***
Оставался один день до Рождественского сочельника и всего пару часов до школьной вечеринки, организованной для старшеклассников. Большинство конечно же придут со вторыми половинками, хотя это необязательное условие. Но есть ведь и такие ученики, которым одним тоже не плохо. На протяжении всего учебного дня среди подростков царили волнение и предвкушение веселья. Никто не мог нормально сосредоточиться на занятии, обязательно находился кто-то, кто нарушал дисциплину, и количество таких ребят значительно увеличивалось с каждым уроком, так что преподаватели отбросили затею попытаться донести до своих учеников новую информацию. Бесполезно. Девушки игриво стреляли глазками и подмигивали парням, пока те таяли от слащавых улыбочек и от оголенных тоненьких ручек и упругих бёдер, заранее обтянутых мини-юбками. Но Эйвелин скучающе наблюдала за светящимися одноклассниками, с явным скептицизмом комментируя их действия, пока Ванесса посмеивалась. Батшева в последний момент перед наступлением каникул склеила игрока школьной футбольной команды и теперь практически каждую перемену зажималась с ним по укромным уголкам, кладовкам и туалетам. Мечтательные вздохи Джессики, отчаявшейся заполучить внимание Сэма, доносились до подруг из-за спины. Бесполезно пытаться помочь её горю – Сэмюэль вообще не отлипал от Люси Брук. Нежно обнимал её и касался кончиками пальцев маленьких ладоней. Действительно воодушевляющая и заставляющая бабочек в животе проснуться и порхать с новой силой картина. – Готова поспорить, что людей, которые действительно хотят повеселиться на этой тусовке, а не уединиться с «любимым», – тонкие пальчики Эйви изобразили кавычки в воздухе. – человеком где-нибудь в кабинете, можно по пальцам пересчитать. Говард протискивалась между сверстниками, пытаясь не отстать от подруги. Голова активно вертелась в её поисках. – Даже спорить не стану. Это слишком очевидно. Ванессу привлёк яркий плакат, занимающий доску для объявлений целиком. Надпись, выведенная заглавными буквами всех цветов радуги, гласила: Начаты сборы средств на лечение младшей сестры ученицы 10С класса Алисии Спаркс – Эми Спаркс. У малышки диагностирован лейкоз, срочно требуются деньги на лечение. Будем благодарны за содействие в оказании посильной помощи ребёнку. При желании обращаться к Денни Лофт, учащейся 10С класса. Под плакатом установили стеклянный ящик с прорезью для бумажных купюр и монет. Сердце сжималось при виде пары ничтожных центов, которые уже успел кто-то кинуть сюда. Пошарив по карманам, Ванесса нашла ещё несколько и отправила туда же. Слёзы предательски накатывали на глаза, пока шепотки и слова сочувствия разносились по образовавшейся толпе. Нет, она не может это терпеть. Девушка не помнила, как сорвалась с места; побежала против движения огромной массы учеников, только и успевая толкать их и слышать вслед разного рода оскорбления; пробралась из главного коридора в совсем узенький, ведущий в служебные помещения, а после выскочила и в задний двор школы, где практически никто и никогда не бывал, за исключением дворника. Способность мыслить нормально вернулась к ней, когда она почувствовала тёплую соленую влагу, бегущую по щекам с огромной скоростью. Когда-то, когда нужда припёрла к стенке и перекрыла доступ к свободному существованию, Говарды объявляли сборы на повторный курс лечения для Майи, хотя прежде гордо заявляли, что справятся своими силами. Болезнь поутихла после двенадцатилетия девочки, но уже через четыре месяца случился рецидив, и рак всего за год загреб в охапку и унёс с собой очередную невинную жизнь. Никакие деньги не помогли. Коварная штука – эта судьба.***
