***
Утренняя рутина этого буднего дня ничем не отличалась от рутины предыдущих: встаёшь, находишь в себе силы пойти и почистить зубы, трапезничаешь, переодеваешься, а потом все разъезжаются по своим делам – кто-то в школу, а кто-то на работу. Так пятеро младших Говардов, преодолев нудный путь от дома до школы на автобусе, остановились перед главными воротами здания. Вернее, остановилась только Ванесса, остальные же чуть притормозили, ожидая её. Лямка сумки с учебниками подверглась стискиванию бледными пальцами, к горлу подступил нервозный ком. Вот и оно – место, которого она так стремилась избежать. И ведь сама же пришла к его порогу, никто не тащил её туда насильно. Ею двигали резко взыгравшая совесть и чувство обязательства перед Томасом. Носок потрёпанных замшевых ботинок неловко пнул мелкий камешек, и тот отлетел вперёд. Одиноко было на улице, потому что все ученики и учителя не желали морозить свои драгоценные задницы и сидели в тёплых кабинетах и коридорах. – Н-ну же, Н-несс. – заикаясь, произнес Уилл – самый младший брат девушки. Дефект речи не позволял точно вслушаться в интонацию и понять, доброжелательно ли он говорит, или же наоборот, подтрунивая над ней. Вдох, выдох, и она пошла, только на негнущихся ногах. Видимая картинка перед глазами будто покачивалась в такт шагам, но при том оставалась на удивление четкой. Грудная клетка то и дело замирала на полувздохе и выдохе. Обычно такое состояние называют «собиранием с духом», либо же более нелестным вариантом: «наматыванием соплей на кулак». Звучит как что-то пугающее, неизбежно-неприятное, складывается впечатление, что вслед за этой процедурой должно вот-вот прийти ужасное известие, а возможно и событие. Мысленные дебаты на данную тему помогли Ванессе более спокойно пересечь расстояние от ворот до главных дверей школы, а потом и переступить через её порог.***
На месте, где образовывался перекрёсток из коридоров, братьям и сестрам пришлось разминуться: малышку-Грейс отправили в крыло младших классов, блондинистый Уилл молчаливо ретировался, влившись в текучку толпы, Коул, озорно сверкнув кофейными радужками, понёсся по направлению к своему кабинету (как думалось постоянно оглядывающейся Несс), а непостоянный, с красивыми внешними чертами Сэм, чье лицо, начиная с живописного лба, продолжая изумрудными глазами и заканчивая подбородком правильной формы, было сплошь покрыто мелкими прыщами, какие часто докучают подросткам, подхватил сестру под руку и потащил в сторону их аудитории. Ему было всего пятнадцать, но он пошел в школу в один год со своей старшей сестрой. Преподаватели расценивали мальчика как способного и достаточно умного, потому и разница в возрасте никого не волновала. Да и в новой школе похвала не обошла Сэмюэля стороной, а хорошая успеваемость только радовала родителей. – Первым уроком у нас физика. –с долей спешки начал парень, не ослабляя хватку руки. – Советую тебе первые дни держаться рядом со знакомыми, чтобы не потеряться. Ну, если уж совсем плохо всё будет. Что-что, а школа здесь большая. Эта парочка протискивалась через толпу разношёрстных учеников. Высокие и низкие, полные и худые, словно щепки, с совсем светлыми серыми или почти чёрными глазами, с длинными и короткими волосами совершенно разных цветов, все они, сливались в единую людскую массу, из любопытства изредка оборачиваясь на проходящих мимо юнош и девиц. Аудитория встретила брата и сестру привычным для городских жителей гамом. В основном, как это зачастую случается, класс разбился на отдельные группы: три расфуфыренные девчонки скучковались за последней партой, бурно и горячо обсуждая что-то; около шести парней подтянутой и спортивной комплектации обступили аж два ученических стола и организовали состязание по армрестлингу на потеху своим тайным воздыхательницам; забившись в не особо приметный уголок, какая-то сладкая парочка лобызалась под влиянием гормонов; на подоконнике разместилось ещё четверо ребят... и, о чёрт, у Ванессы отвисла челюсть. Стечение ли это обстоятельств, либо судьба, но среди этой компашки она не смогла не заметить уже знакомых