♡
«Ну, по крайней мере, слизни маленькие», — сказала Дафна, когда час спустя они возвращались в замок на обед. «Сейчас это так, — раздраженно сказала Панси, — но когда этот болван выяснит, что они едят, я думаю, они будут шести футов длиной».♡
Когда прозвенел звонок, возвещающий о начале дневных занятий, Александрия и Панси отправились в Северную башню, где наверх по винтовой серебряной лестнице, за круглым люком в потолке, жила профессор Трелони. Знакомый сладкий аромат, исходящий от огня, ударил им в ноздри, когда они оказались на вершине лестницы. Как всегда, все шторы были задернуты; круглая комната была залита тусклым красноватым светом, отбрасываемым множеством ламп, все они были задрапированы шарфами и шалями. Александрия и Панси прошли через массу занятых ситцевых пуфов, которые загромождали комнату, и сели за самый дальний маленький круглый столик. «Добрый день», — произнес туманный голос профессора Трелони прямо за спиной Гарри Поттера, заставляя его подпрыгнуть. Профессор Трелони смотрела на Гарри сверху вниз с трагическим выражением, которое у нее всегда появлялось, когда она его видела. «Ты чем-то озабочен, мой дорогой», — печально сказала она Гарри. «Мой Внутренний Глаз видит за твоим храбрым лицом беспокойную душу внутри. Я вижу, что впереди у тебя трудные времена, увы… самые трудные… Я боюсь, что то, чего ты боишься, действительно произойдет… и, возможно, раньше, чем ты думаешь… — Ее голос понизился почти до шепота. Гарри встретился взглядом с Александрией, которая слегка ухмыльнулась ему. Рон Уизли закатил глаза, глядя на Гарри, который ответил ему каменным взглядом. Профессор Трелони пронеслась мимо них и уселась в большое кресло с подлокотниками перед камином, лицом к классу. Лаванда Браун и Парвати Патил, которые глубоко восхищались профессором Трелони, сидели на пуфах очень близко к ней. «Дорогие мои, нам пора взглянуть на звезды», — сказала она. «Движения планет и таинственные знамения, которые они открывают только тем, кто понимает шаги небесного танца. Человеческая судьба может быть расшифрована планетарными лучами, которые смешиваются». Александрия устало вздохнула и схватила пергамент, приподняв бровь. «Что это за планета, профессор?» Она спросила. Профессор Трелони выглядела очень взволнованной. «Это Уран, моя дорогая». Мысли Гарри рассеялись. Ароматный огонь в камине всегда вызывал у него сонливость и отупение, а бессвязные речи профессора Трелони о гадании никогда не приводили его в восторг — хотя он не мог не думать о том, что она ему только что сказала. «Я боюсь, что то, чего ты боишься, действительно произойдет…» Что знала профессор Трелони? В любом случае, она была просто мошенницей. Он уже давно пришел к выводу, что ее вид гадания на самом деле был не более чем удачной догадкой и жутковатой манерой. За исключением, конечно, того раза в конце прошлого семестра, когда она сделала предсказание о том, что Волдеморт снова восстанет… и сам Дамблдор сказал, что он думал, что транс был подлинным, когда Гарри описал его ему… но Волдеморт на самом деле никогда не уходил, так что это было не совсем правильно. «Гарри!» — пробормотал Рон. «Что?» Гарри огляделся; весь класс уставился на него. Он сел прямо; он почти задремал, потерявшись в жаре и своих мыслях. «Я говорила, мой дорогой, что ты явно родился под пагубным влиянием Сатурна», — сказала профессор Трелони с легкой ноткой негодования в ее голосе прозвучал тот факт, что он явно не прислушивался к ее словам. «Родился под — чем, простите?» — спросил Гарри. «Сатурн, дорогой, планета Сатурн!» — сказала профессор Трелони, явно раздраженная тем, что его не зацепила эта новость. «Я говорила, что Сатурн, несомненно, занимал могущественное положение на небесах в момент твоего рождения… твои темные волосы… твой низкий рост… трагические потери в столь юном возрасте… Думаю, я права, говоря, моя дорогой, что ты родился в середине зимы?» «Нет, — сказал Гарри, — я родился в июле». Рон поспешно превратил свой смех в надрывный кашель.