– Что, нравится сидеть в новенькой одежде, когда со всей школы бабло содрали? – ухоженная наманикюренная ручка вцепилась в недавно купленную толстовку Ванессы. Старая совсем износилась. – Да ты погляди на неё. Ни стыда, ни совести. – раздался позади писклявый голосок неизвестного мальчишки, которому не было суждено сломаться. – Знали ведь, что та девчонка сдохнет, и всё равно попрошайничали. А толку-то? – подростковые надменность и жестокость пронзали истерзанное сердце насквозь, а слова били по самому больному. Зелёные глаза, покрасневшие благодаря бессонным ночам, посвященным рыданиям в подушку, устремились на собравшуюся вокруг кучку людей. Почему они не могут просто уйти или исчезнуть? Не трогать её и не напоминать лишний раз об утрате? Нет, им жизненно важно вывернуть одноклассницу наизнанку и попрекнуть в смерти близкого ей человека. Одинокая слезинка блеснула при желтоватом свете ламп. – Вы поглядите-ка, она плачет. Что, обидно, да? Скажи спасибо, что мы не требуем деньги назад, хотя тебе бы такое пошло на пользу, Говард. – согласное улюлюканье присутствующих разлетелось по классной комнате.***
Боковым зрением удалось уловить движение в стороне. Ноги за секунду выпрямились, и тело напряглось, словно по команде. Синие волосы мелькнули в давно разросшихся, теперь со страшно торчащими в разные стороны ветками кустах, белое пятно протеза неловко выглянуло из-за укрытия. Послышался хруст какой-то веточки, а следом до слуха девушки донеслось ругательство. – Фишер?! Вали нахуй отсюда! – голос срывался на истеричные нотки, пока нижняя губа предательски дрожала. Страх и негодование на минуту завладели ею. – чего ты стоишь, придурок?! Парень вытянул ладони вперед, возможно предостерегая самого себя и одноклассницу, и неспеша вышел на лужайку, припорошенную снегом. Голубые радужки бегали по невольно появившейся собеседнице, стараясь оценить ситуацию. В каждом его шаге чувствовалась осторожность. – Эй, что-то случилось? Может, я помогу тебе? – в приглушённой глупой маской речи не выделялось ничего, кроме чрезмерного спокойствия, что нервировало и настораживало. Он идиот или просто притворяется им? – Лучшая помощь – это твоё отсутствие! Уйди! – желание разрыдаться нарастало со скоростью света. Звонок на урок привёл обоих в чувства. Ну, относительно. Сал тряхнул головой и, пробубнив себе под нос что-то о неадекватности, скрылся из виду.***
– Я вам отвечаю, так всё и было. – синеволосый юноша закинул ноги на спинку кровати, блаженно опустив веки. Наконец-то с раннего утра он принял горизонтальное положение. – я ведь просто хотел избавиться от чужого внимания и снять протез... Ларри отточенным броском отправлял прямиком в кирпичную стену теннисный мячик, чудесным образом появившийся у него, а после ловил. Саркастический смешок слетел с его губ. – Чувак, да она психичка. Забей на неё. – большего парень не сказал, хотя по выражению его лица было очевидно, что очень хотелось. – Не будь так груб, Ларри. – вступилась за девушку Кэмпбелл. На протяжении всего разговора она молча обдумывала что-то, разглядывая обшарпанный потолок комнаты Джонсона. – ты же сам видел, как она убегала от объявления на стене. Может, у неё что-то случилось. – Да в любом случае, это нас не касается, а ей не стоило оскорблять Салли. Закрыли тему.***
Громкий бас долбил по ушам, пока огромная толпа старшеклассников отрывалась под песню, недавно вышедшую у одной известной рок-группы. Те, кто успели выучить слова, орали их во всё горло, а остальные просто прыгали, танцевали и смеялись. Учителя, ответственные за проведение вечеринки, спокойно закрылись в кабинете и распивали чай или что покрепче, позволяя ученикам оторваться по полной. К слову, особенно отъявленные весельчаки протащили алкоголь и добавили его в пунш. Ванесса почувствовала это, когда залпом опустошила целый бумажный стаканчик напитка. Тепло разливалось по телу, щеки розовели, а губы расплывались в улыбке. Невыносимая духота царила в актовом зале, но даже раскрытые настежь окна не