Я:
Сал
00:02
Ожидая хоть какую-то реакцию, Ванесса пролистала вверх, перечитывая свои предыдущие десять сообщений, просмотренные, но оставшиеся без ответа.Я:
хватит игнорировать меня
00:05
И всё — сообщения перестали доходить. Сначала девушка подумала, что стала барахлить сотовая связь — учитывая все условия, это было вполне возможно. В душу закрались неприятные опасения. Подушечка пальца нажала на вызов. За секундной заминкой последовали короткие отрывистые гудки, и звонок оборвался. Заблокировал. И почему ей обидно и досадно, если это всего лишь фрик, с которым они и не были близкими друзьями? Не были и никогда не станут. Ни за что. Она не пойдёт на это. Отчего Ванесса вообще начала переживать? Из-за его отсутствия? Ну и что? Все пропускают школу, ничего удивительного. Но по какой причине сердце не находило себе места, а мысли клубились в голове, норовя разнести её в щепки от своего изобилия? Телефон отправился под подушку, а девушка отвернулась к стенке. Когда Фишер вернётся на занятия, она перестанет замечать его существование совсем.***
Муки совести — настоящая и самая ужасная пытка, которую только может организовать самому себе человек. Она преследует тебя денно и нощно, везде: за едой, в душе, в школе и дома, даже на прогулке с друзьями. Но он не может по-другому. Сал пропускал школу, притворившись больным — отец не был против, поскольку постоянно занят работой и не особо следит за жизнью сына. Он ведь уже взрослый, он всё поймёт. Стоило Фишеру просидеть дома один день, и уже вечером к нему шумной гурьбой завалились Ларри, Эшли и Тодд. Он не мог рассказать им подробностей. По-крайней мере, не сейчас. Сказал лишь, что у него с Говард возникло недопонимание, и некоторое время им лучше не видеться. Для общего же блага. Но только сама Ванесса не знала, что она и Сал недопоняли друг друга, и потому писала ему, спрашивала, что произошло. Он молчал. Игнорировал, хотя рука так и тянулась написать ответное сообщение. Но нельзя просто игнорировать её, без всякого объяснения причины, будто они не были знакомы. Какие только варианты Сал не перебирал в своей синеволосой голове, на которую начало валиться слишком много проблем: сказать, что он в обиде, но не назвать причину; или разыграть жестокую комедию, высмеять Ванессу, чтобы наверняка оттолкнуть её. Вибрация телефона разлетелась по кровати. Кажется, она стала жёстче, потому что Фишер не мог быстро и глубоко уснуть вот уже пять дней, если не больше. Опять сообщение и снова от неё. Чего же он медлит? Почему не может смело взять и перечеркнуть непростую и пока непрочную, зыбкую дружбу, которую они так долго выстраивали? Пока парень колебался, прилетела ещё пара смс-ок. Добавить контакт в чёрный список? Контакт заблокирован. На месте Говард Сал уже ненавидел бы себя.***
В школе они делали вид, что не замечают друг друга, однако пока кто-то отворачивался, второй обязательно сверлил его взглядом, пытаясь визуально оценить настроение и состояние другого. Ванесса кипела, когда видела, как два синих хвостика покачиваются в такт разговору, мирно льющемуся между Фишером и Кемпбелл. Она была наверняка рада, что надоедливая компашка чирлидерш и их подружки оставила в покое Сала. Но кто точно и полноценно торжествовал — так это Ларри. Невозможно было не заметить довольную ухмылку на его лице и подпрыгивающую при движении губ родинку. У Ванессы возникало непреодолимое желание подойти и оттрепать его хорошенько за волосы. — Я вот иногда совершенно не понимаю людей... — злостно процедила Говард, лбом уткнувшись в парту. Рядом сидела только Джессика. Какой бы странной она ни казалась, но Ванесса стала замечать, что с ней проще всего находить общий язык. Она обаятельна и сногшибательна, вот только её зависимость от предмета своего воздыхания делала девушку задумчивой, молчаливой и невнимательной. Эту девочку родители воспитали как принцессу. Они всегда окружали её любовью и заботой, мама старательно вкладывала в