***
– То есть, ты хочешь сказать, что ни разу в жизни не катался на колесе обозрения? – негодуя и удивляясь одновременно, спросила Говард. Она всё ещё не понимала, как их разговор, завязавшийся на обсуждении учителей, сошёлся на дискуссии по аттракционам. – Почему же? Ну... как-то... да, ты права. Отец уделял мне мало времени. – будто оправдывая упомянутого мужчину, парень пожал худощавым плечами. Из-под маски раздалось приглушённое шмыганье носом. – Ему нужно было работать. А одному идти туда не очень хочется. – А как же твоя мама? Или друзья? – С мамой всё сложно. А друзья у меня были не всегда. – его взгляд всё время устремлялся куда-то вдаль, изучая окрестности. – Они появились, когда я переехал в Нокфелл. При упоминании друзей интонация его голоса изменилась, стала мягче, спокойнее и неравнодушнее. Ларри, Тодд и Эшли, очевидно, представляли для него огромную значимость.***
...самый обычный парнишка, у которого нет цели подпортить чье-то мирное существование, и наоборот – Сал, насколько поняла Ванесса, очень даже миролюбивый, пусть и странноватый на вид. Эти двое даже не появились на химии, чем, собственно, немного облегчили работу преподавательницы, и без того обременённой пустоголовыми, невнимательными болванами, хотя оба обещали своим друзьям встретиться после физкультуры. Они остановились на перекрёстке. Теперь каждому из них после совместной полутора часовой прогулки предстояло идти своей дорогой. Ванессе – на Норт-стрит, а Салли – в апартаменты Эдисона. Обменявшись неловкими взглядами, словно случилось что-то, выходящее за рамки приличия, и их с позором прижучили, подростки хотели было уже разойтись, но Говард воскликнула: – Эй, Фишер! – парнишка, нога которого замерла в считанных сантиметрах от пешеходного перехода, обернулся, – спасибо за то, что спас меня. И пока! Он наверняка улыбался под протезом, а ей не дано увидеть этого явления. Просто весь его вид указывал на это. Всё-таки пора записывать лицо загадочного Сала Фишера восьмым чудом света. – Пока, Ванесса.***
– Что?! В один голос воскликнули, чуть ли не закричали Ларри и Эшли, когда слушали рассказ лучшего друга, сидя на его же кухне и попивая чай. – Чувак! Если это шутка, то она нихера не смешная! – прямолинейность Джонсона мощным потоком обрушилась на худощавые плечи Фишера. – Эта истеричка шугается от нас, как от прокажённых, а ты после этого гуляешь с ней?! Пристыженно поковыряв ногтем большого пальца правой руки горячую ручку керамической кружки, Сал не посмел и взгляда поднять. На самом деле, Ларри можно было понять: его обвинение далеко не безосновательное, но вот его друг отчего-то не желал прислушиваться к нему. Будто странное чувство сродни интуиции приостанавливало его. – Поверь, она не настолько плоха, как тебе кажется. Эшли, которая вот уже целых десять минут сидела молча и следила за диалогом друзей, решила вмешаться: – Именно настолько, Салли. – подведенные черным карандашом глаза решительно и с напором обратились к юноше. – Это ты поверь. Я с ней пересекаюсь немного чаще, чем ты, и вижу всё её нутро. Чего стоят хотя бы её подружки! – стараясь указать на очевидные факты, девушка всплеснула руками. –Фифы из школьной группы поддержки, которые набивают себе цену за счет длинных ног и короткой юбки! Если не злость, то уж точно неприязнь к обсуждаемой особе переполняла Кэмпбелл. И, наверное, если бы не скрипнувшая входная дверь и не мелькнувшая в коридоре макушка Генри Фишера, то эта троица обязательно перессорилась между собой.***