ей Сала и Ларри, так бросались в глаза их фриковатые образы. С ними сидел кудрявый рыжеволосый парень, да к тому же и в очках, от чего невольно первое впечатление о нём складывалось исключительно как о ботанике. С краю пристроилась угловатая брюнетка, чьи худые плечи обтягивала черная джинсовка. Растерявшись из-за столь неожиданного совпадения, Говард очнулась только когда Сэм усадил её на стул и сам плюхнулся на другой, справа от неё. – Сегодня мне придётся выступить в роли твоего гида, – как-то безрадостно констатировал парень, скрестил руки на груди и осмотрел одноклассников. – но я не разочаруюсь, если у тебя получится затесаться с кем-нибудь. Кажется, он не горел желанием нянчиться со старшей сестрой. Ну и хрен с ним, не очень-то и хотелось. Губы сомкнулись в тонкую полоску, и обида кольнула в подсознании. Но даже мысленно трудно было прикинуть, с кем можно достаточно сблизиться, чтобы проторчать вместе как минимум один учебный день. Длинноногие стройняшки, сошедшие с глянцевых страниц модных журналов, точно не вариант, впрочем, как и беспардонно хохочущие мускулистые громилы. Подошедший к горлу ком волей-неволей пришлось сглотнуть, а тон сделать дружелюбным, игнорируя услышанное: – Расскажи мне о них. – ладонь взметнулась вверх, указывая сразу на всех присутствующих. – Кто тут местная знаменитость? – Знаешь, я ненавижу перемывать чьи-то косточки. – зелёные глаза недовольно сузились, а на парту с растворяющимся в шуме грохотом приземлились тетрадь и учебник. – Задай этот вопрос кому-нибудь другому. Своенравный юнец вновь напустил на себя безразличие и дал понять, что не намерен продолжать разговор. От дискомфорта спас лишь звонок, вещающий о начале первого урока.***
Представиться классу совсем не трудно, особенно когда преимущественное большинство относится к этому так пофигистически. «Меня зовут Ванесса Говард, мне шестнадцать, и я ничем не увлекаюсь.» – этого хватило для удовлетворительного кивка учительницы, скучающего зевка одного индивидуума и короткого смешка другого. Правда, щёки и кончики ушей позорно порозовели так, что наверняка увидели все. Миссис Хилл оказалась очень милой женщиной лет пятидесяти с коротко стриженными чёрными, как смоль, волосами, и физику она преподавала отменно – даже самый отбитый на вид ученик умолкал, внимая её объяснениям. Хотя Ванессе всё равно было не по силам уловить суть и вникнуть, в связи с пропусками, она умудрялась активно конспектировать практически каждое слово. Не бросит же сестру Сэм, когда та попросит его помочь с упущенным материалом? Целую страницу тетрадного листа испещрили спешно выведенные синей пастой буковки и прочие закорючки, а задачи и их решение девушка благополучно содрала у брата, который явно подозревал об ожидающей его участи бесплатного репетитора. Время тянулось как потерявшая свой вкус пожёванная жвачка, но только до самой длинной перемены. Поход в столовую – отдельный вид приключений для Несс. Запах еды раззадорит полупустой желудок, а перспектива слоняться по школе в одиночестве не очень воодушевляет. Метаясь меж двух огней, девушка сделала выбор в пользу первого варианта развития событий. И, как оказалось, напрасно: Сэмюэль лишь дошёл до дверей столовой, шагая в одну ногу с сестрой, а на входе подтолкнул её вперёд и подхватил под руку какую-то девчонку. Единственное, что успела разглядеть в ней Ванесса – бесформенная толстовка ( как у неё самой) бордового цвета и накинутый на голову капюшон. Чувство брошенности, словно посреди бушующего моря, и чувство необходимости показать вслед удаляющемуся родственнику средний палец не покидали рыжую несчастливицу до одного момента. Слегка подрагивающие ноги подвели её к стойке с подносами, затем и к витрине с выставленной на ней едой. С полочек, защищённых стеклом, на учеников глядели мясные тефтели, плавающие в поблёскивающем жирными пятнами бульоне; тушёные брокколи, которые не вызывали доверия; помятые сэндвичи не первой свежести; и ещё несколько яств подобного типа. Глаза широко распахнулись от представившегося выбора, зато руки ловко захватили порцию салата из