неё все качества, необходимые для существа хрупкого, нежного и романтического. Отец же демонстрировал пример идеального мужа — образованный, умный и строгий мужчина, который в ответ на проказу детей сводил брови к переносице, но потом выпускал короткий смешок. Глядя на взаимоотношения родителей, дочурка млела с самого своего детства и тихо охала, надеясь отыскать в будущем себе настолько же подходящую партию. Поначалу ей казалось, что Тревис Фелпс подходит на роль её суженого, но нет — появился Сэмюэль Говард, и одна призма розовых очков влюбленности легла поверх другой. При воспоминании о брате сердце девушки облилось кровью. Как то теперь сложится его судьба, когда зрение утрачено почти стопроцентно? А как отреагирует его девушка, Люси? Он попросил её не приходить некоторое время. У Ванессы закрадывалось опасение, что Сэм попросту закроется от всего мира, не давая шансов ни себе, ни другим. — Ты про кого это? — голубые, почти прозрачные радужки обратились к Ванессе, которая уже и думать забыла о высказанном недовольстве. — Что? А... — девушка смахнула с парты соринку. — человек без объяснения причины перестал общаться со мной. Я не знаю, что мне делать. Скоропалительный ответ был дан без раздумий и с такой искренностью, что в его резонность трудно было не поверить: — Подойти и спросить напрямую, что же ещё? Ванесса впала в ступор. И вправду, почему это она мешкается вот уже который день? Застигнув Фишера врасплох при личной встрече, она наверняка сможет получить объяснение происходящему. И пусть она разок услышит горькую правду и будет потом сгорать со стыда, зато ей не придётся мучить себя необоснованными догадками. Но Фишер ведь не такой. Он не мог так отвратительно поступить по личному капризу.***
Обеденный перерыв предвещал много интересного. Ванесса постоянно оглядывалась на столик, за которым сидели фрики, и ёрзала. В голове не особо удачно складывался план действий, вследствие которого она бы перехватила Фишера и переговорила бы с ним с глазу на глаз. Ягодный морс — новшество в школьном меню. Отвратительнейший вкус и консистенция, похоже на сопли по всем критериям. Вернув стакан на поднос, девушка почувствовала, что ничего съестного в неё сейчас не влезет. — Девочки, я наелась, — она икнула, прикрыв рот ладошкой. — и мне нужно в уборную. Встретимся в кабинете. Женские туалеты — отдельный вид искусства. И как же хорошо, что у учителей он свой, обособленный. Иначе вся школа давно бы уже лишилась комфортной жизни за то «творчество», которое создавалось в главных обителях подростков. Зеркала испещрены потёками косметики: туши, помад и прочих жидкостей. На стенах тоже какие-то непонятные мазки, которые иногда складывались в более-менее различимые надписи по типу: «люблю Джейкоба» или «Нелли шалава». Ванесса вымыла руки, кое-как выдавив из сломанного дозатора каплю мыла, по запаху больше проходившего на чистящее средство для унитаза. Потряхивая влажными руками (о существовании бумажных полотенец в Нокфелле, очевидно, не знали), девушка вырвалась в коридор. И случайно сшибла дверью кого-то. — Фишер?! О, сама судьба подталкивает её к этому. Отступать уже некуда, остаётся только нападать. Вся фигура девушки отображала напряжение и готовность к последующему шагу. — Ты же не следишь за мной? — завязать диалог лучше с шутки, пусть в данной ситуации больше похожей на упрёк. Очевидно, парень растерялся. Его голова сначала поднялась, потом опустилась, словно он оглядывал Ванессу с ног до головы, чтобы убедиться, что перед ним стоит не призрак. Большие пальцы рук, по-модельному вытащенные из карманов красных джинс, которые стали неотъемлемым атрибутом Фишера, нервически дёрнулись. Его сутуловатые плечи округлились ещё больше, превращая юношу в ходячий вопросительный знак. — Нет... — почти неслышно раздалось из-за протеза. — Ну и хорошо. Иначе я бы приняла тебя за придурка, — подросткам пришлось немного посторониться, чтобы не загораживать проход. — который сначала блокирует, а потом шпионит.***