Настоящий разнос Ванессе устроила Эйвелин, заявившаяся к ней домой без приглашения. Опустошенная до крайности Миссис Говард, ровно как и остальные члены семьи, даже не удостоила своим вниманием нежданную гостью, пока её самая старшая дочь старалась хоть как-то скрасить мрачную обстановку, повисшую над их крышей. Девушки устроились в комнате Грейс и Ванессы, которая и не подозревала о надвигающейся буре: подруга, пусть и пришедшая внезапно и без предупреждения, что ей несвойственно, не подавала поводов для беспокойства, вела себя и шутила, как обычно, пока не задалась вопросом: – Почему ты прогуляла химию? – подозрительный прищур словно пытался и без словесного ответа выведать всю правду. – Я заметила, что помимо тебя на уроке не было и того синеволосого фрика. От безысходности девушка чуть не поперхнулась воздухом. Как её могли вот так зажать в угол всего одной фразой, не давая шансов выкрутиться? – Я не совсем понимаю, о чём ты... – Всё ты понимаешь. – перебила её Эйвелин, поддавшись вперёд и нахмурившись. Атмосфера накалялась. Простой дружеский разговор, сложившийся в неформальной обстановке, перерастал в жёсткий допрос. – В нашем классе учится всего один фрик с синими волосами. Весенний вечерок, разыгравшийся за окном, так и призывал вырваться из четырёх стен, уничтожающих особых ленивцев своим гнётом. Так и Ванессе хотелось убежать из собственной спальни, лишь бы прервать этот момент. – Фишер, что-ли? – пришлось «догадаться» негромко, с опаской. Миловидное личико подруги исказила страшная гримаса злобы и обиды. Кажется, она еле держалась, чтобы не разорвать Ванессу на кусочки – судить приходилось по тому, с какой силой она сжала подушку. – Конечно Фишер! Никогда, слышишь? Никогда и ни за что не подходи к нему. – мимолётное прояснение озарило девушку, тут же опустившую взгляд и плечи. – Прости. Я всего лишь переживаю за тебя. Мало ли, что этот урод может сделать. Недоумевая, Несс пожала плечами и добродушно улыбнулась. – Да ладно тебе. Он не такой ужасный, каким кажется. Возможно, мы даже зря так предвзято относимся к его друзьям. – Нет. Я уверена. – Эйвелин прикладывала все усилия, лишь бы не завестись по новой. – На все сто процентов.***
Следующий учебный день не привнёс в жизнь многострадальных подростков ярких красок и положительных эмоций, и даже наоборот, нагнал тоски и обид. Мистер Форест оказался через чур внимательным учителем с хорошей зрительной памятью. Он чётко донёс директору, что девочка с рыжими и мальчик с синими волосами нагло прогуляли пробный забег. Ещё и Мисс Эрнтон, старая злющая дева, воспротивилась и решила припомнить отсутствие этих же личностей на химии. Их вызвали в кабинет директора после первого урока, когда оба уже расслабились и подумали, что все закономерно забыли или попросту не заметили их проступок. — Я тебя потом придушу. — дожидаясь властного директорского «войдите», которое должно последовать после стука, прошипела Ванесса. — И не пожалею. — Как будто я тебя насильно увёл из спортзала. — раздалось из-под маски. Наконец их с наигранной любезностью пригласили войти. Если по внешним признакам подростки и не выдавали своего волнения, то внутри у них всё ходило ходуном: в желудке пылал жар, а лёгкие сдавливал невидимый, но невыносимо тяжёлый груз, от чего казалось, что ещё немного, и они лопнут, превратившись в жалкие лоскуты. — Мистер Фишер, — директор учтиво кивнул и переместил взгляд на рядом стоящую девушку. — Мисс Говард, присаживайтесь. Пристыженно переглянувшись, одноклассники рухнули на стулья друг напротив друга, понимая, что шансы на спасение стремительно сводятся к нулю. — И что вы можете сказать в своё оправдание? — сложив ладони домиком и опершись локтями на стол, поинтересовался мужчина. — Что такого важного приключилось, отчего вам обоим пришлось пропустить физкультуру и последующий урок химии? Ванесса