истёкших собственным соком овощей и стакан, наполненный всклянь каким-то варевом, смутно напоминающим морс. Глубокую волну отвращения Несс испытала, продвинувшись к кассе спустя пару минут ожидания в очереди. Рослая и крепкая женщина устремила на неё свой глаз орехового цвета (второй же полностью заплыл гноем), гнойные нарывы изуродовали половину её лица, над кривыми губами проступала небольшая щетина, а зелёный чепчик укрывал волосы. Количество сомнений в столовой и продаваемой в ней пище значительно прибавилось. – Девочка будет покупать еду, которую приготовила Ким? – бесцеремонно спросила вышеописанная особа. Манера общения, впрочем, соответствовала внешнему виду кассирши и повара как нельзя хорошо (если возможно так говорить). Кажется, она чем-то больна. Как такого человека вообще допустили к работе с продуктами?! – Девочка? – ещё раз прозвучал грубый голос, несколько походивший на мужской. – А... Да, конечно! Извините – смущённо пробубнила Ванесса, оглянувшись на образовавшуюся позади гусеницу голодных учеников, искрящихся недовольством. Заплатив названную сумму, она переместилась за самый дальний столик, расположенный в углу помещения. За ним никто не сидел, а если и собирался, то мотив у него мог быть один – желание (или необходимость) отстраниться ото всей суеты и кипящей школьной жизни. Девушка приняла решение оставить поднос с обедом на этом же столике, не планируя употреблять что-то из купленного в пищу. К её счастью малейшее обострение голода притупилось после увиденного. На пластиковую вилку лишь пару раз бесцельно накололись овощи, сразу возвратившись обратно в тарелку. Нетронутым остался чрезмерно густой напиток, источающий странный запах. Наверное, если бы не возникшие незаметно для Несс девушки, она бы утонула в море размышлений, которое поглотит её, дайте ему только малейший повод, захлестнув мощными волнами и утащив на дно бедняжку. Их было трое: кудрявая брюнетка с тёмной кожей, блондинка с модной короткой стрижкой и самая яркая особа из них – с кислотно-розовыми волосами чуть ниже лопаток. Под трендовой одеждой скрывались похожие одна на другую фигурки. Вязаный джемпер персикового цвета, фиолетовая майка на тоненьких бретельках и блуза нежно-голубого оттенка идеально сидели на таких же идеальных утончённых бюстах; по-спортивному стройные ноги выставлялись на всеобщее обозрение благодаря ничего не скрывающим гольфам и коротким юбчонкам одного фасона. Удивительно, как в такой холод они умудряются носить настолько открытую одежду? Очевидно, что девушки, занявшие места возле Ванессы и при том приветливо улыбающиеся, занимались спортом. Их внешние данные говорили сами за себя. Мысленно ненавидя себя за отсутствие такого же шикарного тела, Несс неловко улыбнулась. Этот жест стал призывом к действию для остальных трёх девиц. – Скучаешь? Вопрос блондинки застал её врасплох. Да уж, не так ей представлялся первый день в новой школе. В лучшем случае никто бы не замечал новенькую ученицу, полностью забив на появление и вообще существование той, в худшем – насмешки и издевки стали бы её спутниками. Но чтобы кто-то подошёл к ней познакомиться самостоятельно... Это точно не розыгрыш? Может, кто-нибудь стоит в стороне и снимает девушек на телефон? Пришлось даже повертеть головой, и, если говорить честно, то нужно признать, Говард надеялась, что это действительно шутка. Будет обидно, но зато так... понятно. Но, увы, на них не смотрел никто. Вот вообще никто. Выказывая скопившийся дискомфорт, она похрустела пальцами, поёрзала на месте и наконец подала голос: – Привет... что-то случилось? Очень умно отвечать вопросом на вопрос, но что ещё можно спросить с человека, находящегося в шоковом состоянии? Противное ожидание подвоха откуда-то извне было вполне безосновательным. Рыжая девушка никогда не подвергалась общественной травле, не считая мелких стычек со сверстниками. И тем не менее страх и чрезмерная осторожность залегли плотной тенью на её лице. Неожиданные компаньонки переглянулись, словно разговаривая между собой на ментальном уровне, и блондинка снова заговорила, сверкая лукавыми голубыми глазами: – Мы услышали, что в нашем классе новенькая и..., – её руки в демонстративном жесте очертили в воздухе полукруг, замирая на месте, –...