По горлу и ниже, в пищевод, покатился тяжёлый камень, который едва не застрял где-то на середине пути. Спина некстати вспотела, выдавая его переживания. Как же так вышло, что она, наплевав на гордость и чувство собственного достоинства, пришла(ладно, наткнулась) с вопросом в лоб? Припав плечом к стене, Фишер понурил голову. Он метался меж двух огней, терзался, не понимая, как лучше ему будет поступить. И морально, и физически парень почти приготовился, чтобы произнести следующую фразу: «Не надумывай себе, Говард, и иди по своим делам», но получилось только выпалить: — Если тебя это волнует, то я всё объясню. — и замолк, словно язык прилип к нёбу, не желая больше шевелиться. — Было бы неплохо. Даже здорово. — скрестив руки на груди, девушка озадаченно закивала. Но в её тоне различалось не переживание и робость, а решительность и раздражение. Оно и понятно. Он заслужил этого. — Прямо сейчас начнёшь? — Что... — кажется, мозг Сала не был настроен на мыслительную деятельность. — ...только не сейчас. Можем встретиться на заднем дворе школы после уроков? — Я запомнила, Фишер. — приблизившись почти вплотную, Ванесса ткнула пальцем в грудь парня, заставив его вжаться лопатками в стену. — удачи. Было бы неплохо и лично для себя восстановить события того дня.***
Сал хорошенько постарался, чтобы выпроводить друзей из школы и упросить их не дожидаться, пока он освободится. Предстоящая встреча не давала ему покоя. Когда это было, чтобы сама Эйвелин Картер вызывала его на разговор, тем более один на один? Обыкновенно она сторонилась его. Обходила за километр, даже боялась. Ведь никто не знает, что скрывается под его протезом. Вдруг от него можно заразиться чем-то, что обезобразит и её ангельское личико тоже? Фишер привык ко многим странностям, которые ему довелось пережить, но точно не к этой. Внутри всё бурлило и закипало от переполнявшей девушку злости. Она немного опоздала, но так даже лучше. Пока фрик ожидает увидеть её с другой стороны... Познания в планировке помещения очень помогли. Эйвелин обрулила трибуны так, чтобы выйти на одноклассника со спины. Он опустил голову, пристально разглядывая свою обувь. Бедняжка. Грация и самоконтроль спасали. А физическая подготовка так вообще оставляла в выигрыше. Остановившись за спиной парня, девушка покашляла, обозначая своё присутствие. Появление девушки произвело правильный эффект: Сал вздрогнул и развернулся одним рывком на пятках, но сразу получил кулаком под дых и полетел на пыльный паркет — за трибунами уборщицы наводили порядок исключительно в преддверии матча. Если бы у этой ситуации имелся сторонний наблюдатель, он бы заметил, что у Фишера полетели искры из глаз от такого удара. Но парень даже не подозревал, что ждёт после. Мало того, что одним приёмом у него выбило весь воздух из лёгких, так ещё и протез мешал нормально вздохнуть. Ладони машинально потянулись к застежкам, безуспешно хватаясь за них. — Неудобно? Не переживай. — в тоненьком женском голоске звучало до тошноты наигранное беспокойство и сострадание. — Я помогу. Издав гортанный хрип, юноша попытался выдавить из себя «нет» и увернуться. Но чем больше он возился, тем быстрее шансы на спасение сводились к нулю. Какой это из законов физики, геометрии, алгебры — его мало интересовало. Пнув Сала под ребро, Эйвелин присела на корточки. Ловким движением перевернула его со спины на бок. Застёжки щёлкнули, но не хотели раскрываться, потому что их оплели синие волосы. Как жаль, что пришлось вырвать пару клоков под шипение парня. — Ну-ну, тебе незачем так переживать. — покрутив протез в руках и внимательно оглядев его, ухмыльнулась Эйвелин. — лучше повернись, покажись мне. Намотав волю на кулак, Сал попытался оказать хоть какое-нибудь сопротивление и выразить протест. Но тут же получил нехилый удар где-то в районе почек, который заставил его выгнуться в спине. Мельком он узрел выражение ненависти и отвращения