еле сдерживалась,чтобы не разреветься от стыда. Интересно, этот фрик вообще испытывает хоть малейшие угрызения совести? Ненависть к жуткому протезу, скрывающему пути понимания своего владельца окружающими, возрастала с каждой минутой. — Я отпросилась в туалет. — с огромными усилиями охрипшим голосом выдавила из себя Говард. — потом... Ни одна подходящая ложь, как назло, не шла в голову. Нужно развивать свои умения врать, и как можно скорее. Потому что по мере взросления оно требуется гораздо чаще. Испепеляющий взгляд директора вводил ученицу в мандраж. На секунду показалось, что стены кабинета начали съезжаться, оставляя всё меньше свободного пространства. Беспомощно шевеля губами, девушка старалась сконцентрироваться хоть на чем-нибудь,что поможет привести в порядок собственные мысли. — Мистер Барнс... — тихо, но уверенно обратился к директору парень. — я тоже вышел в туалет, потом увидел Несс, и... — понурив голову, он сделал паузу. —...ей стало плохо прямо в коридоре, представляете? У неё астма, которая обостряется весной, и кому, как не мне, её хорошему другу, знать об этом? Ванесса держала себя из последних сил, дабы выслушать бесстыдного вруна до конца и не завопить на всю школу от возмущения. Он — её хороший друг? Да никогда и ни за что. — К сожалению, ингалятор закончился очень невовремя. — всем своим видом Сал показывал искреннее беспокойство, словно он действительно пережил всё рассказываемое. — Чтобы помочь справиться с приступом, я вывел Несс на задний двор школы, а нас увидела Мисс Чандлер и, естественно, отчитала за прогул. Тут он почти не соврал, только Мисс Чандлер всё же не настигла их. Но кому нужна вся правда? — Лучше ей не становилось. — неопределенно махнув ладонью в сторону одноклассницы, с грустью вздохнул Фишер. — и я решил проводить её до дома, потому что в нашем медпункте Ванессе навряд ли смогли бы оказать помощь. — подавшись вперёд, он вперил взгляд прямо в директора. — Представляете, Мистер Барнс, школьные медсестры даже не удосужились осмотреть мой ушиб, который я заработал на позапрошлом уроке физкультуры, и просто сказали, что всё пройдёт само. Невинный тон ребёнка, открывающего взрослому глаза на очевидную правду, требующего торжества справедливости, поражали. Если бы Ванесса не была введена в курс дела, то подавно поверила бы во все услышанные враки. — Кстати, я рассказал потом отцу об этом случае... — задумчиво склонив голову, протянул паренёк. — Он даже хотел пожаловаться куда-то... но я попросил его ничего не делать. — Но почему вы не предупредили о своём уходе учителей? — прижученный директор отчаянно пытался вырваться из ямы, затягивающей его всё глубже и глубже. Фишер ответил тут же, будто предугадывал вопрос: — Понимаете, в экстренных ситуациях мозг человека отключается и всё такое... Нам было не до этого. — Но главное ведь, что все целы и невредимы, правда, Мистер Барнс? — нерешительно вклинилась в разговор натянуто улыбающаяся Говард. Силы продолжать блефовать покидали понурившегося Сала, который сгорбился и сдулся за считанные секунды. Тщедушный вид худощавого парнишки заставлял сердце сжаться и невольно проникнуться к нему жалостью, внутри испытывая острое недоверие. Но предотвратить запущенный процесс уже не предоставлялось возможным. — Простите нас, пожалуйста! — пришлось обхватить собственные плечи ладонями, словно пытаясь закрыться от нападок кровожадного директора. — Если такое повторится, мы будем более предусмотрительны! Тут бы пришлась как нельзя кстати функция кукольных глазок, когда невинно хлопаешь ими, чуть прослезившись, и все тебе охотно верят. От такого исхода Мистер Барнс умолк. И аргументы, и средства нападения закончились. — Безусловно, ситуация трудная... — толстые коротыши-пальцы поправили съехавшие на кончик носа очки. — и чтобы впредь вы знали о необходимости предупреждать старших о плохом самочувствии, вам обоим будет назначено наказание. — Чего?! — Что?! Подростки завопили в унисон, повскакивая с нагретых мест. Наигранный кашель начал душить Ванессу, уцепившуюся за край стола. Сал, включив режим добросердечной бабульки, начал сочувственно ахать и охать и нарезать круги возле одноклассницы.***