помогали. Сейчас Говард и Картер предпочли остаться в стороне, вглядываясь в заходящуюся в безумном танце кучу подростков. Батшева вновь улизнула со своим возлюбленным, а Джессика пошла пить на спор – у кого-то осталась водка в чистом виде, а для неё это неплохой шанс напиться с горя, вызванного неразделённой любовью. – Эй, красотка! Чего скучаешь? – громила Кевин Уйат навалился плечом на стену, будто выполняя роль колонны, иначе без него вся школа рухнет к чертям. Затянутые пеленой полузабытья под воздействием алкоголя глаза болотного оттенка устремились на Эйвелин. – потанцуем? Девушка смерила горе-мастера флирта надменным взглядом и вздохом, подхватила жмущуюся к её плечу подругу и выдвинулась в гущу толпы, кинув напоследок: – Спасибо, но я лучше потанцую с одной обворожительной дамой. И после этого ученицы 97 класса ушли в отрыв. Они прыгали, подпевали играющим песням и хохотали до упаду, пока не начала кружиться голова и не подкосились ноги. Полночь настала незаметно. Джесс девушки застали в туалете в не самом лучшем состоянии – с размазанным по всему лицу макияжем; растрепанными розовыми волосами, поблекшими под стать настроению рыдающей хозяйки; и блюющей в унитаз. Тонкие капроновые чулки пришли в негодность, а изящная мини-юбка цвета фуксии и ядерно-розовый топик, облегающий все её формы где надо и не надо, помялись. – Я ненавижу твоего тупого брата, Ванесса! Чтоб он сквозь землю провалился со своей шлюхой, не помню даже как её там зовут! – язык заплетался, речь то и дело прерывалась всхлипами, пока подруги любезно помогали Джессике подняться на ноги. – Я всё ему передам, слово в слово. – девушка, вынужденная выслушивать гору обвинений в адрес Сэма, мягко улыбнулась. Завтра же её одноклассница будет раскаиваться, если вообще что-то запомнит, и по новой начнёт сохнуть по парню. Морозный воздух кое-как привёл Джессику в чувства. Она, усевшись на скамейку, замолчала. Наверное, пыталась анализировать случившееся. Два рыжих хвостика, съехавших с положенного места после плясок, пришлось поправить. Ванесса потерла глаза – суматошность сегодняшнего дня сказывалась на ней. Пока Эйвелин что-то вталдычивала их общей подруге, сонно кивающей головой, она отошла к главным воротам школы. Перед ней простиралась вся услада жизни подростка, истинного бунтаря, только и кричащего на каждом углу о своей свободе и индивидуальности. Набить где-то в подпольном салоне тату – запросто! Проколоть язык в школьном туалете – раз плюнуть! Выкрасить волосы в розовый или зелёный – легче некуда! И так делает большинство, продолжая заявлять, что он «не такой, как все», хотя на самом деле поддается всеобщему ажиотажу вокруг вызывающего поведения и обращения с предками. Дешёвый алкоголь, гулянки допоздна, курение сигарет и самокруток за углом – это ли не прелести «проблемного возраста»? Раннее и неумелое погружение в запретную и от того более желанную взрослую жизнь, беспорядочные половые связи и пьяные поцелуи – это ли не то, о чём мечтает подрастающее поколение? Но для Ванессы во всех подобных развлечениях не различалось особого кайфа. Страх быть пойманным с поличным заставлял кровь в жилах бурлить и кипеть, а капли совести напоминали о наставлениях матери. Не будь шалавой. Веди себя достойно. Никаких свиданий с незнакомыми мне и отцу парнями. Даже думать не смей о поцелуях и других пошлостях. Вы же сейчас совсем границ не знаете. Не смотри на своих недоподружек и не уподобляйся им. Видела я, что носят эти потаскухи. – Эйви, – девушка негромко позвала подругу, которая только что усадила в подъехавшее такси Джессику. Когда она только успела его вызвать? – мне пора домой. Стряхивая с блондинистых прядей искрящиеся снежинки, Картер вмиг подскочила к ней. Тонкий аромат дорогих и стойких духов перемешался с резким запахом водки. Бордового оттенка помада слегка смазалась, а облегающее черное платье чуть выше колена подмялось под кожаной курткой. – Давай я тебя провожу. – к слову, Эйвелин была почти трезвой. Стройные длинные ноги ни разу за вечер на подкосились на тонюсенькой шпильке. Чудеса. – мне всё равно делать нечего. Говард отнекиваться не стала. Так даже веселее. Сцепившись руками, девушки неспеша выдвинулись в сторону жилого квартала.***