на лице Картер, пока пытался подняться на ноги. — Я и не сомневалась, что ты урод. — когда парень уже сидел на корточках, она ещё раз неплохо приложилась ему по позвоночнику, повалив его обратно. — А теперь слушай сюда, чмошник. — ухоженная ручка остервенело вцепилась в воротник черного свитшота, со всей силой оттягивая его. — Ещё раз я увижу тебя рядом с Ванессой или узнаю, что ты с ней общался, — губы приблизились к самому уху, свободная рука достала из кармана телефон. Щёлкнула камера со вспышкой, вынудив Фишера зажмуриться. — жизни тебе не будет, это я гарантирую. А фоточку оставлю для стимула. Рыпнешься в её сторону, разошлю фото всей школе, распечатаю и повешу на всех стенах. Эйвелин отшвырнула парня от себя что было силы и выпрямилась, как ни в чем ни бывало оправляя одежду. — Все с удовольствием полюбуются таким страшилищем. А Несс — моя. Поздним вечером, перед тем, как лечь спать, Фишер стоял напроттв зеркала в ванной без протеза. По щеке стекла одинокая слезинка. И вправду, кто станет терпеть всё это уродство? Правильно. Ларри, Эшли и Тодд. Но не она. Она другого сорта. Да, тоже необычная, но в хорошем смысле. Она неземная, посланная солнцем. Рыжая, огненная, но непонятно лишь, почему пытается скрыть веснушки. Для неё норма — всё обыденное, подходящее под стандарты адекватного (наверное) общества. Злость от собственного бессилия обезоруживала. И это ведь не лишний вес, кривые зубы или прыщи, не те дефекты, которые можно исправить и от которых после не останется и следа. Это крупные шрамы на половину лица, болезненная память, клеймо на всю жизнь. Мало того, что по вине Сала погибла его же мать, так ещё он остался калекой на всю жизнь. Без глаза, с кривой переносицей.***
Сала, который все это время стоял в трансе после ухода Ванессы, передёрнуло, и невольно заныла спина там, куда пришёлся носок кроссовки Картер. Коридор опустел, а значит, Фишер опаздывал на урок. На математику, будь она неладна. Несложно представить, в каком подавленном состоянии ходил парень весь остаток дня. А в голове никак не укладывалось, каким образом он расскажет всё Говард. Врать даже не хотелось. Он знал, что ничего не выйдет. И, возможно, тогда он разрушит чью-то дружбу, но сохранит свою. Если только Эйвелин не покажет всем фотографии. Он задержался почти на половину урока. Преподаватель впустил ученика, стиснув зубы, а Сал стыдливо отвернулся, занимая своё место. — Пс, — лишь усевшегося парня ткнули ручкой под ребро. — чувак. У нас всё в силе? — Что в силе? — секунды загрузки отобразились в задумчивом молчании Фишера. Почти сразу наступило осознание. — чёрт, чел, извини, сегодня не получ... — Фишер! — кулак математика неслабо прилетел по поверхности учительского стола. — Мало того, что вы опоздали, так ещё и разлагаете дисциплину на уроке. Я буду вынужден выгнать вас обратно, если вы не прекратите. Юноша тут же выпрямился, как по струнке, и схватился за учебник, который до этого даже не удосужился открыть: — Извините.***
— Нет, нет, нет! Нас не интересуют твои отговорки! — чуть ли не в один голос завопили Эшли и Ларри. — Всю прошлую неделю увиливал от нас, а сегодня последний день премьеры. — Джонсон угрожающе нахмурился, крепко ухватив друга за плечо. — Теперь ты никуда не сбежишь. Сеанс в кино начинался уже через час, а им ещё нужно было успеть заскочить домой, чтобы оставить рюкзаки. Но на заднем дворе Сала ждала Ванесса. И он не знал, как сказать об этом ребятам, которых он и так слишком долго кормил завтраками. — Чуваки, я правда не могу... — начал было с неуверенностью Сал. — А мы правда не отпустим тебя! — прилипнув к парню с другой стороны, возмутилась Кемпбелл. — Пошли. Мы так долго ждали этот фильм... Пока друзья почти насильно выводили барахтающегося Фишера из здания школы, Ванесса сидела на потрескавшихся ступенях, начав мучить себя догадками ещё сильнее, чем прежде. Жаль, она не знала, что через этот же час уйдет домой со слезами на глазах.