— Видели бы вы его лицо, когда Несс начала кашлять! — девичий хохот утонул в гуле, которым наполнилась столовая на обеденном перерыве. Случилась самая неожиданная для Нокфеллской школы коллаборация: фрики сели за один стол с длинноногими девчонками из группы поддержки и с их подружкой. Ванессу ну никак нельзя было назвать длинноногой, да и в группе поддержки она, по правде, не состояла. Совместными усилиями Говард и Фишер затащили своих друзей как можно ближе друг к другу, чтобы поведать историю о том, как они успешно одурачили директора, но, тем не менее, всё равно схлопотали отработку. — Не понимаю, почему этот мерзкий старик отправит вас вместе драить спортзал. — Эйвелин брезгливо оттолкнула нетронутую тарелку с чем-то смутно напоминающим овощное рагу. — Он что, не мог придумать для каждого разное задание? — Расслабься, Эйви. — ладонь наказанной девушки успокаивающе похлопала плечо подруги. — Если мы с Салом объединим наши силы и будем работать слаженно, то быстро управимся. В поисках поддержки Ванесса окликнула вновь замечтавшуюся Джессику. Стоило кому-то взглянуть на неё, его сразу же охватывала тоска от неразделённой любви. Даже незнакомец и обычный прохожий чувствовал тяжёлую ношу не столько на плечах, сколько на сердце обречённой. Все сочувственно вздыхали и покачивали головами. Запах невероятно сладких, до тошноты приторных духов перебивало зловоние невзаимности, душащее последующим разочарованием. Один только Сэм был слеп. Ему и не нужна была Джессика, которая гораздо эффектнее его нынешней девушки — Люси. По-крайней мере, она сама так считала, от того и не понимала, почему не удостаивается хотя бы капли внимания парня. Наблюдать за блаженно улыбающейся парочкой одновременно больно и волшебно. Когда Джессика представляет, что вместо ладошки с недлинными пальчиками без маникюра Сэм поглаживает её аристократическую кисть, внутри всё замирает, и внутренние органы вытесняют бабочки в животе. Поэтому и спрашивать её о чем-либо бесполезно, и Джонсон, пристально наблюдающий за ней на протяжении всей трапезы, будто присматриваясь и оценивая ситуацию визуально, не оборвал транс своими репликами. Всё равно, что о стенку горох. — Чел, да она как будто привороженная. — отставив тщетные попытки оживить знакомую, фыркнул Ларри. — И в целом странная. — Я бы с удовольствием расцарапала её пресное личико. — но ногти впились не в лицо Люси, а в нежную кожу ладоней Джессики, уронившей голову на плечо Батшевы. — И Сэму не пришло бы в голову любить её. — Если бы нанесение увечий не преследовалось законом, я бы тебе с удовольствием помогла. — хмыкнула Эйвелин.***
Уборка спортзала протекала успешно. Вдвоём подростки сначала рассортировали футбольные и баскетбольные мячи, собрали мусор на трибунах, и принялись драить полы. Не отрываясь от работы, одноклассники вполне спокойно разговаривали и даже отпускали какие-то шутки, над которыми до слёз и коликов в животе смеялись оба. Пошёл разговор про школьные вечеринки и танцы, сопровождающиеся наглядным примером вальса от Ванессы. В качестве кавалера себе она избрала швабру. — Имею честь представить тебе Мистера Тарлтона. — девушка под смешки Сала отвесила низкий реверанс. — да