вот. Решили познакомиться. Я Эйвелин. Ладонь потянулась к ошарашенной и немногословной собеседнице с явным намёком на рукопожатие. Подразумевающееся в ожиданиях действие всё же случилось. – Ванесса. Оказалось, что мулатку зовут Батшева, а розововолосую особу – Джессика. Девушки вели себя достаточно разумно и так обыденно, что дискомфорт постепенно отступал. Их непринужденность и та легкость, с какой они общались, ошеломляли. – Знаешь, – украдкой разглядывая стол, до сей поры не занимаемый никем, кроме четверых учениц, начала Эйвелин, – этот столик вся школа внегласно отвела для лузеров, – неудивительно. – советую пересесть к нам, пока ужасная кличка не прилипла к тебе навсегда. Сердце трепыхнулось, и множество усилий было приложено, лишь бы на лице не заиграла лучезарная улыбка. От таких слов не улыбаются ведь, верно? Лузером её никто не считает и наоборот, помогли избежать такого обидного звания, а это уже большое достижение. Хотя осознание того, что Ванесса едва ли не обрекла себя на незавидную репутацию в школе, холодило её спину. – Да? Я не знала. – на удивление ровно отчеканила рыжуля, с готовностью поднявшись из-за стола, – спасибо, что предупредили. – Будто в этом есть что-то сложное, – жизнерадостный голосок Джессики заставлял неосознанно встрепенуться каждого, на чью долю выпадет уловить его слухом.***
Поставленная задача пережить первый день в новой школе, как ни странно, увенчалась успехом. Правда, не совсем тем успехом, который ждала Говард. В её понятии удачный день приравнивается к равнодушию со стороны окружающих и её собственной незаметности. А тут даже появились новые знакомства. И благодаря им ей удалось узнать достаточно много, чтобы у неё сложилось собственное впечатление о тех подростках, которые учатся здесь. Начали свой рассказ они с повествования о себе же. И вправду, подружки занимались гимнастикой и выезжали на спортивные соревнования вместе со школьной сборной в качестве группы поддержки. Вполне ожидаемо. Джессика утверждала, Трэвис Фелпс – настоящий идол этой школы, и ему нет равных. Но его внешние данные не особо цепляли и такую неуверенную в себе особу, как Ванесса. Постоянно озлобленное выражение лица и оскорблённый взгляд усугубляли положение. Зато по заявлению Батшевы стало понятно, что та испытывает немалую неприязнь к «тройке фриков и одному гею», то бишь компашке Фишера и Джонсона. Частые стычки Фелпса с ними только сильнее убеждали её в собственных чувствах. От одного только воспоминания о безэмоциональной маске рыжую передёрнуло. Пожалуй, с этими девушками у них точно схожие взгляды. Эйвелин не стала развивать тему о парнях, бросив краткое: «я согласна с Евой. Эти чудилы ужасны».***
Стоит представить довольное хмыканье Сэмюэля, когда старшая сестра сообщила ему о ненадобности проводить рядом друг с другом весь учебный день. Теперь у неё появились знакомые, с которыми можно позависать вместе. После разговора в столовой девушки приняли решение сидеть на уроках рядом – Батшева с Джессикой, а Эйвелин с Ванессой, на ряд впереди. И на самом деле, скучать с ними не приходилось. Весьма симпатичные юноши чуть ли не каждую перемену подходили к ним «просто поболтать» и невзначай выводили разговор в противоположное иначальной теме русло: либо предлагали погулять после школы, либо пытались спросить номер телефона. К Несс, конечно, практически не обращались, а Эйви искусно давала понять, что такие дешевые трюки её не интересуют. Зато оставшиеся две подружки задорно хихикали, отвечая взаимностью подошедшим красавчикам. Правда, явные проблемы с учебой не радовали. Но, увы, место рядом с братом, подобное спасительному кусочку суши посреди бескрайних водных просторов, заняла та самая девушка, которую Говард заметила во время обеда. Лишь пришедшее около шести часов вечера сообщение от Томаса дарило дозу успокоения. В ответ на: «я в школе, мой мучитель», он отправил кучу любимых им смайликов улыбающихся дьяволят.