиплющие душу мысли с надеждой на лучшее обратились в слух. – Когда ты планируешь пойти в школу? Не думала, что достаточно отсиживаться дома? А, нет, этот вопрос снова вернул её к негативной пучине. Угрюмое лицо уставилось на него. – Знаю, знаю, ты мне уже не раз говорила причину своего домоседства, но всё же. – видок у него был такой, будто он собирается зачитать ей целую лекцию о смысле жизни и прочих её радостях и возможностях. Зная его (а Ванесса знала своего брата лучше, чем кто-либо другой), тот был способен на подобные подвиги. – неужели тебе самой не хочется выбраться из четырёх стен и увидеться со сверстниками? Тяжёлый вздох. Пара секунд, посвящённых пыхтению, и упрямая девица повторила траекторию движений брата для принятия иной позы. Ещё секунда. Оба просто смотрят на друг друга, но молчат. Готовятся слушать и собираются с мыслями. – По-моему, именно сейчас я и занимаюсь так называемым «проветриванием», – парень цокнул, и она в знак укора ущипнула его за неиспорченную веснушками кожу предплечья. – ну я же выбралась из четырёх стен нашего дома? Выбралась. И со сверстниками я успела повидаться. Поверь, такой встречи мне хватит на несколько лет. Да и Грейс приболела, мне нужно за ней присматривать, пока родители на работе. – Грейс уже семь лет, а к самостоятельности каждого из нас приучали примерно с пяти. Пару часиков она продержится и с голодухи точно не умрет, да и мозгов не трогать спички ей хватит. А как же пропущенная программа, Несс? Хочешь таскаться по репетиторам, чтобы улучшить успеваемость? – бесцеремонно перебив её, протараторил Том.***
Нетрудно представить надолго растянувшийся спор двух молодых людей, которые не собирались уступать своему названному сопернику во что бы то ни стало. Всяческие аргументы и отговорки летели с обеих сторон, один стремился перебить второго и доказать свою правду, и горячность их фраз не утихала в силу возраста. Но та горечь, с какой в бессильном жесте девушка подняла руки вверх, опрокидываясь на спину, можно только увидеть или почувствовать. – Ладно, ладно! После выходных я пойду в эту грёбаную школу! – встретившись с недоверием в его глазах, она продолжила – Обещаю! Доволен?! – Более чем, – с ехидной усмешкой Томас отвернул голову к окну, ликуя в душе. Боковым зрением он замечал, как на пузатом экране мелькают титры, но это не играло никакого значения в их с сестрой дискуссии.