Душевные разговоры во время ночной и внеплановой прогулки – одна из лучших вещей во всём мире. Покрайней мере, так показалось Ванессе, которой невеликая доза алкоголя вдарила в голову, стуча по вискам. Под прицелом их обсуждений оказывался абсолютно любой бред, сумевший прийти им на затуманенный ум. Начали они с ненавистных фриков, сующих свой нос, куда не надо, а закончили спором «кто сильнее опозорился когда-либо в глазах окружающих». Вибрация и тихое пиликанье раздались в заднем кармане брюк Ванессы. Ни подруга, ни родная мать не смогли заставить её надеть платье или юбку, чтобы выглядеть более «празднично». – О, прости. Маман звонит. – помахав загоревшимся экранчиком с надписью «мама» перед симпатичным личиком подруги, она нажала на зелёную кнопку на клавиатуре и прислонила телефон к уху. – Алло? – Где тебя носит? Почти час ночи! – раздался крик на другом конце трубки. Даже Эйвелин притихла, перестав заговорщически улыбаться. – Мам, ну ты не злись... – без намёка на попытку оправдаться начала дочь разъярённой женщины, стыдливо оглядываясь по сторонам. – мы с Эйви домой идём. Она меня провожает. На этих словах девушка закинула руку на плечо подруги, с толикой лукавости посмотрев на неё. – Боже ж ты мой... Вы пили? – уже более спокойно осведомилась Миссис Говард. – Немножечко. Случайно так получилось. – Миссис Говард, я доставлю Несс к вам в целости и сохранности, не переживайте! – не сдержавшись, закричала в телефон Картер. Тяжелый женский вздох раздался в ответ на подростковые шутки. – Давайте быстрее, поздно уже. Я переживаю. Гудки. Звонок завершён. Вот как раз и показалась улочка, на которой проживает Ванесса. Девичий хохот прорезал звенящую тишину ночи, наверняка потревожив немногочисленных соседей семейства Говард. – Спасибо, что проводила. – остановившись за несколько домиков от своего, Несс повернулась к Эйвелин. Та в свою очередь, не прерывая зрительного контакта, переступила с ноги на ногу и расслаблено улыбнулась. Как у неё в любом состоянии сохранялись природные обворожительность и красота? Ни подтёкший макияж, ни усталость во взгляде ничего не портили. – Тебе спасибо. Давно я так не веселилась на дискачах. – нежная и ласковая ладонь легла на веснушчатую и суховатую от мороза руку подруги. – Да мы же ничего фееричного не сделали... – смущённый бубнеж девушки позабавил Эйвелин. – Но без тебя все годы было скучно. Правда. Говард задумалась, а после негромко усмехнулась. Какие же глупости порой взбредают в голову... Но не успела она о чем-то подумать, как её мысли уже были озвучены: – Знаешь, мы сейчас прощаемся, как в какой-нибудь сопливой мелодраме. – и кто её тянул за язык сболтнуть такую абсурдную хрень? Дура, дура, дура. Ухмылка плавно растянулась по безупречному личику Картер. Смотрелось это так, будто она что-то задумала. – В сопливой мелодраме, говоришь? – в мгновение её лицо стало серьёзным, а холодные ручки переместились на щёки подруги. Пальцы несильно сжимали заледенелую кожу лица. – так давай попрощаемся, как по сценарию... Что? Что она имела в виду? Но спохватилась Ванесса поздно, когда губы девушки почти вплотную приблизились к ней, и оставался считанный миллиметр до поцелуя. Полудрёму, спровоцированную алкоголем, как рукой сняло – глаза распахнулись, и, кажется, Эйвелин это заметила. Её губы миновали губы Несс и коротко чмокнули скулу. – Сладких снов, Ванесса. – она рассмеялась и направилась в обратную сторону.