начнётся бал! Круги вальсировались на огромной скорости, по скользкому, только что вымытому полу. Отражение рыжевласой танцовщицы и её деревянного партнёра переносилось с одного угла спортзала в другой. Но только пока у неё не закружилась голова и она не запнулась о собственную ногу. Откровенный хохот эхом разлетелся по почти пустому помещению, и Фишер, упёршись ладонями в колени, отбросил и своё орудие пыток, любезно отданное им на пользование уборщицами. Состояние ошеломленности легко читалось на мордашке Говард. — Как Вы посмели так оскорбительно смеяться над моими бесценными подвигами?! — выдавленный голос стал больше походить на мужской. — Сможете же Вы отстоять свою честь, осмелившись выйти на дуэль со мной, прекрасным и неповторимым Лордом... Говардом! Серьёзная интонация произнесенных слов плохо сочеталась с нелепым барахтаньем девушки на скользком полу. — Ах вот оно как. — резко выпрямившись во весь рост, Сал изящно поддел ногой швабру и, покрепче обхватив ручку руками, вообразил себе на её месте меч. — Ни за что не отступлю перед возможностью показать своё преимущество. Бойня швабрами затянулась на добрые полчаса и всё время сопровождалась радостным пыхтением и задорным смехом, женским и приглушённым протезом мужским. Заранее выведав у подруги, ко скольки она планирует закончить отработку, Эйвелин решила дождаться Ванессу без её ведома. И когда после назначенного часа прошло ещё сорок минут, девушка решила заглянуть в спортзал. К огромному сожалению, картина веселья ни разу не обрадовала её. С демонстративным хлопком она убежала, еле успев закинуть рюкзак на плечо.***
— Ненавижу! Избитая подушка со всей силы полетела в стену, но неудачно впечаталась в полку, с которой тут же посыпалась косметика, книги и мелкие побрякушки. Сердце на мгновение замерло,а когда грохот падующих предметов утих, своим чередом обострился слух: не идёт ли на шум отчим. На этот раз пронесло. — Чтоб они провалились. Уродец в маске и его патлатый дружок. — горечь и обида обступали со всех сторон. Справляться с ними помогала выработавшаяся привычка разговаривать с самой собой, когда рядом никого нет.— Почему... почему все так любят мужчин? Затылком облакотившись на спинку кровати, она позволила солёной влаге заструиться по вымазанный тональным кремом щекам. — Глупые и наивные создания. Загребли себе своими мерзкими руками весь мир, думая, что всегда все лавры будут доставаться им. В руки попало общее фото класса, вышедшее достаточно плохим. Большинство учеников попросту не смотрели в объектив. Вот Эйвелин обнимается с Батшевой, а Джессика мечтательно смотрит в сторону заморыша-Фелпса. Вернон Баттлер, перекаченный амбал без мозгов, и Хейзел Уоррен, прозванная малышкой-Хейзи за миниатюрную фигурку, придвинулись к друг другу максимально близко. Их ситуацию как нельзя лучше описывали слова: «протиповоположности притягиваются». Дружки Баттлера толкнули прожорливого Чака Кохэна, умудрившегося найти еду даже на фотосессии, и застыли с широко открытыми ртами, разрывающимися от гогота. Нахмурившаяся Мэйпл могла только с укором посмотреть на них. Тодд Моррисон уронил учебники, держа которые хотел принять позу главного умника класса, замухрышки Эшли Кэмпбелл и Люси Лью, стоящие по обе стороны от него, наклонились, чтобы помочь поднять книги. Черёд дошёл до главных фриков. К Джонсону у Эйвелин развилась хроническая неприязнь с самой первой их встречи в седьмом классе. Фишер, пришедший несколько позже, также заслужил утроенную порцию презрения, тем более теперь. Издав гортанный рык, Картер оторвала уголок фотографии, где покоились насупившийся Ларри и непроницаемый Салли. Он мигом отправился в мусорное ведро.